Штурмовики в рясах
Штурмовики в рясах
Начало гонений на православную веру в Галиции и Закарпатье было связано с возрождением русского самосознания галицких и закарпатских русинов, которое вызвал, упоминавшийся уже приход туда русской армии. Русины встречал русских как своих братьев, приглашал их в свои, официально униатские, храмы. По просьбе населения православные священники служили в их церквях, против чего не только не протестовали униатские священники, но во многих случаях служили с ними вместе. Все это не могло понравиться ни австрийским властям, ни Ватикану.
И Ватикан принимается за преобразование греко-католической церкви. Эту мысль подал Папе польский иезуит кардинал Мечислав Ледоховский, бывший познанький архиепископ, которого германское правительство выслало из Германии за его махровый польский национализм. Вначале «украинизации» подверглось униатское духовенство, склонявшееся к Православию и бывшее кадрами для русской интеллигенции Галиции. Это духовенство считало себя русским и воспитывало свою паству в русском духе.
При помощи польских иезуитов Ватикан также начинает воспитание нового, русофобского поколения униатского духовенства. Начиная с 80-х годов 19 века непосредственно в управлении польскими монастырями участвует польский граф Андрей (он же Роман Александр Мария) Шептицкий, воспитанник краковских иезуитов, который впоследствии становится митрополитом Галицким. Совместно с пронырливым, хитрым и чрезвычайно сребролюбивым Грушевским, Шептицкий возглавляет «украинизацию» русинов. В дальнейшем, по прямому поручению Ватикана, Шептицкий начинает заведовать вообще всей иезуитско-католической пропагандой в России.
Именно Андрей Шептицкий и Михаил Грушевский являются центральными фигурами в запуске процесса практического выращивания украинских янычар из части слабых духом галицких и карпатских русинов и их детей. Процесса, который был «поставлен на конвейер» незабвенным Лазарем Моисеевичем Кагановичем во второй половине 20-х годов 20 века.
В 1882 году Папа Лев XIII издает «Апольское послание», согласно которому галицкие Василианские монастыри изымаются из-под власти львовского митрополита и передаются в подчинение польским иезуитам, имевшим свой центр в Кракове. Вместе с монастырями изымалось и все их имущество, пожертвованное еще русскими князьями и царями. Все это исключало в дальнейшем какое-либо вмешательство Львовского митрополита в монастырские дела. Управление монастырями перешло к иезуитам, которые должны отчитываться лично Папе.
Тогдашний митрополит Иосиф Сембратович, пытался было сопротивляться этому захвату. Но правительство и сам император Франц-Иосиф стали на сторону иезуитов. Наместник Галиции граф Альфред Потоцкий был вызван в Вену, где получил следующий приказ от императора: «Позаботьтесь все русское население обратить в католичество». Потоцкий так и не смог убедить императора в том, что русское население слишком предано греческому обряду, чтобы его можно было без серьезного сопротивления обратить в католичество. Император остался непреклонным, и вскоре Потоцкий получил отставку, а митрополит Иосиф Сембратович был, без канонического процесса, смещен и удален из Галиции. Он был отправлен в Рим и умер там в заточении…
В 1887 году объявивший себя непогрешимым Папа Пий IX провозглашает святым идеолога и «практика» геноцида православных Западной Руси, полоцкого униатского архиепископа Иосафата Кунцевича, и провозглашает: «Мы ничего так не желаем, как того, чтобы послушники изучали самого святого Иосафата и ему подражали». «На местах» начинают с готовностью подражать. Нельзя не остановиться на этом «образце для подражания».
