ПРИЛОЖЕНИЕ 10

ПРИЛОЖЕНИЕ 10

1705. ПИСЬМО ГРАФА ПАНИНА В КОНСТАНТИНОПОЛЬ К РЕЗИДЕНТУ ОБРЕСКОВУ

В С.-Петербурге, 11 августа 1768 года. Мы нашли способ не только получить копии с нескольких писем французскаго в Крыму эмиссара Тота к статскому секретарю дюку Шоазелю, но и разобрать еще шифры взаимной их корреспонденции; я прилагаю здесь одну с самой последней депеши, по содержанию которой уверитесь, ваше прев-во, что она есть подлинная.

В настоящем критическом положении дел наших с Портою разсудил я за нужно сообщить вам сию пиесу для предъявления, но в крайней однакож конфиденции, Рейс-эфендию, или кому другому из министерства нам доброжелательному, в той, кажется, справедливой надежде, что оное, открывая турецкому министерству всю связь и прямой источник доходящих к нему ложных и злостных известий о нашем в Польше поведении, достаточно будет убедить его внутренним признанием, что не дела наши и вынужденныя движения войск наших в Польше долженствуют беспокоить Порту, но что взаимные недоброжелатели и ненавистники общаго нашего покоя и согласия, а особливо действующий в том г. Шоазель, изыскивают и находят не позволенные способы к тревожению ея собственными турецкими начальниками, а наипаче крымским ханом.

При сообщении сей депеши, как я выше сказал, прошу ваше прев-во препроводить ее пристойными внушениями, коих довольно найдете вы в собственном вашем проницании, а я, полагаясь на оное и на испытанное ваше в делах искусство, удовольствуюсь присовокупить здесь следующия только разсуждения.

Судя по всем обстоятельствам, можно кажется без ошибки полагать, что Порта с последних ея с вами изъяснений, кои толь горячи были, долженствовала между тем чрез полученныя от вас из писем посла князя Репнина подлинныя известия о происшедшем в Балте совершенно удостовериться, что та ея горячность была невмесна, и что мы не подали ей никакой законной причины к жалобам и неудовольствию; но как с другой стороны, по известному невежеству и высокомерности турков нельзя же ожидать, чтобы она в том призналась и остановила начатыя свои военныя распоряжения потому одному, что побудительная к оным причина открылась после неосновательною, то и надобно нам с своей стороны, применяясь к политическому ея сложению, стараться дать ей приличные способы к исправлению той горячности без обнажения однакож себя пред своею зараженною публикою.

Тут, кажется, может уже с пользою употреблена быть означенная депеша барона Тота, ибо из нея получит Порта справедливый повод приписать волнение свое ложным к ней присланным известиям известнаго балтского воеводы мошенника Якуба, который от посторонних ненавистников общему нашему согласию обольщен и подкуплен был, а примерным сего мошенника наказанием и выгнанием из Крыма подкупителя его барона Тота, оправдаться пред публикою своею и дать нам некоторое удовлетворение в неосновательном и противу нас принятом сумнении, что мы сочтем еще за удостоверительныи опыт дружеских ея мнений и склонностей к продолжению мира и добраго согласия.

Не неуместа еще, думаю я, будет остеречь Порту способом Тотовой депеши от хана крымскаго и вселить иротиву него недоверку, внушая, что без воли и повеления Порты ищет он завесть между обеими империями хлопоты и явную войну не для скрытных ли каких и ей самой предосудительных видов, и не полагает ли случай разрыва тем сроком, где их в действо произвести может, когда он себе дозволил в противность повелений Порты подавать повод тому Тоту к внушению ему всяких коварных вымыслов, приглашая его на сообщение себе новизн.

Равным же образом будете вы тою же депешею иметь случай довести мошенника Якуба до праведнаго наказания за двойную его измену, что особливо и поручаю я вашему прев-ву, как дело нужное для страха и получения другим его подобным.

В протчем пребуду, и т.д.

Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 87, с. 146-147.