Третий Рим

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Третий Рим

Восток алел. Она молилась…

Федор Тютчев, 1836

Итак, обещанное возвращение к теме Восток и Запад.

Первые контакты, первые связи славян с западным миром уходят в ранние века. Иван III вступил в брак с наследницей византийского престола Софьей Палеолог. Скрытая в этом акте идея была сформулирована псковским церковником Филофеем: «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать».

Мессианская идея стать третьим Римом, великой державой мира, на много столетий вперед овладела правителями России.

Николай Бердяев, уехавший из страны в 1922 году, писал в своей последней работе «Царство духа и царство кесаря»: «…Большие национальности, объединенные в большие государства, заболевают волей к могуществу…»

И далее: «Национализм играет огромную роль в возникновении войн, он создает атмосферу войны…»

И сразу отвлечение в сегодняшний день. О чем тоскует большинство россиян? О потере империи. Об утрате могущества. Пусть остается нищета в доме, но чтобы было величие в стране. Имперская неизлечимая болезнь…

Обратимся к «Мнению русского гражданина», написанному Карамзиным в 1819 году:

«Мы взяли Польшу мечом: вот наше право, коему все государства обязаны бытием своим, ибо все составлено из завоеваний… дело сделано, и… уже свято: Польша есть законное российское владение. Старых крепостей нет в политике: иначе мы долженствовали бы восстановить и Казанское и Астраханское царство, Новгородскую республику, великое княжество Рязанское и т. д.»

«Дело сделано, и… уже свято» — это взгляд на исторические события с позиции силы, как сказали бы сегодня.

Гром победы, раздавайся!

Веселися, храбрый росс!

— как определил этот победный воинский дух «старик Державин».

Интересное признание сделал первый председатель совета министров России Сергей Витте:

«У нас в России в высших сферах существует страсть к завоеваниям, или, вернее, к захватам того, что, по мнению правительства, плохо лежит. Так как Абиссиния в конце концов страна полуидолопоклонническая, то в этой религии есть некоторые проблески православия, то на том основании мы очень желали объявить Абиссинию под своим покровительством, а при удобном случае ее и скушать…»

Хорошо сказано: «скушать!» Без всякого дипломатического прикрытия и человеческого стыда.

Не вышло тогда с Абиссинией. Сегодня некоторые горячие головы говорят, что надо объединяться с Югославией, мол, они и мы — братья-славяне.

Читаем дальше откровения графа Витте:

«…Пробежав карты развития России со времен Рюрика, каждый гимназист убедится, что великая Российская империя в течение тысячелетия своего существования образовывалась тем, что славянские племена, жившие в России, постепенно поглощали силою оружия и всякими другими путями целую массу других народностей, и таким образом явилась Российская империя, которая представляет собой конгломерат различных народностей, а потому, в сущности говоря, России нет, а есть Российская империя…»

А присоединение к России Кавказа, Средней Азии? А сталинские захваты Прибалтики, западных земель Украины и Белоруссии?.. Империя! Третий Рим!..

«Россия — отчасти раба потому, что она находит поэзию в материальной силе и видит славу в том, чтобы быть пугалом народов», — с грустью констатировал Александр Герцен.

«В сущности, — подводит итог Бердяев, — история делалась как преступление».

Но, конечно, так говорить может только эмигрант, порвавший связь с Россией. А вот советский критик Виктор Чалмаев, оценивая прошлое страны, говорит иначе, мягче и поэтичнее: мол, к XX веку «закончилось многовековое собирание русской земли, добывание неведомой землицы под могучую руку властителей…»

Но вот что любопытно: и в период, когда «землицы» было поменьше, князь Вяземский негодовал: «Мне также уже надоели географические фанфаронады наши: от Перми до Тавриды и проч. Чего же тут хорошего, чему радоваться и чем хвастаться, что лежим в растяжку, что у нас от мысли до мысли пять тысяч верст…»

Версты эти за полтора с лишним века (с 1831 года, когда писал Вяземский) ой как растянулись! Растяжка вышла столь предлинная, что не выдержала и лопнула с распадом Советского Союза. Части Российской (читай: советской) империи с радостью откололись, и многие народы мгновенно разбежались по своим национальным квартирам. Коммуналка социализма затрещала по всем швам!..

В 1960 году в стихотворении «Колониям — свободу» Илья Сельвинский писал:

Но что это звучное слово

Встряхнуло широтные струны?

Как ураган, с трибуны

Могучая речь Хрущева.

— К чему заседают комиссии,

Засевшие на годы?

Довольно, уважаемые мистеры,

Коллекционировать народы!..

Ирония истории: Хрущев и подсюсюкивающий ему поэт требовали освобождения западных колоний, про свои-то они молчали (да и колониями они никогда не назывались, а исключительно как добровольный союз братских народов), и вот такое фиаско… Вместо монолитного СССР какое-то непонятно-аморфное СНГ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.