Глава 13 Саксонские курфюрсты и русские штыки

Глава 13

Саксонские курфюрсты и русские штыки

После заключения Андрусовского мира официально Россия и Польское государство не воевали до 1918 г. Многочисленные же конфликты русских и поляков в XVIII–XIX вв. можно считать в первом приближении участием России в гражданских войнах и смутах на территориях Речи Посполитой.

В ходе Северной войны 1700–1725 гг. русские войска почти постоянно находились на землях Речи Посполитой. Однако они пришли туда не как противники, а как союзники польского короля Августа II.

В 1696 г. умер польский король Ян III Собеский. Сразу же объявилось несколько кандидатов на вакантный престол. Среди них были Яков Собеский (сын покойного короля), пфальцграф Карл, герцог Лютарингский и манграф Баденский Людовик.

Однако основными кандидатами стали двое: саксонский курфюрст Фридрих Август I (Альбертинская линия династии Веттинов) и французский принц Людовик Конти (двоюродный брат французского короля Людовика XIV).

Большинство польских панов предпочитали принца Конти, к тому же он был католик, а Фридрих Август — протестант. Но усиление французской власти в Речи Посполитой оказалось невыгодно австрийскому императору, русскому царю и римскому папе.

Пётр I, находившийся в составе «русского великого посольства» в Кёнигсберге, отправил радным панам грамоту, где утверждал, что до сих пор он не вмешивался в выборы, но теперь объявляет, что если французская фракция возьмёт верх, то не только союз на общего неприятеля, но и вечный мир «зело крепко будет повреждён».

17 июня 1697 г. в Польше две враждебные группировки устроили параллельно два сейма; один избрал королём принца Людовика, а другой — саксонского курфюрста.

Петру I «петуховский»[55] король явно не понравился, и он послал в Польшу «избирателей» — князя Ромодановского с сильным войском. Одновременно в Польшу с запада вошло саксонское войско. Франция была далеко, и на польском престоле утвердился 27-летний Фридрих Август. Он хорошо помнил фразу великого французского короля Анри IV — «Париж стоит мессы», и немедленно перешёл в католичество. Замечу, что конституция Речи Посполитой обязывала короля быть католиком. При этом жена его могла не принимать католичество, но тогда она не могла короноваться вместе с мужем.

Между прочим, Фридрих Август был удивительно похож на Анри IV. Фридрих Август родился 22 мая 1870 г., он был вторым сыном саксонского курфюрста Иоанна Георга III из Албертинской ветви династии Веттинов. Основоположниками династии были Фридрих II (1412–1464) и Маргарита Габсбург (1416–1486).

К Августу вполне подходит французская песенка про Анри IV: «…войну любил он страшно и дрался как петух, и в схватке рукопашной один он стоил двух…» В 1686 г., то есть в 16 лет, Август отличился, осаждая вместе с датчанами Гамбург. Под началом отца, а затем курфюрста баварского воевал на Рейне с французами в 1689–1691 гг. Затем воевал с турками, командуя армией римского (австрийского) императора Леопольда. Что делать, в те годы было много командующих армиями, не достигших 25-летнего возраста.

Фридрих Август был высок, красив и физически силён. Он легко гнул подковы и серебряные кубки, поднимал 450-фунтовое (184-килограммовое) чугунное ядро. «Ещё любил он женщин, имел средь них успех, победами увенчан, он жил счастливей всех». Современники насчитали у Фридриха Августа 700 любовниц и 354 внебрачных ребёнка.

В 1694 г., после смерти своего старшего брата Иоганна Георга IV, наш герой становится курфюрстом Саксонии Фридрихом Августом I, а на польский престол он вступает под именем Августа II. В историю же он вошёл как Август Сильный.

Воинственный и честолюбивый Август II решил вернуть Речи Посполитой захваченную шведами Лифляндию, а при удачном стечении обстоятельств — и Эстляндию. В 1698 г. к Августу приехал лидер оппозиционного шведам лифляндского дворянства Рейнгольд фон Паткуль и предложил план организации союза для борьбы со Швецией. Он писал: «Легче и выгодней склонить к тому два кабинета — московский и датский, равно готовые исторгнуть у Швеции силою оружия то, что она отняла у них при прежних благоприятных обстоятельствах и чем до сих пор незаконно владеет».

В своих мемориалах Паткуль отводил России роль пушечного мяса и заранее предполагал ограничить её территориальные приобретения.

«Надобно опасаться, — писал Паткуль, — чтоб этот могущественный союзник не выхватил у нас из-под носа жаркое, которое мы воткнём на вертел; надобно ему доказать историей и географией, что он должен ограничиться одной Ингерманландией и Карелией. Надобно договориться с царём, чтоб он не шёл дальше Наровы и Пейпуса; если он захватит Нарву, то ему легко будет потом овладеть Эстляндией и Лифляндией».

Август II в конце июля 1699 г. поручил польскому Тайному совету рассмотреть предложения Паткуля и выработать конкретные меры по их реализации. Совет постановил отправить в Москву генерал-майора Карловича для заключения наступательного союза против Швеции, с тем чтобы царь в конце 1699 г. вторгся в Ижорскую землю и Карелию. Вместе с Карловичем Тайный совет решил отправить в Москву сведущего в военном деле лифляндца. Таковым, разумеется, оказался Паткуль, поехавший в Россию под именем Киндлера.

