Глава 9. Почему остыли «горячие финские парни»

Глава 9. Почему остыли «горячие финские парни»

Человек, сказавший миру первое слово, всегда прав.

Й. Геббельс

Как правильно заметил Ю. Мухин, в отличие от фальшивых документов известные события мошенники извращают длительное время, постепенно и не только с использованием откровенной брехни, но и с обязательным сокрытием подлинных фактов. Поэтому для разоблачения фальшивок такого рода приходится набираться терпения и искать недостающие факты. Очень часто их приходится искать в литературе, которая прямо к этим делам не относится, т. е. в той, у авторов которой не болела голова в связи с участием в фальсификации.

Для наглядности можно привести следующий пример. Зимой 2000 года вся «демократическая общественность» России праздновала юбилей – 60-летие победы Финляндии над сталинским Советским Союзом в войне зимы 1939-1940 гг. Однако имеются трудности. В стране еще не все отупели и кое-кто даже помнит, что в марте 1940 г. сдалась, будучи разгромленной, Финляндия, а не СССР.

Рекомендуем всем интересующимся открыть №12 журнала «Родина» за 1995 г., посвященный предыдущему юбилею (55-й годовщине). Данный журнал издается президентом и правительством Российской Федерации, народ в редколлегии проверенный. [167] Тем более что членом редколлегии является и глава администрации российского президента. Поэтому если этот журнал и врет, то заранее известно в какую сторону.

Из помещенной в 12-м номере журнала «Родина» дискуссии финских и российских историков любопытные узнают, что:

– война началась из-за того, что финны отказали СССР в аренде клочка территории на своем мысе Ханко для постройки базы с целью защиты устья Финского залива от входа в него вражеских флотов (финская граница находилась настолько близко, что из полевой артиллерии можно было обстреливать Ленинград);

– просьба СССР отодвинуть границу на Карельском перешейке до финских укреплений (линии Маннергейма), оказывается, появилась потом и была необязательной;

– Советский Союз обязался щедро оплатить аренду, оплатить переселение финнов с Карельского перешейка и предоставить Финляндии взамен территорию, вдвое превосходящую ту, которая должна отойти к СССР;

– не начни Финляндия войну, у нее были бы целы все люди, а территория была бы намного больше, чем в настоящее время;

– финское правительство категорически отказало Советскому Союзу, поскольку было уверено, что Финляндия в состоянии 6 месяцев вести с СССР наступательную войну в одиночку и сумеет за это время найти союзников;

– как пишет упомянутый журнал, из оперативных планов финляндской армии, сохранившихся в Военном архиве Финляндии, следует, что «предполагалось сразу после нападения СССР перейти в наступление и занять ряд территорий, прежде [168] всего в Советской Карелии… командование финляндской армии окончательно отказалось от этих планов лишь через неделю после начала «зимней войны», поскольку группировка Красной Армии на этом направлении оказалась неожиданно мощной»;

– Финляндия собиралась установить новую границу с Советским Союзом по «Неве, южному берегу Ладожского озера, Свири, Онежскому озеру и далее к Белому морю и Ледовитому океану (с включением Кольского полуострова)»;

– собравшись на войну за шерстью, Финляндия вернулась с нее стриженой, так как:

а) СССР заставил сдать ему в аренду весь мыс Ханко;

б) забрал весь Карельский перешеек вместе с «линией Маннергейма» и расположенным за ней городом Выборгом, Сортавалу, ряд территорий в северной Карелии;

в) отобрал часть петсамских никелевых рудников.

Кроме того, добавим, что к СССР полностью отошли острова Рыбачий и Средний. Но это была всего лишь полупобеда. Мужество и нечеловеческая стойкость наших солдат не только поставили крест на мечтах о «Великой Финляндии» от Ботанического залива до Невы и Белого моря, но и открыли путь на Хельсинки. И все же полупобеда, обусловленная в первую очередь угрозой втягивания Советского Союза в мировую бойню, не позволила вывести Финляндию окончательно из числа противников: в 1941-1944 гг. 40 % линии фронта и до 40 советских дивизий будет оттягивать на себя финский участок Великой Отечественной войны. Сюда же следует отнести 1 миллион жизней погибших во время блокады ленинградцев, гибель которых лежит на совести финских фашистов и их хозяев и союзников. [169]

– Финляндия вновь полезла в войну с СССР в 1941 г., уже вместе с Гитлером (как ни отговаривали ее Англия и США), и вновь вернулась стриженой. (На этот раз в 1944 году.) СССР заставил ее за свой счет громить гитлеровскую армейскую группу «Норвегия». Впрочем этот «подвиг» в зачет финнам не пошел. СССР снял с Финляндии денежную контрибуцию и еще сократил ей территорию и количество никелевых залежей.

