Античные мореплаватели

Античные мореплаватели

Не боясь ни Сциллы ни Харибды

Поскольку финикийцы были прославленными мореходами, народы, жившие на берегах Средиземного моря, старательно учились у них. Но финикийцы умели хранить тайны. Боясь конкуренции, они не спешили раскрыть все секреты и даже пугали иноземцев разными страшными историями. Так, например, мифические Сцилла и Харибда, по распространенной версии, – плод буйной фантазии именно финикийских моряков. Вот как описывает этих чудищ Гомер. Скала Сциллы вздымалась высоко, ее острая вершина достигала неба и была вечно покрыта темными облаками. Посреди нее, на высоте, куда не долетают стрелы, зияла жуткая пещера, обращенная на запад: в ней и обитала ужасная Сцилла, оглашая окрестности лаем и визгом. У страшилища было двенадцать лап, а на косматых плечах подымалось шесть длинных гибких шей, увенчанных головами. Зубы Сциллы были очень острыми и располагались в три ряда. Сидя в своей пещере, чудовище выставляло все шесть голов наружу – так оно выслеживало добычу. Свесив лапы со скалы, Сцилла ловила дельфинов и других морских животных. А когда мимо ее обиталища проходил корабль, монстр разевал пасти и разом похищал с корабля по шесть человек. Харибда же обитала под второй скалой. Незримая водяная богиня три раза в день поглощала и извергала морскую воду, образуя опасный для путешественников водоворот. Сцилла и Харибда охраняли Мессинский пролив – пролив между Сицилией и Италией.

В представлении древних греков море и океан выглядели совсем иначе, чем на самом деле. В описании того же Гомера океан – это величайший в мире поток, в котором берут начало все реки, из него восходят солнце, луна и звезды. Согласно греческим мифам, у входа в океан стоял великий Атлант, который держал на плечах небесный свод – потому-то и называли они океан Атлантическим.

Греки были уверены, что берега океана населяют удивительные народы, а на его просторах затеряны чудесные острова, жизнь на которых напоминает сказку. Гесиод – знаменитый поэт и рапсод, то есть исполнитель эпических поэм, живший в VIII–VII веках до н. э., называл эти острова Блаженными. На них обитали легендарные герои – остатки «расы», которая предшествовала нынешним людям. Множество героев нашли смерть на полях великих сражений, таких как Троянская война, а тем, что остались, Зевс дал место на краю Земли – вдали от людей. Кипящий водоворотами океан окружает эти острова, и нелегко до них добраться. Ничто не нарушает спокойствия островитян – плодородная земля приносит им урожай плодов трижды в год, а плоды там медово-сладкие. Ни забот, ни печали не ведают герои.

Современному человеку трудно понять древних греков: о том, что подобных чудес на Земле нет и быть не может, знает даже ребенок, еще не знакомый со школьным курсом географии. Но в античности и средневековье о дивных островах – Островах Счастливых, Гесперидах и Елисейских полях – писали в научных трудах (и даже снаряжали туда экспедиции). В отличие от современного человека, всегда скептически настроенного по отношению к тому, что он читает или слышит, люди античности и средневековья доверяли книге. Вообразите, какова была сила авторитета, если в университетах учили, что у мухи восемь лапок – так по ошибке написал Аристотель в трактате «О частях животных», и никто не смел эти лапки пересчитать. Правда, педантичные ученые мужи обычно ссылались на источник, из которого почерпнули сведения о тех или иных народах, но сослаться можно и абстрактно: «говорят, что…». Так, например, Геродот пишет: «К западу от реки Тритона в пограничной с авсеями области обитают ливийцы[9]-пахари, у которых есть уже постоянные жилища. Имя этих ливийцев – максии. Они отращивают волосы на правой стороне головы и стригут их на левой, а свое тело окрашивают суриком. Говорят, будто они – выходцы из Трои. В их земле, да и в остальной части Ливии к западу гораздо больше диких зверей и лесов, чем в области кочевников. Ведь восточная часть Ливии, населенная кочевниками, низменная и песчаная вплоть до реки Тритона. Напротив, часть к западу от этой реки, занимаемая пахарями, весьма гористая, лесистая, с множеством диких зверей. Там обитают огромные змеи, львы, слоны, медведи, ядовитые гадюки, рогатые ослы, люди-песьеглавцы и совсем безголовые, звери с глазами на груди (так, по крайней мере, рассказывают ливийцы), затем – дикие мужчины и женщины и еще много других уже не сказочных животных».

