Глава 3 На Днепре (17.07–17.08.41)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3

На Днепре (17.07–17.08.41)

17 июля в Старый Быхов подтянулись и остальные части 31-й дивизии. Положение, сложившееся в группе армий «Центр», потребовало месячного пребывания 31-й дивизии на Днепре. Задачи перед дивизией ставились самые разнообразные; от обороны мы то и дело переходили к наступлению и наоборот. Силы дивизии были разделены на две части, расположенные по обе стороны реки. Приблизительно треть 31-й дивизии (усиленный 17-й пехотный полк) занимала временные позиции среди чужих дивизий на восточном берегу Днепра до 17 августа. Две трети 31-й дивизии сражались до 1 августа на западном берегу реки. Центр тяжести боевых действий постепенно сместился на восточный берег, и с 13 августа[62] все части дивизии воссоединились на восточном берегу. Как и прежде, дивизия входила в состав XXII армейского корпуса, переданного в подчинение командованию 2-й армии. На южном крыле группы армий «Центр» 2-я армия прикрывала фланги увязшей в оборонительных боях в районе Кричев, Ельня, Смоленск танковой группы Гудериана.

Приостановка операций на участке группы армий «Центр» привела к усилению сопротивления противника. Таким образом, в результате сложившегося положения не могло быть и речи о целенаправленной передышке, которой требовала подготовка к продолжению наступления. Части 31-й дивизии – и в этом ее положение ничем не отличалось от положения остальных пехотных дивизий – были вынуждены изо дня в день вести бои. В непрестанных столкновениях с противником войска изматывались, а пополнений не было, и ждать их было неоткуда. Однако командование считало необходимым дать отдых танковым соединениям. Оперативная пауза, таким образом, отнюдь не означала паузы в перемалывании противником пехотных частей.

Меры немецкого командования, которое постоянно колебалось между наступлением и обороной, не позволяли нам понять его стратегические замыслы и являлись причиной непрестанных изменений в расквартировании войск и в поставленных задачах. Основным узким местом было снабжение, и в первую очередь снабжение боеприпасами. Эта проблема, в первом приближении, была решена тем, что высшее командование выделило для снабжения автотранспорт, который был для этих целей передан на 10 дней в распоряжение нижестоящих командиров.

17 июля наша авиационная разведка доложила, что в районе городка Новый Быхов на западный берег Днепра переправилась большая группа вражеских войск. Создавалась реальная угроза того, что противник усилит свое давление на север между реками Друть и Днепр и начнет угрожать нашим переправам через Днепр в районах к северу от Старого Быхова. В связи с этим 31-я пехотная дивизия (без 17-го полка) получила приказ атаковать 19 июля противника, переправившегося в районе Нового Быхова, и отбросить его на восточный берег Днепра. Основную тяжесть атаки должен был взять на себя 82-й полк, который в ночь с 18 на 19 июля сменил у Калинино (4 км южнее Старого Быхова) разведбатальон 31-й дивизии и занял позиции по обе стороны шоссе Старый Быхов – Новый Быхов, изготовившись к атаке. С тыла на правом фланге наступление 82-го полка должен был поддержать 12-й пехотный полк.

В первом эшелоне атаки были задействованы 3-й и 1-й батальоны полка. 2-й батальон был оставлен во втором эшелоне, как полковой резерв.

Организация и распределение сил:

а) 3-й батальон 82-го полка

2 взвода 13-й роты 82-го полка (пехотная артиллерия)

1-я рота 31-го саперного батальона 31-й дивизии

2-я рота 31-го противотанкового полка 31-й дивизии

1-я рота 610-го зенитного дивизиона

1/2 роты (батареи) 201-го дивизиона штурмовых орудий

б) 1-й батальон 82-го полка

Саперный взвод 82-го полка

2 взвода 13-й роты 82-го полка (пехотная артиллерия)

14-я рота 82-го полка (истребители танков)

1/2 роты 201-го дивизиона штурмовых орудий

Главные силы 82-го полка располагались на внутренних флангах батальонов, то есть на упомянутом шоссе. По разведанным вражеским целям был в 9 часов открыт массированный огонь, который достиг наивысшей силы в промежуток между 10.45 и 11.00, с целью подавить сопротивление противника. Эскадре Мельдерса была поставлена задача прикрывать действия пехоты воздушной разведкой и прицельным бомбометанием. К сожалению, плохая погода позволяла проводить воздушную разведку лишь время от времени. Наземная разведка была выдвинута в район деревни Лудчицы. Эта разведка обнаружила слабые силы противника перед передним краем 3-го батальона и полевые позиции, занятые противником перед передним краем 1-го батальона. Как выяснилось в ходе атаки, противник располагал большими силами, чем удалось установить разведке.