Полоцкий архиепископ Иосафат Кунцевич, работал под руководством, приехавших из-за границы и поселившихся в Вильно иезуитов. По словам французской энциклопедии Ларусс, для распространения Унии он пользовался «крайними средствами». Кунцевич зверски преследовал православных: закрывал и разрушал православные храмы, запрещал хоронить православных на их же кладбищах, приказывал вывозить православных покойников из города только через те ворота, через которые вывозился городской мусор. В день Святой Троицы — 2-го июня 1623 года он сжег русский православный монастырь Святого Духа вместе со всей братией и паломниками … Его поведением возмущался даже литовский канцлер — польский князь, католик Лев Сапега, который письменно предупреждал Иосафата о том, что его свирепые гонения будут иметь печальные последствия для Польши: «Вы навлекли опасность на государство… Вместо радости ваша Уния наделала нам столько хлопот, беспокойств и раздоров, что мы желали бы лучше остаться без нее… Жидам и татарам позволено в областях королевства иметь свои синагоги и мечети, а вы закрываете христианские церкви!». Но Кунцевич не внял предостережению. И когда, приехав в 1623 году в Витебск, он продолжил преследование православных, это переполнило чашу терпения народа, который и убил Кунцевича. И этого изверга Ватикан объявляет святым!
Но вернемся обратно в Галицию 19 века.
В 1891 году состоялся униатский Синод, выступивший с инициативой замены этимологического правописания в официальных документах, а главное, в школьном обучении на «кулишовку» («украинское» фонетическое правописание). Этим подрывалась возможность без проблем читать русские книги. Никакого широкого обсуждения предполагаемой реформы не было, ее одобрил некий львовский училищный совет, и вследствие его меморандума Министерство вероисповеданий и народного просвещения в 1892 году ввело официально во всех школах Галиции фонетическое правописание. Воспитанникам Львовской духовной семинарии запретили обучаться русскому правописанию, у семинаристов стали отнимать книжки, написанные на литературном русском языке.
В 1893 году австрийский Император издал рескрипт, согласно которому была закрыта русская греко-католическая духовная семинария в Вене, основанная еще при императрице Марии-Терезии. В этой семинарии проходили обучение самые образованные священники. Были упразднены и фонды, за счет которых содержались воспитанники, как в самой семинарии, так и продолжавшие затем обучение в Риме.
Одновременно правительство закрыло генеральную духовную семинарию во Львове, где в университете воспитывались будущие священники для всех трех галицких епархий (Львовской, Станиславовской и Перемышльской), и открыло для этой цели епархиальные семинарии (с понижением образовательного ценза будущих пастырей). Цель этих мероприятий была следующая: из епархиальных семинариии будут выпускать священников без университетского образования, которые будут зависимы от своих епископов — ставленников правительства.
В ответ на эти меры часть греко-католического духовенства переходит в православие. Это произошло по нескольким причинам.
Во-первых, любые попытки возвращения к более ранним вариантам обряда в греко-католических церквях (что было связано с начавшимся возрождением русского самосознания) жестоко пресекались католическими властями. В качестве примера можно привести процесс по обвинению в схизме и отлучению отца Иоанна (Ивана) Наумовича от церкви. В ответ на это в 1883 году о. Наумович подает кассационную жалобу и пишет большую апелляцию к Папе Льву XIII, в которой доказывает, что ничем не провинился перед духовными властями и просит снять с него отлучение, восстановив «в прежнем звании». Но еще до окончательного утверждения приговора Наумовича отлучает от церкви сам Папа Римский, что говорит об исключительной важности для Ватикана Drang nach Osten. Не остались в стороне и австрийские власти, которые арестовали и судили Наумовича по обвинению в измене. Выйдя из тюрьмы, Наумович, лишенный сана и прихода, переселился в Киев и присоединился к Православной Церкви. Затем он разработал план эвакуации на Кубань подвергавшихся геноциду галичан. Но, осматривая место будущих поселений, он неожиданно умирает в Новороссйске. По одной из версий его отравили иезуиты, так как Наумович стал национальным героем Галицкой Руси.
Такому развитию событий способствовал уже сам тон апелляции Наумовича Папе Льву XIII, которой был сродни обвинительной речи. Зная извечную позицию папского престола, нетрудно было угадать, что после такой отповеди Наумовичу уже не на что было надеяться.
В своей апелляции о. Наумович утверждает, что он нигде не выходил за рамки, которые ставило ему положение униатского священника и апеллирует к авторитетам, безусловно, признаваемым католической церковью, прежде всего к постановлениям Флорентийского собора 1439 года, согласно которым при Унии полностью сохраняется весь православный обряд, что было подтверждено и Брестской Унией 1596 г.
