21. Новый город
21. Новый город
В 1967 году Большой Каир напоминал Чикаго, каким его описал Теодор Драйзер. На окраинах города блоки высоких светло-серых домов, построенных из цемента Туры, открывали стеклянные лепестки окон лучам палящего солнца. На песчаных пустырях возникали новые поселки, появлялись первые трамваи. Линии метро сходились и перекрещивались в Гелиополисе, как на железнодорожном узле, а вдоль стен казармы Аббасии со стороны пустыни, в тени камедных деревьев, прокладывалась новая ветка железной дороги — от Каира к новому пригороду Насру, построенному между Аббасией и Гелиополисом. В будущем Наср займет весь район казарм Аббасии, а на востоке вторгнется в пределы пустыни.
Несколько лет назад между Гелиополисом и Алмазой находилась пустыня — сейчас она полностью застроена, и дома доходят уже до каирского аэропорта. Быстро застраиваются районы Докки, Эмбабы, Гизы и даже Мукаттам, которые совсем недавно можно было назвать «пустыми горизонтами» Каира. Они превращаются в новые жилые кварталы города. Поскольку вокруг Каира лежат неограниченные пустые территории, нет сомнения, что через десять-двадцать лет площадь города увеличится по крайней мере в два раза по сравнению с тем, что было десять лет назад. Дело идет явно к этому.
Может создаться впечатление, что Каир забросил свой старый центр, но это неверно. Нет почти ни одного района центра, который не перестраивается. Правда, строительство пока еще идет главным образом в европейских кварталах. У берегов Нила возводятся четыре новые гостиницы, и начинается строительство на месте бывшего отеля «Шепердс» в Эзбекие. Вокруг Абдина в Сейиды Зейнаб, даже под носом у старой цитадели, растут этаж за этажом клетки холодных бетонных коробок будущих зданий. А если пройтись по старому средневековому городу, можно оказаться в грязном узком переулке, который упирается в огромный новый многоэтажный дом. Расчищаются даже трущобы Вавилона (старого Каира), и у старой крепости правительство строит две новые больницы. Большой жилой комплекс создан в центре района Фостат — Аскар.
Пожалуй, единственным нетронутым большим районом Каира остался Арафа — город мертвых, к югу от цитадели. Но и от этого «неприкасаемого» старого кладбища отщипывают по краям небольшие кусочки. Вокруг города и через него проложены кольцевые дороги. Сейчас вы можете проехать от пирамид до Гелиополиса через остров Рода, старый Каир (Вавилон), Айн ас-Сира, вдоль акведука, мимо цитадели, старых стен аль-Кахиры до Аббасии. Еще одна новая дорога идет вдоль реки на юг Маади. В Гизе появились туннели для автотранспорта, а от острова Рода до Каср ан-Нила ходит речной трамвай, который пыхтит на желтых водах Нила, словно дряхлый старик, поднимающийся в гору.
Самое значительное строительство в Каире — это мадинат ан-Наср, город внутри города, строящийся вокруг казарм Аббасии. Казармы еще стоят, но ан-Наср неизбежно их поглотит.
В ан-Насре строятся здания министерств и различных правительственных ведомств, здесь же расселятся люди, работающие в этих учреждениях. В 1969 году ан-Наср выглядел как скопище голых высоких жилых блоков и застекленных зданий, учреждений, которые ничем не защищены от беспощадных ветров и солнца пустыни. Но уже теперь этот район, доходящий до Гелиополиса, становится политическим центром Египта. Здесь Налоговое управление, Бюро переписи населения, министерство транспорта и Управление Национальной нефтяной компании. Словно для того, чтобы хоть немного оживить район, здесь построили новый, олимпийских размеров стадион и пыльный плац-парад. В Гелиополисе, через дорогу отсюда, находится здание Совета министров, а отель «Палас» передан в пользование Арабской лиге.
Сам Гелиополис тоже переживает трансформацию. На месте старого ипподрома — общественный парк с приятным и довольно невинным ночным клубом. К югу от каирского аэропорта построен новый ипподром. По крайней мере три новых района выросли в Гелиополисе, причем один из них доходит до Айн аш-Шамса. Песчаные и еще не благоустроенные улицы застроены небольшими жилыми домами, многоквартирными блоками и виллами, задние дворики которых упираются в пустыню.
