На границе тучи ходят хмуро

На границе тучи ходят хмуро

Японская оккупация Манчжурии в 1931-32 годах резко изменила расстановку сил на Дальнем Востоке. Теперь Красной армии на всем протяжении советско-манчжурской границы противостояли уже не малочисленные и неорганизованные китайские отряды, с которыми она легко справилась во время боев на КВЖД, а сильная, дисциплинированная и хорошо вооруженная Квантунская армия Японии. И хотя в полномасштабной войне по большому счету не была заинтересована ни одна из сторон, резкие различия в идеологии, противоречие экономических интересов и взаимная нетерпимость, сохранявшаяся еще со времен японской интервенции 1918-1920 годов, рано или поздно делали вооруженный конфликт неизбежным.

Ситуация усугублялась нечеткой во многих местах демаркацией границы между СССР и Манчжурией, а также – между Манчжурией и «Внешней Монголией», как по аналогии с китайской провинцией Внутренняя Монголия японцы называли Монгольскую Народную Республику. Кстати, в те времена ни Китай, ни Япония не признавали де-юре независимости МНР, провозглашенной в 1921 году. Они по-прежнему продолжали считать «Внешнюю Монголию» протекторатом Китая.

Почувствовав в Монголии более слабого противника, японские военные спровоцировали в 1935 году несколько вооруженных стычек с целью проверить на прочность монгольско-манчжурскую границу. Руководство СССР, озабоченное угрозой своему дальневосточному союзнику, 12 марта 1936 года заключило с Монголией Протокол о взаимопомощи. По условиям этого документа, подписанного в столице МНР Улан-Баторе, Советский Союз брал на себя обязательство защищать территорию Монгольской Народной Республики от любых посягательств, с применением всех сил и средств, включая – военные. На основании Протокола с сентября 1937 года в Монголии находилась советская воинская группировка, получившая наименование 57-го особого корпуса (57 ОК) и состоящая из 30000 военнослужащих, 265 танков, 280 бронемашин и 107 боевых самолетов различных типов.

Командир первого монгольского авиаполка Чоймболын Шагдасурэн (в центре) и советский военный советник В.А.Судец (слева). Снимок 1938 года.

1937 год прошел относительно спокойно, а летом 1938-го японцы попробовали немного «исправить» в свою пользу линию границы с Советским Союзом, захватив две сопки в районе озера Хасан. Но в ходе десятидневных боев они были отброшены. Из этой неудачной попытки командование Квантунской армии сделало правильный вывод, и провокации на границах СССР прекратились. Но уже весной следующего года японские военные решили «попытать счастья» в другом месте. На этот раз полем битвы должен был стать 70-километровый участок монгольско-манчжурской границы вдоль реки Халхин-Гол {Правильнее было бы говорить – рекой Халха, так как по-монгольски слово «гол» как раз и означает «река», но я буду пользоваться уже устоявшимся и более привычным названием}. Как и в предыдущем случае, широкомасштабная война с СССР пока не планировалась, речь шла о локальной операции, своего рода «разведке боем», но с привлечением гораздо более значительных сил и средств.

Карта района боевых действий на реке Халкин-Гол.

Главной причиной, по которой японцы стремились к корректировке границы именно в этом районе, являлось строительство железнодорожной ветки Солунь – Халун-Аршан – Хайлар, направленной к границе Советского Союза. В случае войны с СССР эта ветка приобретала стратегическое значение. Но прокладывать ее можно было только вдоль западных отрогов хребта Большой Хинган, стоящих на относительно небольшом расстоянии от границы с Монголией. У реки Халхин-Гол это расстояние на ряде участков составляло всего несколько километров. Естественно, что с началом военных действий дорога сразу оказалась бы в зоне артиллерийского огня с монгольской территории и могла быть легко перерезана. Поэтому японцам потребовалось отодвинуть границу хотя бы на два-три десятка километров к западу. Советское руководство, несомненно, знало об этих планах (тем более что строительство дороги уже началось) и всеми силами старалось им помешать.

Для оправдания своих притязаний японцы заявили, что в соответствии с имеющимися у них картами XIX века граница между Монголией и Манчжурией должна проходить по реке Халхин-Гол. Монголы, а вслед за ними и Советский Союз объявили эти карты фальшивкой, продолжая настаивать на линии границы в 10-20 километрах к востоку от Халхин-Гола. Тогда японцы решили применить силу.

Можно назвать и другие причины, толкавшие стороны к вооруженному конфликту. Победитель получал дополнительный вес на дипломатических переговорах с потенциальными союзниками и противниками, которые активно велись как Японией, так и Советским Союзом в преддверии Второй Мировой. К тому же японские военные горели желанием отомстить за Хасан, а в России хорошо помнили о бесчинствах японских интервентов на Дальнем Востоке и о поражении в русско-японской войне.

Все это вместе взятое привело к тому, что пустынный и безлюдный участок земли между рекой Халхин-Гол и горами Большой Хинган стал ареной упорной и кровопролитной необъявленной войны, продолжавшейся более трех месяцев.

11 мая на берегах Халхин-Гола прозвучали первые выстрелы. В советской и японской литературе завязка конфликта описывается по-разному. Согласно нашим источникам, в то утро отряд баргутской (манчжурской) конницы при поддержке броневиков атаковал монгольскую погранзаставу у сопки Номон-Хан-Бурд-Обо. Силы были неравные, и монгольским пограничникам пришлось отойти на западный берег реки.

Японцы же утверждают, что никаких погранзастав на восточном берегу не было, а 11 мая монгольские кавалеристы переправились через реку и сами напали на баргутов, но были отброшены. Как бы то ни было, к 14 мая японо-манчжурские войска почти беспрепятственно установили свой контроль над всей спорной территорией к востоку от Халхин-Гола.