Отец Наумович показывает бесправие униатского духовенства перед лицом польского и католического засилья, прямо говорит о том, что Уния предназначена служить «только средством к преследованию чисто политических целей, в частности, к искоренению русского народа». В качестве примеров он приводит следующие.
Так, в духовных семинариях изгнан не только местный диалект, но и церковно-славянский язык, на котором священникам впоследствии придется служить. Надзор за церквями и приходскими священниками поручается людям чужого обряда и даже евреям, откуда происходят доносы, волнения и всяческие преследования русских униатов — священников и мирян. Латинизируется богослужение, нарушается и искажается обряд.
Но о. Наумович обличал не только и не столько нарушение церковного обряда, сколько уничтожение соборности всей Православной Церкви, назначение, а не избрание митрополитов Собором, фактическое их бессилие в церковном управлении, отстранение от участия в управлении женатых священников и мирян. Соборы не собираются, а на местах вся власть и влияние перешли к церковным патронам полякам-латинянам (католикам). Древние богослужебные книги заменены новыми, которые полны ошибок. В новых богослужебных книгах не предписывается более уставом пение на литургии двух псалмов, обязанность поминать в церковных службах не только местного епископа, но и Папу, что не полагается по древнему уставу.
Настоятели монастырей лишены их традиционной власти, количество монастырей греческого обряда все уменьшается, черное духовенство в своих собственных монастырях и имуществах подчиняется пришлым латинским монахам, оно утратило древнее право на возведение в епископский сан. Поколеблен весь строй церкви. Русский народ в Галиции с помощью Унии обманут, и нет ничего удивительного, если он стремится вернуться к вере отцов, т. е. к православию. Свою апелляцию о. Наумович заканчивает надеждой на христианскую любовь, которая подаст победу «церкви Христовой против сильнейших врагов ее, прекратит несогласие, длящееся 800 лет между Востоком и Западом, и на место его восстановит прочное и непоколебимое согласие между верующими».
Во-вторых была и другая, не менее важная причина перехода в православие. Рядовыми прихожанами разница между греко-католическим и православным вероисповеданием ощущалась весьма мало, и вражды не было никакой. В значительном большинстве русских церквей во всех трех галицких епархиях богослужение совершалось по книгам, изданным в России, или по львовским изданиям времен православия. Тысячи галицких крестьян ходят молиться в Сочаву на Буковине, в Почаев и даже в Киев.
И недаром кардинал Сильвестр Сембратович, ярый сторонник католицизма, ставший через некоторое время после изгнания своего дяди Иосифа Сембратовича галицким митрополитом, при посещении церквей своей епархии собственноручно вырывал из церковных книг титульные листы, чтобы нельзя было узнать, где они изданы. С. Сембратович заслуженно вызвал ненависть русских галичан и недаром на центральном венском вокзале он был однажды забросан тухлыми яйцами, за что организатор «обстрела», тогда еще студент, а в будущем крупный галицко-русский деятель Юлиан Яворский был арестован и исключен из венского Университета.
Состоявший при Папе кардинал Мечислав Ледоховский производится им в префекты Конгрегации Пропаганды и становится руководителем польских иезуитов, управляющих галицкими Василианскими монастырями. После смерти Ледоховского в 1902 году, его сменяет племянник Владимир Ледоховский, которого избирают Черным Папой (так в римокатолических изданиях называют главу Ордена иезуитов). Черный Папа Владимир Ледоховский умирает в 1946 году, через девять лет — в 1945-м умирает и митрополит Андрей Шептицкий.
Но за это время, то есть в течение 60 лет, два брата Ледоховских и два брата Шептицких уже успели вырастить несколько поколений нового, русофобски и сепаратистски настроенного, униатского духовенства. Старший брат Станислав был непосредственным надзирателем за Василианскими монастырями — возглавлял основанный младшим братом студитский отдел Василианских монастырей. Кроме того, Станислав имел чин генерала австрийской армии, и был военным министром Польши при Пилсудском.
