Веспасиан

Веспасиан

Тит Флавий Веспасиан родился 17 ноября 9 г. в небольшой деревне Фа-лакрины около Реате (совр. Риети) недалеко от Рима. Он был человеком очень скромного происхождения: его предки не отличались ни знатностью, ни богатством и не совершили ничего выдающегося.

Веспасиан. Мрамор. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг

Веспасиан много лет отдал военной деятельности; он служил в римских войсках во Фракии (территория совр. Болгарии), управлял Критом и Киреной, командовал легионом в Германии. Особенно он отличился в Британии, где участвовал в 30 сражениях, покорил два сильных племени и более 20 селений. Именно в Британии, по словам Тацита (Агр. 13), «всесильным роком был впервые замечен Веспасиан». За победы в Британии он удостоился в Риме триумфа и стал консулом в 51 г.

Успехам на поприще военной и государственной деятельности Веспасиан в первую очередь обязан своей энергичной натуре, природному трезвому уму, осмотрительности и осторожности; именно эти качества в сочетании со скромным образом жизни позволили ему сравнительно благополучно пережить тяжелые и опасные времена правления остервенелого Калигулы, бесхарактерного Клавдия и сумасбродного Нерона.

Чтобы получить должности в Германии и Британии, Веспасиан прибег к покровительству Нарцисса, одного из трех могущественнейших вольноотпущенников, которые заправляли всеми делами Римского государства при безвольном Клавдии. Но Нарцисс был врагом Агриппины Младшей, суровой матери Нерона, и гнев Агриппины грозил обратиться также и против Веспасиана, который, однако, как человек здравомыслящий и осторожный, вовремя сумел удалиться от дел и исчезнуть с глаз грозной императрицы.

После того как Нерон в конце концов разделался со своей строптивой матерью, Веспасиан смог вернуться к государственной деятельности и получил в управление провинцию Африку. На этом посту он не разбогател и, возвратившись в Рим, заложил родному брату свои имения, а сам стал торговать мулами, хотя древние римские законы запрещали сенаторам заниматься торговлей, торговля же мулами считалась особенно малопочтенным занятием; за это молва наградила его презрительным прозвищем «погонщик мулов».

Веспасиан был в числе тех лиц, которые сопровождали Нерона в его «гастрольном турне» по Греции в 66 г., и навлек на себя его немилость, так как не раз или уходил из театра, когда Нерон пел перед публикой, или, что еще хуже, засыпал.

В жизни Веспасиана произошел крутой поворот, когда внезапно в феврале 67 г. Нерон назначил его главнокомандующим в войне против Иудеи.

Римляне впервые вторглись в Иудею в 63 г. до н. э., в 6 г. н. э. она была обращена в римскую провинцию. С 41 г. в правление императора Клавдия Иудея на некоторое время была переведена на положение царства, зависимого от Рима; царем Иудеи стал дружественно настроенный к римлянам Ирод Агриппа, но после его смерти в 44 г. Иудея снова была обращена в римскую провинцию, управляемую прокуратором. В 66 г. жители Иерусалима перебили римский гарнизон, и восстание охватило всю Иудею. Рим бросил против восставших свои войска из Сирии, но они были разбиты. Тогда Нерон был вынужден вспомнить о военных талантах Веспасиана и простить ему непочтительное отношение к своему пению, тем более, что тот был, как пишет Светоний (Been. 5), «человеком испытанного усердия и нимало не опасным по скромности своего рода и имени».

За два года войска Веспасиана сумели подавить восстание. Это было в первую очередь заслугой полководца. Как пишет Тацит, «Веспасиан обычно сам шел во главе войска, умел выбрать место для лагеря, днем и ночью помышлял о победе над врагами, а если надо, разил их могучею рукой, ел, что придется, одеждой и привычками почти не отличался от рядового воина» (Тац. Ист. II, 5).

