§ 1. Создание российской нации: проект для XXI века

§ 1. Создание российской нации: проект для XXI века

Судьбы наций-этносов и судьба формирования российской нации в нашей стране являются ключевыми из всех проблем общественного и государственного развития России в современных условиях[354]. Когда я опубликовал эту статью, то много критики было в мой адрес: одни в этом видели подмену русской нации, а другие – пренебрежение ко многим другим этнонациям. Ни того, ни другого в феномене «российская нация» нет, это – объективный процесс нашего государственного единства и межнациональной гражданской общности. О формировании российской нации на основе общности, единства многонационального народа страны неоднократно говорил за эти годы Президент Российской Федерации В.В. Путин (Уфа, Чебоксары, Беслан и т. д.). Главной задачей после Бесланской трагедии он назвал «упрочение нации». Терминология такого рода – это не случайность, а объективная потребность и в еще большей степени пока объективная необходимость.

Генезис исторического процесса формирования этносоциальных общностей таков, что они развиваются от рода, племени, союза племен, этноса-народа, этноса-нации к межэтническому, гражданскому объединению, доходя до уровня нации-государства как политической нации, гражданской нации. Если нации-этносы создают государства, то государство создает гражданскую нацию. Хотя возможны ситуации, когда и государство помогает созданию этнонаций[355].

Человечество давно преодолело чисто родовые, этнические корни своей общности и перешло к формированию этнонаций и на основе их государственного (гражданского) единства к созданию нации-государства как согражданства. Более того, классической нацией на Западе уже в XIX в. и начале XX в. считается нация политическая, гражданская. Но это вовсе не означает «конец нации»

(В. Тишков) в этническом измерении, а означает лишь качественное состояние межнационального единства граждан различных национальностей в едином государстве. И от умения подойти к этому новому качеству с учетом всех его составляющих, политики ее реализации на практике зависят и перспективы формирования нации уже как силы, способной к межэтнической, гражданской, политической общности. Россия как многонациональный народ, как нация создает качественно новые характеристики нашего межнационального, гражданского единства. При этом важно понимать, что нация-государство и гражданская нация – это не одно и тоже, а скорее форма и содержание этого процесса. Государство можно образовать политической волей, правовыми актами, а нацию как согражданство создает лишь историческая общность людей, общность их чувств, духовности, радостей и печали.

Есть два подхода в освещении проблем формирования российской нации. Одни политики и ученые считают, что этот процесс закономерный, который ведет к «концу наций» (В.А. Тишков) как этносов. Другие политики и ученые придерживаются эволюционного подхода, утверждая, что формирование российской нации идет и будет идти за счет исторической общности народов России, граждан различных национальностей, но это не «конец наций», а лишь этап раскрытия и полноправного использования потенциала каждой этнонации, граждан России в единой общности российской нации. Это – феномен гражданской общности представителей различных национальностей страны. Такова и позиция автора данной работы. Это – модернистская, современная точка зрения в отличие от постмодернизма, где главное – отрицание этнонаций, их свержение и сочинение «реквиема по этносу». Это – своего рода атрибутика коммунистической идеи отмирания наций. На деле это процесс исторический, эволюционный. В частности, на примере Германии видно, что, будучи в большинстве своем представленной немецкой этничностью, все равно довольно долго сохранялись различные княжества и общины вплоть до середины XIX века. И только примерно с 1871 г. можно говорить об обозначении единой немецкой нации, хотя окончательно этот процесс завершился лишь к 1990 г. после нового объединения двух частей Германии. И то пока не окончательно. Это все свидетельствует, насколько сложен процесс превращения населения страны, различных народов в единую нацию. Тем более он сложен для России, страны исторически полиэтничной, где часто прерывался процесс как этнонационального развития, так и формирования нации-государства. И вообще невозможно прогнозировать, как и в каком амплуа будут выступать этнонации в конце XXI века. Возможны возвраты к усилению роли этнонационального, а возможна и глобальная ассимиляция.

М.Н. Росенко считает, что родоначальником идеи создания «российской нации» является американский политолог 3. Бжезинский[356], немало потрудившийся в свое время для развала Советского Союза, а теперь делающий все возможное для обострения противоречий в СНГ и в России. Призывая российских политиков к «решительному созданию благоприятной обстановки в России», он высказал мнение, что только превращение в нацию-государство позволит ей «стать нормальным государством»[357]. Это было понятно и без 3. Бжезинского, ибо это – объективный процесс. Но 3. Бжезинский пытается противопоставить таким образом русскую нацию всем остальным этнонациям страны, отождествляя понятия «русская нация» и «российская нация». С одной стороны, отождествление «нации-этноса» и «нации-государства», а с другой, их противопоставление друг другу – это как раз те ошибки, которые допускают и наши нациостроители. Нельзя забывать, что этнонациональная и гражданская общность в едином государстве состоит из одних и тех же людей, которые выступают, с одной стороны, как представители тех или иных этнонаций, а с другой, как граждане единой страны. Это главное. Совершенно справедливое по сути замечание 3. Бжезинского имеет под собой и другой контекст. Он ведет речь, как и наши доморощенные национал-шовинисты, о русской нации, намекая на неизбежность такого же процесса и для многих других национальностей: татар, чеченцев, дагестанцев, тувинцев, саха, якутов и других. Он хочет навязать нам создание не одной российской, а нескольких политических этнонаций. Думаю, что у нас процесс создания российской нации пойдет немного по-другому, на основе свойственных для России этнонационального и многонационального развития, на основе этнонациональной и гражданской общности людей.