В Каире строится больше церквей, чем в любом европейском городе, многие в Гелиополисе. Не все новые церкви коптские, есть и халдейские, маронитские, православные и католические. Внешне они не очень красивы, но по воскресеньям полны молящихся. Сам президент Насер являлся «шефом» новой мечети около его дома, на границе Гелиополиса.
Словно бабочка расправляет крылья Эмбаба на западном берегу Нила. Десять лет назад она была жалкой деревушкой. Сейчас здесь создан комплекс небольших домов, школ и магазинов. Местная община — это, по сути дела, кооператив архитекторов и учителей.
Кооперация играет все более важную роль в плане реконструкции Каира. До 1967 года строительство велось силами частных подрядчиков, хотя и с помощью государства. Если вы хотели построить здание для учреждений или жилой дом в Каире (с разрешения правительства), то государство предоставляло вам цемент по себестоимости. Однако, давая разрешение на строительство, правительство оставляло за собой право в будущем устанавливать арендную плату и определять, какой дом вы можете построить в данном месте. До 1965 года такого строгого контроля не существовало и можно было строить даже без правительственной лицензии — государственные органы лишь утверждали выбор участка. Однако приходилось покупать цемент по рыночным ценам, которые были вдвое выше себестоимости. Цемент является государственной монополией, но до 1967 года правительство выбрасывало примерно треть продукции на рынок. Таким образом, до 1967–1968 годов около одной трети всех новых зданий в Каире строилось частными фирмами и без лицензий, почти без правительственного контроля.
Большинство многоквартирных жилых домов строилось на лучших участках города, так как у частных компаний были деньги, чтобы платить высокие цены за землю, которая до сих пор покупается и продается на открытом рынке. До введения новых правил в июле 1967 года частные строительные компании и спекулянты нередко «убеждали» государственных чиновников «сотрудничать» с ними и содействовать приобретению хороших участков. С другой стороны, система государственных лицензий на строительство принесла хорошие результаты, так как арендная плата за новые дома снизилась. И все же частные компании, владевшие новыми домами, ухитрялись наживаться на квартиросъемщиках, взимая так называемые «деньги за ключи», то есть за право на въезд в квартиру (обычно от 500 до 2 тысяч египетских фунтов). Делалось это нелегально, и в 1966 году каирские власти приняли новое положение. По нему всякий, кто уплатил «деньги за ключи», имел право потребовать их обратно, если только он мог представить двух свидетелей из своего же дома или иные доказательства. С 1967 года квартирная плата в Каире находится под более или менее строгим контролем государства и удерживается на сравнительно низком уровне.
Армия, государственные служащие и профсоюзы начали строить свои жилые дома в Каире, что также привело к снижению квартирной платы. Некоторые профсоюзы даже вкладывают средства в обычное коммерческое строительство. Так, новая гостиница «Бург» в Гезире построена профсоюзом учителей. Он занял под свою контору и клуб два верхних этажа, а остальную часть здания передал правительству под гостиницу.
Такое довольно странное смешение частного капитала, государственного контроля и кооперативной инициативы привело к строительному буму в 1960-х годах.
Развитие Каира во многом зависит от способности нынешнего правительства решить важные социальные проблемы. Перенаселение привело к всемерному поощрению контроля нал рождаемостью. Большая семья считается у мусульман благодеянием, но эта же религия не запрещает противозачаточные средства. В более бедных районах города сейчас созданы женские комитеты, которые дают египтянкам советы, как пользоваться противозачаточными средствами. Еженедельно по телевидению показывают программу, посвященную проблеме контроля над рождаемостью. Она начинается словами: «Первый ребенок — счастье, второй — ответственность, третий и четвертый — уже проблема».
Не только перенаселение затрудняет возрождение Каира. Если жители будут селиться в новых пригородах, возникнет серьезный вопрос с транспортом. Уже теперь в полдень каирские автобусы так переполнены, что пассажиры висят на подножках, как осы на своем гнезде. Я не раз наблюдал людей, которые вообще теряли физический контакт с автобусом — они или висели на плечах других пассажиров, или держались, уцепившись ногами за чьи-нибудь ноги. Молодые девушки — машинистки и секретарши, — взглянув на такую людскую кашу, не решаются ехать в автобусе, а женщины постарше даже и не глядят на него. Конечно, принимаются меры, пока еще явно недостаточные. Появились маршрутные такси с твердой ценой на билеты, и три-четыре пассажира в складчину могут доехать за скромную плату, скажем, до Гелиополиса. Введены скоростные автобусы, идущие без остановок до пригородов, и хотя билеты в них стоят дороже, чем в обычном автобусе, они немного облегчают «висячее безумие».
