Глава четвертая Первая победа

Глава четвертая

Первая победа

В конце 1941 г. советские войска перехватили инициативу. Получив подкрепления из резерва Ставки, 4, 52 и 54-я армии готовились к разгрому группировки противника южнее Ладожского озера.

Перед началом контрнаступления советских войск под Тихвином и Волховом в декабре 1941 г. от Ладожского озера до озера Ильмень на фронте свыше 300 километров действовали 14 немецко-фашистских дивизий, в том числе 10 пехотных, 2 моторизованные и 2 танковые. Но их укомплектованность личным составом и вооружением к этому времени в связи с большими потерями не превышала 60 процентов. Они насчитывали около 140 тысяч солдат и офицеров, 1000 орудий и минометов калибра 75 мм и около 200 танков[278].

В войсках 4, 52, 54-й советских армий, воевавших на этом же участке фронта, к началу декабря 1941 г. были 192 950 человек личного состава[279], 1374 орудия и миномета калибра от 76 мм и выше и 154 танка. Советские войска имели превосходство: в людях — в 1,3 раза, в орудиях и минометах — в 1,4 раза; в танках перевес в 1,3 раза был на стороне противника[280].

Начав наступление в полосе 70 километров, вражеские войска растянулись на фронте свыше 350 километров и оказались в полуокружении. В летнем обмундировании немцы очень страдали от холода. Они посылали команды в Германию для сбора теплой одежды. Вот как об этом пишет историк 21-й пехотной дивизии Кристоф Фрайхерр фон Алльмайер-Бек: «Боевых сил было слишком мало. 3-й пехотный полк имел в своем составе на 10 декабря всего 3652 (!) человека. Незначительное пополнение не принесло существенного улучшения. Большая часть имеющегося оружия требовала ремонта и просто не могла быть использована. Кроме того, части, если удавалось, искали в развалинах деревень защиту от просто не представляемых холодов. Температура в начале декабря понижалась до -38 градусов. Уже одно это постоянно изнуряло физические силы, что приводило к опасной апатии солдат к действиям врага. Зимняя экипировка частей была неполной. Вероятно, по инициативе корпусного начальства дивизия еще 25 ноября отправила 26 грузовиков в Эльбинг, чтобы получить собранную на родине зимнюю одежду. Колонна прошла туда и обратно 2229 км и 17 декабря только на 16 грузовиках вернулась в дивизию. Но это вынужденное решение никоим образом не могло возместить недостаток в зимней амуниции.

Вообще положение со снабжением было неудовлетворительным. Базой снабжения дивизии все еще были Кириши. Оттуда продовольствие, боеприпасы и прочее необходимое с трудом подвозилось через 65 км и распределялось в полках дивизии»[281].

В других дивизиях немцев положение было не лучше. Ефрейтор 5-й роты 44-го полка 11-й пехотной дивизии Пауль Христинзен, который попал в плен под Волховом, на допросе рассказывал: «Второй батальон за полтора месяца боев потерял 300 человек. В 5-й роте с каждым днем увеличивается число солдат, выбывающих из строя в связи с простудными заболеваниями и обмораживанием конечностей»[282].

Но противника сломили не мороз и недостаток амуниции, а мужество советских солдат, которые бесстрашно бросались на врага. К 25 ноября наступление немецко-фашистских войск на город Волхов было остановлено, фронт стабилизировался в 6 километрах к югу, юга-востоку от этого важного стратегического транспортного узла, через который шло снабжение блокированного Ленинграда. К этому времени, то есть 20 ноября, все немецкие войска на правом берегу реки Волхов были объединены в боевую группу «Бекман» под командованием генерала Томашека. В нее вошли 11, 254, 291-я пехотные дивизии, усиленные некоторыми частями 8-й и 12-й танковых дивизий. Перед группой «Бекман» ставилась задача неожиданным ударом на Войбокало прорвать оборону советских войск и выйти к берегу Ладожского озера в районе населенного пункта Кобона, где находилась перевалочная база снабжения Ленинграда. Так командование группы армий «Север» хотело хотя бы частично решить задачу, которую перед ней ставил Гитлер — окружить 54-ю армию и замкнуть второе кольцо блокады вокруг осажденного города.

Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая сложившуюся ситуацию, решила использовать охватывающее положение советских войск и несколько изменившееся в нашу пользу соотношение сил, приняла решение нанести ряд ударов по сходящимся направлениям на Кириши, Грузино. Главный удар из района Тихвина на Будогощь — Грузино наносила 4-я армия, которой командовал генерал армии Мерецков.

52-я армия под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова должна была, взаимодействуя с Новгородской армейской группой Северо-Западного фронта, разгромить противника в районе города Малая Вишера и перерезать его коммуникации у Грузино. Новгородской армейской группе, которая должна была продолжать прочно оборонять частью сил рубеж Пахотная Горка, устье реки Меты, ставилась задача главными силами наступать в направлении Селищенского Поселка, совместно с 52-й армией разгромить противостоящие ей войска и овладеть плацдармом на левом берегу Волхова в районе Селищенского Поселка[283].

54-я армия получила задачу нанести удар от станции Войбокало по левому флангу группы «Бекман» в направлении Киришей, отрезать пути отхода этой группе и 39-му моторизованному корпусу, а потом во взаимодействии с войсками 4- й армии уничтожить их. Задачу предполагалось выполнять в основном наличными силами, в дополнение к которым командование Ленинградского фронта направило из Ленинграда 80-ю стрелковую дивизию[284].

Ставка торопила командующих советских армий с наступлением. Ленинград задыхался от голода. Нужны были решительные действия, чтобы освободить Тихвин, восстановить движение по железной дороге через станцию Волховстрой (город Волхов) до станции Войбокало и далее через Ладожское озеро в Ленинград.

