Рациональный террор

Рациональный террор

Вместе весело шагать по болотам,

По болотам – с пулеметом.

И деревни поджигать лучше ротой

Или целым батальоном.

В небе зарево колышется – полощется.

Раз бомбежка, два бомбежка – нету рощицы…

Раз атака, два атака – нет селения,

Уничтожим коренное население!

Наши методы просты и гуманны,

И гуманны, и гуманны.

Ходим-бродим мы в заморские страны,

Что за страны – чудо страны.

И шагает хулиган за хулиганами.

Раз армеец, два армеец – будет армия!

Раз убийство, два убийство – демократия.

Мы армейские фанаты – мы каратели!

(Студенческая песня 70-х годов)

Началось все в Алжире. Как и большинство африканских стран, Алжир являлся колонией. В 1830 году на его территорию вторглись французы, и после достаточно долгой и упорной борьбы с местным населением, арабами, в 1848 году Алжир был объявлен частью Франции. Началась колониальная история.

Тут стоит пояснить: колонии были очень разные. Возьмем для сравнения другое заморское владение Франции – расположенное в районе экватора Французское Конго (ныне – Республика Конго). Белых там жило очень мало, да и те чаще всего ехали туда за длинным франком. Зарабатывали себе капиталец и возвращались домой. То есть никаких особенных чувств они к этой территории не испытывали.

Алжир – совсем иное дело. Сюда ехали поселенцы, которые разводили плантации и строили дома. К середине ХХ века многие жили в Алжире уже несколько поколений и считали этот край своей родной землей. Разумеется, в составе Франции. У местных белых было даже особое название – колоны («черноногие»). К середине столетия их насчитывалось около миллиона человек – 15 процентов населения Алжира.

Разумеется, ни о каком гармоничном сосуществовании колонов и арабов речь не шла. Так, белые владели 40 процентами всей пригодной для обработки земли, причем лучшей ее частью. В 1840 году один из организаторов колонизации, выступая во французском парламенте, сказал: «Там, где есть вода и земля, мы должны размещать колонистов, не особо заботясь о том, кому это все принадлежит». И так далее, и тому подобное. Хотя заметный разрыв в жизненном уровне был прежде всего следствием передовой агротехники колонов.

Алжирцы являлись беспокойными ребятами и регулярно восставали. Но это были локальные возмущения, которые подавлялись. Все изменилось после Второй мировой войны…

Эта война нанесла огромный ущерб престижу белых людей в Африке. Особенно – в Северной Африке. Алжирцы воевали на стороне союзников, в том числе и в Европе – и кое-чего набрались. Впрочем, кое-кто воевал и за немцев. Сепаратистские настроения стали расти. Причем лидеры сепаратистов не из пустыни на верблюдах приехали, а учились во французских университетах.

Первая попытка борьбы за независимость произошла в мае 1945 года. Однако восстание было плохо организовано, и его быстро подавили. На некоторое время стало тихо. Но только на время. 1 ноября 1956 года был создан Фронт национального освобождения (ФНО), объединивший все конкурирующие сепаратистские организации. Очень интересна одна из ключевых фигур ФНО – его идеолог Франц Омар Фанон. Он не был арабом, родился на принадлежащем Франции острове Мартиника. Участвовал в высадке союзников в Нормандии и в дальнейшей войне. Затем в Лионском университете выучился на психоаналитика и набрался коммунистических убеждений. В Алжир Фанона занесло потому, что он ненавидел колониализм в принципе и готов был бороться против него всюду. В общем, эдакий предшественник Че Гевары.

ФНО не были коммунистами, как кричали французы (как же – «рука Москвы»). Не являлись они и исламскими фундаменталистами, как это пишут сейчас, подгоняя события того времени под современность[50]. Взгляды у лидеров ФНО были очень простые. Пункт первый: выгнать колонов из страны. Пункт второй: поделить то, что от них останется. Правда, впоследствии Алжир объявил о своей социалистической ориентации, но это было просто желанием «подоить» СССР.

