Глава 18. Тряпичные штыки (Полулирическое отступление)
Глава 18. Тряпичные штыки (Полулирическое отступление)
Подобно войне, экзамену в истории государств, военная тема становится хорошим экзаменатором для историографов. Характерный пример – Евгений Анисимов, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского института истории РАН, лауреат, автор и ведущий циклов передач на канале «Культура» – «Дворцовые тайны», «Пленницы судьбы», на канале «Россия» – «Кабинет истории». (Википедия вводит Анисимова в число 9–10 авторов, чьи оценки в сумме становятся итоговой оценкой Петру I и его эпохе.)
Вот книга Анисимова «История России от Рюрика до Путина» . Что 90 % объёма её – пересказ общеизвестных фактов, это ещё не обвинение. Не придумывать же автору альтернативную историю, на это есть отдельная когорта писателей, смешивающих историографию с фэнтэзи, порой даже в пропорции 1: 3 – коктейль весьма ходовой сегодня. Конечно, хотелось бы и в пределах настоящей, не альтернативной истории обнаружить какой-нибудь свежий взгляд на старые факты, найденную новую взаимосвязь, историческую параллель, яркий пример… И вот, накликал!
Страница 299, присоединение Грузии к России:
«С кончиной Ираклия II в 1801 г. его царство распалось, и Восточная Грузия стала принадлежать Российской империи. В 1803–1810 гг. Россия присоединила и Западную Грузию. “Под сенью дружеских штыков” грузины нашли спасение от своего врага – Персии…»
Т. е. сверх обычного книгонаполнителя, справочных связок – «дата-факт», Евгений Анисимов от себя здесь приводит ещё и цитату, закавыченное «Под сенью дружеских штыков» , имея в виду Лермонтова, «Мцыри»:
И божья благодать сошла
На Грузию! Она цвела
С тех пор в тени своих садов,
Не опасаяся врагов,
За гранью дружеских штыков.
Дело не в ошибке цитирования (что-де Лермонтов, «Мцыри» – школьная программа), а в тотальном непонимании исторической фактуры, которая в ту эпоху была в значительной мере военной фактурой. Спутаны сень и грань. Сень – это занавесь , полог. По фактуре: материя, тряпка… Грань (грань кристалла, алмаза) – граница чего-то твёрдого. Устойчивый, надёжный и правильный строй русских солдат, выставивших штыки, действительно был похож на твёрдый кристалл. Пехотное каре и на картах сражений весьма похоже на алмаз, а ровные линии выставленных штыков – на грани. О русские пехотные каре разбивались в десятках сражений волны многократно превосходящих турецких, персидских войск, а их пехоте, в свою очередь, твёрдо держать строй каре – было недоступным искусством, откуда и все вышеупомянутые результаты, пропорции потерь…
Лермонтов был младшим офицером, смотрел на картины сражений отнюдь не сверху, не с командного холма, но образ ровного русского строя, похожего на твёрдый неприступный кристалл увиден им абсолютно точно, и был понятен (как я раньше полагал!) абсолютно всем – и штатским, и женщинам, и детям. За этим точным образом стоит реальность: Россия, носитель новой, более высокой культуры, в том числе и военной, пришла на Кавказ, укрыв за спасительной «гранью штыков» (а не накрыв тряпкой, «сенью») от резни, геноцида грузин, армян. За этим образом как раз и стоят исторические результаты сражений и дважды упомянутый генерал Котляревский, с 2000 солдат побеждающий 30 000 персов.