Вся Иудея была возвращена под власть римского оружия, только Иерусалим не был взят. Веспасиан, однако, сознательно не торопился идти на Иерусалим, хотя его легионы яростно рвались в бой за иудейскую столицу, которую тем временем терзали внутренние распри. Свою медлительность Веспасиан так объяснил своим воинам:

«Лучшим полководцем, чем я, является бог, который хочет отдать иудеев в руки римлян без всякого напряжения сил с нашей стороны, а войску нашему подарить победу, не связанную с риском. Пока враги собственными руками губят сами себя, пока терзает их самое страшное зло – междоусобная война, – нам лучше пребывать спокойными зрителями этих ужасов и не ввязываться в борьбу с людьми, которые ищут смерти и неистово беснуются друг против друга… Самообладание и обдуманность приносят столько же славы, сколь и подвиги в бою, когда они ведут к победе. А пока враг истощает сам себя, мое войско будет отдыхать от трудов войны и наберется сил… Итак, ради безопасности разумнее всего предоставить самим себе людей, пожирающих друг друга» (Иос. Фл. И. В. 4, 6, 2).

В действительности же Веспасиана удерживало от похода на Иерусалим опасение, как бы не вспыхнула междоусобица в самом Риме.

Он оказался единственным из римских полководцев, который сумел правильно оценить ситуацию, сумел долгое время продержаться в стороне, не ввязываясь открыто в ту борьбу за власть, которая неминуемо должна была вспыхнуть в Риме в результате безрассудного правления Нерона, тем более что Нерон был последним представителем семейства Юлиев-Клавдиев, власть которых над Римом продолжалась около века.

Веспасиан, не торопясь, готовил наступление на Иерусалим, но тотчас прекратил войну, как только получил известие, что Нерон свергнут и покончил с собой в июне 68 г.

Римское государство оказалось во власти своих собственных войск.

Нерон покончил с собой тогда, когда легионы, стоявшие в Испании и в Галлии, провозгласили императором (точнее – принцепсом, главой государства) Гальбу.

Веспасиан признал Гальбу и отправил к нему своего сына Тита. Однако Веспасиан, очевидно, понимал, что у Гальбы мало шансов удержать власть, и Тит не спешил к новому императору.

В начале января 69 г. легионы, находившиеся в Германии, провозгласили императором Вителлия, а 15 января в Риме Гальба был убит.

Получив об этом известие, Тит вернулся к Веспасиану.

Но в Риме в день убийства Гальбы преторианская гвардия провозгласила своего императора – Отона, которого признали легионы, стоявшие на Дунае. Веспасиан в Иудее привел свои легионы к присяге Отону.

Веспасиан, командовавший тремя легионами, и наместник Сирии Муциан, в распоряжении которого было четыре легиона, сохраняли спокойствие. «Полководцы видели мятежные настроения воинов, но пока что предпочитали выжидать и смотреть, как будут воевать другие. Победители и побежденные в гражданской войне, рассуждали они, никогда не примиряются надолго. Гадать же сейчас, кому удастся взять верх – Отону или Вителлию, не имеет смысла: добившись победы, даже выдающиеся полководцы начинают вести себя неожиданно, а уж эти двое, ленивые, распутные,, вечно со всеми ссорящиеся, все равно погибнут оба, – один оттого, что проиграл войну, другой – оттого, что ее выиграл. Поэтому Веспасиан и Муциан решили, что вооруженное выступление необходимо, но что его надо отложить до более подходящего случая. Остальные по разным соображениям давно уже придерживались того же мнения, – лучших вела любовь к отечеству, многих подталкивала надежда пограбить, иные рассчитывали поправить свои денежные дела. Так или иначе, и хорошие люди, и дурные, все по разным причинам, но с равным пылом, жаждали войны» (Тац. Ист. II, 7).

В Северной Италии при Бедриаке (около Кремоны) войска Отона напали на войска Вителлия, но были разбиты и перешли на сторону последнего. Отон покончил с собой, а римский сенат признал императором Вителлия.

Осторожный Веспасиан привел свои войска к присяге Вителлию.

Осмотрительно и не торопясь, шел Веспасиан к власти, сумев поставить время себе на службу. Два неразумных соперника уже погибли, оставался один Вителлий.

