XIII. Тимофей

XIII. Тимофей

1. Тимофей, сын Конона[130], афинянин, обладая многими достоинствами, умножил унаследованную от отца славу. Был он красноречив, деятелен, трудолюбив и сведущ как в военном деле, так и в делах государственного управления. Много славных подвигов числится на его счету, но самые замечательные его деяния следующие: он покорил оружием жителей Олинфа и Византия. Захватил остров Самос, — причем если в прошлую войну афиняне потратили на его осаду 1200 талантов, он возвратил его под власть народа без всякого убытка для казны. Неоднократно воевал он с царем Котисом, внеся в казну 1200 талантов из полученной от него добычи. Освободил от осады Кизик. Вместе с Агестилаем пришел на помощь Ариобарзану, и в то время как лаконец взял у перса плату наличными деньгами, Тимофей не захотел принять то, от чего мог бы урвать кусок для своего дома, но предпочел умножить земли и города своего государства; поэтому он взял Критоту и Сест[131].

2. Он же, командуя флотом и плывя вдоль берега Пелопоннеса, разорил Лаконику, рассеял спартанский флот, подчинил власти афинян Керкиру и заключил союз с эпиротами, афаманами, хаонами и со всеми прочими народами, жившими вблизи тамошнего моря. После этого лакедемоняне прекратили затяжной спор и, добровольно уступая афинянам морское первенство, заключили с ними мир, по условиям которого афиняне становились хозяевами моря[132]. Эта победа так обрадовала народ Аттики, что впервые тогда государство воздвигло алтари богине Мира и учредило в ее честь священную трапезу. Ради же сохранения памяти о заслуге Тимофея ему поставили статую на площади от лица народа. Никому до этого не выпадала такая честь, чтобы народ, воздвигнув статую отцу, оказал такую же милость и сыну. Итак, когда они встали рядом, новая статуя сына воскресила воспоминания о былых подвигах отца.

3. Когда Тимофей состарился и отошел от должностей, афиняне со всех сторон увязли в тяжелых войнах. Отпал Самос, отложился Геллеспонт, и Филипп Македонский, войдя в силу, начал осуществлять свои великие замыслы[133]. Против него выставили Хареса, от которого не ожидали большого толка[134]. Потом стратегом был избран Менесфей — сын Ификрата, зять Тимофея. Его-то и решили послать на войну, приставив к нему двух выдающихся по уму и опыту помощников — отца и тестя, чтобы он пользовался их советом; они обладали великим авторитетом, и все горячо надеялись, что с их помощью можно будет вернуть утраченное[135]. Когда они направились к Самосу, Харес, узнав о их приближении, двинулся туда же со всем своим флотом, дабы никому не показалось, что он не причастен к делу. При подходе их к острову внезапно разразилась страшная буря. Спасаясь от нее, два старых полководца здраво рассудили поставить свои корабли на якорь. Харес же со своим опрометчивым умом не подчинился авторитету старших, как будто он был хозяином положения. Добравшись до желанной цели, он известил Тимофея и Ификрата, чтобы они следовали за ним. Но дела его пошли неудачно, так что, потеряв множество кораблей, он вернулся с острова туда, откуда выступил в поход и отправил в Афины официальное донесение, в котором говорилось, что он легко захватил бы Самос, если бы Тимофей и Ификрат его не покинули[136]. Народ — суровый, подозрительный и вследствие того непостоянный, завистливый и враждебно настроенный (само высокое положение полководцев усугубляло их вину), отозвал их домой, где их обвинили в измене. На этом процессе Тимофей был осужден и оштрафован на 100 талантов. Гонимый ненавистью неблагодарных сограждан, он удалился в Халкиду[137].

4. После его смерти народ устыдился своего приговора, отменил 9 частей штрафа, а относительно 10 талантов распорядился, чтобы Конон, сын Тимофея, внес их на ремонт одного участка стены. В этом деле обнаружилось непостоянство судьбы. Те самые стены, которые Конон-дед восстановил для отечества на средства, взятые у врага, внук с большим позором был вынужден чинить на семейные деньги. Я мог бы рассказать еще много случаев из скромной и разумной жизни Тимофея, но удовлетворюсь одним примером, по которому легко можно представить, насколько дорог он был своим близким. Когда в юности он защищался в Афинах перед судом, на помощь ему пришли, как друзья и личные гостеприимцы, так среди них и Язон, тиран Фессалии, самый могущественный человек своего времени. Он, который на родине никогда не чувствовал себя в безопасности без охраны, явился в Афины без всякой защиты, так высоко ценя друга, что предпочел скорее подвергнуться смертельной опасности, чем не поддержать Тимофея, отстаивающего свое доброе имя. А тот впоследствии воевал против Язона, почитая законы родины более священными, чем законы дружбы[138].

Ификрат, Хабрий, Тимофей — это было последнее поколение победоносных афинских полководцев, после их смерти в государстве не осталось ни одного военачальника, достойного упоминания. И вот я обращаюсь к самому храброму и умному из варварских вождей, не считая двух карфагенян — Гамилькара и Ганнибала. Я расскажу о нем тем более подробно, что большинство подвигов его осталось в тени, в то время как успех, выпадавший ему на долю, достигался не столько силой, сколько умом, которым он превосходил тогда всех. Но чтобы это стало очевидным, надо рассказать о его делах по порядку.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.