При всей напряженности битвы за Москву в Генштабе Красной Армии внимательно следили за подготовкой советских войск к контрнаступлению под Тихвином.

«Немецкие войска, еще не познавшие природу климатических особенностей страны, где шли сражения, полагали, что они могут преодолеть ее силой, за что и поплатились ценой физического измождения людей и громадным износом автомашин. 6 ноября 1941 г. организационный отдел генерального штаба сухопутных сил Германии в представленной записке „Оценка боеспособности действующей сухопутной армии на Востоке“ констатировал, что пехотные дивизии в среднем располагают 65 % своей первоначальной боеспособности, танковые — примерно 35 %. Поэтому 10 ноября должна была наступить оперативная пауза. Вскоре после этого внезапно наступившие сильные морозы поставили недостаточно тепло обмундированные немецкие войска перед новыми серьезными трудностями, когда за ночь вязкая, грязная почва превращалась в крепкий, как железо, монолит, когда накануне завязшие в грязи автомашины уже не могли освободиться от ледяных оков, когда не хватало различных средств защиты от морозов и оружие отказывалось действовать. В середине ноября начались первые крупные контрудары противника против наших войск, ослабленных физически и морально»[285].

Командующий 4-й армией 10 ноября 1941 г. для нанесения контрудара и лучшей организации управления войсками создал четыре оперативные группы: Волховскую в составе двух стрелковых полков 292-й стрелковой дивизии, 284, 311 и 310-й стрелковых дивизий, 6-й отдельной бригады морской пехоты и 16-й танковой бригады; Северную, включив в нее два стрелковых полка 44-й стрелковой дивизии, 159-й понтонный батальон, 46-ю танковую бригаду и 1067-й стрелковый полк; Восточную, в которую вошли 191-я стрелковая и 27-я кавалерийская дивизии, 121-й танковый полк 60-й танковой дивизии, 128-й танковый батальон и 65-я стрелковая дивизия; Южную в составе 4-й гвардейской и 92-й стрелковой дивизий и 120-го танкового полка 60-й танковой дивизии[286].

Волховская оперативная группа 4-й армии 11 ноября решением Ставки была подчинена командованию 54-й армии и участвовала в обороне города Волхова[287].

Северная и Южная оперативные группы должны были встречными ударами западнее Тихвина перерезать коммуникации противника и окружить его основные силы в этом районе. Нанесение удара на Тихвин в основном возлагалось на Восточную оперативную группу, прежде всего на 65-ю стрелковую дивизию под командование полковника П. К. Кошевого, которая была выдвинута из резерва Ставки из Забайкалья и сосредотачивалась восточнее Тихвина. К городу также подтягивались другие свежие части. Совершив многокилометровый марш в обход занятой врагом территории, из-под Волхова прибыл 881-й полк РВГК под командованием полковника А. А. Колесова. Преодолев трудный путь от Новой Ладоги, занял боевые порядки севернее Тихвина дивизион 122-го артиллерийского полка. В этот же район были переброшены 6-й и 9-й отдельные гвардейские минометные дивизионы, а также артиллерия 4-й гвардейской и 65-й стрелковых дивизий. К 11 ноября из 7-й отдельной армии прибыла 46-я танковая бригада, два минометных батальона, а также стрелковый и 815-й артиллерийские полки 272-й дивизии[288].

«Наше наступление началось рано утром 11 ноября. Подошедшие из 7-й армии 46-я танковая бригада и 1001-й стрелковый полк во взаимодействии с подразделениями 44-й и 191-й стрелковых дивизий с ходу атаковали противника, отбросили его на 12–13 км и продвинулись к северной окраине Тихвина. Удар для врага оказался совершенно неожиданным»[289], — писал в воспоминаниях командующий 4-й армией К. А. Мерецков. Но вскоре противник подтянул танки, вызвал авиацию и сумел приостановить наступление советских войск под Тихвином на рубеже Усть-Шомушка — Заболотье.

Изменилась обстановка и восточнее Тихвина. Генерал-майор П. А. Иванов объединил под своим командованием 48-й запасной полк, разрозненные подразделения 305-го стрелкового полка и 60-й танковой дивизии. Его сводный отряд остановил танки и мотопехоту 18-й моторизованной дивизии противника, а затем вынудил отступить. К 15 ноября отряд под командованием генерала П. А. Иванова выбил противника из населенного пункта Астрачи. Бои здесь носили исключительно ожесточенный характер. Враг цеплялся за каждый дом, за каждый сарай. С неослабевающим упорством атаки с обеих сторон продолжались четыре дня. К этому времени отряд Иванова, усиленный 191-й стрелковой дивизией и двумя вновь прибывшими танковыми батальонами, подошел к Тихвину на 5–6 км и, не имея сил для развития наступления, закрепился на этом рубеже. Спешно закреплялся и противник[290].

25 ноября Военный совет 4-й армии в своем приказе-обращении к войскам писал: «Первый этап борьбы за Тихвин закончен успешно. Значительные силы противника окружены в районе Тихвина, но еще продолжают упорно оборонять подступы к городу и самый город. Приказываю штурмовать город Тихвин и уничтожить засевшего в нем противника». На следующий день после часовой артиллерийской подготовки, в которой участвовали более 600 орудий и минометов, два дивизиона «катюш», войска 4-й армии пошли в наступление.

