Глава четырнадцатая Война с террором

Глава четырнадцатая

Война с террором

Голос двора

Фрейлина императрицы Мария Фредерикс (ее мать Цецилия была фрейлиной и ближайшей подругой матери Александра II) писала в «Воспоминаниях»: «Государь Николай I знал, что с врожденной необузданностью и неустойчивостью можно еще долго и много бороться, а побороть их можно только силой и твердостью… Он знал, что по нраву русского человека строгость, она для него полезнее распущенности, которая к добру не ведет. То, что император Николай I был прав, …видно из того, что произошло после него. Когда по смерти нашего мудрого царя повеяло слабостью и распущенностью, все вздохнули и обрадовались… Дали нам и свободу мысли, и свободу действий, и свободу печати; словом, бросились на все разом; думая этим ускорить развитие России. Бешеный поток этот, которому была внезапно открыта преграда… вырвался из своих пределов быстро и жестоко; сгоряча он стал все ломать, все сжигать за собою. И, в конце концов, что же вышло из этого всего?.. Горсть изуродованных нравственно выродков, которые поставили себе задачей под предлогом преданности Отечеству, изменить весь строй России…».

Это был голос двора. Это исповедовала с каждым днем крепнувшая оппозиция ретроградов, это царь читал теперь в глазах сына. Самое печальное – ретроградная партия все больше сплачивалась вокруг его Саши – вокруг наследника престола.

В толстой тетради в кожаном переплете с металлическим замком остался дневник наследника и его отчаянные записи в эти годы: «Просто ужас, что за милое время!»… «Господи, дай нам средства и вразуми нас, как действовать! Что нам делать!»… «Самые ужасные и отвратительные годы, которые когда-либо проходила Россия!»