II. Как отнесся император Александр I к заговору декабристов, когда узнал о существовании его?
II. Как отнесся император Александр I к заговору декабристов, когда узнал о существовании его?
I
«…Когда Император Александр получил первые доклады о заговоре декабристов, он отнесся к ним так, что смутил докладчиков.
«Вы знаете, — сказал он одному докладчику, — что я сам разделял и поддерживал эти иллюзии; не мне их карать!» Другому докладчику он ответил невниманием. Однако последующие известия уже не о предосудительных иллюзиях, а об определенном заговоре, заставили Александра в последний год его жизни начать дознание. Во время этого дознания он и скончался.
Подобное изображение историком С. Платоновым отношения Александра I к заговору декабристов — неверно. Александр I все время готовился к разгрому тайных политических обществ. Именно с этой целью он стремился создать верные себе войска в военных поселениях.
В письме к кн. С. С. Мещерской Император упоминает о «средствах против власти зла, растущего с быстротой, и о скрытых средствах, которыми пользуется сатанинский гений».
О том, что под «сатанинским гением» Александр I понимал международное масонство, ясно видно из письма его из Лайбаха князю Голицыну в феврале 1821 года.
«Из писем ваших и кошелевских поручений я усматриваю критику той политической системы, коей я ныне придерживаюсь. Не могу я допустить, что это порицание могло у вас появиться после того, как в 6 месяцев принцип разрушения привел к революции в трех странах и грозит распространиться по всей Европе. Ведь нельзя, право, спокойно сего допускать. Едва ли ваше суждение может разойтись с моей точкой зрения, потому что эти принципы разрушения, как враги престолов, направлены еще более против христианской веры, и что главная цель, ими преследуемая, идет к достижению сего, на что у меня имеются тысячи и тысячи неопровержимых доказательств, которые я могу вам представить. Словом, это результат, на практике примененный, доктрин, проповеданных Вольтером, Мирабо, Кондорсе и всеми так называемыми энциклопедистами».
«Прошу не сомневаться, — продолжает Император Александр, — что все эти люди соединились в один общий заговор, разбившись на отдельные группы и общества, о действиях которых у меня все документы налицо, и мне известно, что все они действуют солидарно.
С тех пор, как они убедились, что новый курс политики кабинетов более не тот, чем прежде, что нет надежды нас разъединить и ловить в мутной воде, или что нет возможности рассорить правительства между собою, а главное, что принципом для руководства стали основы христианского учения, с этого момента все общества и секты, основанные на антихристианстве и на философии Вольтера и ему подобных, поклялись отмстить правительствам. Такого рода попытки были сделаны во Франции, Англии и Пруссии, но неудачно, а удались только в Испании, Неаполе и Португалии, где правительства были низвергнуты. Но все революционеры еще более ожесточены против учения Христа, которое они особенно преследуют. Их девизом служит: убить… Я даже не решаюсь воспроизвести богохульство, слишком известное из сочинений Вольтера, Мирабо, Кондорсе и им подобным».
Съезд членов Священного Союза в Лайбахе был вызван новой вспышкой революционных действий в Европе. В Германии был убит агент русского правительства Коцебу, во Франции Герцог Беррийский, в Италии и Испании началось революционное движение. В России произошел бунт в Семеновском полку, самом любимом полку Александра I.
Из приведенного выше письма Александра I видно: он ясно понимает, что источником революционного движения повсюду являются масоны. Но Александр I, несмотря на богатый политический опыт, по-прежнему еще хочет видеть в своих друзьях — честных, желающих добра людей. И по-прежнему часто ошибается.
Князь Голицын, к которому Александр писал это письмо, однако, сам был одним из тех людей, которыми пользовался «сатанинский гений».
Пользуясь личной привязанностью к нему Императора, князь Голицын, бывший одно время обер-прокурором Святейшего Синода, а затем министром народного просвещения и духовных дел, нанес сильный вред православию. Только после упорных попыток митрополиту Серафиму и архимандриту Фотию удалось доказать Императору Александру, какой вред нанес православной церкви Голицын, и добиться его увольнения.
II
Мы видим, что Александр I знал о существовании масонско-дворянского заговора и готовился к борьбе, а не сидел сложа руки, считая себя основным виновником расцвета революционно-либеральных идей, как это обычно изображают историки.
Император первое время не говорил о главной цели организации военных поселений даже Аракчееву.