Тацит так описывает эти события:

«Сейчас нам даже трудно представить себе, до чего возгордился Вителлий и какая беспечность им овладела, когда прибывшие из Сирии и Иудеи гонцы сообщили, что восточные армии признали его власть. До тех пор в народе на Веспасиана смотрели как на возможного кандидата в принцепсы (императоры), и слухи о его намерениях, хоть и смутные, хоть и неизвестно кем распускаемые, не раз приводили Вителлия в волнение и ужас. Теперь и он сам, и его армия, не опасаясь больше соперников, предались, словно варвары, жестокостям, распутству и грабежам. Веспасиан между тем еще и еще раз взвешивал, насколько он готов к (междоусобной) войне, насколько сильны его армии, подсчитывал, на какие войска у себя в Иудее и в других восточных провинциях он может опереться. Когда он первым произносил слова присяги Вителлию и призывал на него милость богов, легионеры слушали его молча, и было ясно, что они готовы восстать немедленно… Но нелегко решиться на такое дело, как гражданская война, и Веспасиан медлил, то загораясь надеждами, то снова и снова перебирая в уме все возможные препятствия. Два сына в расцвете сил, шестьдесят лет жизни за плечами – неужели настал день, когда все это надо отдать на волю слепого случая, воинской удачи?.. Перед тем, кто идет на борьбу за императорскую власть, один лишь выбор – подняться на вершину или сорваться в бездну» (Тац. Ист. II, 73-74).

Веспасиан мог рассчитывать в это время на поддержку девяти легионов, стоявших в Иудее, Сирии и Египте. Особенно побуждал Веспасиана к захвату власти наместник Сирии Муциан, который «отличался богатством и любовью к роскоши, привык окружать себя великолепием, у частного человека невиданным; он хорошо владел словом, был опытен в политике, разбирался в делах и умел предвидеть их исход» (Тац. Ист. II, 5).

Первый решительный шаг сделал наместник Египта Тиберий Александр; 1 июля 69 г. он привел свои легионы, стоявшие в Александрии, к присяге Веспасиану как императору. 11 июля Веспасиану присягнули его легионы в Иудее. Случилось все это, как пишет Тацит (см. Ист. II, 79), внезапно, ибо все решил энтузиазм воинов. «Сам Веспасиан в этих новых и необычных обстоятельствах оставался таким же, как прежде – без малейшей важности, без всякой спеси. Едва прошло первое волнение, густым туманом застилающее глаза каждому, кто попадает на вершину могущества, он обратился к войску с несколькими словами, по военному простыми и суровыми» (Тац. Ист. II, 80).

Немедленно признали Веспасиана легионы в Сирии, а также Сохем, царь Софены (Юго-Западной Армении), Антиох, царь Коммагены (на Верхнем Евфрате), Ирод Агриппа II Младший, властитель части Сирии и Северо-Восточной Палестины, и царица Береника, его сестра; «молодая и красивая, она даже старого Веспасиана обворожила любезностью и роскошными подарками; все приморские провинции вплоть до границ Азии и Ахайи (Греции), и все внутренние, вплоть до Понта (Черного моря) и Армении присягнули на верность Веспасиану» (Тац. Ист. II, 81).

«Подготовку к войне Веспасиан начал с того, что набрал рекрутов и призвал в армию ветеранов; наиболее зажиточным городам поручил создать у себя мастерские по производству оружия, в Антиохии начали чеканить золотую и серебряную монету. Эти меры спешно проводились на местах особыми доверенными лицами. Веспасиан показывался всюду, всех подбадривал, хвалил людей честных и деятельных, растерянных и слабых наставлял собственным примером, лишь изредка прибегая к наказаниям, стремился умалить не достоинства своих друзей, а их недостатки… Что до денежного подарка солдатам, то Муциан на первой же сходке предупредил, что он будет весьма умеренным, и Веспасиан обещал войскам за участие в гражданской войне не больше, чем другие платили им за службу в мирное время: он был непримиримым противником бессмысленной щедрости по отношению к воинам, и поэтому армия у него всегда была лучше, чем у других» (Тац. Ист. II, 82).

Веспасиан позаботился о безопасности восточных границ Римской империи, отправив послов к парфянам и армянам, а сам направился в Александрию. Город Рим получал хлеб из Египта, и теперь от Веспасиана зависело: дать хлеб столице империи или голодом принудить ее к покорности.

На сторону Веспасиана перешли также римские войска, находившиеся в Иллирии, Далмации, Мезии и Паннонии (территория Восточной Адриатики и Венгрии). В Паннонии Веспасиана горячо поддержал полководец Антоний Прим, который «был лихой рубака, бойкий на язык, мастер-сеять смуту, ловкий зачинщик раздоров и мятежей, грабитель и расточитель, в мирное время нестерпимый, но на войне небесполезный» (Тац. Ист. II, 86).

