На Днепре и Дону. V–IV тыс. до н. э

На Днепре и Дону. V–IV тыс. до н. э

Одним из наиболее ранних проявлений развития культур Юго-Западной России явилось рождение днепро-донецкой общности охотников, рыбаков и скотоводов начала V тысячелетия до н. э., населявших берега, а позже и острова днепровского надпорожья и бассейны рек Самара и Орель. Ловля рыбы велась сетями с лодок. Активно разводился крупный рогатый скот.

Во второй половине V тыс. до н. э. население Среднего и Нижнего Днепра, бассейна Северского Донца и водораздела между Средним и Нижним Днепром и Доном вступило в период освоения собственного керамического производства, широкого разведения крупного рогатого скота, свиней и промышленного выращивания злаковых и бобовых растений. Наряду с этим местное население никогда не оставляло извечного занятия охотой и рыбной ловлей. Родившаяся культура получила название днепро-донецкой – по своему местоположению. В целом она сходна, а иногда почти не отличима от более поздней соседней трипольской культуры бассейна Днепра.

Люди, занимавшие территории юго-запада и запада России в V–IV тыс. до н. э., отличались удивительной мощью и статью. Никогда и нигде ни раньше, ни позже народы Евразии не обладали столь массивными и длинными конечностями, не были так высокорослы и широколицы (вместе с тем черепа их – долихокранной формы). Крупные по телосложению жители днепро-донецкого водораздела эпохи V–IV тыс. до н. э. являлись коренным населением северной полосы Евразии со времени таяния последнего ледника (IX–VIII тыс. до н. э.) и были родственны охотникам Северной Европы.

Согласно современным генетическим реконструкциям, среди населения днепро-донецкой и трипольской культур, вероятнее всего, преобладали носители гаплогруппыR1a1, связывающей их с Причерноморско-Каспийской степью, а также присутствовали носители группы l2, указывающей на родственную связь с Балканами. Впрочем, обе эти гаплогруппы, вполне вероятно, были характерны для этой территории ещё с мезолита или даже верхнего палеолита.

Именно Днепро-донецкая археологическая культура юга Восточной Европы V–IV тыс. до н. э. впервые достаточно определенно очерчивает границы индоевропейской культурной, антропологической и генетической прародины последних семи тысячелетий.

В последней четверти V тыс. до н. э. днепро-донецкая культура распространилась на леса Средней Припяти, просторы лесостепи Волыни, верховья реки Сож и в степи Приазовья и практически слилась с культурой Триполья.

Когда на рубеже V–IV тыс. до н. э. охотники-земледельцы бассейнов Днепра и Дона заняли огромные территории от верховьев Припяти и Сожа до низовьев Днепра и Дона, культурная общность некогда единого народа начала расслаиваться сначала на едва приметные, а с течением времени на все более самостоятельные группы.

В степях Приазовья ещё в V тыс. до н. э. носители днепро-донецкой культуры столкнулись с древнейшим, едва ли не самым ранним потоком этнически близких им индоевропейцев, продвигавшихся в Европу из степей Южного Урала и низовьев Волги. Подтверждением этого служит содержание «Книги Велеса», где прямо говорится о массовом исходе ариев-славян из становившегося все более засушливым Семиречья в поисках более пригодных земель к Дону и далее к Карпатам, которые заселили всю территорию, на которой появляется высокоразвитая культура Триполья.

В результате в степях Северного Приазовья практически исчезла остродонная посуда, столь характерная для лесных культур России, а на смену ей пришла плоскодонная керамика, повсеместно принятая в цивилизациях Передней Азии, юга Туркмении и долины Турана. Вместе с этим появились невиданные ранее здесь изделия восточных мастеров и важнейшими из них являлись металлические украшения и оружие.

Из степей Восточной Европы носителей днепро-донецкой культуры V–IV тыс. до н. э. потеснили пришедшие с равнин Восточного Прикаспия и низовьев Волги кочевники-коневоды, впервые появившиеся на Нижнем Дону в конце V тыс. до н. э. Созданная ими культура получила название «средний стог».

Теснимое с востока на север Восточной Европы население днепро-донецкой культуры на рубеже IV–III тыс. до н. э. занимало территории лесостепи левобережной Украины, долины Днепра и Припяти к северу от устья Десны, а также районы северо-востока Белоруссии.

Именно кочевники разных этносов, последовательно занимавшие, начиная с середины V тыс. до н. э., степи Северного Причерноморья и совершавшие регулярные вторжения в центр Европы, являлись важнейшим фактором в распространении на крайнем западе Евразии достижений степных индоевропейских культур, явившихся невольными преемниками все более страдающей от засухи цивилизации Передней и юга Средней Азии V–II тыс. до н. э.

Носители днепро-донецкой и трипольской культуры V–III тыс. до н. э., древнейшие обитатели Западной и Юго-Западной России, явились первым оседлым индоевропейским компонентом в сложении протославянской и близких ей балтской и германской общин на начальном этапе их развития. Леса юга Скандинавии, севера Германии, Польши, Прибалтики и запада России издревле населяли родственные днепро-донецкому населению народы, потомки охотников каменного века, эпохи таяния последнего великого ледника. В последующие тысячелетия Европа еще переживет множество вторжений подвижного индоевропейского кочевого населения, явившегося посредником между древней цивилизацией Передней и Средней Азии и современной христианской цивилизацией Европы. Однако именно древнейшие обитатели севера и востока Европы (автохтоны), предки будущих венедов, явились самым нижним пластом в следовавших одно за другим этнических и культурных напластованиях в долгой истории рождения, развития и обособления современных славянской, балтской, германской и иных индоевропейских общностей Европы и Азии.[53]

Хочу оговориться. Эта глава содержит описание без учёта последних археологических данных о появлении неоантропов в средней полосе России 50–40 тысяч лет назад и поэтому в этом смысле не отражает современного представления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.