В 11 часов пехота перешла в наступление. Из-за ожесточенного сопротивления противника пехоте приходилось продвигаться вперед короткими перебежками, и лишь во второй половине дня сопротивление противника было сломлено, взяты Лудчицы и Сяченье, а противник был принужден к отступлению. Русская пехотная дивизия была отброшена, подбито большое число вражеских танков, а в наши руки попали 2000 пленных, две артиллерийские батареи и большое количество другого вооружения. 20 июля 12-му пехотному полку удалось закрепить успех – преследуя отступавшего противника, он оттеснил его к Днепру и отбросил на противоположный берег.

Противник 19 июля оборонялся стойко и с большим искусством. Русские умело маскировались на картофельных и овощных полях, очень близко подпускали к себе атакующих, а иногда и пропускали их мимо себя, а затем с близкого расстояния, а иногда и с тыла открывали огонь. Кроме того, противник умело использовал тяжелую артиллерию, которая била не только по нашему переднему краю, но и по штабам батальонов и полков и по позициям тяжелой артиллерии, причинив нам значительные потери. Общие потери 82-го полка за 19 июля составили 225 человек[63].

Тяжесть и жестокость этих боев произвела глубокое впечатление на офицеров истребительной эскадры Мельдерса, которые во время посещения командного пункта 82-го полка в котловине близ Калинино увидели полковой перевязочный пункт. Кровавая цена, которую приходилось платить за победу, заставила их вспомнить о тяжелой психологической нагрузке, постоянно давившей на плечи пехотных командиров.

82-й полк, усиленный 2-м дивизионом 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии и 1-й ротой саперного батальона дивизии, выступил 20 июля в 8.45 из района селения Лудчицы и начал наступление в южном направлении. Избегая открытых столкновений с противником, по едва проходимым дорогам, полк через Комаричи вышел в район Истопки – Чернолесье к северу от шоссе Новый Быхов – Рогачев. Здесь, выставив сильное охранение на юге и западе, полк остановился на отдых. Во время перехода мы обнаружили в обширных лесах много окопов и лагерных стоянок вокруг деревни Истопки. Это говорило о том, что в этом районе совсем недавно были сосредоточены значительные вражеские силы, которые, вероятно, отступили на юг, к Днепру. В излучине Днепра, близ деревни Нижняя Тощица, мы вновь соединились с разведбатальоном 31-й дивизии (командир – ротмистр Бринкман).

12-й пехотный полк, двигавшийся к югу от Старого Быхова через Приволыжье, завязал тяжелые бои с противником в лесах в районе хутора Дубровский. Так как 21 июля этот полк попал в тяжелое положение и запросил поддержку, командир 31-й дивизии поручил 82-му полку вечером того же дня поспешить на помощь 12-му полку и взять на Днепре населенный пункт Виляховка. Проведение атаки было возложено на 2-й батальон 82-го полка, усиленный двумя взводами противотанковых орудий и пехотных штурмовых орудий. Батальон покинул Чернолесье в 18 часов и совершил короткий (около 2 км), но тяжелый переход по бездорожью, прежде чем достиг исходной позиции в 2 километрах севернее Виляховки. Резервный 3-й батальон шел следом за 2-м батальоном. Перед 1-м батальоном была поставлена задача прикрывать атакующие батальоны от нападений разрозненных групп противника и русских частей, которые действовали в лесах по обе стороны дороги Старый Быхов – Рогачев.

Под прикрытием огня опытных артиллеристов 2-го дивизиона 31-го артполка 31-й дивизии (командир – майор Кёхлер) 2-й батальон вышел к Виляховке при свете разрывов. Сама деревня, расположенная в низине, у подножия крутого берега Днепра, с наших позиций не просматривалась. Зато хорошими ориентирами для атаки служили три расположенные севернее Виляховки ветряные мельницы, чьи силуэты четко выделялись на фоне вечернего неба. Опасение, что придется вступать в опасный и тяжелый ночной бой, рассеялось. Около 22 часов по следу трассирующих пуль командир полка понял, что 2-й батальон свою задачу выполнил. Противник был застигнут врасплох и почти панически бежал на восток. В руки 6-й и 7-й рот, шедших во главе наступающего батальона, попало несколько запряженных повозок, оружие и сотня пленных. По счастливой случайности 2-й батальон в этом бою не потерял ни одного человека. Под впечатлением этой неудачи противник отступил с западного берега Днепра и на участке 12-го полка.