Не боясь чудовищ и неизведанных стран, греки постепенно стали искусными мореплавателями. Это было обусловлено практической необходимостью: ни один город Греции не был удален от моря более чем на 90 км, большинство селений располагалось еще ближе к берегу. А было еще и множество островов и островков, на которых можно было жить вполне комфортно, если, конечно, иметь хорошие суда – ведь надо постоянно подвозить туда товары. А когда Средиземноморье и Причерноморье стали ареной греческой колонизации, колонии – Тарент, Сиракузы, Массалия, Трапезунд, Херсонес Таврический и другие – тоже потребовали регулярного снабжения, ведь многие из них находились от метрополии довольно далеко. Кроме того, колонии надо было защищать. Поэтому греческие корабли способны были выдержать конкуренцию даже с финикийскими. Доказательством тому служит битва при Саламине в 480 году до н. э., когда суда греков – триеры, то есть парусно-гребные корабли с тремя рядами весел – наголову разбили эскадру персидского царя Ксеркса, часть которой состояла из финикийских кораблей.

Известно также, что греки совершали далекие океанские плавания. Еще в VII веке до н. э. уроженец Самоса Колей, пройдя через Гибралтарский пролив, побывал на западном побережье Испании, в богатом городе Тартесе. А в VI веке до н. э. Эвтимен из Массалии исследовал Атлантическое побережье Северной Африки. Но самое знаменитое путешествие совершил в IV веке до. н. э. массалиот Пифей.

Тайна Пифея

Свое путешествие он начал из родного города Массалия (современный город Марсель на юге Франции), миновал Гибралтарский пролив, проплыл вдоль Атлантического побережья Пиренейского полуострова, вышел в Бискайский залив и прошел мимо берегов Галлии (современная Франция). Дойдя до берегов полуострова Арморика (нынешняя Бретань), этот отважный мореплаватель взял курс на Британию. Достигнув современного мыса Ленде-Энд (что в переводе значит «конец земли»), расположенного на юго-западной оконечности Британии, он обошел этот остров вокруг и вернулся в то же место. От берегов Шотландии поплыл к загадочному острову Туле, после чего через Северное море добрался до полуострова Ютландия (современная Дания), прошел в Балтийское море и оттуда вернулся в город Гадес на южной оконечности Пиренейского полуострова (современный город Кадис в Испании). Общая протяженность маршрута путешествия Пифея достигает приблизительно 125000 километров. Во времена Пифея это был подвиг человеческого духа. Даже расстояние, пройденное экспедицией Христофора Колумба, было значительно меньше, чем то, что преодолел Пифей, хотя он плавал в прибрежных водах.

По возвращении домой Пифей написал научный труд «Об Океане», в котором рассказал подробности своего путешествия. Будучи, как и многие древние ученые, энциклопедистом, Пифей занимался не только географией, но и другими науками. Благодаря глубоким познаниям в математике и астрономии он сумел с потрясающей точностью вычислить географическую широту родного города Массалии. Пифей создал передовую для своего времени теорию приливов и отливов: он проследил их связь с фазами Луны. К сожалению, теория Пифея не дошла до нас непосредственно, мы знаем ее только в пересказах других античных авторов. Кое-кто из древних использовал и другие выводы морехода из Массалии. В частности, полемизируя с Эвдоксом Книдским[10] о расположении звезд на полюсе мира, Гиппарх[11] приводит результаты астрономических наблюдений Пифея, которые тот проводил во время своего плавания в северных широтах.

Правда, спустя некоторое время, несмотря на доверие Гиппарха и Эратосфена[12], античные ученые стали относиться к труду Пифея скептически. Так, Полибий[13] сомневался, что небогатый и незнатный человек имел возможности для путешествия по окраинам ойкумены[14]. Современные исследователи совершенно обоснованно возражают Полибию. Во-первых, Полибий жил два столетия спустя после смерти Пифея, поэтому получить какие-либо достоверные сведения о бедности последнего он не мог. Во-вторых, Пифей посвящал много времени занятиям астрономией, что было бы невозможно, не будь у него денег. А в-третьих, чтобы разобраться, прав ли Полибий, надо рассмотреть причины, по которым люди того времени отправлялись в дальние странствия. Сигналом тронуться в путь могли быть, например, результаты гадания с помощью костей, внутренностей животных и полета птиц, ответы различных оракулов, выполнение обетов, данных богам по разным поводам, желание посетить тот или иной известный храм. Среди светских причин можно назвать дипломатические миссии и существовавший испокон веков шпионаж. Были еще военные походы. Греки жили в тесных долинах у подножия гор и на крохотных равнинах вдоль побережий. В мирное время население этих клочков земли быстро росло, появлялись «лишние люди», которым трудно было прокормиться от щедрот матери-природы. Эллины нашли выход – они расширяли греческий мир за счет земель варваров. В своем роде путешественниками становились также наемники, многие из которых получили хорошее образование. Участие греков в военных кампаниях на территории Персидской державы позволило получить ценные знания о землях и народах Ближней Азии. Во многом уже известными путями, в том числе благодаря таким воинам-ученым как Ксенофонт[15], пойдет на Восток армия Александра Македонского. «Вождь всех эллинов» был учеником самого Аристотеля. И знаменитый приказ «Армию – в каре, ослов и ученых – в середину» вполне мог прозвучать на два тысячелетия раньше, чем его отдал будущий император Франции Наполеон Бонапарт.