ФНО было создано не просто так, чтобы поболтать. Сразу же, в ночь после создания, боевики этой организации начали атаку на французские военные объекты. Война началась. ФНО придерживался партизанской тактики. При этом его бойцы нападали не только на военных и полицейских, но и на мирное население.

Французские войска не оставались в долгу. Основной ударной силой являлись парашютисты и солдаты Иностранного легиона. Последние были великолепно подготовленными вояками, но имелась у них одна особенность. В Иностранный легион принимали любого желающего, не спрашивая никаких документов. Соответственно, в его частях было множество очень своеобразных ребят. В том числе – бывших солдат Ваффен-СС. Так что методы зачисток были понятно какие. Прибавьте добровольческие отряды колонов, которые тоже слегка озверели…

ФНО ответил на это тем, что, вдобавок к партизанской войне, стал массово устраивать террористические акты в городе Алжире[51].

Причем это был терроризм в самом оголтелом виде. Бомбы взрывали в людных кварталах, где жили колоны. Только вот масштаб был не палестинский. Взрывы гремели почти каждый день…

Каждый новый боец ФНО должен был в порядке боевого крещения отправиться в город и что-нибудь там устроить.

«Наибольшую известность получили операции, которые проводили “девушки Ясефа” (Ясеф был руководителем подполья в столице колонии – городе Алжире) – выходцы из урбанизированных мусульманских семей, часто – студентки престижных учебных заведений. Именно они открыли эпоху городского террора, который по методам и размаху вполне напоминает нынешние операции Хамаса в Израиле. 30 сентября 1956 года они взорвали несколько людных кафе в столице. Именно по этому поводу Рамдан Абан, один из лидеров ФНО, сказал (когда один из единомышленников упрекнул его в жестокости): “Я не вижу никакой разницы между девушкой, которая подкладывает бомбу в молочное кафе, и французским пилотом, который сбрасывает бомбы на деревню”. Подобные ответы обычно не слишком нравятся той стороне, в распоряжении которой есть самолеты, но в логике отказать им никак нельзя…

На протяжении второй половине 1956 г. террор в городах продолжал нарастать. “Девушки Ясефа” взорвали танцевальный зал городского казино во время вечерних танцев, а другой их агент застрелил мэра столицы. На многолюдных похоронах мэра новая бомба взорвалась в самом центре погребальной процессии. После этого начался мусульманский погром: уцелевшие участники погребальной процессии сами стали избивать всех попавшихся им на глаза алжирцев – несколько человек были убиты».

(Сергей Читатель, журналист)

При всей этой дикости террористическая кампания ФНО – одна из самых рациональных в истории экстремизма. Как мы уже видели и увидим дальше, большинство организаций переходят к террору, исходя из достаточно туманных расчетов. Точнее, от того, что не видят иного выхода. Убьем царя или президента, или пару десятков высших чиновников – глядишь, народ и поднимется… В Алжире же все было просчитано очень четко. В столице террористы видели два препятствия своим целям.

– Большое количество колонов, которые были категорически против даже автономии Алжира, не говоря уже о независимости. А эти люди имели очень сильное лобби в Париже.

– Пассивность столичного арабского населения. Значительная часть горожан-алжирцев относилась к происходящему по принципу «нас и тут неплохо кормят». Напомним, что основной конфликт был из-за земли!

То есть одной из целей было: сделать жизнь колонов невыносимой и подтолкнуть их к отъезду. Вторая цель была следующая. Лидеры ФНО отлично видели методы своих противников, которые действовали по принципу: пусть погибнут сто невинных, чем уйдет один виновный. То есть – разухабистые репрессии радикализировали городское арабское население.

Возможно, была просчитана и третья цель – привлечь внимание французской общественности. Напомню, Франц Омар Фанон учился в Лионском университете. Он был отнюдь не дураком и отлично знал тамошние настроения. Об этих настроениях подробно будет рассказано дальше. Тут стоит только отметить, что во Франции среди интеллектуалов преобладали левые настроения – и они упорно видели только одну сторону медали – карательные операции военных.

Все три цели были достигнуты. Особенно – две последних. Отряды ФНО испытывали приток новых бойцов, во Франции поднялся дикий шум. Да и не только во Франции…