LXVII

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

LXVII

Будучи изысканным литератором, изящно писавшим на русском, Платон был вхож в высший свет Москвы. Если представителей белого духовенства, которые все без исключения были женаты, там не принимали, кроме протопопов, то монахов и, особенно, епископов встречали там почтительно. Платон часто встречался там с молодой княгиней Голицыной, красивой, живой и умной. Однажды епископ совершал торжественное богослужение, и когда он в сопровождении всего сослужащего ему духовенства вышел из алтаря, он увидел княгиню. В тот же вечер он послал ей довольно витиеватые стихи, смысл которых сводился к следующему: «Погруженный в созерцание Божества, которое я нес в своих руках, я чувствовал, что мой ум и сердце пребывают на небесах. Но тут я опустил взор к земле и что же я увидел? Предо мной предстало иное божество…

В этот миг мой ум и сердце снизошли с небес, и с тех пор они были погружены только в одну мысль». Княгиня показала эти стихи другим, галантность седобородого архиерея показалась слишком смелой, и Екатерина отправила его на покаяние на три месяца в его Троицкий монастырь. По существу, Платон был ни кем иным, как лютеранином, быть может, даже неверующим, но к католикам он относился с явной неприязнью.