Иногда к научным открытиям приводило и просто желание увидеть своими глазами те чудеса и тайны, которыми полны неведомые земли. Но почему же отправился в путь наш герой Пифей? Не стоит забывать о том, что жители Массалии торговали ремесленными изделиями, товарами роскоши и винами, а кроме того, зарабатывали деньги как торговые посредники. Поэтому поиски новых рынков сбыта были очень важны для массалиотов. Их могли интересовать и новые источники сырья для греческих ремесленников (месторождения металлов, места залегания глин), а также леса с ценными породами дерева. Так почему же Полибий решил, что Пифей оплатил путешествие из собственного кармана? Он мог получить средства из казны полиса: исходя из практических соображений, граждане города вполне могли финансировать плавание своего храброго соотечественника.

Естественно, Пифей сочетал общественное и личное, коммерцию и науку. Однако несомненно, что в первую очередь он представлял интересы своего полиса, а не свои собственные. Массалиоты были известны как купцы далеко за пределами Западного Средиземноморья, и, конечно, монополия Карфагенской державы на торговлю со странами Атлантического побережья Европы была им не по вкусу. Балтийский янтарь, североевропейская пушнина и британское олово – вот в чем нуждалась Массалия.

Выполняя важное поручение, Пифей побывал на юге Британии и отметил, что местные жители гостеприимны и постоянно торгуют с купцами из других краев ойкумены. Он описал процесс добычи олова путем прорывания тоннелей и галерей и определил форму слитков олова как похожую на «астрагалы» – игральные кости. Пифея поразило хитроумие аборигенов: готовые слитки они перевозили по морскому дну во время отлива.

Посетил Пифей и страны Балтии, где своими глазами видел, как местные жители используют драгоценный янтарь в качестве топлива. Лишь незначительная его часть предназначалась на продажу.

Рассказы Пифея о море, движениях морской воды, наблюдения за растениями и животными в различных географических зонах, путевые заметки о живущих там людях свидетельствуют об отличном знакомстве автора с предметом повествования. Столь подробное описание мог сделать лишь тот человек, который действительно побывал в этих краях.

Но есть и факты более чем странные. Так Пифей якобы добрался до некой земли Туле. Что именно он за нее принял, да и побывал ли там вообще, остается загадкой. К сожалению, труд «Об Океане» до наших дней не сохранился, и судить о нем мы можем только по цитатам и пересказам позднейших авторов, как веривших, так и не веривших Пифею. Среди последних – Страбон[16], который считал ложью многое из того, что написал путешественник. Для начала Страбон справедливо обвиняет Пифея в неточности указанных расстояний и, более того, в их завышении. Однако не стоит забывать, что у античных мореплавателей не было навигационных инструментов для вычисления точного расстояния на море. Далее Страбон пишет, что земля Туле – выдумка, поскольку «современные писатели ничего не могут сообщить о какой-либо стране севернее Иерны, которая находится к северу от Бретани и вблизи от нее и является местом обитания совершенно диких людей, вследствие холода живущих в скудости; поэтому я полагаю, что северный предел обитаемого мира следует считать здесь». Иерне называлась в те времена Ирландия.

Обратимся теперь к авторам, которые считали Туле реально существующей территорией, а отнюдь не фантазией Пифея. Так, например, Клеомед[17] рассказывает о пребывании Пифея в земле Туле уверенно и твердо, он считает, что рассказ массалиота правдив от начала до конца.