* * *

Вкратце предыстория возникновения спорного вопроса о границах такова. В декабре 1917 года Финляндия провозгласила свою «независимость». Во время гражданской войны финские революционеры при помощи большевиков захватили значительную часть южной Финляндии, но были, с помощью немецких войск, выбиты белыми.

100-тысячная армия Маннергейма уже готова была помочь белым генералам (Юденичу и Колчаку) сокрушить большевистскую власть. Однако почувствовавший вкус власти Маннергейм, клявшийся на людях в «верности и преданности моему государю Николаю II», предпочел пойти на сделку с большевиками, вместо того, чтобы доказать на деле свою «верность и преданность».

Ленин и Троцкий в тот критический момент с радостью согласились на подписание мирного договора в Тарту (Дерпте), очень выгодного для финской стороны. Несмотря на свой резкий протест против утраты Карелии, советская делегация, в состав которой входил И. В. Сталин, поставленная в безвыходное положение, была вынуждена подписать этот договор. По нему финны получили Петсаамо с ценными залежами никеля и незамерзающий порт Печенга на севере, ряд островов в [170] Финском заливе, контролирующих подходы к Кронштадту.

Историческая русско-финская граница, существовавшая до 1809 года, была отодвинута далеко на юг: Финляндия получила большую часть Карельского перешейка, а граница, как уже говорилось, прошла в 30 км от Ленинграда.

* * *

31 октября 1939 года Советский Союз официально предъявил Финляндии свои территориальные претензии. К этому времени Финляндия, а также Латвия и Эстония, не принявшие гарантий защиты, предложенных СССР, заключили с фашистской Германией пакты о ненападении. Вслед за этим в Финляндию и прибалтийские государства с целью «инспекции оборонительных сооружений» прибыл гитлеровский генерал Гальдер, что крайне усилило беспокойство Сталина по поводу возможного нападения на Ленинград.

Дело в том, что профашистский режим генерала-диктатора К. Г. Маннергейма возвел вдоль границы с СССР, проходившей тогда по Карельскому перешейку, всего в 30 км от Ленинграда систему мощных укреплений, известную как «Линия Маннергейма».

Эта «линия» строилась под руководством ведущих военно-инженерных специалистов Франции, Германии и Англии. По оценкам западных же военспецов, «взять» штурмом «линию Маннергейма» было невозможно – она считалась неприступным «чудом» военно-инженерного искусства и превращалась в прекрасный плацдарм для нападения на СССР с севера.

Швеция предоставила Маннергейму 80 тыс. винтовок, 500 автоматов, 200 орудий и 25 самолетов. [171] Италия поставила в Финляндию 30 самолетов и большое количество зенитных пушек.

Советское правительство потребовало у Финляндии провести демилитаризацию приграничных районов, перенести границу на 70 км от Ленинграда и ликвидировать военно-морские базы вблизи наших границ в обмен на значительные территориальные уступки. Территорию в 2700 км² вблизи Ленинграда предлагалось обменять на 5500 км² в Карелии.

Английский историк Б.Лиддл Гарт в 1970 г. писал о требованиях СССР 1939 г. к Финляндии:

«Объективное изучение этих требований показывает, что они были составлены на рациональной основе с целью обеспечить большую безопасность русской территории, не нанося сколь-нибудь серьезного ущерба безопасности Финляндии…»

И даже после с трудом доставшегося в марте 1940 г. поражения финских войск «новые советские требования были исключительно умеренными. Сталин проявил государственную мудрость».

К моменту официального предъявления советской стороной своих претензий переговоры с финнами по вопросам безопасности в районе советско-финской границы и восточной части Балтийского моря длились, в общей сложности, полтора года. На разных этапах переговоров и в разных комбинациях Финляндии предлагались: пакт о взаимопомощи; аренда, покупка или обмен на советскую территорию островов в восточной части Финского залива; обмен финской территории на Карельском перешейке на аналогичную советскую в Восточной Карелии; устройство советской военно-морской и военно-воздушной базы на полуострове Ханко.

13 ноября 1939 года делегация Финляндии прервала переговоры с советской стороной и отбыла [172 – иллюстрация][173] в Хельсинки. Ее отъезд означал, что все попытки советской стороны договориться мирным путем окончились неудачей. В середине ноября на военном совете Сталин безысходно заявил: «Нам придется воевать с Финляндией».

26 ноября в районе советско-финской границы у д. Майнила позиции советских войск подверглись артиллерийскому обстрелу, в результате чего несколько красноармейцев было убито и ранено. В тот же день советское правительство направило финской стороне ноту протеста в связи с происшедшим и потребовало в целях предотвращения в дальнейшем подобных инцидентов отвести свои войска от линии границы на 20-25 км.

