Военно-промышленный комплекс

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Военно-промышленный комплекс

На момент развала Советского Союза военно-промышленный комплекс (ВПК) УССР насчитывал более 3,5 тысячи предприятий. Заводов с сугубо военным производством на советской Украине было около 700. На них работало почти полтора миллиона человек.

Однако после провозглашения «нэзалэжности» военно-промышленный комплекс Украины начал стремительно деградировать. Уже к 1997 году количество оборонных предприятий сократилось в пять раз. В этот же период доля оборонной промышленности в общем объеме продукции машиностроения ужалась в семь раз.

История гибели украинского ВПК стала зеркальным отражением печальной судьбы всей промышленности Украины. Имперское военное производство УССР оказалось слишком велико для местечковых масштабов независимой Украины, а посему оно изначально было обречено на гибель.

То, что сейчас с пафосом называют украинским ВПК, — это не более чем конгломерат предприятий, научно-исследовательских институтов и ремонтных заводов, которые являются элементами российских производственных цепочек по выпуску того или иного вида вооружений. Военно-промышленного комплекса Украины как некой самодостаточной производственной системы, способной создавать конечную продукцию, не существует. Это объясняется тем, что заводы, на которых осуществлялась завершающая стадия изготовления военной продукции, размещались в РСФСР. После провозглашения «нэзалэжности» вдруг выяснилось, что на территории Украины нет предприятий, способных производить военную технику — от разработки проекта до серийного выпуска и послепродажного обслуживания. В результате этого готовое к использованию вооружение, в выпуске которого участвует Украина, сейчас может появиться лишь на заводах российского ВПК. При этом, если в 1991 году Украина не была способна самостоятельно создать ни одного вида вооружения, то Россия на момент распада Союза располагала полным циклом изготовления 20 основных видов вооружений.

Более того, практически полная зависимость украинских оружейников от России постепенно усугубляется стратегическим курсом РФ на создание автономных циклов производства собственных систем вооружений. Эта политика планомерно проводится Владимиром Путиным начиная с 2000 года. Впрочем, Борис Ельцин тоже был в этом смысле не дурак и уже в 1992 году подписал секретный указ, предписавший все новые виды российских вооружений и военной техники разрабатывать и изготавливать исключительно на предприятиях РФ.

К примеру, при создании нового вертолета «Ка-60» Россия отказалась от вертолетных двигателей «Мотор-Сич». В проект создания новейшего российского комплекса ПВО С-400 не пустили ГАХК «Днепровский машиностроительный завод», который когда-то принимал участие в создании и производстве «С-300». Баллистическую ракету «Тополь-М» Россия создала без КБ «Южное». Примеров создания замкнутых циклов военного производства в России можно привести достаточно много.

На Украине ситуация иная. Практически все без исключения предприятия украинской оборонной промышленности работают благодаря российским контрактам, а половину своего оружия украинский ВПК изготовляет для России. Более 70 % предприятий-поставщиков систем и комплектующих для украинских оборонных предприятий находятся в России. Если бы не было РФ, пока еще функционирующие заводы ВПК Украины уже давно бы остановились.

На данный момент без участия россиян Украина способна производить немного переделанный и усовершенствованный советский танк «Т-80», который торжественно объявлен сугубо украинской разработкой, — «Т-84» («Оплот» и «Ятаган»). Еще завод им. Малышева способен самостоятельно производить ряд советских бронетранспортеров и осуществлять модернизацию таких советских танков, как «Т-64» (для красоты назван «Булат»), «Т-55», «Т-72» и «Т-62». И все! На этом военно-промышленная самодостаточность Украины заканчивается.

Что такое государственный заказ, ВПК Украины практически не знает. Выживает украинская «военка» сугубо за счет иностранных заказов. Необходимой финансовой и организационной поддержки со стороны государства военно-промышленный комплекс Украины никогда за 18 лет не получал. Само его существование представляет собой отчаянную борьбу за выживание, в которой какие-то предприятия смогли уцелеть, а какие-то (их подавляющее большинство) приказали долго жить.