Оба римских флота, Равеннский и Мизенский, также признали Веспасиана.

«Провинции содрогались от грохота оружия, поступи легионов, передвижений флотов» (Тац. Ист. II, 84).

Успехи Веспасиана объясняются тем, что его поддержала рабовладельческая знать восточных римских провинций, которая стремилась сравняться в правах с римской аристократией; гражданские войны I в. до н. э. и долгие годы террора при императорах первой половины I в. н. э. уничтожили значительную часть старой римской аристократии, и теперь, с окончанием династии Юлиев-Клавдиев, провинциальная знать почувствовала свою силу и жаждала сделать хозяином Рима такого человека, который соответствовал бы ее интересам. Именно таким был Веспасиан, незнатный, здравомыслящий, прижимистый, хладнокровный и увенчанный военной славой.

Хотя Веспасиана признали также легионы в Африке, Испании и Галлии, он тем не менее не торопился в Рим. Войска на Рим повели его сторонники Муциан, Антоний Прим и другие.

В конце октября 69 г. войска Вителлия были разбиты в сражении под Кремоной; в декабре Рим был взят штурмом.

«Вителлий был убит; война кончилась, но мир не наступил. Победители, полные ненасытной злобы, с оружием в руках по всему городу преследовали побежденных; всюду валялись трупы; рынки и храмы были залиты кровью. Сначала убивали тех, кто случайно попадался под руку, но разгул рос, вскоре флавианцы принялись обшаривать дома и выволакивать укрывшихся там. Любого, кто обращал на себя внимание высоким ростом или молодостью, будь то воин или житель Рима, тотчас же убивали. На первых порах победители еще помнили о своей вражде к побежденным и жаждали только крови, но вскоре ненависть отступила перед алчностью. Под тем предлогом, что жители могут скрывать у себя вителлианцев, флавианцы запретили что-либо прятать или запирать и стали врываться в дома, убивая всех сопротивлявшихся. Среди самых бедных плебеев и самых подлых рабов нашлись такие, что выдали своих богатых хозяев; других предавали друзья. Казалось, будто город захвачен врагами; отовсюду неслись стоны и причитания; люди с сожалением вспоминали о наглых проделках воинов Отона и Вителлия, вызывавших у них в свое время такую ненависть. Полководцы флавианской партии сумели разжечь гражданскую войну, но оказались не в силах справиться с победившими воинами: во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх; править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные» (Тац. Ист. IV, 1).

Рим фактически оказался в руках Антония Прима, который вел себя в захваченном императорском дворце как хозяин.

Веспасиан и его старший сын Тит, находившиеся вне Рима, получили от сената должности консулов; младший сын Веспасиана Домициан находился в Риме, он поселился во дворце, принял титул Цезаря и сидел в полном бездействии, «он походил на сына принцепса (императора) лишь своими постыдными и развратными похождениями» (Тац. Ист. IV, 2).

«Между сенаторами царили раздоры, побежденные скрывали в душе злобу, победителей никто не уважал, законы не соблюдались, принцепс (император) находился вдали от Рима. Таково было положение, когда (в январе 70 г.) Муциан вступил в город и немедленно сосредоточил всю власть в своих руках. Он отстранил от дел Антония Прима… Муциана постоянно окружали вооруженные воины, он жил каждый день в новом дворце, беспрерывно менял одни сады на другие, и весь его вид, походка, повсюду сопровождавшая его охрана показывали, что он-то и есть настоящий принцепс (император), хоть и не соглашается принять это звание» (Тац. Ист. IV, 11).

Муциану удалось восстановить в Риме порядок, и у него хватило ума не вступать в соперничество с Веспасианом.

Летом 70 г. Веспасиан, наконец, прибыл в Рим; лучшую часть своей армии он оставил в Иудее и передал командование своему сыну Титу, который весной того же года начал осаду Иерусалима.

Свое вступление в Рим Веспасиан ознаменовал тем, что спас его от голода; предварительно он отправил из Египта в столицу империи корабли с зерном, и когда они прибыли, то оказалось, что в городе было запасов хлеба едва на десять дней.