Еще в «Повести временных лет» указывается на полиэтничность, многонациональность России, где наряду с руссо-славянами проживали десятки других национальностей – «племена и других языцы…». Здесь основы перехода Руси к России. Многонациональность России возрастала в ходе формирования Российской Империи, которая имела свои особенности, но и отождествляла себя только с русской нацией, смотря на большинство окраинных народов как на колониально зависимых. Инородцы же имели свой особый статус в России и потому не могли быть русской нацией. Хотя если в Великобритании колониально зависимые народы начали признавать подданными только в результате национально-освободительных движений, то в России процесс присоединения народов и земель автоматически означал вступление в подданство. Новые территории и народы включались в состав Российского государства с единой государственной границей. Таким образом, исторически создавались условия для формирования российской нации. Кроме того, в России не было явно выраженного статуса имперской нации у великороссов, русских. Но и это не давало равноправный статус для многих инородцев с русскими. И говорить о формировании российской нации в условиях Российской империи можно было лишь частично.

Царское самодержавие активно проводило политику ассимиляции, русификации и разобщения инородцев, но она не имела больших успехов, ибо такая политика была чужда русским людям. На уровне гражданского общества, как говорится, на уровне простых людей, приобщение к русскому языку, к русской культуре шло достаточно активно и без принуждения. Российская общность народов и граждан формировалась несмотря ни на что. Только неоправданно резкий переход последних двух царских режимов к политике ограничения в правах на самостоятельность и самобытность инородцев, окраинных народов и территорий усилил в стране влияние национал-шовинистических и национал-сепаратистских сил, которые во многом и разорвали страну. Это противостояние раскололо этнонации, возбудило целый ряд противоречий и претензий. В результате последовавший вскоре революционный взрыв фактически прервал исторический процесс формирования «старой исторической общности людей – российский народ». Примерно тоже самое произошло и с советским народом, который формировался в статусе российской нации советского типа. Анализ этого опыта говорит о следующем: 1) если различные этносы, их представители столетиями живут в одном государстве, в общей социально-экономической и культурной среде, то формирование их общности как народа, как граждан, как соотечественников, а значит и как единой нации объективно неизбежно; 2) в России есть свои особенности, которые определяют формирование нации как межэтнонациональной и гражданской общности. Поэтому образование российской нации возможно на основе как свободного и равноправного развития каждой этнонации в своей самобытности, равноправного участия в государственных и общественных делах через своих представителей; 3) при этом все более определяющую в формировании, становлении нации играет роль и статус человека как гражданина, его права и свободы, возможности реализации в государственной и общественной жизни своего человеческого потенциала, где определяющими становятся не его родовые, этнические признаки, а гражданственность, гражданская общность людей различных этнонациональностей. Мешает этому объективному процессу активизация крайних сил этнонационализма, этношовинизма, которая разрывает межнациональную общность, отрывает людей от общих гражданских основ развития общества, происходит где-то искусственная этнизация политики, а следовательно, и всей общественной практики.

Самое опасное для многонационального, полиэтнического государства – это разрыв между этнонациональной и политико-гражданской сущностью человека-гражданина, их противопоставление в самом человеке. В этом случае разворачивается дискриминация людей в родном государстве то по этнонациональному, то по гражданскому признакам. А за этим следуют революции, конфликты, развалы и разрыхления государств, что прерывает в целом процесс развития этносов, формирование из них этнонаций и их объединение в межэтнонациональную историческую общность – российский народ, российскую нацию.

Исторически Россия так и не сформировалась до конца «государством-нацией». В большей степени были попытки закрепления такой роли за русской нацией. И главное то, что становление государства как единой нации граждан различных национальностей ставит заслон на пути возвращения России в состояние империи[358]. Он же говорит, что России нужна федерация, а вовсе не государство-нация[359]. Я не стал бы их противопоставлять. Если в течение длительного периода будет стабильная федерация, то общность людей, этнонаций в единую нацию-государство с сохранением внутри него всего многообразия неизбежна.

А. Янов может быть прав в том случае, если создание нации-государства приведет не к углублению федеративной демократии, а к отказу от нее. В этом случае не будет возможна и жизнеспособная нация-государство, российская нация. Федеративная демократия – самый современный и самый эффективный способ формирования российской нации из всего многообразия народов, культур, традиций в гражданском единстве людей.