Основные фонды украинского ВПК в целом изношены на 70 %. Невысокая рентабельность (конкуренты загоняют украинских производителей в демпинговый ценовой коридор), небольшие доходы от продаж техники не дают даже надежды на восстановление утраченных советских мощностей и, главное, лишают возможности радикального их обновления. Рассчитывать на инвестиции украинские оборонные предприятия не могут. Точно так же они не могут и надеяться на поддержку украинского государства. В Польше, к примеру, на переоснащение инфраструктуры оборонного комплекса ежегодно расходуется 800 миллионов долларов США, в то время как в Украине — не более 100. И то большая часть этой суммы остается на правительственной бумаге.

В структуре украинского военного экспорта преобладают услуги по ремонту или модернизации советской техники, уже десятки лет находящейся на вооружении.

За 18 лет «нэзалэжности» украинским ВПК не было разработано и произведено ни одного принципиально нового образца вооружений, не говоря уже о серийном выпуске. Все, что «создает» Украина в сфере вооружений, было разработано, построено и запущено в серию во времена СССР.

Разговоры официальных украинских лиц о якобы мощном высокотехнологическом потенциале украинской «оборонки» больше походят на шаманские камлания, чем на правду. За почти двадцать лет деградации и разрушения украинского ВПК говорить о его каком-то высокотехнологическом значении невозможно. В масштабах мирового рынка наукоемкая продукция оборонных предприятий Украины составляет 0,1 %. И это не удивительно, так как объем средств, выделяемых Украиной на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), составляет 0,01 % от необходимого. Все, что можно было украсть, уже украдено, все, что можно было продать, — продано, все, что можно было разрушить, — разрушено. Способные на креатив специалисты — разбежались.

Если завод, выпускающий высокотехнологическую продукцию, остановлен либо работает не по профилю, через пять-семь лет начать производство на нем традиционной для него продукции будет практически невозможно. Просто не будет людей, способных эту продукцию разработать, создать и запустить в серийное производство.

За годы независимости Украины численность научных работников в НИИ и КБ сократилась в разы. Сейчас восполнить потери высококлассных конструкторов-разработчиков, технологов и квалифицированных рабочих практически невозможно. Для этого необходимы колоссальные финансовые вливания, масштабная организационная работа и, в лучшем случае, десятилетия работы без конечного результата. Для сегодняшней Украины все это — абсолютно неподъемное.

По западным стандартам, для существования внутреннего рынка вооружений оборонные расходы государства должны составлять 2–2,5 % ВВП. В 2009 году официальный военный бюджет Украины составил 1,12 % ВВП. Реальный военный бюджет (если вычесть пустой «спецфонд») в 2009 году был около 0,7 % ВВП (7,4 млрд. гривен). Военный бюджет на 2010 год планируется Кабмином примерно в таком же размере. Забавно то, что в Европе выделять на оборону меньше 1 % от ВВП позволяет себе лишь Люксембург. Но это только потому, что у этого карликового государства нет армии, если не считать нескольких бутафорских подразделений.

По расходам на одного солдата Украина занимает 125-е место из 150 стран, где исчисляется этот показатель. О каких-то программах военного развития речь не идет с момента «нэзалэжности». В последние годы уже не ставится вопрос даже о военных учениях (минималистские «маневры» с участием нескольких сотен солдат для услады взора президента Украины мы учитывать не будем). На учения просто нет денег. Сейчас главная забота Министерства обороны Украины — это хоть как-то накормить, помыть и одеть срочников. А также организовать функционирование воинских частей без тепла и электричества (спасают дрова и полевые кухни).

Многие украинские политики и чиновники периодически кричат о кризисе, охватившем армию Украины. Однако на самом деле они нагло лгут. Кризиса нет, так как украинская армия уже не существует. Ведь сам факт скопления полуголодных, одетых не по сезону, немытых людей в разваливающихся казармах не может говорить о том, что эти люди — армия. Как и сам факт наличия паркетных генералов, видевших войну лишь по телевизору.

