28-е апреля. Хала-ата

28-е апреля. Хала-ата

Проснувшись в семь часов утра, я узнал, что ночь прошла не совсем спокойно; обстоятельства [393] заставили командующего войсками, ночью же, отправить три сотни казаков, вслед за ушедшим вчера отрядом Бардовского. Первое известие об этом деле, я получил от своего слуги, который, едва взойдя в палатку, поторопился мне сообщить, что на вышедший вчера отряд было сделано нападение, что подполковник Иванов ранен в руку и в ногу, подполковник Тихменев в лицо; что два казака ранены тяжело, два легко; что из джигитов, сопровождавших отряд, некоторые ранены тяжело и самый лучший из вожаков-джигитов убит.

Наскоро одевшись и выйдя из палатки, я увидел Великого Князя Николая Константиновича, сидевшего на табурете и разговаривающего с казаком, который только что приехал из отряда генерала Бардовского с донесением. Надо заметить, что с этим же отрядом, должен был идти Великий Князь Николай Константинович, в качестве помощника начальника отряда, но, заболев лихорадкою накануне, не мог выступить 27-го числа. При отряде же, между прочими, находились: генерального штаба подполковник барон Каульбарс, как начальник съёмочной партии, генерального штаба подполковник Тихменев, в качестве колоновожатого, и полковник Иванов. Последний был командирован в отряд, как человек боевой (он имеет георгиевский крест) и отчасти знакомый с местностью; перед хивинскою экспедицией он находился в Тамдах, для собирания сведений о путях к Аму-дарье и знал окрестное население. Кроме того, при нём были его джигиты, бывавшее в этой местности.

Приглашённый Его Высочеством присутствовать при донесении казака, я услышал следующий рассказ. Полковник Иванов и подполковник Тихменев, имея в виду обозрение местности, отделились от отряда и выехали вперёд. При каждом из них имелось по два казака, и, кроме того, 11 джигитов, впереди которых ехал вожак, знающий хорошо местность.

Около 8 1/2 часов вечера, партия усмотрела впереди, в близком расстоянии, несколько человек туркменов, вслед за которыми из за той же возвышенности, выскочили человек полтораста всадников и бросились на нашу небольшую групу. Полковник Иванов и подполковник Тихменев, тотчас спешились, приказали казакам и джигитам сделать тоже, изготовили ружья и револьверы, причём полковник Иванов приказал стрелять не иначе как в упор. Туркмены, увидев спокойствие и стойкость этой горсти людей, приостановились и начали стрелять; наши казаки и джигиты, которые [394] тоже имели ружья, отвечали им выстрелами с самого близкого расстояния. В это время полковник Иванов был ранен пулею в ногу на вылет, и в руку так, что пуля засела; подполковник Тихменев получил лёгкую, рану в лицо; из казаков ранены четверо, из которых, два тяжело, из джигитов, один убит, несколько ранены: двое тяжело. Надо заметить, что, как только был усмотрен неприятель, полковник Иванов успел послать к отряду джигита, который на скаку передал известие восьми казакам и офицеру, ехавшим впереди отряда в виде наблюдательного пикета. Казаки, под начальством хорунжего Мамаева, тотчас бросились в карьер выручать своих, и с криком «ура» присоединились к ним. Туркмены, усмотрев пыль и скачущих всадников, вообразили, что весь отряд спешит, на выручку и тотчас отскакали от осаждённых шагов на сто, что дало возможность прискакавшим восьми казакам с офицером присоединиться к своим, спешиться и поддержать перестрелку. Туркмены, в свою очередь, заметив малочисленность отряда, снова стали напирать…. К счастью и к спасению горсти храбрых, взвод стрелков, бывший в авангарде, сбросив с себя шинели, подоспел бегом вовремя…. После двух или трёх выстрелов, шайка разбежалась.

По получении донесения, командующий войсками вышел из палатки и тут же ночью лично приказал подполковнику Главацкому с тремя сотнями идти к отряду генерала Бардовского, и произвести рекогносцировку местности. За ранеными командующий войсками отправил свой тарантас.

В шесть часов вечера, были привезены в лагерь все раненые, кроме подполковника Тихменева, который продолжал следовать с отрядом далее, по назначению. Командующий войсками навестил полковника Иванова, который, между прочим, доложил, что когда они защищались, то их весьма стесняли лошади, которые рвались и не стояли на месте; занятые стрельбою казаки не могли удержать лошадей, вследствие чего семь из них вырвались и попали к неприятелю.

У туркмен оказалось две лошади убитых, да две были захвачены казаками. Сами же, туркмены, вероятно, понесли порядочный урон, но ни одного трупа, по обычаю азиятцев, не было оставлено на месте. Командующий войсками, ещё ночью, отправляя казаков, послал четыре георгиевских креста казакам и [19] джигитам, но по личному ходатайству полковника Иванова, изъявил своё полное согласие наградить и остальных.