Глава 13 Перелом

Глава 13

Перелом

Март 1943 года оказался для союзников исключительно тяжелым. Однако они не пали духом, не поддались панике. Командующий морскими силами Западных подходов к Британии адмирал Макс Хортон в категорической форме заявил офицерам своего штаба: «Я надеюсь, что теперь мы начнем их бить». Подчиненные полностью разделяли убеждения командующего и напрягли все силы, чтобы в грядущих сражениях справиться с германскими подводными лодками.

В морских сражениях апреля и мая 1943 года, ставших переломными, входе кампании в Северной Атлантике отличились эскортные группы «В-2» и «В-7». Эскортной группой «В-2» командовал Дональд Макинтайр, противолодочник, которого ненавидел сам гросс-адмирал Дёниц, бывший «фюрер подводных лодок» не забыл, кто потопил U-99 Шепке и U-100 Кречмера. 14 апреля 1943 года эскортная группа приступила к охранению конвоя ONS-4. Макинтайр с оптимизмом смотрел в будущее. Накануне флагманский эсминец группы «Хесперус» вышел из ремонта, потребовавшегося ему после того, как 26 декабря 1942 года он протаранил германскую субмарину U-357 капитан-лейтенанта Адольфа Кельнера. Тогда получившая повреждения во время бомбежки «немка» всплыла и попыталась уйти под дизелями. Англичане сначала обрушили на нее огонь артиллерии, а потом пошли на таран. Макинтайр вспоминал: «Конец ее был ужасным. Два прожектора постоянно держали рубку преследуемой лодки в перекрестье лучей. Очевидно, в какой-то момент они ослепили ее командира, и он допустил ошибку… всего одно неверное движение и оказался прямо перед „Хесперусом“. Еще одна команда рулевому, который ошалело вращал штурвал, и через мгновение стало очевидно, что мы протараним лодку точно в районе миделя. В последний момент перед столкновением машины были остановлены, послышался громкий скрежет, и корабль остановился, разрубив лодку пополам, U-357 моментально затонула, оставив на поверхности только большое нефтяное пятно и несколько барахтающихся фигур.

На корабле раздались громкие крики восторга. Все вокруг смеялись и поздравляли друг друга…»

Англичане подобрали из воды шестерых чудом спасшихся немцев, 36 членов команды «у-боты» ушли на дно с обломками субмарины. Однако и «Хесперус» серьезно пострадал. Впрочем, от тарана, древнейшего приема в морском бою, союзники не отказались.

За время ремонтных работ корабль прошел модернизацию. Его довооружили новеньким «Хеджехогом», оснастили самым современным по тем временам поисковым радаром. Произошли изменения и в экипаже: сменились командир и штурман. Перед выходом в море удалось выкроить несколько дней для проведения учений, «времени на освоение премудростей новой техники не хватало».

Переход конвоя ONS-4 через Северную Атлантику проходил в сложнейших условиях. «К 17-му числу, когда мы повернули на запад, — вспоминал Макинтайр, — ветер дул уже в полную силу. Конвой практически остановился». При такой погоде в серьезную проблему превратилось пополнение топливом, имевшихся запасов которого не могло хватить для трансатлантического перехода эскортных кораблей. «Маневрирование при этом было невероятно сложным, — писал Макинтайр. — Пока танкер тяжело переваливался с борта на борт, эсминец или фрегат, которому была нужна бункеровка, отплясывал рядом сумасшедший танец… Когда эсминец приближается к танкеру, следует чрезвычайно внимательно следить за скоростью хода.

Здесь нужна исключительная точность. В машинном отделении это отлично знают и моментально реагируют на все команды с мостика.

Два корабля подходят близко друг к другу. Их мачты раскачиваются, описывая широкие дуги. Море между ними пенится и зловеще бурлит. А тем временем стрела танкера несет топливный шланг, свитый в бухту. Наличие определенного запаса длины дает возможность изменять расстояние между кораблями, не натягивая шланга.

…Бункеровка обычно занимает час или даже чуть больше. На капитана ложится очень большая нагрузка.

Если эсминец только недавно вышел из боя и израсходовал запас глубинных бомб, их тоже можно получить с танкера. И пока одна часть команды занимается топливными шлангами, другая принимает боекомплект.