Молодого русского царя особенно уговаривать не пришлось. Пётр лишь решил ждать заключения мира с Турцией. 8 августа 1700 г. в Москве было получено известие о том, что русский посол Е. И. Украинцев подписал в Константинополе перемирие сроком на 30 лет. На следующий же день, 9 августа, Россия объявила войну Швеции.

Первым же двадцатиоднолетнюю Северную войну начал Август II. В феврале 1700 г. семитысячная польско-саксонская армия вошла в Лифляндию и с ходу овладела крепостью Динамюнде[56]. Однако с ходу взять Ригу саксонцам не удалось, и пришлось перейти к правильной осаде.

История Северной войны выходит за рамки нашего повествования. Тех же, кто интересуется действиями русских войск в Польше в этот период, я отсылаю к книге этой серии «Швеция». Здесь же я отмечу лишь ряд эпизодов этой войны.

После поражения русских войск под Нарвой шведский король Карл XII овладел всей Курляндией и Северной Польшей. 14 мая 1702 г. Карл XII вошёл в Варшаву, а король Август II бежал в Краков. Глава (примас) Польской католической церкви Михаил Радзеевский обратился к Августу с предложением о посредничестве в поисках мира. Август разрешил примасу отправиться в Варшаву. Аудиенция примаса у Карла XII длилась всего 15 минут. В заключение её король громко произнёс: «Я не заключу мира с поляками, пока они не выберут другого короля!»

В декабре 1703 г. Карл XII обратился с письмом к польскому сейму, в котором предлагал возвести на польский престол принца Якова Собеского и обещал поддержать его всеми силами.

В январе 1704 г. примас Радзеевский созвал сейм в Варшаве под предлогом заключения мира со шведским королём, который объявил, что хочет договориться только с республикой, а не с польским королём Августом. Этот предлог нужен был для того, чтобы сейм происходил в отсутствие короля. Уполномоченным от Карла XII на сейме был генерал Горн, а отряд шведского войска разместился около здания, где происходил сейм.

2 февраля Горн передал сейму письменное объявление, что король его не может войти ни в какие переговоры с республикой, пока она не будет свободна, то есть чтобы переговоры и решения настоящего сейма не могли ни от кого зависеть, а для этого необходимо, чтобы король Август II был свергнут с престола.

Шведы представили сейму несколько перехваченных писем Августа, где говорилось о скандальности, вероломстве и пьянстве поляков. Раздражение панов ещё более усилилось, когда они узнали, что Август арестовал Якова Собеского и его брата Константина. Братья охотились в Силезии, где на них внезапно напали тридцать саксонских драгун. Братья были отвезены в Кенигсштейн и заключены под стражу.

В итоге Варшавский сейм объявил, что «Август, саксонский курфюрст, не способен носить польскую корону». Польский престол был единогласно признан свободным.

Когда Карлу доложили об аресте Якова Собеского, он бодро заявил: «Ничего, мы состряпаем другого короля полякам». Он предложил корону младшему из Собеских — Александру, но тот проявил благоразумие и отказался. Тогда Карл предложил корону познаньскому воеводе Станиславу Лещинскому. Тот был молод, приятной наружности, честен, отлично образован, но у него недоставало главного, чтобы быть королём в такое бурное время — силы характера и выдержки. Выбор человека, не отличавшегося ни блестящими способностями, ни знатностью происхождения, ни богатством, разумеется, был принципиальной ошибкой Карла XII.

Когда паны узнали о выборе короля, поднялся страшный ропот, поскольку десятки фамилий считали себя выше Лещинского. Примас Радзеевский обратился к королю с предложением снять кандидатуру Лещинского и заменить кем-либо из родственников коронного гетмана Любомирского. «Но что вы можете возразить против Станислава Лещинского?» — спросил король. «Ваше величество, он слишком молод», — опрометчиво ответил примас. Карл сухо заметил: «Он приблизительно одного со мной возраста». И, повернувшись к примасу спиной, король тотчас послал графа Горна объявить сейму, что в течение пяти дней следует выбрать Станислава Лещинского польским королём.

7 июля 1704 г. Горн прибыл в Варшаву и назначил выборы на 12 июля. В воспитательных целях шведы жгли без пощады имения магнатов, стоявших за Августа II. Тем не менее на избирательный сейм не явилось ни одного воеводы, кроме Лещинского. Из епископов был только один познаньский, из важных чиновников — один Сапега[57].

12 июля, в субботу, в три часа пополудни, состоялось избрание. Вместо примаса председательствовал епископ познаньский. На заседании открыто присутствовали Горн и два шведских генерала как чрезвычайные послы Карла XII при Речи Посполитой. Рядом с местом, где проходил сейм, выстроилось 300 шведских конных драгун и 500 пехотинцев. Сам Карл с войском находился в пяти верстах от Варшавы.

На сейме паны горлопанили шесть часов, пока не был избран король Станислав. На следующий день Карл выделил для личной охраны короля Стася шведский отряд.

4 октября 1705 г. в Варшаве состоялась коронация Станислава Лещинского. Архиепископ Львовский торжественно надел корону польских королей на ставленника Карла XII. Сам же шведский король наблюдал церемонию инкогнито.