«Федеративная система в том виде, как она сформировалась за годы советской власти, в ряде сфер общественной жизни ущемляла права русского народа», – пишет Е. Троицкий[360]. Так примерно, если не похлеще, пишут все национальности о «своих» народах, хотя в их высказываниях речь идет не о федеративной системе, а о ее глубокой деформации. А тезисы вроде «великий русский народ сам-то оказался наиболее ущемленным в национальном аспекте, не имеющим ни своей компартии, ни академии наук…»[361] – опять-таки, как мы уже отмечали, оказались дешевым трюком этнонационалистов, которые и спровоцировали таким образом развал СССР, а значит исторической России. Сами того не ведая. А теперь борются за воссоздание СССР. И. Аксаков в свое время отмечал: «живая, личная, индивидуальная народность должна быть заменена отвлеченной национальностью государственной…». Точно также и сейчас хотят строить «национальность государственную», «гражданскую нацию» на основе «отрицания наций», их «роспуска». В этом плане, прежде всего, и возражения звучат как бы от имени русских. «Русское и российское начало одинаково ценны и дороги, должны взаимно дополнять, обогащать друг друга»[362]. Но их нельзя противопоставлять. Российская нация должна утверждаться не вместо русской, татарской, аварской, хакасской, а как их гражданская общность, солидарность, единство, сплоченность духа и дел практических.

В начале XX в. на фоне кризиса царского самодержавия стало невозможным формирование, хотя и подготовленной исторически по многим параметрам, общности народов России, российского народа в российскую нацию. Следовательно, в силу неспособности гражданской общности Россия как государство развалилось. Оно не смогло эффективно ответить на вызовы времени, прежде всего, из-за отсутствия внутреннего гражданского единства. Государство нежизнеспособно, если оно не имеет перспектив как единой нации на основе гражданской гармонизации интересов всех составляющих ее частей, в том числе и этнонаций, обеспечения нормального самочувствия граждан страны всех национальностей. Главный вопрос – в соотношении этнонаций и нации-государства как способ регулирования гражданских отношений на обоих уровнях их общностей. Или нация-государство будет строиться по схеме, навязываемой сверху силовыми методами, подавляя и ассимилируя в том числе и этнонациональное многообразие или сохраняя и развивая многообразие, согласовывая интересы каждой составляющей и всей общности, выстраивая демократические механизмы их стыковки и единства на уровне самочувствия, прав и свобод, в том числе и этнонациональных на уровне граждан.

Советский Союз, как известно, предпринял попытку объединения народов и социальных групп на основе общей идеологии, государственной собственности и репрессивного государственного аппарата. Но общность этнонаций как государства – политической нации – даже при таких основах не удалось сформировать. И прежде всего потому, что в основу этнополитики был заложен пагубный принцип: «в каждой нации есть две нации: нация-пролетариат и нация-буржуазия», а вовсе не принцип самоопределения, как пишут многие. Конечно, если доводить его до абсурда: «каждый этнос должен иметь свое государство», но такого никто и не предлагает. Более того, таким образом изначально была разрушена историческая этнонациональная основа и межнациональной российской, советской общности как политической нации. Вместо формирования межнациональной общности заново надо было выстраивать общность в ее новом качестве. Надо сказать, что в межнациональном объединении народов и граждан преобладали неестественные механизмы и устремления, исходящие из их интересов, а не только насильственно навязываемые ценности и ориентации, как об этом пишут многие. Кроме того, всем хотелось отчитаться о полном и окончательном решении национального вопроса, как и ныне, объявляя «конец нации». Но, несмотря на это, в деле становления общности людей – советского народа – на единых экономических и духовных основах, бесспорно, было многое достигнуто. Удалось сделать немало в формировании российской общности народов в советском варианте на основе, прежде всего, подчеркиваю, достижений и ценностей исторического прошлого общности наших народов и граждан. И потому не получилось создать советскую нацию. А нация-государство без гражданской нации – это формальное и нежизнеспособное образование.

