КАМЕННЫЙ КРЕМЛЬ ДМИТРИЯ ДОНСКОГО

КАМЕННЫЙ КРЕМЛЬ ДМИТРИЯ ДОНСКОГО

Правление Дмитрия Донского и его ближайшего преемника Василия Дмитриевича ознаменовано для Москвы быстрым расширением посада, по сравнению с территорией которого площадь Кремля начинает казаться незначительной. Рост позднейшей территории Китай-города и даже Белого города в основном происходил в это время.

При Дмитрии Донском произошло новое расширение Кремля, связанное с сооружением каменных стен. Создание каменного Кремля в Москве было большим событием для всей Северо-Восточной Руси. До того только Псковская и Новгородская земли знали каменные крепости, да и то в ограниченном количестве. Почти одновременно с Москвой предприняли попытку построить каменный кремль нижегородские князья. Однако летописная заметка, сообщающая о Нижегородском кремле, оставляет впечатление, что он был только заложен, но не окончен. Во всяком случае, в известном списке русских городов, помещенном во многих летописях, из числа городов Залесской земли лишь Москва обозначена пометкой: «Москва город камен». В богатой Твери так и не удосужились создать каменные укрепления и довольствовались деревянными стенами, обмазанными глиной. Тут необыкновенно ярко сказалось различие между политикой Москвы и Твери. Тверские князья рано воздвигли каменный собор и украсили его мраморным полом, заказали и сделали для него дорогие медные двери, но удовлетворялись деревянными городскими стенами и не раз за это жестоко платились. В Москве поступили иначе. Московские соборы XIV- XV столетий не привлекали внимание современников своими редкостями, недаром же создания Калиты так быстро обветшали, зато в Москве всегда пеклись о прочности городских укреплений и опередили другие города в постройке каменных стен.

Летописная заметка о построении каменного Кремля не оставляет сомнения, что этому делу придавали в Москве исключительное значение. Вот что читаем в «Рогожском летописце», сохранившем лучше других древние и исправные чтения: «Toe же зимы (1367 г. – М. Т.) князь великый Димитрей Иванович, погадав с братом своим с князем с Володимером Андреевичем и с всеми бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сотвориша. Toe же зимы повезоша камение к городу». Сооружение каменного Кремля требовало крупных затрат, поэтому понадобилось предварительное согласие князя-совладельца Владимира Андреевича и старейших бояр, одним словом, того боярского совета, который впоследствии стал известен под названием боярской думы. Обращает на себя внимание и своеобразная, можно сказать, задорная конструкция фразы: «…да еже умыслиша, то и сотвориша». Летописец точно хотел подчеркнуть, что у московских князей намерение не расходится с делом.

Первый московский каменный Кремль, как показывают его немногие остатки, был сложен из белого камня, а не кирпича, который почти не употреблялся в это время в Северо-Восточной Руси. И. Е. Забелин предполагает, что материал для него добыт из каменоломен села Мячкова при впадении Пахры в Москву-реку. Действительно, до последнего времени в Мячкове стояла церковь, сложенная из белого камня. Сооружение ее историки искусства относят к XVIII в., что едва ли правильно, так как при входах в нее сохранились древние порталы, значительно более раннего периода. Тщательное сравнение культуры камней Московского Кремля, построенного при Дмитрии Донском, с мячковским белым камнем бесповоротно решило бы вопрос, откуда поступал в Москву строительный материал. Пока же отметим только, что подвоз мячковского камня в столицу обеспечивался Москвой-рекой. Летом камень везли на судах, зимой его легко было доставлять на санях по замерзшему руслу. Каменные стены, конечно, строились длительное время и не были еще закончены даже через 15 лет. В дни страшного Тохтамышева нашествия 1382 г. стены Кремля оказались низкими, по-видимому, они так и остались во многих местах до конца недоделанными. Поэтому Контарини утверждает, что «…город Москва расположен на небольшом холме, и все строения в нем, не исключая и самой крепости, деревянные». Ошибка итальянского путешественника конца XV в. понятна, так как ему в глаза бросилось прежде всего обилие деревянных деталей и пристроек к каменным стенам, которые как бы скрывались под деревом. Во время пожаров такие стены выгорали, как это случилось в большой московский пожар 1445 г., когда «…ни единому древеси на граде остатися». Стены завершались «заборолами». И. Е. Забелин понимает под ними каменные зубцы, промежутки между которыми заставлялись (забивались) толстыми досками в виде забора для безопасности от стрел осаждающих. Возможно, это был обычный деревянный забор древнерусских городов со скважнями. Однако и такие несовершенные каменные стены были явлением выдающимся и хорошей защитой против нападений татар и литовцев. Москвичи считали себя в безопасности «…селик тверд град имуще, иже суть стены каменны и врата железны». Укрепления дополнялись рвом, прокопанным от Неглинной до Москвы-реки. Упоминается также о каком-то вале – «спе» перед городскими стенами. Возможно, такой вал существовал в виде дополнительного укрепления. Может быть, дело надо понимать так, что самые каменные стены стояли на валу.