«Украинизация» галицких и карпатских русинов происходила следующим образом. Андрей Шептицкий приглашает М. Грушевского, который за очень большие деньги, выделенные австрийской властью пишет свою версию южно-русской «истории». Суть ее сводилась к теории преподавателя Уманского Василианского лицея Франциска Духинского о, якобы, неславянском, финно-угорском происхождении великороссов. Одновременно создается «Украинская народно-демократическая партия», основу которой составляет поставленное А. Шептицким униатское духовенство и «Науковое товарыство имени Т. Шевченко» (несмотря на богохульство этого самого Шевченко) и начинается выпуск газет «Дило» («Дело») и «Руслан». Все связанные с этим затраты полностью финансируются австрийской властью.
В 1890 году свежеиспеченные «украинцы» заключают пакт с австрийскими властями. Суть его заключалась в следующем:
Верность Ватикану.
Верность Австрии.
Союз с поляками.
Одновременно начинается охота на православных русофилов, по поводу чего откровенно заявил один из лидеров так называемых «мазепинцев» А. Барвинский: «Нам не нужно никакой полиции, мы сами будет жандармами». Сам же пакт он назвал «Великим переломом».
В 1908 году митрополит Шептицкий осуществляет попытку украинизации уже малороссов при помощи выделения земельных наделов для «национально свидомых». Для приобретения земли были нужны деньги. Как раз в это время во Франции производилось изъятие земли у всех католических организаций. И поэтому католики старались всеми способами продать свою недвижимость, что давало им значительные суммы наличных денег.
Весной 1908 года А. Шептицкий вместе с членом австрийского парламента о. Войнаровским прибывает в Париж, чтобы получить заем для основания в России «Акционерного Парцелляционного Банка». Так как Шептицкий имел много знакомых в католических кругах, французы охотно соглашаются ему помочь. Разногласие возникает только в отношении величины займа. Митрополит требовал десять миллионов французских франков, но заимодатели не соглашались на заем менее тридцати миллионов. В конце концов, Шептицкий получил заем в сумме двадцати миллионов франков.
«Акционерный Парцелляционный Банк» был организован для распределения (парцелляции) больших поместий на малорусских территориях России между галицкими эмигрантами, (которые до этого времени уезжали в поисках лучшей жизни в Америку, Канаду и Бразилию) и местным населением. В каждом парцелляционном селении планировалось поселить не менее десяти национально свидомых галицких селян-патриотов, которым давалось даром около 50 десятин земли. За это они должны были распространять среди местного населения украинскую национальную свидомисть. В этих селениях планировалось возведение греко-католических (униатских) церквей для распространения идей католической Унии, и школ для обучения детей в духе украинского патриотизма.
Для этих целей митрополит приобретает за 1 200 000 рублей у национально свидомого графа Тышкевича поместье Дзедзиловичи на реке Березине, размером в 14 000 десятин. Но так как устав банка еще не был утвержден российскими властями, эту сумму собирают в складчину братья Андрей и Станислав Шептицкие и протоигумен Клементий.
Но, несмотря на то, что своих истинных целей Шептицкий не выдает, устав банка не спешит утверждать министерство внутренних дел. Более того, оно приказывает своим подчиненным собрать самую точную информацию относительно планов и намерений парцеляционного банка. Одновременно в министерство приходит донос, в котором сообщается, что вышеупомянутый банк организует митрополит Шептицкий для того, чтобы посредством распределения земли распространять в России церковную Унию и украинскую национальную идею, а представитель митрополита отец Войнаровский находится в Дзедзиловичах и готовит парцелляцию поместья.
Авантюра митрополита Шептицкого была раскрыта и Войнаровскому осталось только убираться восвояси, что он и сделал. Почти два года работы прошли впустую. Вернувшись в Австрию, Войнаровский приступает в марте 1910 года к исполнению прерванных обязанностей депутата австрийского парламента. Это однозначно свидетельствует о прямом участии в его предыдущей «пастырской деятельности» не только Ватикана, но и австрийского правительства. Митрополит Шептицкий вознаграждает Войнаровского за его «труды» тем, что назначает его каноником Галицкой митрополии.