Сегодня сказать, как в предыдущем абзаце: «носитель более высокой культуры» , на фоне закадрового политкорректного фона («все культуры равны, все равноценны, всякий равен всякому»), – чревато вовлечением в бесконечный, я бы выразился, безкритериальный спор. Потому и важны такие сугубо специфические, приземлённые свидетельства. Да, полководец армии противника, возможно – второй Гарун ар-Рашид, а его офицеры – сплошь Фирдоуси, Омары Хайямы, Авиценны… Просто такого-то числа, при реке Кагул их было 170 000, а в армии Румянцева – 35 000. Результаты сражения такие-то…
Именно на «военном экзамене» сбивается ровный пересказ справочников. Книга Евгения Анисимова. Страница 294:
«Во главе русско-австрийских войск Суворов совершил поход в Северную Италию, где в сражениях на реке Адде, Требии, а также при Нови одержал победы над французскими войсками. Однако, оказавшись в фактическом окружении, русские поспешно отступили через Альпы. Одновременно с сухопутными войсками русская эскадра Ушакова побеждала в Средиземном море, изгоняя французов из Ионического архипелага, где под протекторатом России возникла республика – первое независимое от турок греческое государство.
После этого император довольно неожиданно порвал союз с Англией, запретил ввоз и вывоз английских товаров…»
Опять ошибка на уровне «тряпичных штыков» – и вся картина войны катится к полной бессмыслице. Суворов действительно победил французов на реках Адде, Требии, а также при Нови, но после этого оказался НЕ в «фактическом окружении», а – полным хозяином Италии. Французов в Италии практически не осталось, потому даже небольших десантов Ушакова хватило для взятия Неаполя и Рима. Имея Италию как прочную базу, Суворов планировал наступать далее, на южную Францию, но получил приказ идти в Швейцарию.
Там, в Швейцарии стоял русский корпус Римского-Корсакова и австрийская армия эрцгерцога Карла. Далее – отдельная интрига: Карл, против договорённости дождаться прихода Суворова, уходит на Рейн. Оставленного в Швейцарии Римского-Корсакова разбивает француз Массена, и перешедший Альпы Суворов действительно оказывается в окружении. Но в Швейцарии . Подробности австрийской интриги раскрывать не будем, что бы ни у кого не создалось впечатление, будто Анисимова я критикую с «ура-патриотических» позиций. Но тем не менее… Суворов в 1799 году в Северной Италии был не «окруженцем», а полным хозяином очищенной страны (за исключением Генуи, где прижавшиеся к морю французы были осаждены и сдались чуть позднее). Это доказывается ещё одним простым фактом: выпроводившие Суворова из Италии (цель их интриги) австрийцы ещё почти год спокойно владели этой страной, пока вернувшийся из Египта Наполеон не привёл новую армию и не разгромил их 14 июня 1800 года при Маренго.
Итог: Анисимов перечёркивает освобождение Суворовым Италии. Фразой «окружённые в Италии… русские поспешно отступили через Альпы» оскорбляет русскую армию и искажает смысл военных действий. Суворову просто не было перед кем поспешно отступать.
Полки современных книжных магазинов помимо подобной вялых, необязательных исторических книг наполняют ещё и критические их разборы. И как вы, возможно, замечали, очень часто критики обвиняют автора за невключение в их историю того-то и того-то события. Сложность момента в том, что критикуемый автор может ответить: «Моя книга не безразмерна, я должен отбирать только самое главное (характерное, важное, интересное)».
Чтобы показать несправедливость отбора, надо привести фрагменты текста, сравнить уделённые тому и тому событию объёмы. И всё равно остаётся возражение автора, «его особое видение».
Для чего вышеприведённую цитату из 294-й страницы Анисимова я теперь довожу до предложения: « После этого император довольно неожиданно порвал союз с Англией, запретил ввоз и вывоз английских товаров».