Статуя Пифея в Марселе

Любопытный штрих в спор о путешествии Пифея вносит описание им белых ночей – явления, совершенно неизвестного античным грекам, да и многим другим народам Средиземноморского ареала и хорошо знакомое многим путешественникам и землепроходцам позднейших времен. Предоставим слово римскому географу Помпонию Меле[18]: «Туле… Там… ночи летом светлые, потому что в это время солнце, уже поднявшись выше, хотя само не видимо, однако скрытым по соседству блеском освещает ближайшие к нему места. В момент же летнего солнцестояния ночей нет, так как солнце тогда уже гораздо лучше видимое, являет не только свое сияние, но также большую часть своего шара».

Пифея из Массалии цитирует греческий ученый Гемин Родосский[19]. Повествуя о жителях северных стран, – то есть обитателей земель за Пропонтидой (совр. Мраморное море), – Гемин Родосский пишет: «У тех, кто живет севернее Пропонтиды, самый длинный день составляет шестнадцать равноденственных часов, у тех же, кто живет еще дальше на север, этот день длится семнадцать и восемнадцать часов. В эти места, кажется, приходил Пифей Массалиот. В самом деле он говорит в своих описаниях Океана: “Варвары нам показывали, где садится солнце. Ведь в этих местах случается, что ночь бывает совсем короткой, длясь два или три часа, так что солнце, садясь, после короткого интервала тотчас поднимается”».

Плиний Старший[20] тоже упоминает Пифея и его описание Туле. По словам Плиния, остров Туле расположен там, где Солнце ближе всего к полюсу летом, в период летнего солнцестояния. Эта территория постоянно освещена на протяжении полугода, а зимой Солнце находится с другой стороны Земли, и поэтому следующие полгода на острове Туле царит полярная ночь.

Некоторые сведения о Туле можно найти у византийского писателя Прокопия Кесарийского[21]. Он пишет, что там ежегодно летом в течение месяца и еще десяти дней солнце висит в небе, освещая остров то с запада, то с востока. А зимой, наоборот, не восходит в течение этого времени. Тогда на острове ведут отсчет дней, ориентируясь по движению других небесных светил – звезд и Луны. Сосчитав месяц и пять дней, старейшины поднимаются в горы и, достигнув вершины, ждут зарю на горизонте. Заметив ее, они возвращаются к соплеменникам с радостной вестью: меньше чем через неделю Солнце снова согреет землю.

Что же еще пишет об острове и его обитателях Прокопий Кесарийский? Он отмечает, что большая часть здешних земель непригодна для жизни, а в пригодной обитает более десятка племен, во главе каждого из которых стоит вождь. Племена отличаются друг от друга. Самое дикое из них – скритифины – живет охотой, не зная землепашества. Скритифины одеваются только в шкуры диких зверей, а новорожденных выкармливают содержимым черепов только что убитой дичи. Другие племена поклоняются богам и демонам небес, моря и земли, божествам рек и источников, а также мертвым и героям. Они приносят жертвы, в том числе и человеческие – например, захваченных в бою пленных. Наиболее почитаем у них бог войны, что и не удивительно, ибо в этой местности постоянно шли какие-то стычки между соседними племенами или даже пришельцами из других мест. Так, например, Прокопий Кесарийский рассказывает, что некие эрулы, пройдя сквозь земли данов, погрузили на корабли весь свой скарб, и Северной Атлантикой прибыли на Туле, где и заселили часть острова, заполненную горами и большими лесами, с огромным количеством дичи.

Исследователь В. В. Федотов, анализируя текст Прокопия Кесарийского, сделал вывод, что, возможно, тот опирался не только на текст Пифея в пересказе античных авторов. Со времен Страбона и Плиния могли состояться и новые контакты с Туле.

Где же могла находиться таинственная земля?

Римлянин Солин[22] сообщает, что путешествие от Оркнейских островов, которые ныне составляют одну из 32 областей Шотландии, до Туле занимает пять суток. Но беспримерный поход Пифея не закончился на загадочном острове. Побывав там, он снова вышел в море и еще сутки шел на север, к «замерзшему морю». От Плиния Старшего мы знаем, что это море называли Кроновым. Ряд современных исследователей полагает, что Плиний имел в виду Кронов океан, расположенный, по мнению греков, в потустороннем мире. Другие ученые указывают на то, что по-кельтски «застывшее море» произносится как «muir-croinn», а проводниками Пифея вполне могли быть кельты. Следовательно, встает вопрос: что же соответствует действительности: мифологическое объяснение или же возможная ошибка звукопередачи с кельтского языка на греческий, а затем и латынь. Как бы то ни было, здесь, по словам Пифея, заканчивался реальный мир. Дальше находилось некое «морское легкое», по которому нельзя было продвигаться вперед ни вплавь, ни посуху. Что именно имел в виду Пифей, никто не знает. Существует множество объяснений, ни одно из которых нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Например, Пифей мог увидеть медузу гигантских размеров или же скопление этих существ. Возможно, корабль путешественника во время отлива попал на мель, «морскую банку», где вода образует многочисленные канальцы, поразительно напоминающие поверхность легкого, и слегка колышется, как будто бы дышит гигантский организм. А может быть, речь идет о зарослях морских водорослей, паковом льде с вкраплениями ила, глин и песчаников или же вулканической пемзе.