Концепция о формировании новой исторической общности людей – советского народа – действительно имела под собой в тех исторических условиях серьезные основания. Общность народов Советского Союза, российского народа в культурно-языковой и в социально-экономической сферах, а также как граждан единого государства советских людей существенно укрепилась за годы совместной жизни, несмотря на все трудности и трагедии политических процессов. Примером жизненности и жизнеспособности этой общности, бесспорно, стала победа советского народа как целостного образования в Великой Отечественной войне. Удалось мобилизовать советский народ на защиту единого Отечества как единой нации. Советский народ как межнациональная общность людей обрел, таким образом, достаточную устойчивость как нация, прежде всего, к внешним угрозам. Это один из важных признаков политической нации. Взаимное притяжение и духовная общность русских, украинцев, белорусов, казахов, таджиков, туркменов, татар, узбеков, дагестанцев, грузин, азербайджанцев, армян, абхазов, молдаван, эстонцев, латышей, литовцев, башкир, осетин, чеченцев, кабардинцев, карачаевцев, черкесов, балкар, тувинцев, бурят, хакасов и других стало реальным фактом нашего общего советского бытия, нашего советского сознания. При всех проблемах, обидах, претензиях, которые нам наследовали политические режимы и политиканы различных мастей, историческая общность людей и народов сформировалась в российско-советско-российском варианте и настолько, что в нас было уже больше общего, российско-советского, чем «чисто» этнонационального. Но советский народ как политическая нация оказался неустойчивым к внутренним угрозам, ибо многое во внутренних связях было искусственным, незавершенным, запрещенным, искаженным. Прежде всего, не восстановилась разорванность этнонациональной общности на антагонистические классы. И это – как попытка опять-таки избавиться от этнонационального. Крах Советского Союза – это, прежде всего, доказательство неспособности политических режимов обеспечивать развитие государства, общества с учетом реальных потребностей каждого человека-гражданина и каждой этнонации. Главное то, что народы исторической России доказали, что они способны жить и развиваться в статусе суперэтнического и межэтнического единства. Но при соответствующем политическом оформлении демократического толка этого единства наши народы подготовлены к статусу общей гражданской российской нации. В конечном итоге, решающим фактором национального единства является самочувствие и идентичность граждан страны.

Советский народ как политическая общность, как нация-государство в ее гражданской, социально-духовной составляющей довлела к статусу межэтнической общности, гражданской нации. Но на фоне образования новой исторической общности народов России было снижено внимание к родовым, этническим основам составляющих частей этой общности. Ослабление чиновничье-политического каркаса политической общности привело в движение эту стихию в поисках именно в сторону родовых, этнонациональных способов самоутверждения и идентичности. При этом этнонациональный фактор сам по себе не был основной причиной разрушения общности советского народа и Советского Союза, как об этом любят писать многие и говорить. Главное, повторяю, заключалось в неспособности политического режима адаптироваться к новым условиям, а также к современным потребностям демократического развития этнонациональных основ народов и политической надстройки их общности как граждан единой страны. Несмотря на все это, многие общностные черты человеческой и межнациональной солидарности стали составной частью культуры и психологии советских людей. Можно даже сказать, что, несмотря на развал СССР, во многих своих проявлениях советский народ, старый российский народ как общность не развалились. В этом убеждаешься, когда бываешь в Баку, Астане, Бишкеке, Душанбе, Кишиневе, Киеве, Минске и далее. И это несмотря на крайне деструктивные измышления и действия части этнократической бюрократии, вчера преданной, якобы, партии и первой предавшей ее, а ныне также рьяно преданной, якобы, демократии, своей нации-этносу и суверенитету, но опять преданной идее захвата собственности. Именно этнократическая бюрократия, работавшая еще вчера на их унификацию в угоду партийно-классовым догмам, и сегодня нередко загоняет свой народ в этнократизм, этнонационализм, всеми силами стремясь уничтожить остатки былой общности наших людей ради удовлетворения своих корыстных интересов. Гражданские чувства чиновников часто привязаны к занимаемой должности, а у простых граждан – к Отечеству.

На фоне отрицания этнонаций в современной России, с одной стороны, достаточно активна этнизация истории, где во всех бедах прошлого нередко (в том числе и в развале СССР) обвиняются инородцы, и самой угнетаемой и пострадавшей называется русская нация, а с другой – в ряде республик крайние этнонационалисты в ответ во всех бедах страны обвиняют русских, русскую империю, перенося на них вину политических режимов. Недавно Президент Узбекистана И. Каримов написал, что узбеки были второсортным населением в СССР. Так же пишут многие авторы из Прибалтики, с Кавказа, а рядом – сотни работ, которые пишут, что русские были самыми угнетаемыми. Это говорит лишь о том, что общая ситуация была не такой радужной. Это все ясно, но надо было бы сказать, что была одна страна, один народ, следовательно, общими были и многие достижения и трагедии, несмотря на политическую надстройку как царского самодержавия, так и советского режима. Историю единой страны, единого народа нельзя делить на русскую и нерусскую, на что многие толкают. Это наша общая история, общая судьба.

Параллельно разные этнонации в своих уже новых государствах тоже проводят «этническую чистку» своей истории, утверждая, что имперское, советское утверждалось в том числе и за счет русского. Думаю, что за счет русского утверждалось больше доброго, созидательного во всех сферах жизни наших народов, да и нерусские вносили свой немалый вклад в экономическое и духовное развитие и в безопасность России. Тут нет необходимости свергать людей по этнонациональному признаку. Кроме того, старая общность людей «российский народ» и новая общность людей «советский народ», а теперь и новейшая, «многонациональный народ Российской Федерации» строятся и будут выстраиваться как нации неизбежно и закономерно в преобладающем своем большинстве на русской языковой, государственной и культурной основах. Тем более, что многие наши народы спаслись и возродились в условиях диктаторских режимов, в том числе благодаря свободе и духовности русского человека, русского мира.

