188. Гайдар «вводит рынок», и силовые структуры оживляются

188. Гайдар «вводит рынок», и силовые структуры оживляются

— Смешно сказать, два-три человека, ни один из которых не экономист, ты да я сидели и обсуждали нынешние бедствия аж еще в 1980 году. Зачем было нам их обсуждать? Забавно.

Здесь никого ничему нельзя научить. Я в лицо говорю Гайдару, что правительства нет и он угоден президенту тем, что не ведет политику как премьер, мирясь, что сфера власти вне компетенции правительства вообще. А Гайдар на это мне говорит — пожалуй, да! Но, знаете ли, мы были заняты — вводили рынок. На это я смотрю как на их коллективное безумие: вводить рынок!

— У этих слов политическая нагрузка — заявка на место вождя. Когда рынок «вводим», ему нужен «вводящий».

— Вводитель у нас великолепный, Верховный Совет. Хасбулатов поначалу был большой рыночник. Я ему говорил: слушайте, примите минимум правил, но не устанавливайте особое правило на всякий случай. Иначе всякий раз нужно идти к вам, что мучительно и разорительно. Но я видел, что это-то ему и нужно!

Гайдар не понял простой вещи: поначалу монополистов можно было цинично разорить. Но это стало невозможным в обстановке распада, когда в людях восстали страсти по утрате СССР. И возникла хорошо известная схема — «через пропасть в два прыжка».

Ему кажется, что проблема власти решается тем, что Ельцин взял ее на себя, а проблема Союза решится тем, что России без Украины и Средней Азии проще делать реформы. Два несовместимых условия были положены им в основу политики.

— Он забыл то, что в России нет государства и некому его создавать. Все прежние возможности общеобязательных решений держались на авторитете Союза.

— Между прочим, при сохраненном Союзе и некоторые реформы им было бы легче осуществить. Силовики с военными под партией сидели тихо, как шелковые. Распад породил соблазны, усилив силовые структуры с их ухватками. Монополисты первым делом нашли общий язык с силовиками. Как это увяжется с «вводимым» рынком?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.