Наиболее упорные бои развернулись в районе села Лазаревичи, а также на подступах к восточной и юга-восточной окраинам Тихвина. Командир 61-й пехотной дивизии вермахта, основные силы которой оборонялись в Тихвине, собрал все оставшиеся силы — танки, пехоту, саперов, понтонеров, дорожников — и бросил их в бой в надежде расширить почти закрывшуюся горловину окружения. Советские стрелковые и танковые подразделения держались стойко. Но немцы сумели выбить красноармейцев из Лазаревичей, однако прорваться к переправе через реку Тихвинку им не удалось. Бои на подступах к этому селу носили ожесточенный характер. Северная оперативная группа, усиленная переброшенными сюда 881-м артиллерийским полком, 6-м и 9-м дивизионами гвардейских минометов, 3 декабря вновь овладела этим сильно укрепленным опорным пунктом противника. 5 декабря советские войска вплотную подошли к окраинам Тихвина и начали подготовку к штурму города. Для этого было привлечено более 200 орудий[291]. Однако, как писал впоследствии командующий 4-й армией К. А. Мерецков, «мы могли сделать за один день в боях в среднем по 6–8 выстрелов из 120 мм минометов и 122 мм гаубиц и по 8–20 выстрелов из 82 мм минометов. Боеприпасы поступали крайне медленно»[292]. К началу контрнаступления из 35 ожидаемых транспортов с минами и снарядами в армию прибыло только 7. Прорыв же глубоко эшелонированной обороны противника требовал большого расхода снарядов[293].

Наступление войск 52, 4, 54-й армий и Новгородской армейской группы началось не одновременно. Это позволяло немецкому командованию маневрировать войсками, перебрасывая их с одного участка фронта на другой. Безрезультатными оказались попытки перейти в наступление Новгородской армейской группы, которая должна была оказывать давление на врага в направлении Селищенского Поселка. После нескольких фронтальных атак она прекратила наступления и осталась на прежних позициях.

12 ноября начала свои действия 52-я армия. К этому времени она была усилена 259-й стрелковой дивизией, переданной из состава Северо-Западного фронта. Главный удар по маловишерскому гарнизону наносили две стрелковые дивизии — 288-я и 259-я. Командование армии намечало окружить и уничтожить противника ударом одной дивизии из района севера-восточнее, а другой — юга-западнее Малой Вишеры. На правом фланге части 288-й дивизии полковника Г. П. Лиленкова атаковали населенный пункт Раменье, а на левом ворвались в деревню Барская Вишенка.

Полки 259-й дивизии под командованием полковника А. В. Лапшова встретили ожесточенное сопротивление противника. Только после повторного артналета им удалось овладеть деревней Пустая Вишенка. Дальше продвинуться они не могли: остатки вражеских подразделений закрепились на опушке леса и оказали сильное сопротивление. Полковник А. В. Лапшов в этой ситуации показал умение в руководстве боем. Он перенес направление атаки на левый фланг, и это сразу принесло результат. К исходу дня советские бойцы заняли поселок Новый Путь и выдвинулись на северо-восточную окраину Малой Вишеры.

267-я дивизия наступала на левом фланге армии довольно успешно. Она прорвала вражескую оборону на реке Малая Вишерка, обошла опорный пункт Селище и овладела им. Немцы, оставив на поле боя более двухсот убитых, начали поспешно отступать на северо-запад. Не встречая упорного сопротивления, части дивизии вклинились на пять километров во вражескую оборону, вышли к восточной окраине поселка Красная Вишерка. Пять дней войска армии вели упорные бои на маловишерском направлении, но не сумели захватить этот ключевой опорный пункт.

Противник, не желая подвергать опасности основные коммуникации ударной тихвинской группировки, спешно перебрасывал в район Малой Вишеры часть сил 61-й пехотной дивизии из 18-й армии и несколько усиленных подразделений 223-й пехотной дивизии, составляющих резерв вражеской группы армий «Север». В результате сопротивление противника в ходе боев не уменьшилось, а возросло. Основной причиной неудач первых наступательных боев на маловишерском направлении было ярко выраженное стремление командиров к фронтальным атакам опорных пунктов противника, что приводило к большим потерям и не давало результата. Вместе с тем характер вражеской обороны позволял глубоко проникать в расположение противника не только разведывательным группам, но и более крупным подразделениям и наносить неожиданные удары с тыла и во фланг противнику. Неуспех 52-й армии в течение 12–17 ноября объясняется, прежде всего, слабой организацией взаимодействия и управления войсками, плохим обеспечением наступающих войск огневой поддержкой. В результате немецкая артиллерия просто подавляла наступающую советскую пехоту. Наступление шло на широком 48-километровом фронте от Зеленщины до Поддубья — это в 14 км южнее Малой Вишеры. Соотношение сил с прибытием в район боевых действий новых частей из резерва группы армий «Север» несколько изменилось в пользу противника, что также повлияло на неудачный исход наступления советских войск в ноябрьские дни. Командующий армией генерал-лейтенант Клыков приказал создать в каждой дивизии отряды для ночных действий в тылу врага численностью пятьсот человек каждый, обеспечить их всем необходимым. Командиром отряда в 259-й дивизии назначили майора А. П. Черноморца. Перед ним была поставлена задача под покровом ночи обойти Малую Вишеру с севера, выйти в тыл противника и перерезать Октябрьскую железную дорогу. На рассвете отряд должен был атаковать маловишерский гарнизон противника с северо-запада.

Отряд 111-й стрелковой дивизии, к тому времени пополненной и отдохнувшей, возглавил капитан И. И. Русанов. Ему предстояло обойти Малую Вишеру с юга, к рассвету соединиться с отрядом 259-й дивизии и одновременно с ним начать атаку[294]. Утром 18 ноября все соединения 52-й армии, отразив упорные контратаки противника, окружили немцев в Малой Вишере. 267-я дивизия, овладев Красной Вишеркой, продолжала наступать на Александровское и Некрасово. Ожесточенные бои за Малую Вишеру продолжались два дня. В ночь на 20 ноября немецкие части стали покидать город. Обнаружив свободный проход южнее стекольного завода, немногочисленные остатки гарнизона просачивались по нему мелкими группами, бросая артиллерию и боевую технику. Одновременно командование немецкой группировки отводило свои войска с берега Малой Вишерки на заранее подготовленные оборонительные позиции по реке Большая Вишерка. На рассвете 20 ноября 468-й полк майора Д. Д. Воробьева 111-й стрелковой дивизии первым вступил в город. Дивизии 52-й армии продолжали развивать наступление в направлении Грузино, Селищенский Поселок.