Чтобы зафиксировать, что повествование о походах Суворова и Ушакова на этом закончилось, и дальше пошёл разговор о другом, и к Итальянскому походу автор больше не вернулся. Это всё легкопроверяемые факты. Один абзац, восемь строчек уделено трём важнейшим и славным событиям русской истории: Итальянский и Швейцарский походы Суворова, Средиземноморский – Ушакова…
А теперь приведу начало фрагмента о цесаревиче Константине. Страницы 320–321:
«Константин, назначенный после войн с Наполеоном командовать польской армией, давно поселился в Варшаве. Здесь у него завязался роман с графиней Иоанной Груздинской, которую Константин страстно полюбил. После развода с женой Анной Фёдоровной (они прожили раздельно более 20 лет) он женился на Груздинской, получившей от Александра I титул княгини Лович. Константин искренне полюбил Польшу, её культуру и народ, странным образом сочетая любовь к полякам с репрессивными идеями русского самодержавия…»
И так далее, в книге ещё 37 строк, а всего 45: о Константине, его польских делах и княгине Лович. Гранд-финалу анисимовской «Истории…» позавидует любой дамский роман из карманных мягкообложечных серий:
«До самого конца возле него была княгиня Лович. Накануне погребения она срезала свои роскошные волосы и положила их под голову Константина. Лович поселили в Царском Селе и она пережила своего мужа всего на пять месяцев, скончавшись в ноябре 1831 г…»
В одиннадцати моих историко-публицистических книгах подобная калькуляция применена мною первый раз, почему именно в случае Анисимова – объяснится далее. Чувствуешь себя мелким придирой, буквоедом, понимая при этом, что даже точно «сфотографированная» пропорция (8 строк на походы Суворова + Ушакова и 45 строк на Константина и роскошные волосы княгини Лович) – ещё не свидетельство вздорности книги.
НО если бы у Анисимова нашлось место хотя бы ещё для одной строки о взятии Неаполя и Рима (!) ушаковскими десантами, то может, вдруг, случайно прояснилась бы и обстановка с этим, как бишь его… Суворовым. Якобы «окружённом в Италии» и якобы «поспешно отступившем в Альпы» . А то ведь две фактических ошибки в 8 строках…
Может, неуместно лезть к тонкому ценителю красоты, эстету, второму Оскару Уайльду с какими-то жалкими армейскими, солдафонскими калькуляциями? Но тем и показателен «военный экзамен», что высвечивает всего автора, целиком. И сразу видно, что спутавший Италию со Швейцарией, освободивший своё профессорское внимание от Ушакова с его взятиями всяких там Римов… – он что, в сэкономленное время как-то особо вникал в красоту княгини Лович?! Наводил справки, реконструировал её причёски?!
Да ведь слово «роскошные» – это же просто самый первый, подвернувшийся эпитет к слову «волосы» ! (Была такая школьная игра «в подсознание», мгновенные ответы. «Дерево?» – «Берёза!». «Поэт?» – «Пушкин!» )
И уж если я предположил, что «военная история – прекрасный индикатор», то должен, значит, добраться здесь и до стиля ( «Стиль – это человек» , – гласит французская максима), должен показать уровень эстета, поклонника роскошных волос , бесследно закрывших Суворовых – Ушаковых:
«Константин, назначенный после войн с Наполеоном командовать польской армией, давно поселился в Варшаве. Здесь у него завязался роман с графиней Иоанной Груздинской, которую Константин страстно полюбил …»
И сопроводить выделенные (примеры не собирались по всей книге Анисимова, это действительно два подряд идущих предложения! ) стилистические перлы сухой филологической справкой :
ПЛЕОНАЗМ (греч. pleonasmos – «излишество») – дублирование некоторого элемента смысла; наличие нескольких языковых форм, выражающих одно и то же значение, в пределах законченного отрезка речи или текста; а также само языковое выражение, в котором имеется подобное дублирование. Пример: «Каждый покупатель получает бесплатный подарок »…
Увы, это далеко не всё. Далее – по восстанию в Польше. Страница 319:
«Между тем восстание началось, как прямое следствие нарушений конституции 1815 г., дарованной полякам Александром I. Посланный в Польшу фельдмаршал И. И. Дибич не справился с подавлением мятежа. Его заменили более решительным фельдмаршалом Паскевичем, ранее воевавшим на Кавказе. Кровопролитные сражения под Гроховым и при Остроленке завершились победой русских войск, и в августе Паскевич взял Варшаву…»
И опять подтверждается идея: война – экзамен (для государства и его историографов) !
О качестве прочих трудов Анисимова мы можем только подозревать. Тем более что диссертации, как правило, имеют несколько уровней «корпоративной» защиты: изложены специфическим «птичьим» языком, часто посвящены темам, называемым «важными, актуальными» только лишь в том специфическом «диссертационном производстве». Там все положенные рецензии начинаются фразой-клише: «Диссертация такого-то посвящена актуальной теме…» Ну и наконец они зачастую просто нечитабельны.