Желая создать верную ему воинскую силу, Александр I после подавления с помощью ее масонско-дворянского заговора, возможно, предполагал использовать ее и для осуществления своей заветной мечты — уничтожения крепостного права. Мысль о необходимости освободить крестьян Александр I не оставлял в течение всего царствования, ожидая улучшения политической ситуации.
«Совершив капитальную ошибку своего царствования — разрыв с Наполеоном, — указывает А. Керсновский в «Истории русской армии», — Император Александр в дальнейшем действовал безупречно.
Он отстоял честь и достоинство России — и в тот великий Двенадцатый год оказался воистину Благословенным.
Это свое имя Благословенного Александр I мог бы сохранить и в сердцах грядущих поколений, если бы возвысился душой до награждения своего верного народа за совершенный им необыкновенный подвиг. Он этого не сделал и имя Благословенного за ним не удержалось…
Реформа 1861 года опоздала на пол-столетия — промежуток между нею и нашествием 1914 года, нашествием, породившим катастрофу 1917-го, оказался слишком невеликим для воспитания сыновей рабов. И если бы тот рождественский манифест, провозгласив освобождение России от двунадесяти язык, возвестил освобождение от рабства двадцати пяти миллионов верных сынов России, то Вифлеемская звезда воссияла бы над ликующей страной».[1]
А. Керсновский ставит вопрос так, как будто бы освобождение крестьян зависело исключительно от воли и желания одного Императора. Это совершенно не исторический подход.
Освобождение крестьян было заветной мечтой Александра I, но осуществление этой мечты наталкивалось на ожесточенное сопротивление помещиков.
У Наполеона было намерение поднять крепостных крестьян против помещиков. Но этот замысел осуществить не удалось.
Крепостное крестьянство принесло свою ненависть к помещикам в жертву своей любви к родине. Император Александр I оценил патриотическое поведение крепостного крестьянства во время Отечественной войны и по окончании войны снова предпринял меры к освобождению крестьян. Еще в 1804 году по утвержденному им «Положению для поселян Лифляндской губернии», а в 1805 году для крестьян Эстляндской губернии, крестьяне объявлялись собственниками своих участков, крестьянам предоставлялись гражданские права, вводилось самоуправление и крестьянский суд.
Но Прибалтийское дворянство согласилось только предоставить крестьянам личную свободу, отдать же им землю отказалось. Заставить же Эстляндское и Лифляндское «рыцарство» подчиниться его воле силой, Александр I не мог. Русское дворянство разделяло взгляды Прибалтийского дворянства.
Освобождение крестьян без земли Александру Первому удалось провести в Прибалтике только в 1817–1819 году. В 1818 году Александр Первый поручил Аракчееву составить проект освобождения крестьян в остальной части России. Гр. Аракчеев разработал проект постепенного выкупа крепостных крестьян у помещиков казной. Другого пути освобождения крепостных трезво мыслящий Аракчеев не видел.
Рассчитывать на то, что офицеры поддержат намерение Царя освободить крестьян с землей, не приходилось. Денег же у казны на выкуп крестьян не было, и проект Аракчеева пришлось отложить.
Но Александр I все же продолжал надеяться, что ему удастся убедить дворянство дать свободу крестьянам. В 1814 году в Париже он сказал французской писательнице Сталь: «За главою страны, в которой существует крепостничество, не признают права являться посредником в деле освобождения невольников: но каждый день получаю хорошие вести о внутреннем состоянии моей Империи, и с Божьей помощью крепостное право будет уничтожено еще в мое царствование».
Во время своих постоянных путешествий по России Александр I не раз говорил дворянам о своем желании ликвидировать крепостное право.
6 марта 1818 года французский дипломат граф Ноаль доносил своему правительству: «Если военная колонизация беспокоит крестьян некоторых губерний, то не меньше волнует дворянство возможность отмены крепостного права: в каждом путешествии Императора по его громадной стране дворяне видят опасность освобождения крестьян в той или другой местности…».
Во время своих разговоров с представителями дворянства Александр I увидел, что добровольно дворянство не пойдет на освобождение крестьян. Политическая же обстановка в стране благодаря деятельности масонства и тайных политических обществ была не такова, чтобы рассчитывать на то, чтобы Александр мог принудить помещиков освободить крестьян против желания помещиков. На армию, в виду политического разложения офицерства, как мы знаем, он не мог полагаться.
Мы можем предполагать, как уже указывали раньше, что для подавления сопротивления крепостников Александр I предполагал использовать военно-поселенные войска. Хотя с другой стороны, со слов Императора Николая I, известно, что он в конце своего царствования отказался от намерения освободить крестьян.