1 сентября 1706 г. шведы вступили в Саксонию и заняли её без сопротивления в течение пары недель. Август II был вынужден подписать 20 октября 1706 г. в городе Альтранштадте мир с Карлом XII. Первая статья договора гласила: «Король Август навсегда отказывается от польской короны: он признаёт Станислава Лещинского законным королём и обещает никогда не думать о возвращении на престол, даже после смерти Станислава».

Лишь после полтавской виктории Август II решил вновь начать войну со шведами и двинул из Саксонии в Польшу четырнадцатитысячное войско. 26 сентября 1709 г. в Торуни царь Пётр встретился с Августом II. Переговоры завершились 9 октября подписанием договора, провозгласившего восстановление русско-саксонского оборонительного и наступательного союза. Станислав Лещинский бежал в Померанию вместе со шведским генералом Крассау. Королём Польши был провозглашён Август II.

В 1719 г. Август II прекратил войну со шведами. С этого времени он постоянно жил в Дрездене, наведываясь в Варшаву лишь на время сеймов. Лещинскому же пришлось бежать в Париж. Там беглому королю Стасю в 1725 г. удалось выдать свою дочь Марию за 15-летнего французского короля Людовика XV. Этот брак был дважды оскорбительным для России. Во-первых, французы взяли в невесты дочь давнего врага России. Во-вторых, Пётр I давно хлопотал о браке Людовика со свой дочерью Елизаветой, которая была ровесницей королю. Получив отказ, Пётр предложил Елизавету герцогу Шартрскому, намекнув, что в перспективе их сын может стать королём Польши. Но и тут русская дипломатия потерпела фиаско. Мало того, французы оскорбительно намекнули на «сомнительное происхождение» матери невесты.

В январе 1733 г. король Август II приехал на сейм в Варшаву, где и скончался 1 (11) февраля. По смерти короля первым лицом в Речи Посполитой становился примас архиепископ Гнезненский Фёдор Потоцкий, сторонник бывшего короля Станислава Лещинского. Примас распустил сейм, распустил гвардию покойного короля и велел 1200 саксонцам, находившимся на службе при дворе Августа, немедленно выехать из Польши.

Франция уже давно плела интриги, чтобы вновь возвести на престол Станислава Лещинского, и немедленно отправила в Варшаву миллион ливров золотом.

Покойный король Август II и власти Саксонии надеялись, что польская корона перейдёт к его сыну Августу, который после смерти отца стал новым саксонским курфюрстом. Август (сын) был женат на племяннице австрийского императора Карла VI. Но прусский король Фридрих Вильгельм был категорически против. Тогда австрийский император предложил компромиссную фигуру португальского инфанта дона Эммануила. По сему поводу из Вены на подкуп радных панов было отправлено сто тысяч золотых.

В то время как в Варшаве шла эта бойкая торговля, из Петербурга к примасу была отправлена грозная грамота, в которой императрица Анна Иоанновна требовала исключения Станислава Лещинского из числа кандидатов на польский престол: «Понеже вам и всем чинам Речи Посполитой давно известно, что ни мы, ни другие соседние державы избрание оного Станислава или другого такого кандидата, который бы в той же депенденции и интересах быть имел, в который оный Станислав находится, по верному нашему доброжелательству к Речи Посполитой и к содержанию оной покоя и благополучия и к собственному в том имеющемуся натуральному великому интересу никогда допустить не можем и было бы к чувствительному нашему прискорбию, ежели бы мы для препятствования такого намерения противу воли своей иногда принуждены были иные действительные способы и меры предвоспринять».

14 августа 1733 г. русский посланник обер-шталмейстер Лёвенвольде заключил в Варшаве с саксонскими комиссарами следующий договор: «императрица и курфюрст заключают на 18 лет оборонительный союз, гарантируя друг другу все их европейские владения и выставляя вспомогательное войско: Россия — 2000 кавалерии и 4000 пехоты, а Саксония — 1000 пехоты и 2000 кавалерии; курфюрст признаёт за русской государыней императорский титул, а по достижении польской короны будет стараться, чтоб и Речь Посполитая сделал то же самое; обе стороны пригласят к союзу Пруссию, Англию и Данию; по вступлении на польский престол курфюрст употребит всевозможное старание, чтоб Речь Посполитая удовлетворила всем требованиям России, основанным на договоре вечного мира (относительно земель приднепровских и прав православного народонаселения), чтоб отказалась от притязаний на Лифляндию».

25 августа 1733 г. в Варшаве начался избирательный съезд. На подкуп «избирателей» Людовик XV отправил 3 миллиона ливров. Большинство панов было за Станислава Лещинского, но оппозиция тоже была достаточно сильна. 9 сентября в Варшаву тайно приехал сам Станислав Лещинский. Он проехал через германские государства под видом купеческого приказчика и остановился инкогнито в доме французского посла. К вечеру 11 сентября подавляющее большинство панов на сейме высказалось за Лещинского, а несогласные переехали на другой берег Вислы в предместье Прагу.

Колоритная деталь — помимо денег Людовик XV отправил к польским берегам французскую эскадру в составе девяти кораблей[58], трёх фрегатов и корвета под командованием графа Сезара Антуана де ля Люзерна. Официально считалось, что эскадра будет конвоировать корабль «Le Fleuron», на котором в Польшу прибудет Станислав Лещинский. Однако в ночь с 27 на 28 августа 1733 г. в Бресте на борт «Le Fleuron» поднялся граф де Трианж в костюме короля Стася, а сам король, как мы уже знаем, отправился сушей инкогнито.

