ВНУКИ ПОБЕДЫ

ВНУКИ ПОБЕДЫ

Никита АНДРЕЕВ

МЫ

Не из этого мы поколения,

Из эпохи мы не из этой.

Мы держались на укреплениях

Непокорного Баязета.

И под ношей невыносимою

Чувства гибельного восторга

Мы идем в майский день Цусимою,

Чтоб дойти до Владивостока.

Не успев осознать нелепости,

Вероломства врагов вторжения,

Мы оставлены в Брестской крепости.

Нам не выйти из окружения.

Пусть о войнах на сон грядущий

Спорят сведущий и несведущий

Сколько помним о предыдущей,

Столько Бог не допустит следующей.

Не циничные, не сумасшедшие,

Мы клянемся Отчизне в верности.

Мы одни, вглубь веков ушедшие,

И другие мы, на поверхности.

Кровь отцовская в нас расплавлена,

Их не чтить – нас смертельно ранить,

Не истерта и не подавлена

Поколений связь – наша память.

Алексей АХМАТОВ

ПРИГОРОДЫ. 1941 ГОД

Мы вывезли все, что сумели,

Под крики безумных ворон.

Уже расстреляли Растрелли,

И взорван уже Камерон.

И надо скорей, Бога ради,

Из Павловска всем уезжать.

Уже павильоны Ринальди

Под горку ведут убивать.

И парки похожи на бойни,

И пал под бомбежкой Земцов.

Они достают бронебойными

До двух предыдущих веков.

И вывороченные корни

Разрывов вдоль улиц встают.

Развалины флигелей черных,

Как зубы больные, гниют.

Трехтонка последняя мчится,

Чихая, по насыпи вдаль…

И женщины все пересчитывают

Спасенный фарфор и хрусталь.

Михаил БАЛАШОВ

***

Им было тридцать, сорок, пятьдесят.

А мне – на двадцать, тридцать, сорок меньше.

Победе – десять. Лозунги висят.

Цветы, знамена, слезы наших женщин.

Улыбки тоже в воздухе висят.

Все было честным… Или так казалось.

Мне было жалко, что не я солдат

И даже то, что смерть не мне досталась.

Я представлял и в играх, и во снах,

Как защищал, как дрался, возвращался

На костылях, и пела мне весна…

Простить не мог судьбе своей злосчастной,

Что не успел родиться в нужный год:

Скорей всего, уж больше войн не будет

Вообще – достойных в будущем забот.

И жить отныне скучно будет людям.

Денис БАЛИН

СНЕГ НАД БЕРЛИНОМ

Как же трудно дышать

Этим пепельным выцветшим снегом!

И так давит внутри,

И так давит, и жжет тишиной.

Словно уголь, земля

Прогорела вокруг черным цветом,

Небо тонной ложится на плечи

И пахнет войной…

И медали болят на груди рядового солдата,

Словно память о тех,

Кто уже не вернется назад.

Тихо падает снег,

Тихо падает снег, будто вата,

Тихо падает снег

На шинели погибших солдат…

И траншеи морщинами матери павшего сына

В безымянных полях,

В сером саване братских могил.

Тихо падает снег,

Тихо падает снег над Берлином,

Тихо падает снег на холодную землю без сил.

Екатерина ИГНАТЬЕВА

***

Ветеранам Великой Отечественной войны

Осиротев на страшное мгновенье,

По стуку сердца я узнаю марш.

И памятью тревожною повеет:

Помянем вас и славный подвиг ваш.

Теперь тиха земля под небом стройным,

С тех давних лет для нас бегут ручьи.

Пусть память знает, что такое строить.

А как разрушить – сердце промолчит…

***

Отмирают эпохи на кладбищах нищих.

Людям так не дано: от земли, от сохи

Свой отмучаем век – и не взропщем, не взыщем.

И земля примет плоть нашу, боль и грехи.

А эпохи – иначе: в повериях диких

И кручинных стенаньях болезненных правд

Расползаются медленно прошлого блики,

Прорастают плющом у могильных оград.

И беда – не в предчувствии скорой расплаты –

Виден света благого струящийся дым.

Есть у века талант – возвращаться обратно

Непреклонным, тщеславным, лихим, молодым.

София МАРИШИНА

ЛЕНИНГРАД

Посвящается бабушке, блокаднице

Галине Трофимовне Рыбаковой

И снова ночь. Опять уснули

Домов высоких этажи.

И нам бы спать. Своей бабуле

Шепчу я снова: «Расскажи!»

Устало встрепенутся веки,

Улыбка тронет узкий рот:

– Бегут лета, как будто реки,

Но близок тот далекий год…

Война внезапно налетела

И опалила детства дни.

Семью мою не пожалела:

С сестрой остались мы одни.

Нам не хвалиться этим веком,

Не подсчитать стране потерь.

Но оставаться человеком

Нас научил фашистский зверь.

«В гробы пожалуйте, матрешки!

Доели крыс? Теперь в расход!

Ну, как вам голод и бомбежки?

