Новый орган

Новый орган

В один из дней августа 1943 года во время ожесточенных боев в полевой госпиталь доставили раненого воина Петра Сигаева. Осколок снаряда не причинил ему смертельных разрушений, непосредственно угрожающих жизни, но это было очень тяжелое ранение по своему расположению и по своим последствиям.

Когда врачи разбинтовали голову раненого, то перед ними оказался человек с поврежденной половиной лица. Нижняя челюсть была переломлена в двух местах. Все зубы на ней, за исключением четырех, оказались выбиты, был размозжен язык. От языка остались обрывки тканей, которые тут же под новокаиновым обезболиванием пришлось отрезать вплоть до самого корня.

Раненого эвакуировали в Москву. Когда он прибыл в Центральный институт травматологии, то состояние раненого ухудшилось. И это вполне понятно. Отсутствие языка постепенно подкашивало силы раненого. Без языка человек не может говорить, но гораздо большая беда в том, что без языка человек не может есть. Прием пищи у Сигаева был резко затруднен, разжевывание и проглатывание пищи были почти невозможны. Еду, даже в ограниченной степени, можно было принимать только лежа.

В Институте травматологии раненого стали лечить. Прежде всего занялись его раздробленной челюстью. Через месяц после того, как удалось искусственным питанием несколько поднять силы больного, укрепить его, улучшить общее состояние, была произведена операция: все плотные рубцы в области перелома челюсти рассекли, челюсть вытянули вперед, чтобы она заняла нормальное положение, и наложили на нее гипсовую шину сроком на шесть недель.

Когда нижняя челюсть была укреплена и срослась, на четыре уцелевших зуба и на верхнюю челюсть поставили протезы, позволявшие хорошо пережевывать пищу. Осколки нижней челюсти были удалены, а дефект кости устранен пересадкой хряща; подбородок образовали тоже с помощью пересаженного кусочка хряща.

Так, шаг за шагом, хирурги восстанавливали лицо Сигаева.

Оставалось самое трудное – язык. Врачи приняли единственно правильное решение – создать язык заново. Наиболее подходящим материалом для этого оказалась кожа, но нужен был большой кусок ее. Решено было трансплантат взять со спины. На спине, несколько пониже лопатки, приготовили филатовский круглый стебель. Но для функций языка одной тонкой кожи было мало. Поэтому пластинку кожи отсекли вместе с подкожной клетчаткой и с жировым слоем. Получился стебель почти нужной толщины.

Путь для его путешествия выбрали самый короткий. Со спины стебель переместили на живот, а оттуда сразу на руку. Место на руке выбрали такое, что стоило только руку поднести к лицу, как стебель оказывался у рта.

В ноябре 1946 года была произведена заключительная операция. Остаток корня языка прошили крепкой шелковой нитью и сильно, насколько было можно, натянули. С трудом работая инструментами в глубине полости рта, хирурги освежили раневую поверхность корня языка, – срезали образовавшиеся рубцы. Площадка для приема филатовского стебля была готова.

Поднятая рука больного приблизила трансплантат к самому рту. Конец стебля распластали и образовавшийся плоский лоскут ввели в глубину ротовой полости. Его сшили там с верхней и нижней поверхностью корня языка. Одна ножка стебля находилась теперь на корне будущего языка, другая оставалась на руке. Чтобы больной не прикусил стебель, на зубы надели добавочный пластмассовый протез с так называемым повышенным прикусом, который мешал зубам сомкнуться.

Три недели Сигаев держал у рта руку, прибинтованную к голове плотной повязкой; три недели хирурги наблюдали за оперированным. Кормили его только жидкой и полужидкой пищей, которую вводили через резиновую трубку.

Всё шло гладко. Стебель прижил. Потом его отсекли на расстоянии восьми сантиметров от корня. На руке осталась меньшая часть стебля, которую вскоре удалили; во рту находилась его вторая часть, приросшая к корню языка. Таким путем образовался язык.

Спустя еще две недели Сигаев уже не был немым. Это был человек с разборчивой и понятной всем речью. Он завтракал, обедал и ужинал, как здоровые люди.

Высшим удовольствием Сигаева стало показывать язык соседям, демонстрировать его гибкость, подвижность. Все радовались за Сигаева, которому врачи вернули язык, почти не отличимый от нормального.

Эта тонкая операция, великолепно сделанная профессором Михельсоном, является еще одной крупной победой советской восстановительной хирургии.