Многонациональный народ как политическая, гражданская нация пока не закреплен соответствующего уровня интегрированной экономикой, которая ставила бы регионы и народы в гражданской солидарности в зависимость и общность. Может быть, целому ряду предприятий выгоднее сотрудничать. Не сформировано и общее измерение социального самочувствия и социальной ответственности народов и граждан страны. Уровень социальной обеспеченности в межрегиональном измерении варьируется с разницей в десятки раз, да и ценности духовно-политической идентичности не стали определяющими для различных групп населения и национальностей. Этнонациональные, региональные, конфессиональные различия часто превалируют над идеей общности, солидарности. От имени русских, а не только их врагов пропагандируется и «антироссиянство», утверждая вновь, как перед развалом СССР, что у русских в России нет своей государственности, а россияне – «химера». На деле это – великая нация, которая создала мощную государственность.

В целом же следует полнее, не боясь этнонационального многообразия, подключать весь его потенциал многонационального развития к процессу формирования многонационального народа, нации-государства в Российской Федерации. Стратегическая задача для России, всех ее народов – это, не впадая в крайности имперского унитаризма или конфедеративного сепаратизма, настойчиво и мудро собирать Отечество, народ российский в российскую нацию, сохраняя все этнонациональное многообразие страны, обеспечивая его самоутверждение и сотворчество на основе принципов демократии и федерализма. У российских народов, объединенных в единый многонациональный народ Российской Федерации, – общая история, общие социально-политические традиции, взаимно адаптированная ментальность, восприятие явлений и процессов, общая экономическая база, от состояния которой зависит реализация социально-экономических прав и свобод каждого гражданина-россиянина, взаимосвязанная культура и общий русский язык и многие другие общностные признаки, которые в едином государстве отражаются в общегражданских чувствах и ценностных ориентациях. И главное то, что единое волеизъявление многонационального народа Российской Федерации является в нашей стране источником власти и носителем суверенитета. Не какая-то одна этнонация (в общероссийском или в региональном измерении), а многонациональный народ России. Единство многообразия – вот формула жизнедеятельности российского народа, российской нации-государства в перспективном плане. Для этого, прежде всего, нужна политика строительства солидарного народа и солидарного общества, где каждый человек, независимо от национальной принадлежности, и каждый народ, независимо от численности, будут себя чувствовать членами одной семьи, одной нации, одной гражданской национальности. Без этого бесконечно будут возбуждаться чувства ущемленности и недоверия к другому человеку другой национальности. Такая тенденция, к сожалению, стала особенно модной в постсоветском пространстве, хотя ясно, что таким образом уважение к себе никто не заработает и свое возрождение не обеспечит. Наш путь – это крепкое единство нашей гражданской общности за счет раскрытия потенциала всего его этнонационального многообразия и человеческого таланта.

Для выстраивания будущего важно, какие выводы мы делаем из прошлого и настоящего, особенно в нынешний переходный период – период утверждения качественно новой личностной, этнонациональной и гражданской идентичности. Трагедия русских в бывших союзных республиках не стала трагедией для всех, хотя это была и есть общая трагедия. Трагедия Чечни не стала трагедией, понятной и близкой для всех, даже когда она стала «влезать» к нам в окна и двери. В результате все интерпретируется так, что в одном месте во всем виноваты русские, а в другом – чеченцы, кавказцы, мусульмане и другие. Следовательно, это все говорит об одном – мы не стали единой нацией, нацией-государством, гражданской нацией. Отсюда и простор для проявления деструктивности и дискриминации в деятельности чиновников, многих работников правоохранительных органов в сфере этнонациональных отношений. Этнонациональная принадлежность при этом проявляется не только как красота, потенциал многообразия, но и используется порой для покрытия воровства, насилия и бесчестия. И тут же такая же принадлежность в другом месте становится поводом для преследования человека, оскорбления его чести и достоинства. Следовательно, современное российское общество переполнено фобиями всех мастей, которых беззастенчиво демонстрируют не только скинхеды и баркашовцы, но и отдельные депутаты Государственной Думы, министры, губернаторы, президенты и мэры, а государство в целом и, прежде всего, федеральные органы власти оказываются часто не способными обеспечивать конституционные гарантии прав и свобод человека, равноправие и равное достоинство всех национальностей, проваливают выполнение государственной этнонациональной политики во всех сферах общества и государства. Все занялись ЖКХ, поставили на него Госсовет, министерство с министром, вице-премьера, Думу и Совет Федерации со всеми мэрами и губернаторами. Это тоже очень важно, но не только ЖКХ формирует народ, нацию-государство. Совет Национальностей Верховного Совета расстреляли, вице-премьера, который курировал этнонациональную и федеративную политику, сократили, Миннац разогнали. И так до очередной трагедии, и никак не понять, что в России этнонациональная политика имеет стратегическое значение для судеб народов и государства. Это – политика и в том числе и усилия государства и общества по формированию российской нации.