Вы, русские, дурной народ!» –

Листовки с неба прилетали.

В душе у каждого шел бой.

Мы таяли, мы умирали,

Но не смирились пред судьбой…

Пусть обезлюдел на две трети,

Огнем и холодом распят,

Ты – всех любимее на свете,

Святой мой город – Ленинград!

Сергей НИКОЛАЕВ

ЖЕЛЕЗНЫЙ СУНДУК

От деда осталось пять лезвий

Да пара заштопанных брюк.

От деда остался железный

Трофейный немецкий сундук.

Я часто играл в его чреве,

В тяжелой его тишине,

И страшные мысли, как черви,

Вползали в меня о войне:

Молчащий охранник на вышке,

Молчание минных полей…

А дед барабанил по крышке:

– Заснул? Вылезай поскорей!

В кошмарах сундук настигает,

Бросает железную тень,

Но дедов кулак заставляет

Поверить в сегодняшний день…

ДЕДУШКА АКИМ

Говорил болезный дедушка Аким:

«Надо быть железным али никаким.

Нужно выгнуть спину, как умеет рысь,

Нужно зубы в глину атомную вгрызть.

В варежке синица, в рукаве звезда,

Нужно зацепиться сном за провода…»

Смыслами здесь веют кочки, мох, лишай –

Он им больше верит, чем своим ушам.

Сторожит он с песней шорох, чепуху

(Это интересней, чем толочь труху).

Если затанцует на болоте пень,

Если забалует оборотня тень –

Наш дедуня вскинет верный ППШ,

Кой-кого покинет черная душа.

Людмила НОВИКОВА

ВОЕННЫЙ УРОЖАЙ

С детскосельских нарезанных соток

Свекор снял боевой урожай –

Из окопов сырых и с высоток,

Где передний щетинился край.

Боевые патроны – в ведерко,

И осколки покиданы в таз.

Те свидетельства страшной уборки

И поныне хранятся у нас.

И плита от советского дота

Монументом вросла у ворот…

Дотемна продолжалась работа,

Чтобы репу родил огород.

Свекор мой – деревенской закваски

И всегда был за труд и за мир.

Наступал на немецкую каску

Каждый раз по дороге в сортир…

Андрей ПЕТУХОВ

***

Он был солдат, мой дед Иван.

В плену горячечного бреда

Он умер от тяжелых ран.

Я никогда не видел деда.

Мечты о нем, как Божий день,

Навек останутся святыми,

Как свет забытых деревень,

Как слово «Родина» над ними.

Марианна СОЛОМКО

***

Зимы сиреневая заметь

Врывалась в лихолетье окон:

Блокада состоит из блоков,

Которые снимает Память.

Был Ленинград, а стался – Питер.

Былое имя спит в изгнанье,

Но поступью блокадных литер

Он вечен в нашем бытованье.

***

Погребальные поля,

Как вы тянетесь глубоко!..

Вами кроется земля…

Око закрывает око,

Человека человек

Провожает в путь последний…

Так наследнику наследник

Скрещивает руки рек.

Алексей ФИЛИМОНОВ

КУРСКАЯ ДУГА

Памяти моей матери

Людмилы Тимофеевны Давыдовой

О, мама в стылой колыбели!

Ее пронзят осколки те,

Что в дни февральские летели

Сквозь крышу хаты – и везде.

И тут и там – металл крылатый.

Вотще горяч он иль незрим…

А бабушке у белой хаты

Все застит зренье черный дым.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОЭТ

Мои стихи в руинах Сталинграда,

Где хриплый крик чужого языка.

Мать на заре затеплила лампаду,

И ей моя откликнулась строка.

Чернеет снег от пепла и безмолвья.

Пустой металл и здесь, и в синеве.

Слагаю неразбавленною кровью

Чужие строки о моей войне.

НЕДАВНИЙ БОЙ

На фотографии – глаза

Недавно вышедших из боя.

Так долго смертному нельзя

Глядеть в горящее иное.

И снова рвутся в бой они,

Где полыхает свет кромешный.

В глаза солдатские взгляни

На фотокарточке воскресшей.

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

***

Донос. ОГПУ. Расцвет ГУЛАГа.

Руби руду! Баланду съешь потом.

Мой дед с кайлом в обнимку – доходяга.

А я родился… в пятьдесят шестом.

Война. Концлагерь. На краю оврага

Эсэсовец орудует хлыстом.

Отец с кайлом в обнимку – доходяга.

А я родился… в пятьдесят шестом.

Орел двуглавый. Гимн. Трехцветье флага.

С нательным в новый век вхожу крестом.

Бескровно под пером скрипит бумага.

Ведь я родился… в пятьдесят шестом.

***

Выглянул месяц, как тать, из тумана,

Ножичком чиркнул – упала звезда

Прямо в окоп… В сапоги капитана

Буднично так затекает вода…

Через минуту поодаль рвануло…

Замельтешили вокруг «светлячки»…

Встать не могу – автоматное дуло

Прямо из вечности смотрит в зрачки.