«Утром 15 ноября, как и ожидалось, в атаку при поддержке танковой бригады новеньких Т-34 пошла свежая сибирская дивизия. День начался с урагана огня из самых последних моделей „Сталинского орг?на“ (так немцы называли гвардейские минометы „катюша“). Разгорелась ожесточенная битва. Батареи 18-го артиллерийского полка полковника Бергера уничтожили пятьдесят танков противника. В течение нескольких дней сибирские стрелковые батальоны атаковали немецкие позиции, пока не обескровили себя. Превратившийся в груду дымящихся развалин Тихвин все же остался в руках немцев. Сталин бросил по следам танкового корпуса другие сибирские дивизии. На участке 61-й пехотной дивизии сложилась чрезвычайно тяжелая ситуация — создалась опасность окружения; ожесточенные бои поглощали все силы корпуса. Никакая отвага не приносила действенных результатов. Даже смелые финны, с детства привычные к суровому климату, не смогли переправиться через Свирь. 39-й корпус оказался предоставленным самому себе. В пустынной местности, перед лицом непрекращающихся атак сибирского оперативного резерва, корпус оказался не в состоянии удержать свои удаленные от основных сил позиции. В связи с этим генерал фон Арним, наследовавший пост Шмидта, отвел свои дивизии к Волхову»[295], — так объясняет случившееся немецкий историк и автор «Восточного фронта» П. Карель.

7 декабря в боевых действиях 4-й армии произошел перелом. Это совпало с начавшимся контрнаступлением советских войск под Москвой. В упорных боях войска 4-й армии под командованием генерала армии К. А. Мерецкова 9 декабря освободили Тихвин, нанеся большой урон 12-й танковой, 18-й моторизованной и 61-й пехотной дивизии противника. С 7 по 9 декабря в сражении за Тихвин было уничтожено до 7 тысяч вражеских солдат и офицеров, на улицах города осталось большое количество разбитых машин, орудий и танков[296]. Тихвин был взят ночной атакой. Первым ворвался на улицы города 60-й полк 65-й стрелковой дивизии. Он встретил ожесточенное сопротивление гитлеровцев и вынужден был залечь и окопаться. Артиллеристы прямой наводкой уничтожали вражеские укрепления, а пехотинцы, пользуясь каждой образовавшейся брешью, продвигались в глубь города, пока не опрокинули последний вражеский заслон. «На плечах дрогнувшего противника батальоны капитанов Богомолова и Нешко бросились вперед и закрепились в городе. Их тут же поддержали другие батальоны и полки»[297]. Бои в Тихвине были особенно ожесточенными. Орудия противотанковой, полковой и нередко дивизионной артиллерии действовали в боевых порядках пехоты, уничтожали огневые точки, танки и живую силу противника. Лейтенант Шкарлупа подбил из своего орудия танк и пушку немцев. Его огневую позицию атаковало несколько десятков автоматчиков. В результате упорного боя в живых у орудия остался только лейтенант. Он отстреливался от наседавших врагов до последнего патрона. Немцы закололи героя штыками.

При штурме Тихвинского монастыря расчет орудия сержанта Д. Я. Дормидонтова из третьей батареи 484-го артиллерийского полка прямой наводкой уничтожил несколько огневых точек и немало живой силы противника, укрывшихся за крепкими стенами монастыря. Командир расчета сержант Д. Я. Дормидонтов за мужество и находчивость, проявленные в боях за город Тихвин, был награжден орденом Ленина.

При освобождении Тихвина настоящий героизм показали летчики. Многие из них были награждены орденами и медалями, а И. А. Ковшарову, А. П. Силантьеву, Н. Т. Лесконоженка и В. Д. Панфилову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ф. Гальдер в дневнике отмечал:

«10 декабря 1941 г. (среда). 172-й день войны.

Наши войска оставили Тихвин. Передвижение транспорта противника по льду Ладожского озера не прекращается. Обычные атаки противника через Неву. Ленинград постепенно приближается к своему падению.

13 декабря 1941 г. 175-й день войны.

При отходе из Тихвина мы понесли чувствительные потери в артиллерии (два легких артиллерийских дивизиона, одну тяжелую зенитную батарею)…

Отход наших войск от Тихвина на волховский участок фронта сильно затрудняется ненастной погодой и действиями противника»[298].

«В смысле дисциплины и храбрости отступление из Тихвина к Волхову, по определению генерал-полковника Гальдера, являет собой славную страницу в истории солдатской доблести. Выдающимися примерами могут служить 11-я и 12-я роты 51-го пехотного полка подполковника Гроссера, которые принесли себя в жертву — пали от пуль, штыков и ударов прикладами, только чтобы прикрыть отступление товарищей и тем спасти их от гибели. Когда 22 декабря 1941 г. жалкие остатки 39-го танкового корпуса притащились обратно к Волхову в 52-градусный мороз, они принесли с собой ужасный опыт. Одна силезская 18-я моторизованная дивизия потеряла 9000 человек. Боевая численность ее сократилась до 741 человека. Только им удалось вернуться на берега Волхова. Тихвинская операция по полному окружению Ленинграда провалилась»[299], — отмечал П. Карель.

Опыт был действительно ужасный. Впервые за два года успешных боев в Западной Европе победоносным частям вермахта было нанесено чувствительное поражение.