23 июля 2-я армия, включавшая LIII армейский корпус, XII армейский корпус (в состав которого входили 31-я пехотная и 1-я кавалерийская дивизии) и XIII армейский корпус, перешла к обороне на обоих берегах Днепра. 31-я пехотная дивизия (за исключением 17-го пехотного полка) была разделена на три боевые группы. В составе западной группы разведывательный батальон 31-й дивизии и саперы прикрывали участок между рекой Друть и железной дорогой Старый Быхов – Рогачев. В центре и на востоке находились боевые группы в составе 82-го и 12-го пехотных полков соответственно. Передний край обороны 82-го полка проходил по лесу южнее деревень Шилаховка и Барановщина до высоты к востоку от селения Нижняя Тощица. 23 июля 1-й и 3-й батальоны полка заняли позиции на передовой; в последующие дни к ним присоединился и 2-й батальон, который в Виляховке был сменен подразделениями 12-го полка. Личный состав был разделен так, чтобы одна треть обеспечивала охранение и разведку, одна треть находилась на передовой, а одна треть в резерве. Боевых столкновений не было; противник занимал деревни севернее Рогачева.

В целом наши силы вполне соответствовали возложенным на них тактическим задачам. Несмотря на то что передний край обороны был растянут на 12 километров в неблагоприятной местности – леса и болота, бездействие противника позволяло сменять людей на постах, обеспечивать отдых личного состава и сооружать временные полевые укрепления[64]. Систематически проводимая разведка и выставление охранений позволили тщательно замаскировать наши позиции и отгонять от них вражескую полевую разведку. Беспокоящий артиллерийский огонь мы не применяли, чтобы не раскрыть противнику положения наших позиций. Такая тактика сохранения «мертвой тишины», позволяющая не привлекать к себе внимания противника, сберегла нам множество жизней. Правда, эта тактика требует от солдат железной дисциплины и понимания важности проведения мероприятий, позволяющих избегать ненужных жертв.

В обороне мы простояли около одной недели. В ночь с 31 июля на 1 августа 82-й полк получил приказ занять позиции к западу – 12-го полка. В связи с этим Виляховка снова, но лишь на 24 часа перешла в руки 82-го полка. Уже на следующую ночь заградительный отряд «Йордан», состоявший в основном из подразделений 750-го саперного батальона, сменил на линии обороны 82-й полк, который должен был отныне действовать на восточном берегу Днепра. Здесь 31-я дивизия должна была принять участие в запланированном на 5 августа наступлении XII и XIII армейских корпусов. С этой целью 82-й полк в ночь с 2 на 3 августа переправился через Днепр у Нового Быхова по понтонному мосту и занял позиции в резерве дивизии у населенного пункта Селец-Холопеев. В следующие дни старшим и младшим командирам было приказано производить рекогносцировку местности будущего наступления, а личному составу приводить в порядок обмундирование, вооружение, транспортные средства и снаряжение. После этого началось наступление.

Селец-Холопеев, уже заполненный другими войсками и разрушенный предыдущими боевыми действиями, представлял плохие условия для расквартирования целого полка. От полковника до самого молодого бойца все мы жили уже в привычных условиях – в палатках. Ночи стали между тем холодными, а достать соломы было просто негде.

По опыту поколения, прошедшего Первую мировую войну, мы начали уже в августе готовиться к будущей зиме. В соответствии с этим 4 августа мы приступили к изготовлению сборных домов для личного состава и лошадей, чтобы использовать эти дома в наступлении. Дерева для этого было предостаточно. Было объявлено соревнование, и работа закипела. Несмотря на то что пользу от этого строительства извлекли не мы, этот опыт не пропал для нас даром: офицеры и солдаты приобрели сноровку в строительстве временных полевых жилищ, научились рассчитывать потребность в строительных материалах, силах и средствах; этот опыт пригодился нам уже в сентябре.

С середины июля наметилось общее изменение поведения противника. Сопротивление его становилось все сильнее, мощнее стала действовать его артиллерия, и даже авиация стала заметно активнее. Новый Быхов, находившаяся там переправа, места дислокации войск, огневые позиции артиллерии все чаще и чаще становились целями налетов русских бомбардировщиков и штурмовиков.