По мнению Тацита (см. Ист. I, 50), Веспасиан – единственный император, которого власть изменила в лучшую, а не в худшую сторону: он обладал величайшей терпимостью и прислушивался ко всякому правдивому слову (см. Тац. Ор. 8).

«Щедр он был ко всем сословиям: сенаторам пополнил их состояния, нуждавшимся консулярам (бывшим консулам) назначил по 500 тысяч сестерциев в год, многие города по всей земле отстроил еще лучше после землетрясений и пожаров, о талантах и искусствах обнаруживал величайшую заботу» – так характеризует его Светоний (Been. 17).

Веспасиану удалось установить хорошие отношения как с сенатом, который был оплотом древней римской аристократии, так и с провинциальной знатью.

Будучи в 73 г. цензором, он пересмотрел списки сенаторов и всадников, кое-кого по своему усмотрению исключил, а достойных людей из числа жителей Италии и провинций ввел в состав сената и всадничества.

Веспасиан навел порядок в войсках и поднял дисциплину. Восставшие во время гражданской войны батавы в Галлии были усмирены, Иерусалим взят, с опасной Парфией удалось установить мирные отношения.

Веспасиан очень заботился о безопасности границ римских владений, ничто не ускользало из поля его зрения; он проявил заботу о безопасности даже далекого иберийского (грузинского) царя Митридата, союзника Рима, и повелел построить (или основательно реставрировать) для него крепость около Мцхеты, древней столицы Иберии (Грузии), что и было сделано, как о том повествует найденная в XIX в. на территории Мцхеты греческая надпись, которая теперь экспонируется в Историческом музее города Тбилиси.

Веспасиан покровительствовал Испании, Галлии и Африке в ущерб странам Восточного Средиземноморья; он лишил самостоятельности Грецию, которая получила ее от Нерона за то, что прилежно рукоплескала его выступлениям в театре.

Греки были недовольны Веспасианом, и философы-киники стали всячески порочить его, за что и были изгнаны из Рима в 71 г.; одновременно были изгнаны и астрологи.

Веспасиан имел славу справедливого человека. По словам Светония (Been. 15), «ни разу не оказалось, что казнен невинный – разве что в его отсутствие, без его ведома или даже против его воли». Он не был злопамятен и мстителен. Еще во времена Нерона ему было однажды отказано от двора, и когда он в смятении стал спрашивать, куда же ему теперь деваться, наглый дворцовый служитель ответил, чтобы он убирался подальше. Став императором, Веспасиан повстречал наглеца, а когда тот смиренно стал просить прощения, он так же послал его на все четыре стороны. Один философ-киник отнесся к Веспасиану непочтительно и даже залаял на него, но могучий император ограничился тем, что обозвал его псом (см. Свет. Been. 13-14).

Современники упрекали Веспасиана лишь в одном пороке – в скаредности.

Он налагал тяжелые подати на провинции, увеличивая их иногда вдвое, и изощрялся во введении новых налогов. Он даже ухитрился получать доход с общественных уборных. Его собственный сын Тит открыто возмущался этим неслыханным нововведением. Когда Веспасиан получил первую прибыль, он сунул в нос Титу монету и спросил, пахнет ли она; отсюда и пошло широко известное выражение «деньги не пахнут».

По словам Светония (Been. 16), «он открыто занимался такими делами, каких стыдился бы и частный человек. Он скупал вещи только затем, чтобы потом распродать их с выгодой, он без колебания продавал должности соискателям и оправдания подсудимым, невинным и виновным, без разбору; самых хищных чиновников, как полагают, он нарочно продвигал на все более высокие места, чтобы дать им нажиться, а потом засудить, – говорили, что он пользуется ими, как губками, сухим дает намокнуть, а мокрые выжимает».

Такое поведение Веспасиана, вероятнее всего, объяснялось не столько скаредностью его натуры, сколько бедственным состоянием государственной казны после многих лет безумных роскошеств Нерона и двух лет гражданской войны. В самом начале своего правления Веспасиан объявил, что нужно 40 миллиардов сестерциев, чтобы поднять государство на ноги.

Веспасиан серьезно занялся приведением в порядок города Рима, который пострадал во время гражданской войны так сильно, что был сожжен даже храм Юпитера Капитолийского, главная святыня государства. Веспасиан, «приступив к восстановлению Капитолия, первый своими руками начал расчищать обломки и выносить их на собственной спине» (Свет. Been. 9, 5).