30 ноября 1939 года, как говорилось в официальном сообщении «по приказу Главного командования Красной Армии, ввиду новых вооруженных провокаций со стороны финской военщины войска Ленинградского военного округа в 8 часов утра перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и в ряде других районов».

Советская сторона потеряла крайне важный при переходе в наступление фактор внезапности (с момента инцидента до времени перехода Красной Армией финской границы прошло 3,5 дня), так как все еще надеялась договориться с финнами мирным путем. Так началась советско-финская война.

* * *

Опуская подробности боевых действий, сразу скажем, что свой приказ войскам Финляндии о фактической капитуляции от 13 марта 1940 г. маршал К. Г. Маннергейм закончил словами:

«У нас есть гордое сознание того, что на нас лежит историческая миссия, которую мы еще исполним, – защищать западную цивилизацию, она издревле [174] была нашей наследственной долей; но мы также знаем, что до последней монетки отплатим свой долг Западу».

Здесь вновь процитируем Ю. Мухина:

«Смотрите, как красиво излагает Маннергейм, прямо как Новодворская. Оно и понятно, когда обгадишься, то приходится вспоминать и про цивилизацию, и про «историческую миссию». Что-то же говорить надо. Главное, и слово свое сдержал – в 1941 г. снова полез вместе с Гитлером отдавать свой долг Западу до монетки. Не знаю, как там с Западом, но долг Финляндии Советскому Союзу Маннергейм действительно оплатил буквально до последнего гроша. Сталин за этим очень тщательно проследил. (Разве что в 1945 г. рассрочку выплаты продлил до 3 лет.)

Теперь посудите сами, как с такими фактами праздновать победу Финляндии над СССР? До чего московская лимита тупая, но ведь и она сможет догадаться, что жирует за счет экспортных поставок на Запад никеля с тех рудников, что были законно добыты в той «проигранной» войне.

Что делать мерзавцам-фальсификаторам? Приходится вымучивать эксклюзивно для поклонников «Ледокола» версию, что СССР, мол, войну проиграл потому, что у него боевые потери и ее как-то и чем-то надо подтвердить».

Дело в том, что потери в войне 1939-1940 гг. Советский Союз никогда не скрывал и объявил почти сразу же: 48 745 убитых и 158 863 раненых. Подсчет осуществлялся сразу же после боев, поэтому, возможно, кого-то не учли. Однако стыдиться потерь было нечего. Тем более нельзя было их скрывать от алчных соседей, т. к., армия, которая несет большие потери, но побеждает, вызывает больше страха, чем та, которая при небольших потерях героически сдается. [175]

Поскольку с перестройкой созрела и конъюнктура, в 1996 г. М. И. Семиряга уточнил, что на самом деле убитых и пропавших без вести было 70 тыс. человек да еще 176 тыс. раненых и обмороженных. «Нет, – утверждает другой математик от истории (или наоборот?) А. М. Носов, – я лучше считаю: убитых и пропавших без вести было 90 тыс., а раненых – 200 тыс.»

Казалось бы, подсчитали всех, и тех, что были, и тех, что не были. Но мало, ребята, мало, тут нужна аптекарская точность. И вот к середине 90-х гг. россиянский историк П. Аптекарь подсчитал уже совсем точно – только убитых и пропавших без вести было, оказывается, 131476 человек. Ну а раненых он и считать не стал, по всей видимости, сотни тысяч. В результате «Коммерсант-Власть» от 30 марта 1999 г. уже смело исчислил потери СССР в финской войне в полмиллиона, т. е. счет уже пошел на миллионы. Правильно, чего их жалеть-то, сталинских совков?

* * *

Теперь разберемся с финскими потерями.

Какой-то финский историк Т. Вихавайнен их подсчитал «точно» – оказывается 23 тыс. человек. В связи с этим П. Аптекарь радостно подсчитывает и даже выделяет жирным шрифтом:

«Получается, что даже если исходить из того, что безвозвратные потери Красной Армии составили 130 тысяч человек, то на каждого убитого финского солдата и офицера приходится пятеро убитых и замерзших наших соотечественников».

Ну, как же такое соотношение назвать? Не иначе как большой победой Финляндии над Советским Союзом? «Демократическая общественность» может смело ее праздновать. (Что она и делает.) [176]

Правда, возникает вопрос – а почему тогда Финляндия сдалась при столь низких потерях? К ноябрю 1939 г. финны отмобилизовали в армию и шюцкор (фашистские военные отряды) свыше 500 тыс. человек. По финским же данным, их общие потери (включая раненых) составили 80 тыс. человек, или 16% от общей численности.