В целом каирская полуденная толкучка ничем не хуже, чем часы «пик» во многих современных городах, только здесь больше драмы, шума, спорта, соревнования, смеха и гораздо больше смертных случаев.
Остальные проблемы Каира мало чем отличаются от трудностей, переживаемых другими столицами мира. Иногда, стоя в центре новой площади и глядя на опаленные солнцем небоскребы, мечтаешь о каком-нибудь признаке, который напомнил бы тебе, что это Каир, а не Рим, не Париж и не Даллас. Есть, правда, одна черта, свойственная только Каиру, но ее не заметишь с тротуара.
На крышах Каира расположился третий город — не европейский и не средневековый. Это город современных «крышеобитателей». Десятки тысяч людей живут на каирских крышах, и в те времена, когда можно было полетать над городом на небольшом самолете, сверху четко просматривалось два уровня жизни: один на земле, другой в воздухе.
Крыши средневекового города — это нечто вроде кроличьих садков для беднейшего населения, но и в европейских районах на крышах устроены целые «деревни», так как здесь размещены комнаты для прислуги и швейцаров, обслуживающих жильцов дома. Я видел на крыше дома через дорогу от отеля «Континентал-Савой» нашесты с курицами, бамбуковый навес, под которым кто-то готовил на примусе, женщин, стиравших белье, голых ребятишек, козу и собаку.
Как правило, такие «трущобы» на крышах являются помещением для прислуги, но в старом городе они появились в результате перенаселения. Когда я вспоминаю рисунок замечательных висячих садов древнего Фостата, где, вероятно, можно было пройти весь город по «верху» так же, как по «низу», мне кажется, что эту уникальную черту Каира надо было бы использовать лучшим образом, В современном Каире на крышах мог бы продолжаться город, но в верхней его части расположились бы дворы и террасы, красивые переходы, сады, фонтаны, балконы и уютные тенистые уголки. Висячие сады Фостата с их фруктовыми деревьями и цветами, которые орошались водой из сакия, приводимой в движение буйволом, возможно, были бы неуместны на крыше, скажем, банка «Миср», но климат и традиции жизни египтян позволяют создать что-то в этом стиле. Почему бы нет? Не такая уж это фантазия и причуда, поскольку необходимо всего лишь переделать и украсить то, что уже существует.
К сожалению, в настоящий момент у Каира много других первоочередных задач. Долгие годы ему придется решать самые будничные проблемы жилищного строительства, транспорта, рабочего дня, гигиены и т. п. И в конечном итоге новый город будет мало чем отличаться от других городов мира. Уже и сейчас в нем заметны признаки обезличенности, столь характерной для всех крупных городов.
Как ни странно, Каир — город детей, и не только потому, что их так много на его улицах, но и потому, что они его самые занятые и ответственные граждане. Все дети обязаны ходить в школу (хотя многие все еще не ходят). Считанные продолжают попрошайничать. Приняты строгие меры, запрещающие эксплуатацию детей. Но они работают, их можно увидеть в убогих прачечных старого города, где они чуть ли не сидят на огромных утюгах, разглаживая выстиранную рубашку; десятилетний мальчишка торжественно несет поднос с чашечками кофе из уличного кафе в соседний магазин; двенадцатилетний гениальный механик лежит под автомобилем и гаечным ключом копается в его внутренностях. Но чем строже становятся законы, тем быстрее вымирают эти «детские» профессии.
Столько меняется в Каире, что многие обыденные мелочи, которые раньше бы и не заметил, сейчас приобретают особый вкус: коршуны, например, лениво парящие в горячем воздухе над городом и выжидающие только момент, чтобы нырнуть за какими-нибудь отбросами или падалью; колокола английской церкви, громко звонящие в знойный египетский воскресный день; стальные жалюзи, наглухо закрывающие город в полдень.
Но, пожалуй, будет ошибкой искать особые черты этого растущего города в таких мелочах или в изменяющемся облике. В конце концов, его подлинный дух и характер определяют люди, их мысли и чаяния. Поэтому если вообще намерен понять Каир, надо постараться понять его граждан.