Для украшения Рима Веспасиан стал строить храм Клавдия, который все-таки почитался божественным, и большой новый форум – площадь, в центре которой возвели храм богини Мира (Веспасиан гордился тем, что даровал Римскому государству мир), а по краям – здания библиотек.

Иосиф Флавий так описывает форум Веспасиана:

«В короткое время было завершено сооружение, превосходившее все человеческие ожидания. Веспасиан израсходовал на это неимоверные средства, какие только дозволила ему его собственная казна и какие достались ему от предшественников. Он разукрасил храм богини Мира разнообразными великолепными произведениями живописи и скульптуры. В храме было собрано и расставлено все, ради чего люди прежде путешествовали по всей земле, чтобы увидеть это. Веспасиан приказал хранить здесь также драгоценности и сосуды, взятые из иерусалимского храма, так как он очень дорожил ими» (Иос. Фл. И. В. 7, 5, 7). Для римского народа Веспасиан предпринял строительство грандиозного амфитеатра, рассчитанного на 50 тысяч человек; амфитеатр стали сооружать в центре Рима на том месте, где по прихоти Нерона был вырыт большой пруд; здание было закончено уже после смерти Веспасиана, официально оно именовалось амфитеатром Флавиев, а в раннем Средневековье, неизвестно почему, стало называться Колизеем.

Веспасиан заботился о том, чтобы привлечь к себе симпатии населения, неоднократно устраивал раздачи подарков и роскошные званые пиры, «чтобы поддержать торговцев съестным» (Свет. Been. 19).

Став императором, Веспасиан нисколько не возгордился величием и ни в чем не изменил привычек скромного человека, жившего в той простоте нравов, которая была присуща старинному римскому быту; так личным примером он успешнее, чем строгими законами, способствовал обузданию роскоши, терзавшей и разорявшей Рим.

Веспасиан был «доступен и снисходителен с первых дней правления и до самой смерти. Свое былое низкое состояние он никогда не скрывал и часто даже выставлял напоказ. Когда кто-то попытался возвести начало рода Флавиев к основателям Реате и к тому спутнику Геркулеса, чью гробницу показывают на Соляной дороге, он первый это высмеял. К наружному блеску он нисколько не стремился, и даже в день триумфа (в честь победы в Иудейской войне), измученный медленным и утомительным шествием, не удержался, чтобы не сказать: «Поделом мне, старику: как дурак, захотел триумфа, словно предки мои его заслужили или сам я мог о нем мечтать!» (Свет. Been. 12).

Веспасиан навсегда сохранил непритязательные вкусы простого человека и терпеть не мог мужчин, которые уделяют своей внешности чрезмерное внимание. Однажды к нему явился один молодой человек, благоухавший самыми изысканными ароматами, чтобы поблагодарить его за полученную должность. Но Веспасиан, помрачнев, сказал: «Уж лу^пге бы ты вонял луком!» – и должность отобрал (Свет. Been. 8, 3).

Веспасиан любил блеснуть метким словцом, шутки его не всегда были изящны и пристойны, но отличались остроумием.

Однажды один слуга, пользовавшийся большим расположением Веспасиана, попросил у него какую-то должность якобы для своего брата. Веспасиан пригласил к себе «брата», сам поговорил с ним и дал ему должность, собственноручно получив с него денежную мзду. Когда слуга осведомился у императора, как обстоит дело, Веспасиан спокойно ответил ему: «Ищи себе другого брата, это теперь мой брат» (Свет. Been. 23, 2).

По римским обычаям умерший император (который не был свергнут с престола) причислялся к богам и в истории фигурировал с титулом «божественный». Когда Веспасиан, всю жизнь отличавшийся прекрасным здоровьем и нисколько о нем не заботившийся, в 70 лет почувствовал приближение смерти, он нашел в себе силы сказать: «Увы, кажется, я становлюсь богом» (Свет. Been. 23, 4).

Веспасиан умер 23 июня 79 г. Римляне сохранили память о нем как об одном из лучших императоров. Его официально обожествили и построили на Форуме роскошный мраморный храм Веспасиана, от которого до нашего времени сохранились только три угловые колонны и небольшая часть пышного антаблемента.