Ожидавшееся 6 августа общее русское наступление на фронте XII армейского корпуса не состоялось. Вышестоящее командование ожидало теперь русских наступательных операций на западном берегу Днепра. В связи с этим в ночь с 7 на 8 августа 82-й полк получил приказ переправиться у Нового Быхова на западный берег реки и в ночь с 8 на 9 августа сменить два батальона 315-го пехотного полка на участке Нижняя Тощица – Лазаревичи. На передовой позиции заняли 1-й и 2-й батальоны. 3-й батальон был оставлен в полковом резерве и разместился в Верхней Тощице.

31-я пехотная дивизия вновь стояла на обоих берегах Днепра. 82-й полк занимал оборону на западном берегу, а 17-й и 12-й полки на восточном берегу готовились к наступлению. Участвовать в наступлении в составе XII армейского корпуса должна была 31-я дивизия (за исключением 82-го полка) и 112-я пехотная дивизия. 1-я кавалерийская дивизия в конце июля была выведена из состава корпуса. Первоначально планировалось начать наступление 11 августа в 4 часа утра с линии Веть – Тишь, но затем начало наступления было отложено на один день. Между тем 82-му полку было приказано готовиться к отдельному наступлению в южном направлении. Полк должен был наступать со своих позиций через Днепр, который протекал непосредственно перед позициями полка. Необходимые для этого рекогносцировка и саперные работы в болотистой, труднодоступной местности низкого берега реки затруднялись невозможностью их проведения в светлое время суток, так как противник видел с господствующих высот все наши передвижения и всякий раз открывал прицельный огонь. Ночью же в действие вступала третья сила. В пойме реки обитали тысячи гусей, которые при малейших передвижениях разведывательных или штурмовых подразделений поднимали невообразимый гам. Правда, в отличие от пернатых защитников Капитолия, которые в 387 (или 390) году до Рождества Христова принесли победу римлянам[65], эти защитники Днепра заняли нейтральную позицию между противоборствующими сторонами, полезную для них обоих не только в оперативно-тактическом отношении.

Рекогносцировка, произведенная на участке 82-го пехотного полка, показала, что наступательное форсирование Днепра с учетом неблагоприятных исходных условий надежды на успех не имеет, но чревато большими жертвами. На основании этих неутешительных результатов 82-й полк был освобожден от прежнего приказа о наступлении[66] и в ночь с 12 на 13 августа оставил свои позиции (за исключением задержавшегося еще на 24 часа 1-го батальона) и у Нового Быхова переправился на восточный берег Днепра. В основе этого изменения было осознанное и ответственное понимание необходимости согласовывать задачи с имеющимися в наличии силами. Ясно, что полку пришлось совершить тяжелый 30-километровый переход для того, чтобы дойти до намеченного рубежа, но зато ценой пота нам удалось сберечь кровь, которая неизбежно пролилась бы во время наступления. Тактически же такое изменение планов оказалось даже выгодным.

Перейдя в третий раз за десять дней мост у Нового Быхова, 82-й полк через недавнее поле боя 17-го пехотного полка в районе Веть – Ильич двинулся во второй половине дня 13 августа на юг и поздно вечером встал лагерем в районе Звонец – Гумнище. 2-й батальон осуществлял боевое охранение, а кавалерийский взвод 82-го полка под началом опытного командира обер-фельдфебеля Шмидле произвел разведку расположения противника, который действиями 17-го и 12-го пехотных полков был отброшен к Довеку (на пересечении автодорог Старый Быхов – Гомель и Рогачев – Чериков).

14 августа, в 3 часа 15 минут утра, роты 2-го и 3-го батальонов были готовы к выдвижению к месту сбора, чтобы занять район исходных позиций непосредственно к югу от селения Звонец. 82-й и 12-й полки должны были в ближайшие дни наступать на юго-запад в направлении на Гадиловичи (в излучине Днепра, в 15 км к востоку от Рогачева), а 17-му полку, действующему на западном фланге дивизии, была поставлена задача очистить от противника леса южнее деревни Шапчицы. В 7 часов 30 минут утра 82-й полк начал наступление от высот в районе селения Звонец.