В боях под Тихвином особенно отличились 305-й полк 44-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник П. А. Артюшенко, 65-я стрелковая дивизия под командованием полковника П. К. Кошевого, 191-я стрелковая дивизия полковника П. С. Виноградова, 46-я танковая бригада генерал-майора Б. А. Копцова, 127-й легкий артиллерийский полк, 881-й артиллерийский полк, 6-й гвардейский минометный полк, 185-й истребительный авиаполк и 184-й отдельный саперный батальон. Эти соединения и части 17 декабря 1941 г. были награждены орденами Красного Знамени[300].

Для советских войск Тихвинская наступательная операция «…явилась первым опытом проведения наступательных боевых действий с решительными целями на всем северо-западном стратегическом направлении. Советские войска показали высокую боеспособность, выносливость и смекалку. Мы не следовали слепо довоенным уставам, в общем-то, неплохим, а в сложных условиях лесисто-болотистой местности и зимы изыскивали и находили новые формы и методы борьбы, многие из которых использовались в последующих операциях под Ленинградом, в Карелии, в Прибалтике, на Дальнем Востоке и не утратили своего значения даже в современных условиях. К ним, прежде всего, следует отнести обходы и охваты вражеских опорных пунктов и группировок войск, в частности нанесение удара с трех сторон по сходящимся направлениям; тесное взаимодействие танков с пехотой, саперами и артиллерией; непосредственное взаимодействие авиации с наземными войсками; ведение активной разведки не только до наступления, но и в ходе его; массирование артиллерийских средств на главном направлении; широкое применение орудий, вплоть до крупных калибров для стрельбы прямой наводкой; использование специальных рот автоматчиков и лыжных подразделений.

Тихвинская операция позволила сделать некоторые выводы и по управлению войсками, в частности относительно необходимости восстановления корпусного звена. Опыт проведенных боев показал также, что войска должны проходить специальную подготовку для действий в незнакомой местности. Оправдала себя форма оперативного взаимодействия двух армий под единым командованием»[301].

Эти слова были написаны после войны. А в морозные декабрьские дни 1941 г. многие командиры Красной Армии еще не понимали, что современная война требует новых подходов в тактике ведения боя, что успех в наступательной операции зависит не от превосходящих сил над противником, а от умения организовать этот бой. Первые победы в Великой Отечественной войне были достигнуты за счет большой крови. До сих пор полностью не подсчитаны советские потери в ходе Тихвинской оборонительной, а затем наступательной операции.

Многие павшие воины до сих пор числятся пропавшими без вести. Среди них 108 павших добровольцев из истребительного батальона, который, по всей вероятности, не успели включить в состав действующей армии. Бойцы, в основном, были призваны Тихвинским военкоматом. Они лежали на поле боя, не похороненные, до марта 1942 г. А потом всех их положили в братскую могилу, которая сегодня считается безымянным неучтенным братским захоронением. Спустя 60 лет его не хотят признать местные власти. Кстати, в память о героических событиях декабря 1941 г. при въезде в Тихвин установлен памятник — танк Т-34. В самом городе стоит очень скромный обелиск, напоминающий об одной из первых побед в Великой Отечественной войне. А в местном краеведческом музее вовсе не нашлось места для экспозиции, рассказывающей о сражении за Тихвин, при защите и освобождении которого погибли десятки тысяч советских воинов. Память избирательна. Можно много говорить о военно-патриотическом воспитании молодежи, а на деле ничего не предпринимать, чтобы эту память сохранить.

Решающие события разворачивались и под Волховом. 54-я армия в это время вела упорные бои с группой «Бекман» под командованием генерала Томашека.

Обескровленные в оборонительных боях советские части в конце ноября — начале декабря почувствовали, что враг начал выдыхаться. Это дало возможность провести перегруппировку войск, сняв часть из них с менее опасных направлений.

Во второй половине ноября 6-я бригада морской пехоты была выведена из боев под Волховом. 26 ноября к вечеру батальоны сосредоточились в деревне Лисички на северо-западной окраине города Волхов. За неполный месяц боев под Волховом бригада потеряла убитыми и пропавшими без вести 1669 человек[302]. К этому времени Волхов оказался совершенно не прикрыт в зоне ответственности 54-й армии на линии железной дороги от станции Волховстрой до станции Войбокало. На этом участке фронта были топкие болота и леса, почти отсутствовали дороги, поэтому считалось маловероятным, что враг попробует прорваться именно в этом направлении. Здесь действовал лишь один бронепоезд и заслоны 285-й стрелковой дивизии. Вражеская разведка установила этот факт. Командование 1-го армейского корпуса вермахта решило воспользоваться сложившейся ситуацией и нанести удар на слабо защищенном участке фронта, чтобы кратчайшей дорогой выйти к Ладожскому озеру в районе деревни Кабана. «Против левофланговых соединений нашей армии в районах Шум — Войбокало и Волхов вела наступление созданная 20 ноября группа „Бекман“, которая имела в своем составе четыре пехотные дивизии и подразделения 8-й и 12-й танковых дивизий», — писал в воспоминаниях командующий 54-й армией генерал И. И. Федюнинский[303].

Немцы сосредоточили большие силы в районе деревень Сотово, Мемино и Хотово. С этого рубежа они 25 ноября повели наступление к Ладожскому озеру. Для достижения цели противник выбрал кратчайший путь к озеру. Были задействованы мотопехота и шестьдесят танков[304]. Слабые заслоны, которые больше выполняли разведывательные задачи, чем оборонные, немцы загнали в болота. Но разведчики успели предупредить штаб 54-й армии об опасности. Воздушная разведка и показания пленных подтвердили серьезность намерений немецкого командования решить важную стратегическую задачу — выйти к Ладожскому озеру и замкнуть второе кольцо блокады Ленинграда.