Главное для современной России – это собирание граждан, Отечества, народ, государства в нацию. Шовинизм или этнонационализм не создают нацию, а расщепляют ее на части. Нацию создает свобода и патриотизм, солидарность и сотворчество всех национальностей. Стране нужны убедительные общие для всех национальностей идеи российского патриотизма, способные сплачивать российскую нацию, мобилизовать ее в целом на возрождение Отечества. Не бывает единой нации без общих переживаний и побед, без общего понимания национального (этнонационального и государственного) и человеческого достоинства. Мне не нужна этнонация, если она довлеет надо мной, над моим человеческим достоинством. Как нет необходимости и в государстве, которое будет подавлять мои права и свободы вместо того, чтобы их защищать. Но я буду чувствовать себя плохо в этой стране, если не обустроен мой род, мой народ, а значит, и моя родина, мое государство, мои сограждане-соотечественники. Единая нация – это, прежде всего, одна семья, единый дух, общие праздники и огорчения. «Рождение нации» (фильм Грифитта – США) – это не единство белых, а единство всех жителей, граждан страны. Стране нужна политика собирания России, ее народов и территорий, а не проекты укрупнения субъектов, объединения автономий и «роспуска» республик. Эти все меры при необходимости должны вытекать из состояния экономики, потребности людей и местных сообществ, самочувствия граждан в родной стране. Рьяно занимаясь объединением вышедших из России народов в СНГ, евразийское и иные сообщества на уровне власти и общества, почему-то у нас забывают заниматься объединением и солидарностью народов самой России. Навязывается разрушительная дудаевская логика: чтобы почувствовать себя нацией, нужно выйти из состава России. И более уважительнее относятся к тем, кто вышел из России, а не к тем, кто делит ее судьбу. «Общая судьба – это и есть нация», – писал Н. Бердяев.

Самоопределение моего дагестанского народа в составе России дает ему, по-моему, в тысячу раз больше шансов для его благополучия, безопасности и достоинства, чем отделение от России. Дагестанцы на 99,9 % на референдуме подтвердили свою волю быть вместе с Россией. Но такое ли отношение власти в Москве и далее в разных городах к дагестанцам? Всегда ли бережное отношение в Дагестане к русским? Нужна соответствующая ориентированная на укрепление многонациональности социально-экономическая и этнонациональная политика, объединяющая граждан, социальные й этнические группы в единую семью сограждан, нацию-государство. Это не будет достигнуто никакой вертикалью даже с самым грозным генерал-губернаторством феодального типа без развитой федеративной демократии, доходящей до местных сообществ, до граждан. Гарантировать единство Федерации в перспективе трудно, если 10 субъектов Федерации из 89 являются донорами, когда граждане, к примеру, в Ханты-Мансийске получают социальные блага в сотни раз больше, чем такой же гражданин в Туве (Тыве) или в Ингушетии. Формальные преобразования Федерации, которые на деле означают отказ от конституционного для России принципа федерализма – паритета интересов и партнерства всех национальностей, ни к чему хорошему не приведут дела в Отечестве.

Президент Российской Федерации В.В. Путин неоднократно говорил об эффективности и единстве нашего федеративного многонационального государства, связывая это в том числе и с федерализмом, и с разумной политикой государственной общности народов. В конечном итоге, главным образом эффективность государства – это еще его способность обеспечить права и свободы гражданина независимо от его национальной принадлежности, народа-этноса, независимо от его численности, обеспечивая таким образом на деле собирание многонационального народа Российской Федерации в единую общность, нацию-государство. Это – самая перспективная линия развития российской государственности в XXI веке. От способности политической элиты и общества успешно решать эту задачу зависит наше будущее, будущее наших народов, а значит, и каждого из нас, всей российской нации, нации-государства. Объединяя Коми-Пермятскую или Бурят-Агинскую автономию с областями, надо думать не только о вертикали власти, но и о самочувствии каждого гражданина, всех национальностей по горизонтали.