Но вот историк рискнул написать что-то доступное не только внутрицеховой критике – и сыплется на военных темах так, что и тройка по курсу «Отечественная история» под вопросом.
Фельдмаршала Дибича назвать не справившимся, недостаточно решительным (менее решительным, чем Паскевич) – это авторское видение? Но есть простые факты! Указанные Анисимовым сражения под Гроховом, Остроленкой выиграл-то ещё Дибич! Правда, 29 мая 1831 года, через три дня после блестящей Остроленской победы 26 мая, последнего крупного сражения, Дибич скончался от холеры. После этого приехавший в армию Паскевич и взял Варшаву…
Вообще-то это немного как-то даже и мерзко: столь небрежно, вальяжно тасовать исторических героев, словно старые засаленные игральные карты, роняя их, пачкая, путая…
Кто же он такой – «обокраденный» фельдмаршал Дибич-Забалканский?
Историки насчитывают 12 войн России с Турцией. Только на 6-й войне, 1768–1774 годов русские впервые пересекли Дунай. Румянцев стал графом Задунайским. 7-я и 8-я тяжёлые войны закончились победами, но примерно на том же рубеже. И только в 9-ю войну, 1828–1829 годов русская армия под командованием Дибича впервые решительно пересекла следующий рубеж – Балканы, взяла Адрианополь, подошла почти к Стамбулу!
Именно ту кампанию выше всех прочих ценил такой военный авторитет, как Мольтке. Правда, тогда гигантские потери русских от эпидемий намного превысили боевой урон – опять расплата за прорыв до мест, куда ни один полководец ранее не доходил! Дибич, граф Забалканский, заключил там один из самых триумфальных договоров с побеждённой Турцией – Адрианопольский. Здоровье его было подорвано уже тогда. Холера на польском театре добила Дибича-Забалканского. Анисимов же добил (в глазах своих читателей) и его репутацию полководца. Перебросил 2 победы Паскевичу, а Дибича, умершего через три дня после победной Остроленки, записал в несправившиеся…
Вослед к окружённому и поспешно отступившему из Италии Суворову.
А вообще-то граф Иван Иванович Дибич-Забалканский (Иоганн Карл Фридрих Антон фон Дибич) был интересным человеком, сочетавшим, по воспоминаниям Фаддея Булгарина, вспыльчивость, за которую был прозван «самоваром», с доброй душой, отходчивым характером. И просто трогательным вниманием к литературе. Дибич очень много читал, носился со всяким попавшим в его круг писателем…
А если заглянуть наудачу далее (книга-то Анисимова: «История России от Рюрика до Путина»), то по XX веку… идёт пересказ вроде бы других фактов, но в целом картина столь же безрадостная.
Страница 449:
«1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу, началась Вторая мировая война. 17 сентября советские войска вошли в Польшу и заняли оговоренные пактом территории. Польша же, подвергшаяся нападению с двух сторон, не смогла оказать сопротивления, и вскоре победители устроили совместный парад в Бресте…»
Что польское правительство сбежало из страны еще 16 сентября (в Румынию, потом в Англию) ДО начала вхождения советских войск – Анисимов или не знает, или умалчивает. Ну и весь прочий набор: «Сам по себе нацизм не особенно беспокоил Сталина, создавшего в своей стране даже более суровый тоталитарный режим» (стр. 447). – Это ведь тоже его, Анисимова, посильная работа на приближение заветной цели: известной резолюции ПАСЕ, приравнявшей сталинизм, СССР к нацизму, Германии…
В книге «Вторая мировая. Перезагрузка», неоднократно переиздававшейся с 2006 года (до Обамовских и Хиллариклинтоновских «перезагрузок»), обсуждавшейся и во «Временах» Познера, где её цитировал Юрий Поляков, и во многих других ТВ-передачах, я уже приводил аргументы по этому периоду.