В плохую погоду суда эскадры разделились, но в сентябре они постепенно собрались в Копенгагене. Узнав о том, что Станислав избран королём в Варшаве, Людовик XV приказал Ля Люзерену возвращаться назад, а де Трианжу кончать маскарад. 22 октября французская эскадра подняла якоря и отправилась из Копенгагена в Брест.

Увы, французский король слишком плохо знал и поляков, и русских. Судьба польского короля была решена не в Варшаве 11 сентября, а в Петербурге 22 февраля 1733 г. на секретном совещании, собранном по приказу императрицы Анны Иоанновны.

Совещание приняло решение об интервенции в Польшу, то есть о введении туда «ограниченного контингента» войск в составе 18 полков пехоты и 10 полков кавалерии. К этому регулярному корпусу предполагалось отрядить нерегулярные войска: «донских казаков — 2000, украинских гусар — сколько есть, слободских полков — 1000, из Малороссии — 10 тысяч, чугуевских калмыков — 150 и волжских калмыков тысячи три».

30 июня 1733 г. императрица отдала приказ лифляндскому губернатору генерал-аншефу П. П. Ласси[59] отправиться к полкам Рижского корпуса, дислоцированным на польской границе, и готовиться к походу. Такое же повеление было отправлено и генерал-поручику Загряжскому, командовавшему Смоленским корпусом. Оба корпуса, Рижский и Смоленский, должны были соединиться и идти к Гродно под общим командованием Ласси, которому было предписано по дороге не грабить местное население, а покупать всё необходимое за настоящую цену «и платить деньги без удержания». Для этого всем штаб-, обер- и унтер-офицерам было выплачено полуторное жалованье, а рядовым — из расчёта по три копейки на день.

31 июля Ласси перешёл русскую границу в Лифляндии и через Курляндию двинулся в Литву. Оттуда Ласси доносил, что в Литве всё тихо, нет никаких войсковых собраний или других съездов, гусарские и панцирные хоругви стоят по квартирам, но не укомплектованы, знатного шляхетства в своих домах нет, говорят, что все уехали в Варшаву. Некоторые паны приезжали к Ласси и высказывали поддержку действиям русской императрицы.

Полная индифферентность населения к вторжению иноземных войск, возможно, вызывает удивление у современного читателя, однако польские паны давным-давно привыкли призывать иноземные войска для решения своих внутренних распрей, да и передвижение армий других государств по территории Польши было тогда скорее нормой, чем исключением. Не будем забывать, что почти двадцать лет в ходе Северной войны шведы, русские и немцы (саксонцы) постоянно находились в Польше.

Между тем оппоненты Лещинского покинули Варшаву и образовали конфедерацию против нового короля. 27 августа 1733 г. Ласси занял Гродно, а 13 сентября у местечка Нура к нему прибыли представители конфедератов. Они поздравили генерал-аншефа со счастливым прибытием в Польшу, «всенижайше поблагодарили императрицу за высокую милость и защиту и просили не оставить их при нынешних их крайних нуждах».

В ночь на 20 сентября Ласси прибыл со своим Рижским корпусом в предместье Варшавы Прагу, а наутро на берегу Вислы, напротив самой Варшавы, устроил пятипушечную батарею. Польская конница и пехота занимали противоположный берег и остров на Висле между Варшавой и Прагой.

Между обоими войсками началась перестрелка. Однако русские вскоре прекратили огонь, поскольку их ядра не доставали до другого берега.

У поляков пушки имели лучшую баллистику, но огонь их был неэффективен — за несколько часов русские потеряли только двоих убитыми и пятерых ранеными.

22 сентября поляки продолжали обстрел Праги, но Ласси приказал своим войскам выйти из зоны поражения, благодаря чему русские потерь не имели. К тому времени в Прагу съехалось несколько десятков панов — противников Станислава Лещинского. 22 сентября они составили новую конфедерацию, маршалом которой был избран Понинский. В тот же день король Станислав в сопровождении нескольких знатных панов, а также французского и шведского послов, выехал из Варшавы в Данциг.

24 сентября, в пятом часу пополудни, в полумиле от Праги в урочище Грохове пятнадцать сенаторов и около шестисот шляхтичей и их челяди выбрали в короли Фридриха-Августа, курфюрста саксонского, сына покойного короля Августа II. Новый король стал именоваться Августом III.

Сразу по прибытии в Прагу Ласси приказал собрать лодки для переправы на другой берег Вислы. Однако все лодки в этом районе были либо угнаны поляками на левый берег, либо изрублены. Поэтому 26 сентября Ласси оставил у Праги генерал-майора Любераса с несколькими полками, а сам с двумя драгунскими и четырьмя пехотными полками отправился вниз по Висле и в трёх милях, у деревни Сухотино, начал переправу на другой берег. Польские отряды отступили без малейшего сопротивления, а 28 сентября Люберас дал знать Ласси, что отступило и неприятельское войско около Варшавы.

Вскоре Ласси получил известие от русского посла в Варшаве Лёвенвольде, что польские войска покинули Варшаву и отступают к Кракову.

После этого Ласси разделил своё войско на две части, одну поставил в Скерневичах, другую — в Ловиче (оба места в десяти верстах от Варшавы). В Варшаве он оставил четыре пехотных полка, один драгунский и несколько иррегулярных. Кроме того, отряд из одного драгунского и трёх пехотных полков был поставлен в Плоцке под начальством генерал-майора Густава Бирона.