В США нация-государство формировалась на основе пришлого населения, этнический состав которого постоянно перемешивался и ассимилировался на протяжении двух столетий. Для народов России при наличии уже исторически сложившихся наций и многовековой истории сотрудничества этносов модель нации-государства является тоже перспективной, но если будет зиждется на учете всего потенциала этнонациональной самобытности и солидарности. Попытки замаскировать не имеющие каких-либо оснований в реальной действительности демарши в отношении основ национально-государственного устройства России такими околонаучными терминами, как «демократия согласия», «многокультурность», «двойная невзаимоисключающая идентичность: культурно-этническая и государственно-гражданская» и др., – отнюдь не добавляют демократичности в стране. Деэтнизация наций и личности, превращение наций в этносы, искусственное создание единой российской нации – все это звенья одной цепи в достижении весьма прозрачной цели, как бы ее ни упаковывали в «демократические» термины, – превратить нации из субъектов исторического действия в объекты чиновнического произвола, лишить их права на самоопределение, ликвидировать основы национального самоуправления[363]. В настоящее время, по мнению специалистов-аналитиков, «этнологическая наука не располагает хотя бы самой общей методологией и интерпретацией этнического»[364]. Однобокое заимствование западной терминологии и следующее за ним произвольное толкование этнонациональных проблем приводят к формированию субъективистской методологической основы, оторванной от разработки современной теории этнонациональных процессов, за которыми следует обоснование «конца наций», «реквием по этносу». Западные теории для России не всегда подходят. У нас другой этап развития этнонациональных и межнациональных процессов, другие особенности проявления общностного и индивидуального.

Отрицание необходимости рассмотрения нации с точки зрения ее этнической основы как этнонации сопровождается утверждением ее чисто политического значения. Исторический процесс формирования наций в этих странах в XV–XVII вв. в форме национальных государств используется как доказательство тождественности понятий нации и государства. Нацию как «сообщество граждан», «согражданство», «гражданскую идентичность» нельзя внедрять как удобный прием для оправдания политики насильственной ассимиляции. Западная цивилизация именно насильственным путем уничтожила этнонации и многонациональность. Теория «плавильного тигля», реализуемая в США и других странах Запада, отрицает возможности этнонациональной идентификации народов. На этой основе нельзя строить теорию «нации-государства». Остро проявляющие себя и в настоящее время этнонационализм, противоречия и конфликты на этнонациональной основе свидетельствуют, что «утверждения о языковом и волевом единстве (наций – Р.А.) ложны, что выясняется, если, например, проанализировать этническую ситуацию в Европе»[365].

Несмотря на конкретную привязанность такой концепции «нации-государства» и ее социально-политический смысл, в последнее время предпринимаются настойчивые попытки навязать ее странам Восточной и Юго-Восточной Европы, а также России[366]. Это процесс эволюционный и решается лишь на основе развития и солидарности потенциала этнонациональной самобытности. Трудно не согласиться с тем, что в настоящее время «этнология в своем политизированном популистском варианте стала одним из элементов идеологического механизма разрушения общества, оправдания этнического насилия»[367]. «Взрываются» живые этносы, которым теоретики и политики начинают исполнять заупокойную мессу вместо того, чтобы изучать их состояние и найти им достойную перспективу в многонациональной общности, в российской нации.

Только на основе раскрытия потенциала самобытности и солидарности этнонационального можно формировать вначале многонациональный народ или многонародную нацию, нацию-государство, а потом, в перспективе, и нацию как согражданство. В России необходимо проявить мудрость и терпение, чтобы прийти к этому варианту эволюционным путем. Великий Г.В.Ф. Гегель в эпоху образования в Европе национальных государств сравнивал государство с Солнечной системой[368]. Как Солнечная система состоит из многих планет – звезд, так и нация-государство формируется на основе многонациональной общности. Глупо оставлять одно солнце, а остальные звезды отменить.

Прежде всего, базовое значение здесь имеет формирование русской нации. «Нельзя обеспечивать единство государства, если ослабевает сила основного племени», – писал Л.А. Тихомиров[369]. Это важно учесть.

Состояние русской нации непосредственно затрагивает интересы и самочувствие не только русского человека, но и всех, кто живет в Российской Федерации. Отсюда важность понимания, прежде всего, сущности и перспектив русской нации, без чего невозможно говорить о формировании российской нации. По реальному самочувствию, а не по разного рода «национальным идеям», которые русским навязывались, приписывались или провозглашались от ее имени. Важно оценить состояние русской нации, становление русской, российской государственности в современных условиях. Русский народ – народ государственный, какие бы страдания ни шли от государства, от его имени. Он всегда был предан государству. Не только для России, ее народов, но и для Европы, всего мира важно осознать положение русской нации и состояние, в котором она вступает в XXI век. Эти вопросы, конечно, должны быть непосредственно состыкованы как с геополитикой, так и с судьбой самой России, с цивилизационной, этнонациональной и национально-государственной ролью русского и других народов страны.

Фундаментальное значение имеет и понимание роли русского народа как основного субъекта в становлении российской нации, многонационального народа Российской Федерации. Для нас несомненно то, что русская нация является не только количественно, но и исторически главной государственно-россиеобразу – ющей нацией. От этого никуда не денешься, хотя и все народы России, независимо от их численности, бесспорно, тоже имеют такой же статус. Это равноправные народы единого Российского государства. Русская нация, прежде всего, определяет характер и перспективы развития тех процессов, которые происходят в самой России в современных условиях. И однозначно ясно, что «судьба России – это, прежде всего, судьба русской нации». Но на этом недопустимо ограничиваться, как это делают многие, кто пишет на эту тему. Важно каждый раз не формально, а по сути подчеркивать в братском союзе, единство со всеми народами Российской Федерации. И если мы говорим о глубоких реформаторских преобразованиях в России, то это преобразования, которые происходят и должны происходить, прежде всего, в русской среде.