Что самое большое (по суммарному тоннажу, количеству участвовавших, потерям линкоров, крейсеров…) морское сражение Второй мировой войны на европейском театре военных действий – это Битва у Мерс эль-Кебиры (побережье Алжира), 3 июля 1940 года, где англичане сражались против… французов – во избежание даже теоретической возможности попадания их флота немцам. Что, когда Гитлер напал на Данию, англичане без объявления ультиматума, вообще без объявления хоть строчки чего-либо, захватывают часть Дании – Исландию, важный пункт в Северной Атлантике. Вся разница между Англией и СССР – фактурная. Они готовились к морской войне и занимались «сомнительными» флотами и островами. Мы – к сухопутной и занимались «сомнительными» республиками, вроде той шелушащейся в руки Гитлера Литвы (отдавшей Гитлеру Мемель без возражений, так что страны-гаранты Англия, Франция и придраться не могли). То, что сухопутная континентальная война в сотни раз тяжелее морских операций, это, в общем, очевидно. Но сравните ещё и тяжесть после военных претензий!
Но чтобы сама международная ситуация стала «современной», «правовой», политкорректной, в общем, той, какая она сейчас, требуется победа в Большой Войне! Сначала Страсбург (столицу ПАСЕ), Прагу и Вильнюс надо освободить, чтобы там смогли вновь обосноваться те умники, которые расскажут, КАК правильно надо было их освобождать и какие пени полагаются за нарушение их правил.
И здесь зарубежные заинтересованные исторические передёргивания совпадают с хором внутренним. В книге Анисимова 10 страниц уделено тому, как ситуация в мире подошла к развязыванию Второй мировой войны, Пакту Молотова – Риббентропа и его последствиям, НО нет вообще ни одного упоминания о Мюнхенском соглашении , ответом на которое собственно и был тот Пакт, который признаётся даже большинством антироссийски настроенных историков…
Завершаю это «полулирическое», начатое с лермонтовской цитаты отступление. Конечно, не одна анисимовская книга – весь корпус подобной литературы ответственны за то само «искажение истории в ущерб России», против чего создавали известную комиссию. Яркий пример черпания воды решетом: государство вроде борется против фальсификаций истории и вместе с тем традиционно финансирует организации и корпорации, где сидят авторы подобного. Анисимов, подробно расписывая Пакт, не упомянув «Мюнхен», хоть и стремится подыграть (в его понимании) Европе, но как раз в Европе на него могли подать в суд потомки Лермонтова, генералиссимуса Суворова и фельдмаршала Дибича на основании содержания страниц № 294, 299, 319 его книги. Обвинение: «Диффамация» .
Но дело не только в фальсификации, пропаганде/контрпропаганде. Я лет пять назад начал преподавать отечественную историю в МИИТе. Ректор Борис Алексеевич Лёвин в самом первом нашем разговоре сказал примерно следующее: «Сейчас нет организаций, инстанций, занимающихся гражданским, патриотическим воспитанием. Но и образование без воспитания, как я понимаю, – тупик. И нам остаётся формировать специалистов, граждан своей страны через преподавание истории».
Что тут добавить? Разве что сообщить, что книга Анисимова попалась мне случайно – увидел в руках у студента. Потому и такое к ней внимание.
Кроме всего прочего, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского института истории РАН, лауреат, представляет отечественную историю на федеральных телеканалах. Телепередач его я не смотрел, но так написано на обложке той книги. Которую, планируя сделать доклад на семинаре, и приобрел мой студент… бедняга.
Всё сие – результат краткого применения «военного критерия» к книге, которая, в общем, не хуже не лучше сотен подобных… изделий. Вялоравнодушный тон, среднеканцелярский язык (правда, для подтверждения надо цитировать страницами). Но, думаю, читателям и так знакомо подобное «творчество»… «Юрий Долгорукий основал Москву, которая расположена на реке Москва, которая, как известно, впадает в Оку, которая в свою очередь впадает в Волгу, впадающую, должен это подчеркнуть, в Каспийское море…». Но и в этом книгонаполнительном строю фактов-дат, неуязвимом, как… каре – дыры, ошибки выявляются именно на военных фрагментах истории. Возвращаемся в XVII век.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.