В районе Варшавы Ласси решил дождаться вступления в Польшу саксонских войск с королём Августом III. Собственно, после занятия Варшавы Ласси фактически перестал командовать войском. Всем стал распоряжаться граф Лёвенвольде — человек очень импульсивный и глупый.

К концу 1733 г. в разных частях Польши паны организовали конфедерацию сторонников короля Станислава. Среди них были сандомирская конфедерация, составленная в Опатовне люблинским воеводой Тарло; волынская конфедерация, составленная в Луцке бельзским воеводой Михаилом Потоцким, подольская конфедерация, составленная в Каменце Стадницким, киевская конфедерация в Житомире, составленная Вороничем. Поляки думали найти сочувствие в русских, недовольных немецким засильем в Петербурге, и поэтому в манифесте сандомирской конфедерации говорилось: «Яснее солнца для каждого, который исследует причины вещей и откуда встала буря на нашу вольность, что не русская монархия сама по себе была виновницею настоящей революции в Польше и в Европе, ибо эта революция в основании противна интересам России, которая сама находится под гнётом немецкой власти, стремящейся ко всемирной империи и ненавидящей нашу вольность, как соль в глазу. Видя, что насилие, учинённое нашему королевству московскими войсками, сделано не по совету доблестных вельмож, правдивых наследников российского имени, обязали мы нашего маршала объявить войскам российским и чинам панств московских, что с ними враждовать не желали бы».

Король Станислав был тёртым калачом и прекрасно понимал, что отряды конфедератов не способны противостоять русской армии, поэтому все свои планы он строил на помощи Франции. Простейшим решением проблемы он считал вторжение французских войск в Саксонию. Он хотел, чтобы его зять сделал с Августом III то, что сделал Карл XII с Августом II. Как мы помним, Август II куда больше дорожил саксонской короной, чем польской. Он был готов десятилетиями воевать со шведами на польской земле, но сразу же после вторжения Карла XII оказался от польской короны в пользу Станислава Лещинского. Станислав прямо писал своей дочери Марии: «Если король Людовик XV не овладеет Саксонией, то буду принуждён покинуть Польшу и возвратиться во Францию». Но если для утверждения Лещинского в Польше французам было необходимо напасть на Августа в Саксонии, то для утверждения Августа в Польше русским необходимо было выгнать Станислава из Данцига, куда к нему на помощь запросто могли прийти морем французы, а возможно, и другие союзники.

Поэтому в конце 1733 г. генерал-аншеф Ласси получил приказ из Петербурга двинуться на Данциг. Хоть в Польше в это время и находилось пятьдесят тысяч русских солдат, большая часть их была необходима здесь для сдерживания конфедератов. Поэтому Ласси смог взять с собой к Данцигу не более двенадцати тысяч человек. 16 января 1734 г. Ласси занял Торн, жители которого присягнули Августу III и приняли русский гарнизон.

11 февраля 1734 г. войска Ласси подошли к Данцигу и заняли окрестные деревни. Генерал-аншеф остановился в местечке Пруст в полумиле от Данцига. Он отправил в город трубача пригласить сенат отступиться от короля Станислава и его приверженцев и покориться законному королю Августу III, впустив русский гарнизон. В случае же отказа ожидать «дурных последствий». Однако горожане отказались впустить русских в Данциг.

К началу осады гарнизон Данцига состоял из 8 тысяч «данцигских» войск, 4 тысяч поляков, прибывших с Лещинским, и 8 тысяч вооружённых горожан. Некоторые дореволюционные русские историки прибавляют к этим силам ещё 20 тысяч крестьянских жителей, укрывшихся в городе, но если следовать такой логике, то надо приплюсовать сюда ещё и женщин и детей Данцига. Комендантом города был генерал Фитингоф. В городе находилось несколько французских инженеров и около ста шведских офицеров.

^{Укрепления Данцига к 1734 г.}

Взятие Данцига в Петербурге считали важнейшей целью кампании и, не очень доверяя способностям Ласси, отправили туда лучшего полководца империи графа Бурхарда Христофора Миниха[60]. Другой причиной удаления Миниха из Петербурга стали интриги его политических противников Бирона и Остермана.

Миних отправился под Данциг под именем артиллерийского полковника Беренса, но инкогнито долго не могло сохраняться: в Мемеле за несколько дней до его приезда уже знали, что едет Миних, а не Беренс.

5 марта Миних приехал под Данциг с канцелярией, небольшой свитой и с 13 300 червонцами. Сразу же был созван войсковой совет, где Миних объявил повеление императрицы немедленно начать боевые действия против Данцига. Для начала Миних предложил овладеть господствующими высотами. Генерал-майор Бернс поддержал Миниха, но генерал-аншеф Ласси, генерал-лейтенант князь Барятинский и генерал-майор Волынский были против и считали, что надо оставаться на месте и ждать подхода осадной артиллерии.

Для начала Миних приказал строить траншеи и построить редут со стороны Циганкенберга. В ночь с 19 на 20 марта 1734 г. осаждающие атаковали укрепление Ору, в котором находилось четыреста человек гарнизона, и овладели им после двухчасового сопротивления.

