Плантагенеты
Плантагенеты
Это прозвище возникло благодаря отцу Генриха II, Готфриду Анжуйскому. Он имел привычку носить на шлеме веточку ракитника (по-французски это растение называется «planta genista»), отсюда и повелось название «Плантагенеты». Другое имя династии — Анжуйская, поскольку Готфрид являлся графом Анжу.
Генрих II, 1154–1189 годы
Генрих производил неизгладимое впечатление на всех, кто его знал: высокий, широкоплечий юноша, предпочитавший охотничий костюм парадным королевским нарядам. Он славился своим чувством юмора и способностью очаровывать собеседника, но порой становился совершенно несносен. Всех — и друзей и врагов — выводила из себя непредсказуемость нового короля, его привычка менять на ходу решения. Вот как описывает трудности придворной жизни его современник Петр Блуазский:
…ежели король посулил провести день в каком-либо определенном месте… то можете быть уверены: он уедет оттуда еще засветло… Множество людей вокруг мечется… просто ад кромешный. А ежели монарх объявил о своем решении пораньше выехать из дому, чтобы добраться, куда ему потребно, то всяко он передумает и будет возлежать в постели до полудня. Представьте себе: лошади ждут оседланные, повозки наготове… все рвут и мечут…
Перед тем как стать королем, Генрих весьма поспешно женился на Алиеноре Аквитанской, или, вернее сказать, она поспешно его на себе женила. Этому предшествовало ее неудачное замужество за французским королем-монахом Людовиком VII. Полная несовместимость характеров привела к неизбежному разводу, который и состоялся 21 марта 1152 года. Алиенора, дама решительная и целеустремленная, немедленно вошла в контакт с Генрихом, и уже через два месяца, 18 мая, состоялась их свадьба во Франции. В приданое невесты входила вся Аквитания, простиравшаяся от Пиренеев до французского города Бордо. Таким образом, теперь владения Генриха II начинались у шотландской границы, захватывали Англию и солидную часть Франции, до самых Пиренеев. Уж только для того, чтобы все это хозяйство не рассыпалось, требовалось постоянно курсировать взад и вперед по стране. Слава богу, энергии Генриху хватало. Тот же самый Петр Блуазский свидетельствовал, что ноги у Генриха постоянно были сбиты из-за долгих часов, проведенных в седле. Немало времени король отдавал охоте и — не удивляйтесь! — философским диспутам. Впервые со времен норманнского завоевания в Англии появился всесторонне образованный король.
Генрих и Бекет
На момент коронации Генриха архиепископом Кентерберийским являлся честный и неподкупный Теобальд, и между ними царили самые теплые отношения. Тем не менее короля не устраивала та власть и независимость, которую приобрела церковь. По сути дела, она была государством в государстве. Генрих предпочел бы видеть на месте Теобальда более светского и сговорчивого человека. Выбор его пал на Томаса Бекета — как ему казалось, идеального кандидата на роль архиепископа. Бекет занимал должность королевского канцлера, был одновременно исполнительным и импозантным. И, что немаловажно, в вопросах церковной политики полностью солидаризировался с Генрихом. Это и решило дело. Генрих рассчитывал, что Бекет станет совмещать должности канцлера и архиепископа, одновременно занимаясь придворной жизнью, устраивая пышные церемонии и попутно решая все религиозные проблемы в нужном ключе. Чего еще желать?
Итак, в 1162 году с подачи короля Генриха Бекет становится тридцать девятым архиепископом Кентерберийским. Однако короля ждало жестокое разочарование. Сразу же после назначения поведение Бекета коренным образом поменялось. Он отказался от светской должности и полностью превратился в клирика, претендующего на роль духовного лидера страны. Генрих не верил своим глазам! Но чем больше он пытался подтолкнуть Бекета к сотрудничеству, тем ожесточеннее тот сопротивлялся. К 1164 году Генрих окончательно потерял терпение: он порвал с непослушным архиепископом и обнародовал Кларендонские конституции, которые, по сути, утверждали приоритет королевской власти над властью церковной. Поначалу казалось, что Бекет смирился, и Генрих уже праздновал свою победу. Но вдруг последовал неожиданный ход: Бекет отказался признавать конституции и удалился в добровольное изгнание.
