Глава V. Брак Филологии и Меркурия: Марциан Капелла

Глава V. Брак Филологии и Меркурия: Марциан Капелла

Влияние культуры на общественную жизнь в качестве важнейшего компонента включает воспитание человека, члена общества, и передачу социальных, моральных и интеллектуальных ценностей от поколения к поколению. Во все времена школа (или тождественные ей социальные институты) была одним из наиболее действенных средств, с помощью которых социальные общности или государство обеспечивали духовное единение народа. В то же время школа была одним из самых традиционалистских, даже консервативных учреждений. Изменения в ней проходили гораздо медленнее и незаметнее, чем в какой-либо другой области общественной жизни. Это во многом обусловило сложность и неоднозначность отношений между школой, государством и церковью на исходе античности и в начале средневековья.

В IV–V вв. школа, несмотря на победу христианства, продолжала быть такой же, как и в первые века империи. Опасность для новой религии заключалась в том, что школа учила не только читать, писать, считать, но и мыслить определенным образом. Она в некоторой степени формировала и общественный идеал человека, вытекавший из всего строя древней литературы, которая считалась вершиной культуры и учености, ибо античная культура — это прежде всего культура словесная, риторическая. Для грека или римлянина важно было не только помыслить что-либо, но еще более важно облечь мысль в слово, найти для неё точное и красноречивое выражение. Владение словом, красноречие, знание литературы числилось в ряду основных гражданских доблестей. Хорошо выученный и прекрасно владеющий словом человек в Риме не только имел все основания для высокой самооценки, но и пользовался большим уважением сограждан. Не случайно уроженец Галлии поэт Авсоний, получивший великолепное риторическое образование, мог считать себя больше римлянином, чем недоучившийся гражданин «вечного города».

Словесность была средством общения и взаимопонимания, ибо позволяла человеку свободному и досужему раскрыть свою природу и в этом почувствовать свою связь с другими такими же членами общества. Поэтому принципы школьного образования были одними и теми же для всех слоев общества, различие состояло лишь в объеме изучаемого материала и качество преподавания.

Римская школа не была привилегированным учреждением. В ней могли учиться дети тех, кто был в состоянии заплатить за обучение. Существовало множество частных городских школ. Со времени императора Веспасиана (последняя треть I в. и. э.) государство все больше брало на себя заботу об общественном образовании, субсидировало городские школы, оплачивало труд городских учителей.

Школы для бедного люда размещались обычно при какой-нибудь лавке, мастерской художника или ремесленника, отгороженные лишь ветхим занавесом. Дети сидели на полу, а учитель — на стуле (это и была его кафедра). Словом, обстановка была самой непринужденной, хотя в ходу были телесные наказания. За малейшую провинность ученика могли высечь розгами. Одна из сохранившихся фресок Помпеи изображает именно такой момент в жизни школы. Подобный порядок обучения унаследовала и средневековая школа, разве что в холода ученики сидели на соломе, а не на голом полу.

Процесс обучения был многоступенчатым. Римский писатель Апулей, которого, как известно, очень любил Пушкин, проводил аналогию между пиром и школой: «Во время пира первая чаша утоляет жажду, вторая возбуждает веселье, третья удовлетворяет сластолюбие, четвертая лишает рассудка. На пиршестве муз бывает наоборот: чем больше дают напитков, тем больше дух наш приобретает мудрости и разума — первую чашу нам наливает литератор (тот, кто нас учит читать), он начинает сглаживать шероховатость нашего ума; затем следует грамматик, который украшает нас разнообразными познаниями, наконец, ритор дает нам в руки оружие красноречия»[35]