Русские войска имели только полковые пушки калибра 3–6 фунтов. Лишь в Оре было захвачено двенадцать 8-фунтовых пушек и две мортиры. По приказу Миниха из них начали обстреливать город.

Миних направил 500 драгун и 400 пехотинцев к небольшому городу Эльбингу, расположенному примерно в 50 верстах от Данцига. Город сдался без сопротивления, а найденные там орудия и припасы были отправлены в лагерь под Данцигом.

Миничу донесли, что корпус конфедератов под начальством графа Тарло и каштеляна Черского перешёл Вислу и направляется на помощь городу. Миних сразу же направил ему навстречу генерал-поручика Загряжского и генерал-майора Карла Бирона с двумя тысячами драгун и тысячей казаков. Отряд этот под городом Швецом встретил корпус Черского, состоявший из 33 рот (около трёх тысяч человек конной польской шляхты и до двух тысяч пехотинцев регулярного войска), который занял позицию за рекой Бредой, предварительно разрушив мост. Генерал Загряжский прежде всего послал людей восстановить мост и двести драгун для их защиты. Поляки первыми открыли огонь, русские ответили им выстрелами из полевых пушек, и это так напугало ляхов, что они начали отступать. Как только мост был восстановлен, русские войска перешли через него и стали преследовать отступавших.

Через несколько дней пришло известие, что граф Тарло приближается со 130 ротами поляков, двумя пехотными полками и остатками разбитого корпуса, всего около 10 тысяч человек. Корпус этот должен был напасть на генерала Загряжского, пробиться к Данцигу и заставить снять осаду. Тогда 17 апреля Миних отрядил Ласси с 1500 драгунами в помощь Загряжскому, поручив ему прогнать неприятеля из окрестностей. Ласси сделал усиленный переход, в тот же день соединился с Загряжским и принял командование над всем войском. 18 и 19 апреля корпус был в походе, а 20 апреля наконец нагнал неприятеля вблизи деревни Вичезины, находившейся у моря недалеко от границы Померании.

Первыми поляков атаковали казаки, но были отбиты. За ними двинулись драгуны, при этом два драгунских полка пошли в атаку в пешем строю. Увидев русских, польская кавалерия бросилась наутёк, а за ней последовала и пехота.

В начале апреля 1734 г. из Саксонии через недружественную Пруссию удалось провести в Данциг четыре 1-пудовые мортиры. При этом мортиры везли раздельно со станками, спрятав под всяким барахлом на больших телегах. Официально обоз считался собственностью герцога Вейсенфельского.

30 апреля была начата уже серьёзная бомбардировка Данцига, вызвавшая ряд пожаров в городе. Однако с боеприпасами у русских были проблемы. По приказу Миниха наши солдаты начали сбор польских ядер и мортирных бомб (за каждое ядро или бомбу солдат получал 3 копейки). По непонятным причинам (единственное разумное объяснение — ляхи были сильно пьяны) бомбы противника не разрывались, а когда русские начали вынимать из них порох, то он оказался отменного качества. Кроме того, Миних приказал всем солдатам, находившимся в траншеях, ежедневно дополнительно выдавать «по чарке водки и по алтыну денег».

В ночь с 26 на 28 апреля русские войска овладели фортом Замерманд. Офицер и 70 солдат, оборонявших форт, успели отступить.

Миних понимал, что у него недостаточно сил для штурма Данцига, и приказал генерал-майору Луберасу, командовавшему русскими войсками в районе Варшавы, отправить полки к Данцигу, оставив в Варшаве 400 человек. Как писал приближённый Миниха Кристофер Манштейн: «Но Луберас находил, что квартиры в Варшаве лучше, чем под Данцигом, и под каким-то предлогом отказался идти. Миних послал ему вторичное приказание, которого Луберас также не послушался, как и первого. Тогда Миних приказал его арестовать, передав начальство старшему из офицеров; войска были посажены на суда, на которых по реке Висле и прибыли в лагерь под Данцигом. Тем не менее Луберас благодаря поддержке обер-шталмейстера графа Лёвенвольде предоставил двору свои извинения и был освобождён. Лёвенвольде не было бы неприятно, если бы Миних не успел в своих предприятиях»[61].

На самом же деле Луберас был абсолютно прав, и обстановка в Варшаве была более чем тревожная.

27 апреля в ходе объезда укреплений Данцига Миних обратил внимание на слабость первой линии укреплений города в западном предместье Гагельсберг, примыкающем к Висле. Поэтому Миних решил немедленно атаковать поляков в этом месте. Для штурма был назначен трёхтысячный отряд под начальством генералов князей Барятинского и Бирона и пятитысячный отряд в резерв. Для отвлечения сил и внимания противника в то же время произвели три демонстрации: на фронте, примыкающем к Висле, напротив Бишофсберга, и напротив правой стороны Гагельсберга.

28 апреля, около полуночи, войска пошли на приступ, спустились в ров, взобрались на вал и взяли семиорудийную батарею противника. Но дальше штурмовые колонны, потеряв убитыми или ранеными начальников и почти всех офицеров, остановились и в течение более двух часов находились под сильным огнём крепостной артиллерии.

Штурм не удался, и прибывший генерал Ласси приказал отступить в траншеи. Потери составили 120 офицеров и около двух тысяч солдат.