СССР, конечно же, не мог смириться с таким развитием событий. Японскому послу была вручена нота протеста и требование немедленно отвести войска. Но правительство Японии, возглавляемое премьер-министром Харанумо Кутаро – сторонником жесткой конфронтации с Советским Союзом, никак не отреагировало на действия руководства Квантунской армии. Фактически это означало войну.

Рассмотрим, что представляли собой военно-воздушные силы сторон, сосредоточенные на ТВД к началу конфликта.

57-й особый корпус, дислоцированный в Монголии, включал в свой состав 100-ю смешанную авиабригаду, состоявшую из 70-го истребительного (70 иап) и 150-го смешанного бомбардировочного (150 сбп) полков. 70-й иап возглавлял майор Забалуев, а 150-й сбп – майор Бурмистров. К середине мая 1939 г. в 70-м иап числилось 14 истребителей И-15бис и 24 И-16 – всего 38 машин. В 150-м сбп было две эскадрильи (17 штук) легких штурмовиков ЛШ-5 (он же Р-5Ш – штурмовой вариант разведчика Р-5, дополнительно вооруженный четырьмя пулеметами ШКАС на нижнем крыле), а также три эскадрильи недавно полученных скоростных бомбардировщиков СБ (29 экземпляров), еще не освоенных летным составом. В начале 1939 г. бригадой командовал майор Валегжанин, бывший штабной работник, не имевший опыта непосредственного руководства. В середине апреля его сменил полковник Калинычев, а Валегжанин остался на должности начальника штаба ‹4›.

Бомбардировщики базировались на аэродромах в районе Баин-Тумена, более чем в 300 км от зоны конфликта, а истребители – на аэроузле Тамсаг-Булак (в документах встречаются также названия Тамцаг-Булак и Тамсак-Булак), состоящем из пяти ВПП и находящемся в 100 км от Халхин-Гола.

Состояние матчасти 100-й авиабригады, как говорится, оставляло желать лучшего. Все «ишаки» относились к устаревшему 5-му типу и имели двухпулеметное вооружение. На всех самолетах отсутствовали бронеспинки сидений. Кроме того, все машины, за исключением разве что СБ, были сильно изношены, многие неисправны, а от длительного хранения под открытым небом перкалевая обшивка на них начала гнить (как тогда говорили – «сопрела»). В результате к 20 мая из 38 истребителей 70-го полка только 21 (13 И-16 и 9 И-15бис) мог подняться в воздух.

Не лучше обстояли дела и с личным составом. Боевой и летной подготовкой в полках занималось лишь 40% пилотов. Остальные же либо болели, либо и вовсе отсутствовали. Из-за нехватки нормального жилья и скверных бытовых условий многие летчики писали рапорта с просьбами о переводе в Союз. Руководство бригадой оценивалось как «безобразное», а дисциплина в частях – как «самая низкая». Летчики-истребители были обучены только технике пилотирования одиночных самолетов и не владели тактикой группового боя. Большинство из них не имели навыков воздушной стрельбы ‹4›.

Пока на границе сохранялось спокойствие, все это как бы оставалось в тени, но с началом боевых действий за удручающее положение дел в бригаде авиаторам пришлось заплатить дорогую цену.

Монгольская народно-революционная армия располагала одним смешанным авиаполком, состоящим из 36 самолетов – разведчиков Р-5 и штурмовиков Р-5Ш. Полк базировался на аэродроме Матат-Сомон.

Японские военно-воздушные силы в Манчжурии были представлены 2-й авиационной дивизией (2-й Хикосидан) под командованием генерал-лейтенанта Тецудзи Гига. Дивизия состояла из четырех авиабригад (Хикодан), состав которых представлен в таблице:

ЧАСТИ И ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ЯПОНСКИХ ВВС В МАНЧЖУРИИ НА 1.05.1939.

7-й Хикодан

12-й сентай (авиаполк) 3 чутая (эскадрильи) бомбардировщики «Фиат» BR.20

15-й сентай 1 чутай легкие бомбардировщики Ки-4, Ки-30 и Ки-32

8-й Хикодан

16-й сентай 3 чутая легкие бомбардировщики Ки-30

33-й сентай 3 чутая истребители Ки-10

58-й сентай 3 чутая бомбардировщики Ки-2

9-й Хикодан

10-й сентай 2 чутая легкие бомбардировщики Ки-30

1 чутай разведчики Ки-15

59-й сентай 2 чутая истребители Ки-27

61-й сентай 3 чутая бомбардировщики Ки-21

12-й Хикодан

11-й сентай 4 чутая истребители Ки-27

24-й сентай 2 чутая истребители Ки-27

В связи с ростом напряженности на границе с Монголией генерал Гига 12 мая сформировал временную оперативную авиагруппу Риндзи Хикотай. В нее вошел 24-й истребительный сентай (две эскадрильи по 10 машин), а также одна разведывательная (шесть Ки-15) и одна бомбардировочная (шесть Ки-30) эскадрильи 10-го сентая. Авиагруппа в составе 32 самолетов 13 мая перелетела на ближайший к Халхин-Голу манчжурский аэродром Хайлар, расположенный примерно в 160 км к северо-востоку от реки. В отличие от советской 100-й бригады, Риндзи Хикотай в основном состоял из хорошо подготовленных летчиков с 3-5-летним стажем и опытом боев в Китае. Авиагруппу возглавил командир 24-го сентая подполковник Козиро Мацумура ‹33›.

Японский истребитель «Накадзима» Ки-27 – основной противник советских летчиков в период боев на Халхин-Голе.