При наличии достаточной практики все эти операции можно выполнить даже при очень тяжелых погодных условиях. Но всему есть предел! И если Атлантика пребывает в слишком уж плохом расположении духа, может получиться так, что дни идут, запасы топлива в танках неуклонно уменьшаются, а командиры вынуждены наживать себе язвы и прочие неприятные болячки, ломая голову, как выбраться из безвыходного положения, если погода не сменит гнев на милость».

К 22 апреля конвой ONS-4 подошел к центральной части Атлантического океана. Прежде это было излюбленное место, где сосредотачивались «волчьи стаи» — «черная дыра», недоступная противолодочной авиации берегового базирования.

Но на сей раз немцев ожидал неприятный сюрприз. Среди кораблей сопровождения конвоя имелся эскортный авианосец «Байтер» с четырьмя эсминцами охранения.

«Первым с нами начал ходить „Байтер“, — вспоминал Макинтайр. — Им командовал мой бывший учитель кэптен Конолли Абель-Смит. Он был отличным офицером, командиром и педагогом. Конолли довелось тонуть на торпедированном субмариной „Деринге“, где он был старшим помощником[52]. У него имелись личные счеты с немецкими подводниками. Командуя „Байтером“, он получил возможность их свести».

Число эскортных кораблей увеличилось до 13 единиц: эскортный авианосец, шесть эсминцев, шесть корветов «цветочного класса».

23 апреля Макинтайр получил доклад об обнаружении вражеской субмарины в 10 милях от конвоя. В сопровождении корвета «Клематис» эсминец «Хесперус» устремился к месту, где радаром засекли «немку». Макинтайр вспоминал: «Через несколько минут я увидел на горизонте черное пятно, окутанное белым туманом. Вне всякого сомнения, это была немецкая лодка. Очевидно, заметив нас, ее командир скомандовал „срочное погружение“. Снизив скорость, я приказал начать поиск гидролокатором… Неужели мы упустили врага? Нет, вот он. Сигнал ясный и устойчивый. Контакт установлен.

Настало время проверить „ежа“ (бомбомет „Хеджехог“. — Р. Х.) в действии. Я вывел „Хесперус“ на боевую позицию. Все шло нормально. Условия для атаки были самыми подходящими. Затем раздался голос Билла Ридли (командира эсминца. — Р. Х.): „Огонь!“ Стыдно признать, но ничего не произошло…»

Не успевшие толком разобраться с новым реактивным бомбометом «Хеджехог», моряки его расчета не сняли бомбы с предохранителей. На учебных стрельбах использовали учебные бомбы, не имевшие предохранителей, а расчет действовал, как на учениях…

«Теперь мы должны были достать эту проклятую лодку любым способом, — продолжал Макинтайр. — Иначе позора не оберешься! К счастью, условия для гидролокационного поиска были хорошими, и, хотя лодка ушла на большую глубину, мы сумели сохранить контакт и начали атаку глубинными бомбами.

Подошел „Клематис“ и тоже начал действовать. Гидроакустики услышали странные шумы. Такие издает всплывающая подводная лодка. Напряжение возрастало… Появился еще одни шанс опробовать „ежа“. На этот раз все двадцать четыре бомбы по команде отправились по назначению.

Кажется, мы даже перестали дышать. Мгновения растянулись в бесконечные часы. И тут раздались два громких взрыва. „Мы их достали!“ — воскликнул Билл, захлебываясь от восторга. Потопленной лодкой оказалась U-191 капитан-лейтенанта Хельмута Финна, погибшая со всем экипажем 55 человек в своем первом боевом походе».

В последующие двое суток немцы не беспокоили конвой ONS-4, и он спокойно шел своим курсом.

25 апреля недалеко от «Байтера» охранение обнаружило немецкую субмарину. Подлодка быстро погрузилась, но эсминец «Патфайндер» (командир коммандер Гиббс) очень точно сбросил глубинные бомбы. Смертельно поврежденная субмарина всплыла, с нее спаслись 38 подводников, 10 моряков Кригсмарине погибли вместе с кораблем. От выловленных из воды немцев англичане узнали, что отправили на дно U-203, командир капитан-лейтенант Герберт Коттман.

На следующий день «Байтер» и сопровождавшие его эсминцы покинули конвой, вышедший из «черной дыры». А охранение ONS-4 усилила группа фрегатов кэптена Годфри Брюера, старого миноносника и личного друга командира эскорта. Прибытие подкрепления совпало с активизацией радиопереговоров между немецкими подводными лодками, из чего Макинтайр сделал вывод, что немцы, видимо, нашли-таки конвой.