Засадье, Сипоровскую Слободу и Сутоки мы прошли, не встретив сопротивления противника. Лейтенант Пиль, посланный вместе со своим противотанковым взводом и кавалерийским взводом занять мост в деревне Свержень, обнаружил южнее деревни высоты, занятые противником. Командир 82-го полка получил это сообщение около 16 часов, когда оба батальона проходили по лесам севернее Сверженя. Движение по этой частично сильно заболоченной местности было тяжелым и медленным. Трудности усугублялись тем, что наши карты неверно отражали особенности местности. Кроме того, шедший на правом фланге полка 3-й батальон отклонился от направления, заданного командиром полка (несмотря на компас!), и сделал крюк около 2 километров.

Немедленно атаковать или сначала подготовиться? В этом вопросе мнения командира дивизии и командира 82-го полка разошлись. Командир дивизии потребовал начать атаку до наступления темноты, ссылаясь при этом на безусловный приказ командующего XII армейским корпусом и на (предположительно) тяжелое положение 12-го полка (соседа 82-го полка слева), которому требовалась немедленная помощь. Командир полка считал, что начинать наступление можно только после того, как будут окончены запланированные подготовительные мероприятия, включавшие, между прочим, усиление артиллерией и прикрытие наших действий с воздуха. Пикирующие бомбардировщики Ю-87 дважды во второй половине дня появлялись в небе, но вместо того, чтобы бомбить противника, сбрасывали свой бомбовый груз едва ли не на наши боевые порядки, не причинив, таким образом, русским ни малейшего урона. Исходя из общей обстановки было совершенно безразлично, возьмем ли мы эти высоты сегодня или завтра. Наша атака противника, который своим огнем уже нанес значительные потери 82-му полку, могла обернуться многочисленными жертвами, которые не оправдали бы решение поставленной задачи. Кроме того, уже одно появление 82-го полка в лесах севернее Сверженя облегчило в тактическом плане положение 12-го полка. В тот момент мы уже вышли во фланг противника, противостоявшего у Ново-Серебрянки на дороге Гадиловичи – Довск 12-му полку, который, оставшись без командира в результате ранения подполковника Хассенштейна, атаковал, не имея при этом грамотного и твердого руководства и не подготовившись к наступлению.

Понимая, что в приказах вышестоящего командования не было никаких надежд на успех или на выигрыш времени, командир 82-го полка отказался начать атаку вечером 14 августа.

После того как, следуя плану, рано утром 15 августа прибыл 1-й батальон 82-го полка и смог следовать за наступающими подразделениями, находясь в резерве, полк, в 4 часа 45 минут, подготовившись и имея мощную артиллерийскую поддержку (2-й, 3-й дивизионы 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии и 2-й дивизион 66-го артиллерийского полка, а также батарею 105-мм минометов), практически без боя занял позиции противника и, встречая лишь его слабое сопротивление, к 9 часам утра вышел к дороге Гадиловичи – Довск. Спустя короткое время к нам присоединились первые пехотные отделения 12-го полка, на участке которого противник ночью отступил сам. Потери 82-го пехотного полка были небольшими, хотя мы потеряли убитыми семь человек, а ранеными семнадцать. Среди погибших был и адъютант командира 2-го батальона лейтенант Денкер, который был смертельно ранен взрывом осколочного снаряда во время разговора с командиром полка.

