О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ С МЕСТНЫМИ ОРГАНАМИ БЕЗОПАСНОСТИ
О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ВОЕННОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ С МЕСТНЫМИ ОРГАНАМИ БЕЗОПАСНОСТИ
Поскольку мы находились в дружественной нам стране, то и взаимодействие со спецслужбами Афганистана было не только по военной линии, но и по вопросам разведки и контрразведки. Особенно тесные и наиболее продуктивные контакты особых отделов КГБ на местах были с военной контрразведкой вооруженных сил ДРА. Там у них было меньше дипломатии, различных согласований своих действий и необходимости их одобрения в верхах, а больше практической работы, в ходе которой решения принимались более оперативно и так же быстро исполнялись.
Вспоминается по этому поводу такой убедительный штрих. Получив как-то в апреле 1984 г. очередную, на этот раз разведывательную, информацию от своего афганского коллеги о месте нахождения в провинции Герат базы мятежников, начальник особого отдела КГБ дивизии в Шинданде срочно организовал через командование выход в тот район разведывательной роты мотострелкового полка. В составе этого подразделения находился и сотрудник особого отдела капитан В.М. Иванычев из Ленинграда. Сработали факторы оперативности с нашей стороны и внезапности для бандитов. В ходе скоротечного боя укрепленная база мятежников была захвачена, при этом уничтожено более 20 боевиков, без потерь у нападавших. В руках капитана Иванычева оказалась вся документация по организации агентурной работы против советских войск на иранском направлении. Среди захваченных бумаг находились списки агентуры и сочувствующих бандитам лиц из числа жителей провинции Герат. Кроме этого, были изъяты значительные суммы различной инвалюты (в пересчете на доллары США около 500 тысяч), чековые книжки на предъявителя на сумму 20 миллионов риалов в банках Ирана, большое количество оружия.
Изъятые деньги вызвали у офицеров роты нездоровую реакцию. Они стали давить на Иванычева, чтобы тот согласился на раздел определенной суммы между офицерами и солдатами роты, а часть отдать командованию. Не получив согласия, они стали предлагать создать «черную кассу» для оказания помощи родителям погибших воинов. Последнее предложение оперработник расценил как плохо прикрытую аферу. Приняв решение, он сдал все деньги командованию. Мною были одобрены действия Иванычева, а начальнику особого отдела дивизии было отдано распоряжение проконтролировать сдачу этих денег в полевое учреждение госбанка.
Местность в западной части Афганистана была равнинной, что позволяло в боевых операциях чаще использовать колесную технику. Эти подразделения стали называться рейдовыми. Однако использование такой техники усиливало риск для военнослужащих. Это давало им повод для сохранения психологической устойчивости, как они считали, в сложных ситуациях принимать слабые наркотики. Однако все равно поведение военнослужащих в такой обстановке бывает непредсказуемым. Поэтому, слушая экзальтированные выступления личного состава роты, Иванычев допускал несколько худшее развитие событий в связи с решением вопроса об изъятых деньгах.
Для борьбы с этим злом командир полка отдал распоряжение: «Лиц, употребляющих наркотики, не допускать к участию в боевых операциях в составе рейдового батальона». На удивление, реакция оказалась обратной той, что бывала на перевале Саланг, когда военнослужащих с психологической неустойчивостью отводили от поездок на автотранспорте, особенно в зимнее время, через этот сложный перевал. Эти меры командования солдаты исполняли неохотно, ибо окружающие считали это слабостью. В данном же случае в полку пошли признательные заявления солдат об употреблении ими наркотиков. По совету капитана Иванычева через некоторое время появилось другое распоряжение командира части: военнослужащие, употребляющие наркотики, проявляют смелость и ответственность в ходе боевых операций, поэтому им доверяется участие в рейдовых походах. Тем, кто чаще других принимает это зелье, определять место в первом БТРе (он первым наезжает на фугас). После этого в рейдовом батальоне не стало наркоманов.
Это, конечно, не было предусмотрено воинским уставом и расценивалось просто как воспитательная мера локального характера. Несерьезная по содержанию, она имела место и успех и никак письменно не документировалась.
С помощью этих же афганских коллег особым отделом в Шинданде были выявлены и разоблачены три агента бандформирования, имевшие, наряду с другими задачами, задание совершить диверсию на советской авиабазе.
Показателен пример тесного взаимодействия с афганскими военными контрразведчиками непосредственно в ходе боевой операции. Так, в июне 1982 года батальон парашютно-десантного полка выполнял вместе с афганскими подразделениями боевую задачу в Панджшере по освобождению от мятежников мест разработки лазурита и прочих драгоценных камней. В этой операции участвовал сотрудник военной контрразведки капитан Николай Иванович Даниленко, также из Ленинграда. В ходе ожесточенного боя рудник был освобожден, а затем передан афганской стороне для зачистки и дальнейшей охраны.
В процессе фильтрации пленных мятежников и работы с ними капитан Даниленко и его афганские коллеги получили информацию о том, что накануне горные разработки покинул караван бандитов с грузом опия, который должен двигаться в сторону Пакистана. Быстро организованная через командира батальона воздушная разведка вскоре установила район местонахождения каравана. По тревоге в обозначенное место на вертолетах была направлена рота десантников.