«Командарм, как только об этом стало известно, решил перебросить в район Войбокало 311-ю стрелковую дивизию, 122-ю отдельную танковую бригаду, два армейских артиллерийских полка. Меня с группой командиров направили в Войбокало для организации обороны станции»[305], - писал в воспоминаниях бывший начальник артиллерии 54-й армии Г. Ф. Одинцов. На станции находился 253-й зенитный дивизион капитана М. А. Егорова и рота саперов. Вскоре в Войбокало прибыл полковник В. П. Хитровский, командир 882-го армейского артполка, батареи которого заняли позиции на южных подступах станции. 27 ноября в Войбокало прибыла 122-я отдельная танковая бригада, головные части 311-й стрелковой дивизии полковника С. Т. Биякова и полк АККУКС капитана К. И. Волкова. В дальнейшем в этот район были переброшены батальон 294-й стрелковой дивизии и первый лыжный батальон.

В срочном порядке пополненные маршевыми ротами полки 311-й стрелковой дивизии на станции Волховстрой посадили в эшелоны и отправили на станцию Войбокало занимать позиции. Они едва успели проскочить под носом у передовых отрядов противника[306].

Разведка 54-й армии донесла, что немцы неожиданно захватили станцию Новый Быт, перерезав железную дорогу между Волховстроем и Войбокало. Моряков 6-й отдельной бригады подняли по тревоге и бросили отбивать станцию. Они бегом по морозу с полной амуницией преодолели двадцать километров и с ходу атаковали противника. Немцы, бросив рыть окопы, отступили в деревню Тобино. Моряки их преследовали и заняли эту деревню. Здесь они три дня отбивали яростные контратаки противника.

Затем немцы отошли и прекратили попытки прорваться на этом участке фронта[307].

В Ленинграде с тревогой следили за событиями в южном Приладожье. От исхода сражения на этом клочке земли зависела судьба города на Неве. 20 ноября по карточкам второй категории стали выдавать 125 граммов хлеба, по карточкам первой — 250 граммов. Были снижены хлебные нормы и в армии. Передовым частям выдавали по 500 граммов хлеба на человека, тыловым — по 300 граммов[308].

Радио из блокадного Ленинграда передало, что «54-я армия остановила наступление врага на линии г. Волхов — Войбокало. Бойцы командира Федюнинского развивают успех — теснят фашистов, отбили несколько населенных пунктов». Это было не совсем так. Если не считать отбитых у врага деревень Вячково, Новый Быт и Тобино, то никаких других военных успехов у 54-й армии на тот период не было. Людей, которые передавали информацию, можно понять. Ленинградцам нужна была надежда на спасение. И она могла исходить только со стороны Волхова, падение которого означало смерть для всех, кто был в кольце блокады.

Первыми на пути вражеской группировки встали бойцы 3 11-й стрелковой дивизии. 25 ноября ей поставили задачу закрепиться в деревнях Большая и Малая Влоя. Во время движения частей к указанным населенным пунктам полк, который шел впереди, неожиданно столкнулся с противником. Он наступал большими силами при поддержке танков и бронемашин. Удар был таранным. Немцы разделили передовой полк на две части и прижали его к южной части Тобинского болота. Во время боя два вражеских танка были подбиты. Это сделал старший сержант, адъютант командира полка Степан Иванович Помещик. В критический момент боя он проявил исключительную выдержку и смелость. Забрав у раненого красноармейца противотанковое ружье, С. И. Помещик вступил в поединок с вражескими танками и с близкого расстояния, почти в упор подбил два из них[309]. Подразделения дивизии выдержали неожиданный удар, завязали бой в болотистой местности, стараясь сбить фашистов с дороги[310].

26 ноября ударная группировка, созданная командующим 54-й армией на правом берегу реки в районе Волхова, контратаковала противника. Артиллерийские части массированным огнем нанесли врагу серьезный урон в живой силе и технике. Только 883-й корпусной артиллерийский полк майора К. А. Седаша за три дня боев подавил 8 артиллерийских и 1 минометную батареи противника[311]. Враг был отброшен к югу от железной дороги Волховстрой — Тихвин на левом берегу реки.

На этом участке 30 ноября бойцы 311-й стрелковой дивизии впервые увидели залпы реактивных минометов — «катюш». Они ударили по скоплению немцев, которые сосредотачивались для атаки. Среди болот и в лесу успешно действовали небольшие разведгруппы, которые атаковали противника с разных сторон, нападали на их минометные и артиллерийские позиции. Особенно отличились в этих боях разведчики под командованием П. М. Зыкова[312].

Во второй половине дня 30 ноября морские пехотинцы получили приказ за подписью начальника штаба 54-й армии А. В. Сухомлина: «С получением сего немедленно бригаде двигаться в район деревень Бабаново, Речка и другие, что северо-западнее станции Войбокало. К месту назначения прибыть 1-го декабря, где получите задачу дополнительно»[313]. Командование армии направило бригаду морской пехоты прикрывать самый короткий путь немцев к Ладожскому озеру. Нацеленность противника была очевидной.

Этот приказ был получен в 17 часов. Стоял лютый мороз — до 40 градусов. Жители деревни Тобино отдали морякам все, кто что мог: полотенца, платки, теплые тряпки, которыми можно было обмотать лица, чтобы не обморозиться. На всех, конечно, не хватило. Ночью неожиданно подул южный ветер, мороз спал, повалил снег. К утру моряки пришли в деревни Бабаново и Речка, еле передвигая ноги. Ситуация была довольно сложной. В том же направлении двигалась немецкая колонна. Но боевое охранение первым заметило врага, который устал не меньше, и открыло огонь из пулеметов. Внезапность сыграла свое дело, и немцы, потеряв сорок человек убитыми, отступили[314]. Заняв оборону, моряки установили связь с правым соседом. Это была 311-я стрелковая дивизия.