Если мы говорим о кризисе современной России, ее идентичности, значит, речь идет о кризисе, прежде всего, русской нации, о кризисе ее идентичности в современных цивилизационных процессах. Причины развала Советского Союза опять-таки означают, что, прежде всего, русская нация была доведена до кризисного состояния. Следовательно, осмысление всех этих процессов, которые происходили и происходят в России, вокруг России, должно осуществляться, прежде всего, через призму осмысления состояния культуры, духовности, самочувствия и истории русского народа. Русская нация – один из активных и главных объектов и субъектов всех этих процессов. Быть русским в самой России в моем представлении означает быть одновременно россиянином.

В этом плане, как ни странно, иногда представители нерусских народов в своей идентичности с Россией более определеннее выражают свое россиянство, хотя и там есть противники. Видимо, это объясняется тем, что русский человек как бы в большей степени вынужден «раствориться» в россиянстве, ибо это его родня, а нерусский сочетает идентичность российскую как русскую и свою этнонациональную. Национальность русского человека приводит его к более интимному, генетическому сочувствию и соучастию с Россией. Осознание состояния России тоже приводит к большей чувствительности и к крайностям. Отсюда и «русский бунт» как возбуждение этношовинизма, который навязывается русским. Состояние нерусского человека в России непосредственно зависит от состояния русской нации, самочувствия русского народа, его духовности. Крайности для русского в этих вопросах, которые проявляются как бы в поиске своей идентичности и даже патриотичности, а крайности для нерусского – это, прежде всего, уход от русского мира, конфликт с русскими, а значит, и с Россией одновременно. Россия и русские для русского человека – одно и то же. Для нерусского человека эти понятия тоже также взаимосвязаны, но не так сильно сопряжены с его этнонациональностью основ России. Она для него многонациональна. Различия подобных возможных восприятий не учитываются в политике, да и сама этнонациональная политика, направленная якобы на обустройство только нерусских, разделяет, а где-то и противопоставляет русских и нерусских. Нация – это духовный организм, «члены которого находятся во внутренней, живой связи с ним», – писал С.Н. Булгаков[370]. Без такой «живой связи» каждого с общностью этнонациональной и гражданской нет нации.

Именно глубокий кризис русской нации привел к тяжелейшим социально-политическими катаклизмам XX века. Но та огромная роль, которую, несмотря ни на что, русская нация все же сыграла в двадцатом столетии в российской и мировой истории, привели русского человека, с одной стороны, к глубокому восхищению, а с другой – к разочарованиям одновременно. И то, что в трагической нити истории России в своей беспомощности найти ответ на вопрос: «Кто виноват?», его поиск направляют одни в сторону поиска виновных преимущественно среди евреев, кавказцев и других, а другие сводят всю вину политических режимов на русских. Пора перейти к вопросу: «Что делать?». Пагубное, кризисное проявление состояния этнонационального сознания и так приводит к крайностям. Трагические радикальные изменения XX в. деформировали природу этнонационального. Но при этом ясно, что субъектом, объектом этих трагических процессов стали русская и другие этнонации. Это – общая история страны, ее народов. «Жизнь государства слагается не арифметически, а органически», – отмечал П. Сорокин[371]. Нация – это органическое соединение граждан различных национальностей в общее Отечество, а не просто многонациональность. Многонациональный народ – это еще не российская нация, а ее общностная основа.

Национал-шовинисты противоречиво доказывают, с одной стороны, ничтожную состоятельность и роль нерусских народов в России, но при этом тут же потом, при первом удобном случае всю ответственность за трагическую судьбу России тоже перекладывают на них. Это достаточно серьезный идеологический раскол по основным вопросам судьбы нашего Отечества, который нередко обретает в своих крайностях этнонациональные окраски, и главная задача этнонациональной политики государства – преодоление этого раскола. Без этого невозможно решить задачу формирования и укрепления российской нации.

Однобокое истолкование этих вопросов, к сожалению, свойственно и для специалистов, которые начинают обвинять то русскую, то другие этнонации в тех или иных процессах вместо подробного их комплексного анализа. Ученые тоже в интерпретации этих проблем проявляют не научную объективность, а собственное этнонациональное самочувствие. Тяжело выявить социально-экономическую и политическую природу общественных процессов и явлений, и потому многие впадают в этнонациональную стезю чувственного, иррационального их восприятия. Социально-экономические процессы состыкованы на этнонациональное начало, но не так жестко и не так однозначно, как отражаются в сознании людей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.