Однако людские потери в лагере осаждающих были быстро восполнены. С 3 по 9 мая к Миниху прибыли на речных судах русские полки из-под Варшавы. А 13 мая наконец объявились и саксонцы в составе восьми батальонов пехоты и 22 эскадронов конницы. Командовал саксонцами герцог Вейсенфельский. Замечу, что места в осадных траншеях саксонская пехота заняла лишь в ночь с 17 на 18 мая. После прибытия саксонцев численность осаждающих дошла до 16 337 человек.

Людовик XV, узнав о вводе русских войск в Польшу, решил помочь полякам и велел послать туда Перигорский полк, а немножко подумав, добавил ещё два. В апреле 1734 г. к Данцигу отправились 5 военных кораблей[62] под командованием адмирала Барайя (Вarailh).

11 мая обе стороны согласились на двухдневное перемирие. А 12 мая к Данцигу подошла французская эскадра. Французы высадили на Вестерплятте три пехотных полка — Блезуа, Перигорский и Ламарш — под командованием бригадира Ламмот де Лаперуза, всего 2400 человек. Русские не противодействовали десанту. Говорят, что Миних, узнав о высадке французов, изрёк: «Благодарю Бога. Россия нуждается в руках для извлечения руд».

Французы расположились лагерем в устье Вислы на острове Лаплатта (Плат). 16 мая французы атаковали русские укрепления на правом берегу Вислы. Вот как описывает этот бой Кристоф Манштейн: «Расположившись вдоль берега между каналом и морем, французские войска вышли из лагеря и тремя колоннами двинулись прямо на русские позиции. Они подавали сигналы городу, приглашая осаждённых вылазкой помочь им в предприятии. Действительно, из города вышел большой отряд пехоты и направился с необычайной отважностью к левому крылу русских, пока французы атаковывали их с другой стороны. Перейдя через засеки, прикрывавшие позиции, французы подошли к нему на расстояние 15 шагов, прежде чем русские сделали один выстрел, но потом, открыв огонь как раз кстати, продолжали его с большой силой. Французы несколько раз пытались овладеть позициями, но так как это им не удавалось, то они удалились, оставив на месте 160 человек убитыми, в числе которых был и граф де Плело, посланник французского короля в Копенгагене. Городские, увидев, что французы отбиты, ушли за свои стены; их преследовали вплоть до ворот»[63].

В мае 1734 г. французская эскадра по непонятным причинам ушла от Данцига.

Под прикрытием французского флота с моря и тяжёлых пушек польского форта Вейхсельмюнде французская пехота на острове Лаплатта была недосягаема как для русской пехоты, так и для русских пушек. С уходом французской эскадры ситуация кардинально изменилась.

1 июня 1734 г. к острову Лаплатта подошёл русский флот и уже на следующий день открыл огонь по французам. Русские корабли подвезли осадные орудия, которые уже 3 июня открыли огонь по Вейхсельмюнде. На следующий день в форту взлетел на воздух пороховой склад.

Из Петербурга под Данциг русские корабли доставили осадную артиллерию в составе двух 10-пудовых и двенадцати 5-пудовых мортир, сорока 24-фунтовых и двадцати 18-фунтовых пушек.

12 июня французские войска на острове Лаплатта были вынуждены капитулировать, а на следующий день сдался гарнизон Вейхсельмюнде, состоявший из 468 человек. Все они немедленно присягнули королю Августу III. Любопытно, что французы на переговорах о капитуляции требовали, чтобы их отвезли в Копенгаген. Миних же их надул, сказав, что их отвезут в один из балтийских портов, по согласованию с русским морским начальством, — мол, куда ветер подует. Французы, плохо знакомые с географией Балтийского моря, согласились, и их отправили в… Кронштадт.

Вместе с французской пехотой сдались: 30-пушечный фрегат «Брильянт», 14-пушечный гукор, купленный французами у шведов, и 8-пушечный прам, принадлежавший городу. Фрегат «Брильянт» включили в состав русского флота, а разобран он был после 1746 г.

Капитуляция французов потрясла горожан, и уже 17 июня данцигский магистрат прислал к русскому главнокомандующему парламентёров для ведения переговоров о сдаче города. Но Миних поставил им предварительным условием выдачу короля Станислава Лещинского, примаса Потоцкого, знатных польских вельмож и французского посла маркиза де Монти. На следующий день магистрат сообщил Миниху, что король покинул город. Действительно, Станислав Лещинский бежал, переодевшись в крестьянское платье. Замечу, что позже Петербургские недоброжелатели Миниха утверждали, что король дал графу большую взятку за пропуск через позиции русских войск.

Узнав о бегстве короля, Миних страшно разгневался (или сделал вид) и велел возобновить обстрел города. Но через несколько часов сей спектакль был графом закончен, и он согласился на капитуляцию.

Термин «спектакль» я употребил не для красного словца. На 18 июня 1734 г. русские потеряли под Данцигом не менее двухсот офицеров и восемь тысяч солдат. Данные о числе раненых и больных в русском войске отсутствуют, известно лишь, что половина генералов были больны. Ясно, что число раненых и больных исчислялось тысячами.

К 18 июня траншеи осаждающих находились в 350 метрах от передовых польских укреплений и в 725 метрах (340 саженей) от крепостных стен. Надо ли говорить, что осаждённые при желании могли держаться ещё долго, и нанести урон русским и немцам (саксонцам). Наконец, французы могли отправить к Данцигу эскадру и десант во много раз больший, чем в мае 1734 г. Понятно, что у Людовика XV вопрос упирался лишь в целесообразность выделения столь больших сумм ради польских дел.