Выполненные за эти дни 31-й дивизией перемещения и бои были частью операций 2-й армии, имевших целью окружение противника в районе Гомель – Рогачев. Это сражение подходило к своему концу. Наши тактические действия были симптомами впавшего в «котловой психоз» вышестоящего командования, которое непрестанно отдавало войскам непонятные для них приказы о наступлении. В атаке на Гадиловичи, которую пришлось днем 15 августа провести 82-му полку, это явление достигло своего апогея. В двух опорных пунктах, на которых держалось кольцо окружения вокруг Гомеля, в Рогачеве находилась 52-я пехотная дивизия, а в Гадиловичах 31-я пехотная дивизия. В районе между линиями обеих дивизий, ширина которого составляла всего 15 километров, находился противник. У Рогачева его фронт был обращен на запад, а у Гадиловичей – на восток. Обе немецкие дивизии должны были, отбрасывая местами противостоявшего им противника, двигаться навстречу друг другу по шоссе Рогачев – Гадиловичи – 52-я дивизия на восток, а 31-я дивизия – на запад – и встретиться на середине разделявшего их расстояния, чтобы замкнуть кольцо окружения. Подобные операции на таком узком пространстве были хороши в прошлые столетия, но в нашу эпоху возросшей огневой мощи войск при таком движении постоянно возникала угроза попасть под артиллерийский огонь продвигавшихся навстречу своих войск. Кроме того, отсутствовала согласованность руководства, ибо 520-я дивизия подчинялась LIII армейскому корпусу, а 31-я дивизия – XII армейскому корпусу. Для того чтобы предотвратить взаимные обстрелы немецких войск, командование 31-й дивизии приказало 82-му полку, который должен был взять Гадиловичи, продвигаться вперед без использования артиллерии, пользуясь только стрелковым оружием. Однако Гадиловичи и прилегающие к этому населенному пункту с юга высоты были заняты противником, который еще на этапе подготовки наступления причинил огнем своих минометов значительные потери пехоте и артиллерии 82-го полка. Помимо этого, большие трудности для наступающих войск были обусловлены особенностями местности. На болотистых участках шириной до 1 километра наступающей пехоте было негде укрыться от убийственного огня русских. В такой ситуации наступление без артиллерийского сопровождения и воздушного прикрытия было равносильно самоубийству[67]. Командир 82-го пехотного полка не мог взять на себя такую ответственность. В телефонном разговоре с командиром 31-й дивизии он предложил наступать только с одной стороны – либо 52-я дивизия наступает на восток, либо 31-я дивизия наступает на запад. Противоположная сторона должна будет, таким образом, перехватывать отступающего противника. Однако осуществить это решение не удалось, так как командиры двух корпусов не смогли прийти к единому мнению. В этой ситуации на командный пункт 82-го пехотного полка, расположенный на шоссе в 2 километрах к востоку от Гадиловичей, приехал генерал Шрот[68]. У генерала, с одной стороны, не было реальной возможности согласовывать движение 52-й и 31-й дивизий навстречу друг другу, а с другой стороны, генерал понимал, что наступление без поддержки артиллерии – это самоубийство. Исходя из этого генерал Шрот представил командиру 82-го полка полную свободу действий в проведении наступления. После потребовавшей много часов подготовки 1-й и 3-й батальоны выдвинулись вперед, а 2-й батальон последовал за ними в резерве, и в 13 часов наступление началось. Цель наступления ограничивалась захватом деревни Гадиловичи, и оно было отлично поддержано тяжелым оружием, полковой артиллерией и пикирующими бомбардировщиками. Противник очистил Гадиловичи, прилегающие к населенному пункту с юга высоты, и отступил на юг. В 14 часов деревня была в наших руках. Темп нашего продвижения замедлялся только из-за условий низменной болотистой местности. Вопрос о преследовании и обстреле отступающего противника надо было решать с учетом неизвестного расстояния до 52-й дивизии. Для связи и координации действий в боевые порядки этой дивизии, в Ивины, был отправлен кавалерийский взвод.

О необходимости и успехе тех или иных боевых действий невозможно судить на уровне войск. На участке действий 82-го пехотного полка было захвачено мало пленных и военного имущества. Настоятельные требования командования 31-й дивизии тщательно прочесывать захваченную территорию в поисках оставленного русскими вооружения и техники никак не повлияли на нашу отчетность в этом отношении. Были ли больше успехи на этом поприще в других полках, я судить не могу.

Значительные немецкие силы в течение месяца находились в районе среднего Днепра, отражая русское контрнаступление на южном фланге группы армий «Центр», а затем ведя там бои местного значения.

Но Гадиловичи связаны у нас не только с воспоминаниями об атаках и боях, но и о двух днях заслуженного отдыха, использованных для приема пополнения и доукомплектования. Впервые за много дней люди получили возможность спокойно спать две ночи подряд – это было настоящее благодеяние после физического и морального напряжения предыдущих недель.

16 августа в 12 часов, возле церкви в Гадиловичах, состоялось торжественное погребение погибших 14 и 15 августа боевых товарищей. 17 августа, в 19 часов, состоялось торжественное построение полка в приднепровской низине. Короткие русские сумерки сменились темнотой, когда роты, одна за другой, с пением маршей разошлись по своим местам и застыли в торжественном строю. Люди буквально излучали силу и уверенность в себе. 2500 человек, объединенных законом солдатского долга, стояли на поле недавних боев и смотрели на берег Днепра, ставший полем их воинской славы.

Были вручены честно заслуженные Железные кресты, произнесены слова благодарности командования всем солдатам и офицерам. Торжество закончилось маршевой музыкой и пением хорала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.