Нетрудно понять, что если у страны нет собственной армии, ВПК ей не нужен. Именно поэтому вслед за исчезновением украинской армии последует и исчезновение украинских оборонных предприятий. Это просто вопрос времени. Причем ближайшего.

Чтобы это понять, необходимо обратиться к особой гордости Украины — ее танкостроению. Именно танки и бронетранспортеры являются тем видом вооружений, полный цикл производства которого Украина смогла освоить самостоятельно. В общей сложности 95 % их комплектующих изготавливается в Украине, еще 5 % — это старые запасы советских комплектующих (главным образом пулеметов), а также закупки в странах дальнего зарубежья.

После развала СССР на территории Украины остался легендарный танковый завод им. Малышева, способный выпускать советские танки «Т-80УД». Однако после того как Союза не стало, производство этих машин было остановлено. Украинская армия их купить не могла, а на внешний рынок пробиться со своей техникой завод был не способен.

В 1996 году данную ситуацию резко изменил пакистанский заказ на 320 единиц «Т-80УД». Сложные отношения с Индией заставили Пакистан задуматься об укреплении своего бронетанкового кулака. Пакистанцев привлекла откровенно бросовая цена «Т-80УД» — 2 млн. долларов за одну машину, что на 40 % было дешевле российского «Т-90».

Забавно, но когда пакистанская делегация появилась на заводе им. Малышева, его тогдашнее руководство и оставшиеся рабочие в духе веселого водевиля устроили для приезжих целое театральное представление. Пока пакистанцы чинно шествовали по цехам, неспешно осматривая завод, рабочие, которые имитировали работу в ранее осмотренном цеху, мчались дворами в следующий, чтобы и там вдохновенно имитировать бурную деятельность, дабы у заказчика возникла иллюзия функционирующего предприятия. На тот момент по территории предприятия бегали стаи полудиких собак.

Подобное шоу было не случайным. В советские времена завод был способен выпускать 600–800 единиц военной бронированной техники в год (не считая гражданской продукции), а численность его персонала достигала 50–60 тыс. человек. Уже в 1996 году, после пяти лет независимости, рабочих на заводе осталось около пяти тысяч, а основное его производство было остановлено. После завершения пакистанского контракта (в 1999 году) на предприятии работало около 13 тысяч человек, а загрузка мощностей на тот момент, по оптимистическим оценкам, не превышала 20–30 %. В 2009 году количество работников единственного украинского танкостроительного предприятия не превышает 5 тысяч человек. И бронетехнику оно не выпускает.

Театральное представление, устроенное тогда администрацией и рабочими завода им. Малышева, оказалось убедительным, и в 1996 году Пакистан подписал с Украиной контракт на поставку пакистанской армии 320 танков «Т-80УД» на общую сумму в 650 млн. долларов США. При этом интересно то, что, заключая контракт, Киев прекрасно знал, что его реализация для Украины если не невозможна, то крайне тяжела. На момент 1996 года наша страна не располагала замкнутым циклом производства танков. Важные узлы боевых машин необходимо было импортировать. Но в марте 1997 г. представитель «Росвооружения» заявил о том, что Россия не будет принимать участие в украинско-пакистанском проекте.

В данной ситуации Киев принял решение создать свой замкнутый цикл производства «Т-80УД». Наибольшей проблемой оказалась танковая пушка. Ее традиционно производила Россия.

Данный вопрос был решен конструкторским бюро, занимавшимся во времена Союза разработкой электродинамического оружия в рамках программы создания противокосмического оружия «АнтиСОИ». В марте 1998-го украинская танковая пушка была готова. После этого Киев заявил, что его разработка намного лучше российского аналога. Однако вместе с тем тогда долго ходили слухи, что стволы украинских танковых пушек выходили из строя после 25-го выстрела (к примеру, ствол пушки французского танка «Леклерк» выдерживает 400 выстрелов), и поэтому Кучма лично уговорил Ельцина негласно продать Украине танковые пушки российского производства. Такой вариант не исключается, так как создать за год качественный продукт такого уровня технической сложности практически невозможно. На это уходит как минимум пять лет.