Наконец, прусский король Фридрих Вильгельм I требовал, чтобы за его благожелательный нейтралитет в войне польский король Август III передал Пруссии Курляндию и Померанию. Лишь падение Данцига положило конец его претензиям. Затянувшаяся осада могла, наоборот, привести к втягиванию в войну Пруссии.

Поэтому Миних и его генералы были до смерти рады, узнав о намерении магистрата капитулировать. Официальная сдача города прошла 19 июня. Все поляки, находившиеся в городе, согласились принять присягу Августу III.

По приказу Миниха солдаты арестовали королевского примаса графа Понятовского и маркиза де Монти. Оба были отправлены в Торн.

Данциг должен был отправить в Петербург торжественную депутацию из самых знатных граждан по выбору императрицы с просьбой о всемилостивейшем прощении. Город обязался не принимать никогда в свои стены неприятелей императрицы и заплатить ей за военные издержки миллион ефимков. За то, что во время осады против военного обычая звонили в колокола, город должен был заплатить 30 тысяч червонных. За уход Станислава Лещинского город должен был выплатить миллион ефимками, если не представит беглеца в четыре недели.

Пока основные силы русской армии осаждали Данциг, небольшие отряды русских вели бои почти по всей Польше со сторонниками короля Станислава. Успех полностью был на стороне русских.

Кристоф Манштейн так описал ситуацию: «Я уже выше говорил, что почти все паны королевства и большая часть мелкой шляхты пристали к партии этого государя [т. е. Станислава Лещинского. — А. Ш.]. Они набрали много войска, которым наводнили весь край; но главным их делом было грабить и жечь имущество своих противников, принадлежавших к партии Августа, а не воевать с русскими. Все их действия клонились к тому, чтобы беспокоить войска бесполезными походами, к которым они их время от времени принуждали. Они собирались большими отрядами в нескольких милях от русских квартир, жгли поместья своих соотечественников и распространяли слух, что намерены дать сражение, как скоро завидят неприятеля; но как только неприятель показывался вдали, не успевал он сделать по ним два выстрела из пушки, как поляки обращались в бегство. Ни разу в этой войне 300 русских человек не сворачивали ни шагу с дороги, чтобы избежать встречи с 3000 поляков; они их били каждый раз.

Не так везло саксонцам: поляки частенько их побивали и потому презирали, тогда как к русским они питали сильный страх»[64].

Эту оценку можно было бы считать субъективной и конъюнктурной, пока Манштейн находился на русской службе. Но свои воспоминания Манштейн писал в Германии после бегства из России, где он был приговорён к смертной казни через повешение. Так что искажать факты в пользу русских явно не имело смысла.

Несколько месяцев о короле Стасе не было слышно, по Польше ходили слухи, что он сбежал в Турцию. Объявился же он в Кёнигсберге, где прусский король предоставил ему для пребывания свой дворец. Отсюда в августе 1734 г. Станислав Лещинский отправил манифест, призывавший к генеральной конфедерации, которая и сформировалась в Данциге под предводительством Адама Тарло. Но эта конфедерация не надеялась на собственные силы и отправила Ожаровского великим послом во Францию просить там сорокатысячное войско и денег на его содержание, а также о привлечении Турции и Швеции к войне с Россией и о нападении на Саксонию, чему конфедераты обещались содействовать со стороны Силезии.

Люблинский воевода Тарло начал было весной 1735 г. боевые действия в Великой Польше, но ни французы, ни шведы, ни пруссаки на помощь к нему не пришли. В результате ополчение Тарло разбежалось при приближении русских войск.

Зато в Европе из-за Польши началась большая война. Людовик XV объявил войну австрийскому императору Карлу VI. Францию поддержали Испания и Сардинское королевство. Союзники захватили районы Неаполя и Милана, Сицилию и Ломбардию.

Две французские армии двинулись в Германию. Ряд германских государств (Бавария, Майну, Кёльн, Пфальц и др.) приняли сторону Людовика XV. Французы заняли Лотарингию, овладели Келем и Филипсбургом.

Австрия срочно попросила Россию о помощи. 8 июня 1735 г. двенадцатитысячная русская армия под командованием Ласси двинулась из Польши в Силезию и далее к Рейну на соединение с австрийской армией принца Евгения Савойского. 15 августа русские войска соединились с австрийскими и были дислоцированы между Гейдельбергом и Ладебургом. Из 25 тысяч солдат Ласси довёл лишь 10 тысяч, остальные 15 тысяч заболели, а большинство дезертировали. Однако само по себе появление на Рейне русской армии вызвало шок во Франции. Русские так далеко никогда не заходили, и вновь во второй и последний раз они появятся там в 1814 г. В итоге участвовать в боевых действиях армии Ласси не пришлось, поскольку в ноябре 1735 г. французы попросили перемирия. За этот поход Ласси получил от Анны Иоанновны звание фельдмаршала.

25 декабря 1734 г. в Кракове состоялась коронация Августа III, а Станислав Лещинский уехал из Кёнигсберга во Францию и больше не возвращался в Польшу. В Нанси он основал школу для польских юношей и занялся литературной деятельностью. В 1766 г. неудачливый король Стась скончался.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.