Деликатный характер груза требовал обязательного присутствия в этой операции капитана Даниленко. В результате засадных действий караван был перехвачен, разбит, захвачены пленные, оружие и три тонны опия. Впоследствии этот груз был доставлен в Кабул, а затем в Москву.
Известно, что где наркотики, там и криминал. Что не удалось сделать из-за нахождения сотрудника особого отдела на месте разгрома каравана, удалось сделать в Кабуле, где хранился опий до его отправки в Москву. Несколько офицеров дивизии поддались искушению и присвоили себе некоторую часть этого зелья. Эти данные стали известны особому отделу КГБ, однако сроки плановой замены участников хищения позволили им в то время безнаказанно убыть на Родину. Тем не менее проверка продолжалась уже в контакте с особым отделом КГБ Туркестанского военного округа в Ташкенте.
Вскоре ими были получены сведения о контрабандном провозе через афгано-советскую границу 41 килограмма опия, которую совершил «начальник отдела боевой подготовки газеты Туркестанского военного округа», подконтрольной начальнику политуправления этого округа. Полученные данные послужили основанием для возбуждения следственным сектором особого отдела военного округа уголовного дела13.
Я думаю, читатель правильно поймет, что и в прошлые времена, с учетом общественного положения подозреваемого, при его допросах были свои ведомственные сложности. Объект прекрасно осознавал, что начальник политического управления военного округа, вернувшись из отпуска, будет делать все, чтобы избежать огласки, поэтому он кочевряжился и тянул время. К тому же прокурор округа генерал-майор Л., ознакомившись с материалами уголовного дела, хотя и признал их убедительными и согласился с доказательной частью изложенных обвинений, однако ордер на арест фигуранта дела не подписал, открыто дав понять, что опасается соответствующего возмездия.
Тарас Владимирович Дерень срочно направил в Москву к Главному военному прокурору молодого следователя, ибо иного выхода не было. Раньше большие начальники были гораздо доступнее, что позволило рядовому следователю, старшему лейтенанту, без всякой поддержки «сверху» и томительного ожидания попасть на прием к генерал-полковнику и от него получить санкцию на арест контрабандиста. Но была уже пятница, а начальник политуправления в понедельник должен уже быть на службе. К тому же появилась новая загвоздка: подозреваемый скрылся. Тем не менее к вечеру того же дня чекисты установили его местонахождение, где он и был арестован.
Выйдя на работу и узнав о ЧП, шеф объекта сразу же вызвал военного прокурора, но тот, сославшись на особый отдел, «умыл руки». После этого пригласили автора этих строк, осуществлявшего общее руководство мероприятиями по данному делу. Получив краткое пояснение, он попросил о встрече со своим подшефным, в чем мною ему было отказано, ибо это не устраивало следствие.
В процессе обысков у подозреваемого были изъяты драгоценности и большие суммы денег. Часть из них запечатлена на прилагаемом фото.
В процессе следствия были установлены и другие офицеры, причастные к хищению опиума. Все проходящие по уголовному делу понесли соответствующие наказания.
Результаты реализации уголовного дела по контрабанде 41 кг наркотиков. Слева направо сидят: заместитель следственного подразделения особого отдела Туркестанского военного округа (Ташкент) майор А.М. Левашов, полковник М.Я. Овсеенко, начальник следственного подразделения этого же округа полковник Т.В. Дерень. Ташкент, 1985 г. (Из архива М.Я. Овсеенко)
Практика военных действий в Афганистане учитывала и условия горно-пустынной местности, и характер той войны, и тактику, применяемую мятежниками. Войдя в страну, в большинстве районов которой были еще феодальные отношения, мы впервые столкнулись с исламским фанатизмом и экстремизмом, к чему не были готовы. Это коснулось и автора этих строк. Еще в 1983 г. я познакомился с начальником особого отдела одной из пехотных дивизий ДРА. В начале разговор касался обычных служебных вопросов – все было хорошо. Стоило мне только перейти на бытовые темы – о детях, жене, – как атмосфера беседы заметно ухудшилась. Лицо афганца посуровело, он утратил дружелюбие и замкнулся. Переводчик умело перевел разговор на другую тему, а мне разъяснил потом, что вопросы, в частности о женах, являются для афганцев некорректными. После этой встречи мне пришлось проштудировать книгу А. Массе «Ислам». Знание особенностей этой религии, основных ее канонов позволило бы с самого начала учитывать менталитет должностных лиц при решении деловых проблем и облегчило бы процесс общения с местным населением при работе в окружении, на фильтрационных пунктах, особенно в кишлачной зоне. Именно там, как уже отмечалось выше, проживают наиболее ревностные сторонники своей веры и ее догматов.
Выше я уже упоминал о месторождении лазурита в Панджшере. Афганцы понимали, что приступить к разработке некоторых из разведанных полезных ископаемых в своей стране им не под силу и рассчитывали на помощь советских войск. Однажды премьер-министр ДРА Кешманд завел об этом разговор с Главным военным советником. Наши специалисты произвели расчет сил и средств (только для афганской армии) по освобождению места разработки лазурита и военного обеспечения его дальнейшей работы. Ознакомившись с этими данными, Кешманд больше не возвращался к этой теме.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.