«В первых числах декабря войска 54-й армии нанесли врагу два удара. Главный — в направлении Войбокало — Кириши и второй, меньшими силами, — вдоль реки Волхов. Темп продвижения был сначала невелик. Противник оказывал упорное сопротивление, цепляясь буквально за каждый опорный пункт. Даже блокированные в Тобине и Падриле вражеские гарнизоны продолжали вести бой. Во второй половине декабря на правом фланге армии была создана сильная группировка наших войск. В ее состав вошли и прибывшие из Ленинграда 115-я и 198-я стрелковые дивизии. Они из района рабочих поселков нанесли решительный удар во фланг и тыл вражеской группе „Бекман“, действовавшей на войбокальском направлении»[315], — писал в воспоминаниях бывший начальник оперативного отдела 54-й армии генерал-майор А. Р. Белов.

Пехота готовилась к атаке на село Шум, занятое противником. Немцы искали слабые места в линии обороны, пытались атаковать, но везде были отбиты. Бойцы 311-й стрелковой дивизии дрались отчаянно. Перед ними стояла задача не пустить врага в Войбокало. Как писал участник боев Д. Ф. Онохин, «…были моменты, когда остервеневшие немцы и наши бойцы смешивались, кололи друг друга и расстреливали в упор. Потом стычка мгновенно стихала. Уцелевшие противники разбегались в стороны… За семь дней героической обороны Войбокало советские войска сумели сильно измотать вражескую группировку»[316].

17 декабря 1067-й полк 311-й стрелковой дивизии при поддержке 122-й танковой бригады пошел в наступление на совхоз «Красный Октябрь» и село Шум. Наступающие части сразу же попали под прицельный огонь пулеметов, минометов и орудий противника. Вместе с пехотинцами действовало несколько наших танков. Взобравшись на один из них, красноармеец Л. И. Багин подсказывал экипажу, по каким целям надо вести огонь. Нередко этот бесстрашный воин, не обращая внимания на разрывы мин и снарядов, соскакивал с танка и забрасывал гранатами вражеские блиндажи. Л. И. Багин, как докладывал в дивизию командир полка батальонный комиссар С. И. Блиндиков, уничтожил восемнадцать гитлеровцев[317]. Но, несмотря на большие потери, продвижение основных сил продолжалось.

В бою за совхоз «Красный Октябрь» прославился экипаж тяжелого танка КВ, которым командовал младший лейтенант К. С. Тихонов. Ворвавшись в усадьбу, он поджег вражеский танк, затем устремился к огневым позициям двух противотанковых орудий и уничтожил их вместе с прислугой. При освобождении совхоза наши войска полностью разгромили два батальона 506-го вражеского полка. «Было взято двенадцать исправных и шесть битых противотанковых орудий… В числе других трофеев было три танка, минометы, двадцать пять ручных пулеметов, автоматы, винтовки, снаряды, мины, патроны. На поле боя осталось более 400 убитых фашистов. Наши потери были тоже значительны, — вспоминал участник того боя Д. Ф. Онохин[318]. — На месте боя у деревни Яхново есть большая братская могила, в которой нашли вечный покой отважные воины 311-й стрелковой дивизии».

1071-й полк 311-й стрелковой дивизии наступал на вражеский опорный пункт в районе деревни Большая Влоя к югу от совхоза «Красный Октябрь». Здесь противник сосредоточил значительные силы, ожесточенно сопротивлялся, постоянно переходя в контратаки. Во время одной из них три вражеских танка прорвались к переднему краю обороны полка, раздавили гусеницами станковый пулемет и устремились к командному пункту полка. Советские бойцы проявили мужество, подбили танки и отбросили вражескую пехоту.

В тот же день атаковала врага бригада морской пехоты. В тяжелом бою она выбила немцев из ряда деревень. Противник бежал не по дороге, а лесами по свежему насту. Многие немцы погибли на минах, которые были выставлены саперными батальонами 54-й армии.

Самоотверженно дрались с врагом танкисты. Бывший помощник начальника штаба 122-й танковой бригады капитан П. Хорошилов вспоминал: «Мы со старшим политруком бригады Гришей Скиба видели печаль и грусть волховчан. По улицам шли сотни женщин с детьми, старики с узелками. Нас охватил единый порыв — во что бы то ни стало разбить врага, изгнать его с родной земли, уничтожить фашистов. Мы самоотверженно дрались под Войбокало. В этом бою глубокое чувство восхищения оставил подвиг командира танка Т-34 старшего лейтенанта комсомольца Мити Мельникова. Он уничтожил три танка с десантом немецкой пехоты. Но потом сам был тяжело ранен. Похоронили Митю на станции Войбокало»[319].

В те дни армейская газета «В решающий бой» писала о разгроме двух немецких пехотных полков подразделением 286-й дивизии полковника Е. В. Козика: потери немцев только убитыми составили свыше тысячи человек. Особенно отличились в этом бою батальоны капитана Сташко и лейтенанта Орлова. Им газета посвятила вторую и третью страницу под шапкой «Никакой пощады немецким захватчикам!» Красноармейцы и командиры рассказали о дневных и ночных схватках с гитлеровцами, стойкости, упорстве и взаимодействии пехотинцев с артиллеристами. В кровавых схватках под Войбокало и Шумом советские бойцы почти полностью уничтожили 344-й и 385-й полки 254-й пехотной дивизии. С большими потерями отступили из-под Шума 11-я и 291-я пехотные дивизии.

Участники этих боев капитан С. Сташко, красноармеец И. Кондратьев, старшина А. Редькин, младший лейтенант Д. Архиповский, старший сержант Д. Свешников, пулеметчик М. Большев, заместитель политрука И. Венедиктов обстоятельно рассказали читателям, как они били фашистов в лесах и болотах под Войбокало[320].