Как бы там ни было, но пакистанский танковый контракт был реализован. Однако вряд ли можно сказать, что это позволило украинскому танкостроению не только развиваться, но и уцелеть. Сейчас уже можно сказать, что украинской танковой отрасли не существует.

И дело даже не в том, что максимум, на что способен завод им. Малышева, это переделать и модернизировать кустарным способом когда-то созданный на ленинградском заводе им. Кирова советский танк «Т-80». Главное — это то, что Украина неспособна разработать принципиально новый танк. Вторая основная проблема заключается в том, что украинское танкостроение не знает, что такое серийное производство даже старой техники. То, чем занимаются все годы «нэзалэжности» наши танкостроители, скорее напоминает починку и переделку советских военных машин в промежутках между периодами многолетнего простоя.

Украинское танкостроение за годы существования проекта «Украина» потеряло уникальный коллектив высококвалифицированных инженеров и рабочих. Из-за этого возникает очень большое сомнение, что украинские танкостроители на данный момент способны даже на качественную модернизацию и ремонт боевой техники. Талантливый, профессиональный токарь — это такая же большая редкость, как и талантливый, профессиональный инженер. Ведь чтобы подготовить хорошего станочника (при условии, что есть высококлассные специалисты, способные передать свой опыт и навыки), необходимо не менее 5–6 лет практической работы.

Иллюстрацией к сказанному является невысокое качество периодически выпускаемой заводом им. Малышева военной продукции.

Так, например, в августе 2001 года неожиданно разгорелся скандал вокруг контракта на поставку в Иорданию 50 бронетранспортеров «БТР-94» (модернизированный советский «БТР-80», разработанный в начале 80-х годов прошлого века). Прежде всего заводом им. Малышева был сорван срок выполнения контракта. Но главное даже не это, а то, что на 90 % поставленной техники иорданцы выявили серьезные технические дефекты: неисправности масляных фильтров и тормозов, а также подтекание масла и топлива из различных систем. Кроме этого, по данным иорданской стороны, часть поставленных бронетранспортеров представляли собой старые БТРы, которые малашевцы лишь отремонтировали и покрасили.

Нарушение сроков поставки бронетехники, а также ее крайне низкое качество привели к наложению на украинскую сторону штрафных санкций в размере 338 тысяч долларов, а также 400-тысячного иска в международный арбитраж со стороны Иордании.

Низкое качество продукции украинских танкостроителей естественным образом дополняется многолетним тяжелым финансовым положением предприятия. Так, в 2002 году убытки завода составили около 13 млн. гривен. 2003 год завод им. Малышева закончил с убытками в 52,786 млн. гривен. В 2004 году убытки этого предприятия достигли 46 миллионов гривен. Задолженность по заработной плате — 9 миллионов.

В начале 2005 года определением Хозяйственного суда Харьковской области было возбуждено дело о банкротстве завода им. Малышева.

В апреле 2005 года Кабинет министров Украины заявил о своем намерении исключить Государственное предприятие «Завод имени Малышева» из списка не подлежащих приватизации предприятий. Правительством было принято решение начать подготовку предложений о продаже непрофильного производства на заводе и о проведении досудебной санации и реструктуризации завода.

2006 год завод завершил с убытком в размере 43,51 млн. грн.

Акции протеста рабочих завода им. Малышева у проходной стали обыденностью. Люди вынуждены постоянно вести борьбу с заводским руководством за выплату зарплаты.

В феврале 2007 года Минпромполитики заявило о выводе из состава завода имени Малышева государственного предприятия «Дизельный завод». Министерство решило просто-напросто ликвидные активы предприятия корпоратизировать и продать, а все остальное, судя по всему, закрыть.

Сейчас, в 2009 году, можно констатировать, что завод им. Малышева де-факто — банкрот и реально уже не существует. Никто из украинских официальных лиц просто не решается об этом заявить открыто. При этом все понимают, что у украинского государства интереса к танкостроению нет.