Следует упомянуть еще об одном факте из биографии «духовного пастыря украинцев» Андрея Шептицкого, который обычно забывают упомянуть адепты нэзалэжности. Как и Грушевский, Андрей Шептицкий кроме своей основной, также занимался и другим видом «деятельности». Но в этом случае она была уже связана с выполнением заданий из Берлина, направленных на претворение в жизнь австро-германского плана отторжения Малороссии от Великороссии. В 1914 году во Львов, где в своей резиденции находится Шептицкий, вступает русская Третья армия. Армейское командование, хорошо осведомленное о предыдущей «деятельности» Шептицкого в России, предупреждает его о том, что он останется на свободе, если даст слово о том, что не будет вести антирусскую пропаганду. Шептицкий слово дает, но не держит его, после чего его «ссылают» в Киев. После этого в митрополичьей резиденции был найден замурованный в стене архив Шептицкого, со всеми документами, относящимися к его «деятельности» по выполнению заданий Берлина и Вены. Эти документы охватывали буквально все вопросы, связанные с видами Австрии и Германии на Малороссию. Начиная от вопросов, касавшихся предстоящей оккупации Малороссии Германией (с весьма важной перепиской с Берлином), и кончая связями с украинскими сепаратистами и рядовыми шпионами. После обнаружения архива Шептицкого из Киева уже вторично «ссылают» в центральную Россию — в Ярославль, в котором он и проживал на свободе в частном доме. Правда, под надзором полиции. Не правда ли, удивительная жестокость российского царизма по отношению к австрийскому подданному, проводившему враждебные действия по отношению к России во время ее войны с Австро-Венгрией.
С назначением Шептицкого главой униатской церкви, прием в духовные семинарии юношей русофильских убеждений прекращается, семинарии начинают готовить не столько священников, сколько фанатичных политиканов, которых народ назвал «попиками». Делая свое каиново дело, «попики» с церковного амвона, внушают народу новую украинскую идею, всячески стараются снискать для нее сторонников. Учитель и «попик» мало-помалу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, которые иногда заканчивались кровопролитием. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие уже считают себя «украинцами». Церковные и светские власти на стороне воинствующих «попиков», многие из униатства возвращаются в православие и призывают православных священников.
Австрийские законы предоставляют полную свободу вероисповедания — о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляются обвинения в государственной измене. В самом начале 20 века православие доходило до Галиции в значительной мере через возвращавшихся из Америки эмигрантов. По требованию Шептицкого униатские ксендзы брали на родине клятву с эмигрантов о том, что в Америке они не перейдут в православие. Несмотря на это переселенцы в массовом порядке возвращаются к вере своих предков и по прибытии в Нью-Йорк первым делом являются в православный храм и требуют от священника освобождения от данной ранее клятвы.
В Галиции попытки перехода из Унии в православие пресекаются самыми разными способами: всех православных священников-галичан, получивших духовное образование в России, сажают в тюрьму, в которой они находятся без суда и следствия. В селе Залучье после смерти любимого пастыря крестьянам не утвердили священником его зятя, заменявшего его и тоже любимого паствой. Тогда крестьяне заявляют, что перейдут в православие. В ответ в село на целый месяц были посланы войска, которые спровоцировали перебранку, вследствие чего было арестовано 78 крестьян. Они просидели под арестом 6 недель, как раз во время весеннего сева.
Все эти гонения на православие закончились тем, что в 1911 году все без единого исключения местные православные священники Галиции по распоряжению полиции были отправлены в тюрьмы, а все иностранные высланы из Австро-Венгрии.
К 1911 году относится переход в православие русских сел на Лемковщине, в Сокальщине и Коломыйщине.
Эти события усиливают австрийский террор против русинов. Весной 1912 года были арестованы два православных священника (Игнатий Гудима и Максим Сандович) и два галицких интеллигента (Семен Бендасюк и Василий Колдра). Не предъявляя никаких обвинений, их сначала держат в тюрьме два с половиной года, после чего перед самой войной во Львове начинается нашумевший на всю Европу чудовищный процесс о «государственной измене» и «шпионстве».
На этот процесс неожиданно являются пять депутатов Государственной Думы. Войдя в зал, они кланяются до земли сидящим на скамье подсудимых и говорят: «Целуем ваши вериги!» Подсудимые были оправданы присяжными заседателями, несмотря на то, что в своей напутственной речи присяжным председательствующий судья, не скрывал надежды на вынесение обвинительного приговора. После суда Бендасюк и Колдра уехали в Россию, Сандович и Гудима остались дома.