Перекресток культур
Перекресток культур
Десять лет русским консулом в разных городах Турции служил Константин Леонтьев – яркий мыслитель и писатель. Его повесть «Из жизни христиан в Турции» (1876) написана столь живо, содержит так много ценных и точных наблюдений, что ее вполне можно включить в круг важнейших источников по истории местной русской диаспоры.
Основной маршрут русских паломников лежал на Афон, но они обязательно молились и в подворье Святого Пантелеймоновского монастыря, и в Андреевском и Ильинском скитах в Стамбуле.
У турок в середине второй половины XIX века заметно возрастает интерес к русской культуре. Их приобщение к русской литературной классике было возможно благодаря высокому мастерству перевода. И здесь достойна упоминания жена казанского городского главы Ольга Лебедева (она же Гюльнар Ханым), которая открыла турецкому читателю Пушкина. Занимаясь переводами с русского на турецкий, она так увлеклась и вошла в материал, что в конце концов стала серьезным востоковедом и надолго переехала в Турцию.
Стамбул. XIX в.
С открытием в турецкой столице в 1894–1895 годах Русского археологического института ученые из России активно участвуют в раскопках на территории Османской империи, и их находки проливают свет на многие ранее неизвестные факты и события византийской истории.
Писатель Иван Бунин настолько изучил Стамбул, который был интересен ему как своеобразный перекресток культур, что знал его не хуже Москвы. От прогулок по древнему городу он получал громадное удовольствие, хотя его стихотворение, написанное в 1905 году, свидетельствует скорее о горечи по утрате былого Константинополя – Царьграда времен величия Византии:
Облезлые худые кобели
С печальными, молящими глазами —
Потомки тех, что из степей пришли
За пыльными скрипучими возами.
Был победитель славен и богат,
И затопил он шумною ордою
Твои дворцы, твои сады, Царьград,
И предался, как сытый лев, покою.
Но дни летят, летят быстрее птиц!
И вот уже в Скутари на погосте
Чернеет лес, и тысячи гробниц
Белеют в кипарисах, точно кости.
И прах веков упал на прах святынь,
На славный город, ныне полудикий.
И вой собак звучит тоской пустынь
Под византийской ветхой базиликой.
И пуст Сераль, и смолк его фонтан,
И высохли столетние деревья…
Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан
Последнего великого кочевья!
В конце XIX столетия в Турции скапливается довольном много эмигрантов из России. В их числе инженеры, врачи, технические специалисты, а также привлеченные возможностью вступить в регулярную турецкую армию казаки. Еще в 1770-х—1780-х годах Османская империя приняла более 200 тысяч крымских татар. В начале XIX века в Румелии (европейская часть Турции) проживали 275 тысяч татар и ногайцев.
Исламское население России обращало взоры к Турции в силу национальных и религиозных убеждений. Эмиграцию в мусульманскую страну немало правоверных рассматривали как вполне естественный шаг, и царское правительство не чинило им препятствий. Сохранились пофамильные списки российских подданных, получивших паспорта на выезд в Турцию с 1860 года по 1905–1906 годы XX века. Одной из первых больших групп религиозных эмигрантов были 27 тысяч татар. Позднее последовало массовое переселение в Османскую империю карачаевцев, балкарцев, адыгов, осетин, чеченцев. Но основная часть народов Северного Кавказа с присоединением в результате долгой войны к России предпочла остаться на родине. За границей они обычно бывали по коммерческим делам и для того, чтобы навестить родственников, совершить традиционный хадж. Молодежь, особенно среди карачаевцев, при ограниченном доступе в учебные заведения России охотно пользовалась правом учиться за рубежом и чаще всего выбирала Стамбул.
Те переселенцы, которые добровольно приехали в Турцию, по-разному устраивались на новом месте. Около двух тысяч человек (карачаевцы и балкарцы) остались недовольны выделенной им землей и пожелали проследовать дальше, в Сирию, что было им разрешено. Они осели неподалеку от Дамаска и основали там два поселения.
Тяжелые условия жизни в Турции заставили многих кавказцев вернуться назад. По свидетельству публициста Илмаза Невруза, из карачаевцев и балкарцев, расположившихся во внутренних районах Анатолии, половина умерли от жестокой малярии и других инфекционных болезней. «На наших кладбищах, – печально констатирует он, – могил больше, чем живущих в селениях».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.