На февраль этого года долг завода перед своими работниками составил почти 20 миллионов гривен. В начале февраля его рабочие опять бастовали и протестовали возле проходной предприятия. Женщины плакали — просили у заводского руководства хоть каких-то денег. Кормить семью нечем, купить лекарства не за что. Некоторые из них говорили, что «они дождутся, что люди начнут заживо себя сжигать под стенами завода! И я буду первой!».

В завершение военно-промышленной темы можно процитировать слова генерального директора «Укрспецэкспорта» Сергея Бондарчука, который в августе 2008 года заявил, что принятая Кабмином Украины программа реформирования ВПК до 2013 года является насмешкой над производителями оружия. «Тех 50 миллионов гривен (около 6 млн. долл. США), которые будут ежегодно выделяться на ВПК, — заявил он, — хватит только на то, чтобы поменять лампочки на всех предприятиях отрасли. Мы работаем уже на издыхании, поскольку ВПК Украины существует только благодаря энтузиазму людей, которые работают в этой сфере».

В таких условиях шанс сохранить остатки оборонной отрасли Украины может дать лишь рынок ремонта советской техники в Восточной Европе.

В надежде на то, что Брюссель решится рекомендовать странам — владельцам советского оружия в Восточной Европе изменить структуру централизованных ассигнований на оборону, в конце ноября 2009 года профильный Комитет Госдумы РФ обнародовал информацию российской военной разведки о параметрах указанного рынка. По данным доклада, сумма перспективных долгосрочных контрактов составляет 42 млрд. долларов. В своих комментариях представитель думского комитета заявил прессе, что по состоянию на 2009 год в ВВС Польши соотношение авиатехники НАТО и бывшего СССР составило соответственно 28/302, Болгарии — 28/165, Румынии — 36/128, Словакии — 3/99, Чехии — 85/70 (наивысший паритет), Венгрии — 9/22, Латвии — 6/15, Литве — 8/19, Эстонии — 1/2.

В армиях Болгарии, Венгрии, Словакии, Чехии и Эстонии 100 % парка бронетехники состоит из изделий советского производства. Аналитики указали и на то, что соотношение советской и натовской бронетехники в Румынии составляет 2755/480, Словении — 200/30, Польше — 850/128.

И вся эта техника требует ремонта и модернизации. Однако очень сомнительно, что государственное руководство Украины сможет вырвать контракты на ремонт и модернизацию советских арсеналов стран Восточной Европы в конкурентной борьбе с Россией. Шансы на это практически равны нулю. Скорее всего, официальный Киев даже не попытается протолкнуть свои оборонные предприятия на внешний рынок.

На данный момент правительство Украины питает надежду продать Бразилии украинские трехкоординатные радиолокационные системы, а также танки «Т-84У» «Оплот» и бронетранспортеры «БТР-4». Эта страна намерена в рамках принятой в этом году программы по модернизации армии до 2030 года потратить на покупку оружия 74 миллиарда долларов. На бразильском рынке украинским предприятиям придется конкурировать с ведущими мировыми производителями вооружений.

В связи с этим возникает вопрос: а сможет ли бразильцев, на фоне немецкой, французской и российской продукции, заинтересовать украинская переделка советского танка, разработанного в 1970 году? А главное, сможет ли умерший завод им. Малышева стремительно воскреснуть для реализации масштабного контракта?

Впрочем, вряд ли эти вопросы волнуют высшее государственное руководство Украины. Скорее всего, оно сейчас размышляет о том, как можно будет «освоить» американские деньги, которые США выделили Ираку на приобретение новой военной техники и вооружений. Ведь поставщиком нового арсенала для иракцев Белый дом назначил Украину, которая должна продать иракской армии более четырехсот бронетранспортеров «БТР-4» и шесть самолетов «Ан-32» на общую сумму в 550 миллионов долларов.