Античный историк Тацит[23] сообщал, что за Оркнейскими островами римские военные моряки видели Туле, но подчинились приказу командования оставаться в водах подле Оркнейских островов. Возможно, римляне видели островок Мейнленд, входящий в состав Шетландских островов. Но по продолжительности дня и ночи, описанных знаменитым массалиотом, Туле больше соответствует Исландия. Кроме того, парусный корабль античной эпохи мог преодолеть расстояние между Шотландией и Исландией за описанное Пифеем время – 6 суток. Версию о том, что Туле и есть Исландия, впервые высказал в 82 году н. э. ирландец Дикуиль, который, как и многие образованные люди того времени, был монахом. Уже более тысячи лет эта гипотеза имеет множество приверженцев. Среди них профессор университета Генуи Гастон Брош. Но есть доводы против предположения монаха Дикуиля. Во-первых, по современным данным, Исландия до VIII века н. э. была незаселенной, в отличие от земли Туле. Тем не менее есть вероятность того, что остров обезлюдел. Во-вторых, близкое к полюсу расположение Исландии не дало бы возможности разводить там пчел, поскольку пчелы не живут севернее 61 градуса северной широты, в то время как жители Туле якобы добывали дикий мед. Однако мы знаем об этом из очень спорного места в тексте Страбона. На самом деле неизвестно, кого в данном случае подразумевал ученый – тулийцев или северные народы вообще.

Возможно, Туле – это Норвегия? Такая точка зрения тоже существует. Ее сторонником был, например, известный полярник Фритьоф Нансен. Конечно, Норвегия не остров, но еще в XI–XII веках многие образованные люди считали таковым всю Скандинавию. Да и достичь Норвегии, отчалив от северных берегов Шотландии, тоже можно было за шесть дней. К тому же Норвегия как раз находится в тех местах, где еще можно найти пчел, а «морское легкое» – это туманы, создающие иллюзию нереальности и потусторонности у человека, который впервые попал в эти края. Немецкий географ Рихард Хенниг считал, что, будучи серьезным ученым, Пифей не стал бы плыть наугад. Спутники Пифея знали, куда держать путь в открытом море и умели общаться с тулийцами, – знали местное наречие или же наоборот – тулийцы владели их языком. А значит, у британцев были прочные торговые связи с этой страной. Сторонники норвежской гипотезы считают, что под это описание на нужной нам широте подходит только центральная Норвегия, где британские металлы могли обменять на драгоценные меха.

Среди критиков норвежской «прописки» Туле был упомянутый выше Гастон Брош. Ссылаясь на Пифея, который писал, что земля Туле располагалась на север от Британских островов, Брош заметил, что к югу от Туле в таком случае должно быть открытое море, в то время как южнее центральной Норвегии находятся соответственно земли Норвегии Южной, а далее через неширокий пролив – территория современной Дании. Кроме того, невозможно за один день преодолеть не менее тысячи километров, которые отделяют Среднюю Норвегию от границы плавающих льдов в Северном Ледовитом океане.

Более вероятно, что загадочный остров Туле – это Гренландия. В. В. Федотов утверждает, что Гренландия как раз соответствует тому описанию Туле, которое дает Прокопий Кесарийский. Так, ее площадь раз в десять превышает территорию Британии. Продолжительность полярной ночи в Гренландии колеблется, и есть места, где она действительно составляет месяц и десять дней. Двигаясь кратчайшим путем или же попав в мощное морское течение Гольфстрим, вполне возможно преодолеть на античном паруснике расстояние, отделяющее Британию от Гренландии, за шесть дней. (О том, кто же населял остров в древние времена, мы расскажем подробно в главе «Походы викингов».)

Как и всякое таинственное явление, остров Туле оброс легендами. Он входит в бесконечный список «Атлантид», а кроме того, благодаря северному расположению, его образ слился с «арктической прародиной» ариев.