Итак, сравним. Немцы с 22 июня по 31 декабря 1941 г. на советском фронте потеряли 25,96 % численности всех сухопутных войск на Востоке. Спустя год войны эти потери достигли 40,62 %, но тем не менее немцы продолжали наступать аж до середины 1943 г. Возникает резонный вопрос: почему финнам с их 16 %-ными потерями вдруг перехотелось выходить на берега Белого моря?

Ведь финнам оставалось «только день простоять, да ночь продержаться». Еще 14.12.1939 г. по инициативе Франции английская делегация согласилась исключить СССР из Лиги Наций. В начале 1940 г. отношение Англии и Франции к СССР стало откровенно агрессивным, советский посол был объявлен «персоной нон грата». Был выдвинут план нападения англо-французских войск на кавказские нефтяные промыслы.

Начальник французского генштаба Гамелен разработал план высадки десанта в Петсамо. Генерал Сикорский предложил сформировать польский корпус из 20 тыс. военнослужащих Польши, интернированных в Литве и Латвии. Вопрос о посылке в Финляндию экспедиционного англо-французского корпуса был также практически решен. Часть корпуса (французские и польские подразделения) была готова в любой момент погрузиться на суда и высадиться в Северной Норвегии. Лондон и Париж оказывали мощный нажим на правительство Норвегии [177] и Швеции с целью добиться их согласия на пропуск через территорию этих стран войск в Финляндию.

Причем буквально за несколько дней до капитуляции Финляндии союзники уже начали переброску эскадрилий, чтобы бомбить Баку, а из Англии уже вышли суда с частью войск на помощь Финляндии. (После капитуляции финнов они были вынуждены вернуться). Полным ходом шла и подготовка англо-французского удара по Закавказью, одновременно с которым планировалось поднять восстания националистических, сепаратистских сил на Украине, Кавказе и в Средней Азии.

А Финляндия вдруг взяла и сдалась! С чего бы это, раз уже близка была стотысячная союзническая армия?

Объясняя это, финский историк И. Хакала пишет, что у Маннергейма уже войск не осталось. Интересно, куда же они делись? И историк Хакала выдает такую фразу:

«По оценкам экспертов, пехота потеряла приблизительно 3/4 своего состава (в середине марта уже 64 000 человек). Так как пехота в то время состояла из 150 000 человек, то ее потери составляли уже 40 процентов».

Нет, господа, в советских школах так считать не учат: 40% – это не 3/4. И пехоты у Финляндии было не 150 тыс. Флот был мал, авиации и танковых войск почти не было (даже сегодня ВВС и ВМС Финляндии вместе с пограничниками 5,2 тыс. человек), артиллерии 700 стволов – максимум 30 тыс. человек. Как ни крути, а кроме пехоты войск было не более 100 тысяч. Следовательно, на пехоту падает 400 тыс. И потери пехоты в 3/4 означают потери в 300 тыс. человек, из которых убитых должно быть 80 тыс. Казалось бы, это только расчет. Как его подтвердить, если все архивы у наследников Волкогонова, которые с ними что хотят, то и творят? [178]

Впрочем, даже на бывших питомцев совкового агитпропа можно положиться. Даже они иногда пишут правду. Видимо, тоже к юбилею советско-финской войны, историк В.П. Галицкий в 1999 г. тиражом 2000 экз. выпустил небольшую книжку «Финские военнопленные в лагерях НКВД». Рассказывает, как им, бедным, там было плохо. Ну и попутно, порывшись в архивах, он, не подумавши, приводит потери сторон не только в пленных, но и общие, и не только раздутые наши, но и, видимо, подлинные финские. Они таковы: общие потери СССР – 285 тыс. человек, Финляндии – 250 тыс. Убитые и пропавшие без вести: у СССР – 90 тыс. человек, у Финляндии – 95 тыс. человек.

Вот это уже похоже на правду! При таких потерях становится понятно, почему финны сдались, не дождавшись, пока к ним подплывут пароходы с французами, поляками и англичанами. Невтерпеж было!

* * *

В советский плен попало немногим более тысячи финских солдат и офицеров. После подписания мирного договора все они возвратились на родину. Зато, как стало известно лишь недавно, в Финляндии находится, по меньшей мере, 76 братских захоронений советских военнопленных, погибших в финских концлагерях с конца 1939 г.

И последнее. На заседании Главного военного совета по итогам советско-финской войны, состоявшемся 14-17 апреля 1940 г., Сталин требовал воспитывать наш комсостав в духе активной обороны.[179]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.