Если с «Ан-32» все понятно — эти шесть машин давно стоят недоделанными в цехах киевского «Авианта» (и американские деньги для украинских авиастроителей как манна небесная), то с БТРами ситуация крайне туманная.

«БТР-4» — уникальная советская разработка конца 80-х годов прошлого века (созданная на основе советского «БТР-80» с применением новой компоновочной схемы), которую не успели отдать в серийное производство из-за развала Союза. Данный бронетранспортер сохранил свою уникальность до сих пор, именно поэтому к нему проявляют интерес. Но совершенно непонятно, каким образом будет выполнен этот гигантский контракт. Ведь сейчас у оборонных предприятий Украины нет ни необходимых оборотных средств, ни нужных производственных мощностей, ни необходимого количества высококвалифицированных рабочих и инженеров, ни эффективных менеджеров, ни государственной поддержки. У украинской «оборонки» нет ни-че-го. Ее производственные, организационные и технические масштабы просто не в состоянии заполнить собой контракт такого масштаба.

Более того, развернувшаяся сейчас борьба за выделенные американцами «бабки» в недрах правительственных структур ставит под сомнение возможность реализации данного проекта. До сих пор КБ им. Морозова (владеющее всей документацией бронетранспортера) и завод им. Малышева (который по идее должен его производить) не выяснили между собой, на чьи счета будут переведены деньги за контракт. На данный момент пока не ясно, кто будет непосредственно «пилить» американское «бабло».

Самое забавное в этой ситуации то, что, помимо БТРов и самолетов, Киев рассчитывает поставить в Ирак также танки «Оплот», ведь США выделили Ираку на обновление армии 2,4 миллиарда долларов. Конечно же, финансовые перспективы для тех украинских «керивныкив», которые будут курировать иракский проект, крайне заманчивые, но вот его реализация весьма туманна. В 1996 году рабочие падали в обмороки у станков от физических перегрузок, готовя к отправке в Пакистан танки, не исключено, что они бы это делали и сейчас, но вот проблема: где взять этих рабочих? Тогда заводы не работали пять лет, на данный момент украинское танкостроение не функционирует десять лет (если вести отсчет от момента завершения пакистанского контракта). Квалифицированные кадры уже просто невозможно собрать. Их нет. Кто будет выполнять заказ?

Остается надеяться лишь на чудо.

* * *

Итак, что собой на данный момент представляет украинское машиностроение? Как показал вышеизложенный анализ состояния данной отрасли, украинское машиностроение в целом — это совокупность отдельных промышленных предприятий, хронически находящихся в предбанкротном состоянии, не представляя собой некоего самодостаточного системного целого, функционирующего в рамках общей стратегической цели и тактических задач. Украинское машиностроение как было, так и осталось фрагментом производственных циклов российского машиностроительного комплекса.

Сейчас в целом машиностроение Украины — это:

— изношенность основных производственных фондов на 70 %;

— неспособность самостоятельно разрабатывать, создавать и запускать в серийное производство новую продукцию;

— неспособность, в большинстве своем, производить конечную продукцию;

— низкая эффективность производства;

— устаревшая, низкокачественная и неконкурентоспособная продукция;

— отсутствие отраслей высокого передела и высоких технологий;

— отсутствие серьезного научно-технологического фундамента;

— отсутствие серийного производства продукции;

— почти полная ориентированность на российский рынок и рынки стран постсоветского пространства;

— критическая зависимость от российских комплектующих;

— критическая нехватка квалифицированных рабочих, инженеров и менеджеров.

Если резюмировать весь вышеизложенный анализ одной фразой, то можно сказать, что на данный момент реально украинское машиностроение как самостоятельная отрасль уже не существует. Рассматривать его, как и всю украинскую промышленность в целом, в качестве неких «Закромов Родины» нельзя. Более того, вышеизложенный анализ наглядно свидетельствует о том, что Украина на данный момент вступила в завершающую фазу своей деиндустриализации.

03.11. — 17.11.2009

Данный текст является ознакомительным фрагментом.