Лишившись архиепископа Кентерберийского, Генрих попытался переадресовать его полномочия. В 1170 году он решил короновать старшего сына и объявить его своим преемником. Обычно эту церемонию проводил архиепископ Кентерберийский, но теперь король заменил его Йоркским архиепископом. Реакция Бекета была молниеносной и страшной: он пригрозил отлучением всего английского королевства от церкви (это означало закрытие всех церквей и запрет на функционирование всех религиозных институтов в стране). На сей раз он выиграл и 1 декабря 1170 года с триумфом вернулся в Англию. Нетрудно представить себе настроение Генриха. Атмосфера накалилась до предела, и тремя неделями позже разразилась буря. Бекет таки отлучил от церкви тех епископов, которые принимали участие в коронации, включая архиепископа Йоркского. Ярость Генриха была безмерна, он метался по комнате, сыпал проклятиями и, среди всего прочего, выкрикнул: «Неужели никто не может избавить меня от этого несносного святоши!» Четверо его рыцарей восприняли слова короля буквально. Они тут же поскакали в Кентербери и убили архиепископа прямо перед алтарем Кентерберийского кафедрального собора. Четыре метких удара — и дело сделано. Весь христианский мир содрогнулся в ужасе. По словам Уильяма Фицстивена, биографа Бекета, даже природа отреагировала на это ужасное событие: «Страшное грозовое облако заслонило небесную твердь, затем внезапно хлынул дождь и прогремел гром. После этого небеса окрасились в багровый цвет — ужасный символ страшного злодеяния и невинно пролитой крови».
Это событие имело далеко идущие последствия. Поднялся такой шум, что перепуганный Генрих счел нужным продемонстрировать публичное покаяние. Он босиком отправился в Кентерберийское аббатство и позволил тамошним монахам высечь себя в качестве наказания. Бекет был похоронен в кафедральном соборе Кентербери, и вскоре стали распространяться слухи о чудесах, имевших место на его могиле. Сюда потянулась цепочка пилигримов со всей Англии. Благодаря их щедрым дарам Кентерберийский собор приобрел неслыханное богатство и влияние. В 1172 году папа и вовсе канонизировал Томаса Бекета. Надо сказать, что вся эта шумиха вокруг новоявленного святого не произвела на короля Генриха особого впечатления. Он продолжал воевать с церковью. И не он один, между прочим: в будущем англичанам довелось быть свидетелями еще не одной ссоры между архиепископами и королями. Зато смерть Бекета привела к неожиданным последствиям внутри самой церкви. Кентербери приобрел собственного святого-великомученика, не говоря уж о солидном доходе от паломников-богомольцев. Йорку нечего было противопоставить такому мощному козырю: его святой Уильям никак не мог соперничать с Бекетом. Таким образом, строптивый архиепископ своей мученической гибелью сослужил еще одну, посмертную службу родному аббатству и помог утвердить его приоритет над Йорком.
Король и суды
Во время правления Генриха II в страну вновь вернулись мир и процветание, которые, казалось бы, навсегда канули в лету в период анархии. Осталось, правда, еще много нерешенных вопросов, касавшихся в первую очередь спорного землевладения. Но Генрих разработал новую правовую систему и учредил, наряду с местными судами, общенациональные королевские суды. До того виновность или невиновность подозреваемого устанавливалась при помощи так называемого испытания Божьим судом: как правило, это был поединок между сторонами, участвующими в тяжбе. В 1179 году Генрих заменил его судом с привлечением двенадцати свидетелей (местных жителей, лично знакомых с тяжущимися). Позже за ним закрепилось название «великие ассизы» (английское слово «assessment» — «оценка, суждение» — происходит от того же корня). При той простоте нравов, что царила в средневековом обществе, обычно ограничивались устными заявлениями свидетелей по существу вопроса. На основе этой практики возник суд присяжных, который в наши дни широко используется во всем англоговорящем мире.
Орлиный выводок
Генрих сам сравнивал своих четырех сыновей — Генриха по прозвищу Молодой, Ричарда, Джеффри и Джона — с орлиным выводком. Каждый из них отчаянно рвался к власти. Чтобы как-то умиротворить своих отпрысков, Генрих II произвел раздел земель между ними, но это только усугубило ситуацию. Королева Алиенора тоже подливала масла в огонь, подстрекая сыновей к бунту против отца. В 1173 году мать объединилась с тремя старшими сыновьями и попыталась устроить мятеж. Потерпев неудачу, они бежали за границу. Вернее, это удалось только сыновьям, королеву схватили и заточили в крепость.
К 1189 году двоих принцев, Джеффри и Генриха, не стало, зато двое оставшихся заговорщиков, Ричард и Алиенора, объединились с заклятым врагом Генриха, французским королем Филиппом И. Они захватили Нормандию и заставили английского короля — уже немолодого, разочарованного жизнью — подписать мир на совершенно унизительных условиях. Генрих так и не оправился от нанесенного удара. В середине того же 1189 года, 6 июля, он умер, по словам хрониста-современника, «одинокий и убитый горем». Он был похоронен в аббатстве Фонтевро, во Франции.