Именно поэтому имя Туле носило загадочное общество Thule Gesellschaft, созданное по образцу масонских лож в Мюнхене в июне 1918 года. Основал его оккультист барон Рудольф фон Зеботтендорф (он же Эрвин Торре, а на самом деле Адам Альфред Рудольф Глауэр). Он привлек в общество двести пятьдесят человек в Мюнхене и еще полторы тысячи по всей Баварии. В списках были университетские преподаватели, юристы, врачи, журналисты, писатели и поэты, армейские офицеры.

Изначально общество Туле создавалось как оккультное, и его доктрины представляли собой развитие идей Елены Блаватской и Гвидо фон Листа. Эта организация занималась изучением и популяризацией древнегерманской культуры, и основной темой ее исследований было происхождение арийской расы. Идеология общества опиралась на концепцию расового превосходства арийцев. Естественно, его члены лелеяли пангерманскую мечту о новом могущественном германском рейхе. Девизом общества Туле были следующие слова: «Gedenke, dass Du ein Deutscher bist. Halte dein Blut rein!» («Помни, что ты немец. Держи свою кровь в чистоте!»)

Подобно другим тайным организациям Германии, общество Туле использовало магические символы, а также практиковало сложные мистические ритуалы. Аппартаменты, которые орден занимал в фешенебельном отеле «Vierjahreszeiten», были украшены эмблемой, изображающей длинный кинжал и колесо свастики. Однако, судя по всему, деятельность общества носила скорее политический, чем оккультный характер.

Известно, что после Веймарской революции 1918 года поклонники арийских древностей стали пятой колонной в армейских подразделениях. Они вели агитационную работу, стараясь привлечь к себе как можно больше противников режима. Помимо солдат, члены общества Туле интересовались представителями рабочего класса и контактировали с основателем Немецкой рабочей партии Антоном Дрекслером.

Орден фон Зеботтендорфа не был мирным. Он запасал оружие и даже создал организацию «Kampfbund Thule» («Военный союз Туле») для борьбы с властями Баварской Советской Республики.

Сам Рудольф фон Зеботтендорф покинул общество Туле после того, как имена нескольких его членов стали известны правительству Баварской Советской Республики и этих «оккультистов» казнили. Он уехал в Швейцарию, а затем в Турцию, а в Германию вернулся только в 1933 году, когда у власти уже был Гитлер. На родине фон Зеботтендорф выпустил книгу «Bevor Hitler kam: Urkundlich aus der Fr?hzeit der Nationalsozialistischen Bewegung» («До прихода Гитлера: документы раннего периода национал-социалистического движения»), в которой рассказывал о деятельности ордена в Баварии во время войны и Веймарской революции. Он настаивал на том, что его организация одной из первых поддержала Гитлера в борьбе за власть. В ряды сторонников фюрера кроме самого общества Туле входили Немецкий рабочий союз, основанный членом Туле Карлом Харрером, и Немецкая социалистическая партия во главе с Гансом Георгом Грассингером. Из этих трех организаций, по словам Зеботтендорфа, Гитлер и создал Национал-социалистическую рабочую партию. Книга вызвала крайнее недовольство Гитлера и была запрещена. «Барона» арестовали, но ему удалось бежать, и в 1934 году он вернулся в Турцию. В 1942–1945 годах фон Зеботтендорф жил в Стамбуле и, по-видимому, работал на немецкую военную разведку абвер. По одной версии, он покончил с собой в 194-м, прыгнув в Босфор. Но есть предположение, что на самом деле фон Зеботтендорф умер только в 19 0-х годах. Согласно этой гипотезе, он был двойным агентом. Его самоубийство инсценировала турецкая разведка, а мнимый покойник уехал в Египет.

А как же общество Туле, оставшееся без главаря? Некоторые исследователи утверждают, что после прихода Гитлера к власти оно попало в список запрещенных. Однако, по другим сведениям, при Гитлере общество функционировало как отдельное подразделение СС и оказалось, что Туле причастно к созданию секретного оружия и летательных аппаратов. Также сторонники этой гипотезы утверждают, что именно члены общества Туле учили Гитлера ораторскому искусству и, более того, поведали фюреру некие магические секреты, которые помогли ему добиться успеха. В любом случае, идеология Третьего рейха использовала разработки общества Туле. Известно также, что после Веймарской революции к организации были причастны будущие нацистские вожди Рудольф Гесс и Альфред Розенберг.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.