МОСКВА В БОРЬБЕ С ТАТАРАМИ
МОСКВА В БОРЬБЕ С ТАТАРАМИ
Усиление Московского княжества последовательно меняло общеполитическую обстановку. В начале XIV в. соперничество между Тверью и Москвой развертывалось на фоне борьбы за преобладание в Северо-Восточной Руси. Позже началась борьба между Московским и Литовским великими княжествами за преобладание в русских землях. При Дмитрии Донском наступил новый этап в истории борьбы за создание Русского государства, началась борьба русского народа за освобождение от татарского ига, в которой Москве принадлежало почетное место. Наш город возглавил и довел до конца освободительное движение русского народа против татарских завоевателей.
Поворот к враждебным отношениям между Московским княжеством и Золотой Ордой наметился в 1373 г. Татары приходили от Мамая на Рязань и произвели большое опустошение. В Москве также ожидали нападения, и Дмитрий Иванович, «…собрав всю силу княжения великаго», готовился встретить татарское войско на берегу Оки. На следующий год «…князю великому Дмитрию Московьскому бяшеть розмирие с тотары и с Мамаем». С этого времени начинается длительная и ожесточенная борьба Московского княжества с Золотой Ордой, над которой в это время главенствовал Мамай.
Выступление такой грозной силы, какой являлась Золотая Орда, оживило надежду противников московских князей. Незадолго до Куликовской битвы Мамай вступил в соглашение с великим князем литовским об общем нападении на Москву. Враждебные действия вначале развернулись в пограничных районах.
В мордовских землях татарский царевич Арабшах разбил суздальское и московское войско на реке Пьяне (1377). Это было прелюдией к более опасному выступлению. Собрав большое войско, Мамай послал его во главе с Бегичем на Москву. Навстречу татарам выступил «в силе тяжце» Дмитрий Иванович. Русские и татары встретились на реке Воже, правом притоке Оки. Переправившись через Вожу, татары с устрашающими кликами ринулись на московские войска, но им навстречу уже мчался полк Дмитрия Ивановича. Дополнительный удар с флангов нанесли окольничий Тимофей и князь Данило Пронский. Бросив свои копья, татары обратились в бегство. Множество их было перебито или утонуло в реке, а татарский лагерь, «…и шатры их, и вежи их, и юртовища, и алачуги их, телеги их» достались победителям.
Одна битва на Воже (1378) могла бы прославить Дмитрия Ивановича, но его ждала впереди другая, более славная победа на Куликовом поле. Значение Москвы как объединительного центра русского народа особенно сказалось в 1380 г., в памятные дни Куликовской битвы. Москвичи приняли горячее участие в общерусском деле борьбы с татарами и обеспечили победу над грозным врагом. Москва была тем центром, куда сходились отряды из русских городов: «…снидошася мнози от всех стран на Москву к великому князю». Сюда пришли белозерские полки, ярославские, ростовские, устюжские. Главная сила русского войска составилась из москвичей. Это видно из рассказа об уряжении полков на Коломне и на Куликовом поле. В числе других воевод в передовом полку находим московского боярина Микулу Васильевича, в большом полку при самом великом князе были московские бояре Иван Родионович Квашня и Михаил Бренк.
Из кого же составилась московская рать? Некоторое понятие об этом дает любопытный сводный список сказания о Мамаевом побоище, помещенный в большом Новгородском хронографе XVII в., который мной однажды уже привлекался к изданию. В рассказе о поисках великого князя после побоища говорится о самовидцах, видевших Дмитрия Ивановича во время битвы. Первым из них назван Юрка-сапожник, вторым – Васюк Сухоборец, третьим – Сенька Быков, четвертым – Гридя Хрулец. Эти люди ничем не прославились, и выдумывать их имена не было никакого смысла. Один из них упомянут с прозвищем «сапожник», по уменьшительным именам других можно также предполагать, что мы имеем дело с ремесленниками.
Замечательны были проводы русского войска, отправлявшегося из Москвы в поход против татар. «В слезах и во кричании ни единаго слова не может рещи от жалости сердца»,- рассказывает повесть о Мамаевом побоище. Великая княгиня Евдокия в слезах не могла произнести ни одного слова, и сам великий князь едва удержался от слез, но не прослезился «народа ради», в душе жалостно плакал, а словами утешал княгиню. К этой картине проводов воинов, такой простой и понятной, трудно что-либо добавить. Другая повесть о Мамаевом побоище только поясняет причины этой всеобщей скорби в Москве и в других русских городах: нигде не хотели утешиться об ушедших воинах, потому что они «…пошли с великим князем за всю землю Русьскую на острая копия».
Победа над татарами досталась русским воинам дорогой ценой. В собрании Государственного Исторического музея имеется замечательная рукопись, которая возвращает нас ко временам памятной Куликовской битвы и Дмитрия Донского. Это Синодик, написанный на пергаменте, полууставом XV в., с добавлениями позднейшего времени. В нем мы находим такую, почти современную запись о погибших на Куликовом поле: «Князю Федору Белозерскому и сыну его Ивану (на полях – Константину Ивановичу.- М. Т.), убиенным от безбожнаго Мамая, вечная память. И в той брани избиеным: Симеону Михайловичу, Никуле Васильевичу, Тимоф(е)ю Васильевичу (на полях – Валуеву.- М. Т.), Андрею Ивановичу Серкизову, Михаилу Ивановичу и другому Михаилу Ивановичу, Льву Ивановичу, Семену Мелику и всей дружине ихь, по благочестию скончавшихся за святыя церкви и за православную веру, вечная память». Сбоку записи написано слово «возглас». Это обозначает, что на церковных службах возвышали голос, когда поминали убиенных на Куликовом поле.
Москва видела и радостное событие – возвращение великого князя Дмитрия Ивановича, отныне навсегда прозванного Донским. Позднейшие версии сказания о Мамаевом побоище говорят, что великий князь прибыл в село Коломенское и ждал здесь своего брата Владимира Андреевича, также прозванного Донским. В день торжественного вступления победоносного войска в Москву оно выстроилось по обеим сторонам Яузы. Это было 1 октября 1380 г. Митрополит Киприан встречал великого князя в Андроникове монастыре с крестным ходом. Отсюда шествие пошло к Кремлю. Во Фроловских воротах великий князь увидел великую княгиню с княгинею Марьей, женой Владимира Андреевича, «с воеводскими женами и с воинскими». Евдокию сопровождали два малолетних сына, Василий и Юрий. Дмитрий Иванович пошел в Архангельский собор к гробам предков, а оттуда в Успенский собор.
Так рассказывается в названном нами Новгородском хронографе, и задача будущих исследователей определить, с чем мы тут имеем дело – с позднейшими припоминаниями и домыслами или с действительными событиями. Впрочем, указание на митрополита Киприана, отсутствовавшего в 1380 г. в Москве, заставляет нас несколько осторожно отнестись к повествованию о церемониале торжественной встречи в Москве, в остальном рассказ не внушает особого недоверия и, во всяком случае, правдоподобен.
Более ранние и тем самым более достоверные источники говорят нам еще об одной детали, связанной с Куликовской битвой. Победа обогатила многих воинов. Они погнали с собой на Русь большие стада коней, верблюдов, волов, захватили вражеские доспехи, одежду и имущество. Зато жены и дети погибших воинов горько плакали: «Уже бо солнце наше закатилося, а зори наши помрачишася; уже бо нам своих государей не видати».