Врага преследовали полки 311-й стрелковой дивизии, которая вышла в тот район, где осенью она отступала перед превосходящими силами противника.

Из Ленинграда пешком по льду через Ладожское озеро в район станции Войбокало пришли сначала 80-я, затем 115-я и 198-я стрелковые дивизии. Первым делом их подкормили и дали отдохнуть, а потом — в бой.

Во второй половине декабря на правом фланге 54-й армии была создана сильная группировка наших войск. В ее состав вошли и прибывшие из Ленинграда 115-я и 198-я стрелковые дивизии. Они из района Рабочих поселков № 4 и 5 нанесли решительный удар во фланг и тыл вражеской группировки «Бекман», действовавшей на войбокальском направлении[321].

На втором этапе сражения по разгрому Войбокальской группировки 80-я и 115-я стрелковая дивизии закрепили успех в наступлении и расчленили группировку противника на две части. Мелкие группы немцев оставались в тылу советских войск, нападали на тыловые части и пытались пробиться к своим. Ожесточение было таким, что их не брали в плен, уничтожали на месте. Вот почему в донесениях нигде не значится число захваченных в плен.

Морские пехотинцы 6-й отдельной бригады морской пехоты получили новую задачу: совместно с частями 80-й и 311-й стрелковых дивизий окружить и уничтожить группу противника, прорвавшуюся в район деревни Шум. Поставленная боевая задача была выполнена бригадой под командованием полковника Д. А. Синочкина. 2-й стрелковый батальон капитана М. А. Дмитриева проник в тыл противника и контролировал дороги между населенными пунктами Опсало — Овдакало, Падрило — совхоз «Красный Октябрь» и Падрило — Большая Влоя, заминировал их и устроил завалы. Подразделения батальона, расположившись в снегу вдоль дорог, расстреливали обозы и отдельные группы противника, пытавшегося вырваться из окружения. В результате гитлеровские захватчики были вынуждены бросать имущество, военную технику и бежать через заболоченную местность на юг. Многие из них нашли смерть в волховских болотах. После успешного выполнения задачи части бригады продолжали наступать в направлении Овдокало и Опсало, которые были освобождены 18 декабря.

На следующий день немецко-фашистские захватчики были выбиты из деревни Падрило, 21 декабря — из Малой и Большой Влои, а 23 декабря — из деревни Ляхово[322]. В освобожденных населенных пунктах батальонами бригады было захвачено большое количество военного имущества противника и различные домашние вещи, награбленные захватчиками у местного населения, а также ценные документы врага. Среди трофеев, захваченных бригадой, оказалось: восемь противотанковых пушек, четыре миномета, два танка, одна бронемашина, восемь грузовых и две легковые автомашины, несколько складов боеприпасов[323].

В декабрьских боях потери 6-й отдельной бригады морской пехоты Балтфлота только убитыми составили 583 человек[324].

27 декабря Совинформбюро сообщило: «Части 54-й армии генерал-майора тов. Федюнинского (Ленинградский фронт) за период с 18 по 25 декабря разгромили волховскую группу противника. В результате разгрома этой группы захвачены следующие трофеи: орудий 87, станковых пулеметов 47, ручных пулеметов 166, автоматов 57, винтовок 600, танков 26, минометов 142, грузовых автомашин 200, патронов свыше 300 000, снарядов 18 000, мин 13 000, гранат 10 000, велосипедов 400 и много другого военного имущества. Уничтожено до 6000 немецких солдат и офицеров. Освобождено от противника 32 населенных пункта»[325].

Прорваться к станции Войбокало означало последнюю попытку немецкой группировки сохранить стратегическую инициативу, разделаться с 54-й армией обходным маневром. Провал немецкой операции давал шанс Ленинграду выжить. На этот раз фашисты просчитались. Противник, потерпев поражение под Шумом и Войбокало, медленно отходил к Киришам.

Город Волхов продолжала обстреливать вражеская артиллерия с Морозовских высот. Сражение под Волховом еще не закончилось. Северная группа войск 4-й армии была направлена во фланг волховской группировке противника. В боевой хронике тех лет сообщалось, что 12 декабря эта группа подошла к разъезду Зеленец. Направление контрудара значилось «через Зеленецкие мхи»: на Зеленец — Верховину 44-я стрелковая дивизия, на Заднево — Заречье 377-я стрелковая дивизия, на Мотохово — 191-я стрелковая дивизия. По глубокому снегу через болота не могла пройти техника, особенно артиллерия. Наступать без артиллерии на хорошо укрепленные позиции врага — значит нести значительные потери. В этих условиях было найдено уникальное решение. Пушки разбирали полностью, тяжелые детали орудий клали на небольшие санки, остальные тащили на плечах через «зеленецкие мхи». Затем артиллеристы собирали орудия, ставили их на позиции и открывали огонь по огневым точкам немцев, никак не ожидавших удара в этом месте.

Волховчанин Иван Александрович Яковлев в своих воспоминаниях писал: «Мне пришлось быть свидетелем событий и боев того времени, в результате которых вся Спасовщина: деревни Зеленец, Верховина, Елошня, Ясновицы, Кроватынь, Ручей, Подвязье, Безово, Мыслино, Славково, Карпино, Теребонижье, Жупкино и другие на 19 декабря (престольный праздник св. Николая) были освобождены войсками 4-й армии. Особенно тяжелыми бои были за д. Зеленец. Для немцев появление наших воинов было неожиданностью. Они думали, что это партизаны, и перебрасывали в Зеленец новые подкрепления. По заявлению местных жителей возле этой деревни погибло свыше 700 командиров и бойцов Красной Армии. Возможно, и до сих пор родные ищут их могилы под Тихвином, где воевала 4-я армия. В послевоенные годы погибших под Зеленцом солдат и командиров перезахоронили на Новооктябрьском кладбище в Волхове.