Из последующих радиоперехватов стало ясно, что одна «немка» следует по пятам за караваном. «Мы неоднократно слышали, как лодка вызывает свой штаб и вновь и вновь пытается передать сообщение, — вспоминал Макинтайр. — В конце концов ко мне пришел Уокер (офицер с поста связи и радиотехнических средств. — Р. Х.) и предложил испробовать небольшую хитрость. Он отлично знал технику радиопередач, используемую немцами, и решил притвориться немецкой лодкой и принять сообщение „для дальнейшей ретрансляции“. Я дал Уокеру разрешение.

Вскоре после этого он пришел на мостик, сияя, как новенький чайник. Обман удался. Все прошло на высшем уровне. Субмарина прекратила попытки передать сообщение в штаб, пребывая в полной уверенности, что Дёниц уже отправил „волчью стаю“ ей на помощь. Должно быть, командир немецкой лодки был немало разочарован, так и не дождавшись своих товарищей, мы благополучно ускользнули, изменив курс в темноте».

Между тем возникла новая опасность. Южнее Гренландии конвой попал в сплошную полосу айсбергов, больших и малых. Макинтайр вспоминал: «Я не мог без содрогания думать о том, сколько кораблей сейчас вслепую в полной темноте, прокладывают свой путь среди ледяных громадин, каждая из которых может запросто проделать в корпусе дыру почище любой торпеды.

Мы делали все, от нас зависящее, чтобы уменьшить угрозу. Каждый крупный айсберг, который засекал наш радар, мы освещали прожекторами. Но, к несчастью, на один громадный айсберг приходилась дюжина более мелких, основная часть которых была скрыта под водой, а на поверхности виднелась только маленькая верхушка. Даже странно, но все суда прошли эту „полосу препятствий“ без повреждений».

Конвой ONS-4 пересек Атлантику без потерь и прибыл по месту назначения в Галифакс. Эскортная группа «В-2» блестяще выполнила свою задачу, не подпустив к каравану германские субмарины и потопив две из них.

Эскортная группа «В-7», оскандалившаяся в декабре 1942 года при проводке конвоя ON-153, подверглась реорганизации новым командиром 30-летним коммандером Питером Греттоном. Он во многом напоминал адмирала Хортона: мог быть откровенно грубым, безжалостным, отличался редким упрямством. Но он являлся настоящим профессионалом, беззаветно преданным своему делу, имел впечатляющий послужной список противолодочника.

Встав во главе эскортной группы «В-7», Греттон провел с семью кораблями самую суровую боевую учебу. Роберт Аткинсон вспоминал:

«Греттон не знал жалости по отношению к своим командирам. Он требовал, чтобы все они немедленно реагировали на его сигналы и команды. Он мог, например, отдать приказ о смене места в ордере и при этом внимательно следить за вами, а по возвращении в базу сказать: „После того как я отдал вам приказ, прошло 34 секунды. Только потом я заметил, что вы начинаете совершать маневр. Почему должно пройти 34 секунды, прежде чем вы начинаете выполнять мой приказ? Лично вы находились в это время на мостике? Если вы отсутствовали на мостике по уважительной причине, почему ваш старший помощник не начал действовать немедленно?“

Ничто не ускользало от его внимания. Греттон был выдающимся командиром группы. Очень жесткий и справедливый. Однажды он без колебаний снял с должности командира корабля за допущенную ошибку. А тот даже слова не сказал в свое оправдание, потому что знал — командир группы прав. В этом никто из подчиненных Греттона не сомневался».

Командир эскортной группы сделал обязательными для своих офицеров командно-штабные игры, впервые применил для обучения расчетов бомбометов и гидроакустиков тренажеры на базе Лондондерри. На специальных тренажерах проводилось обучение операторов радаров и радиопеленгаторов, специалистов связи и навигации, всех тех, кого Греттон называл «мозговым центром корабля».

29 марта 1943 года эскортная группа «В-7» вступила в охранение быстроходного конвоя НХ-231, следовавшего от берегов Канады в Англию. По мнению Греттона, караван был слишком многочисленным для надежного сопровождения одной его группой из 7 эскортных кораблей. Строй, в который входило 61 транспортное судно, растянулся на добрых 15 миль. Адмиралтейство предупредило командование конвоя и эскорта, что противник обнаружил их и координаты переданы одной из «волчьих стай». Без боя не обойтись, в этом никто не сомневался.

4 апреля НХ-231 вошел в «черную дыру» и более не мог рассчитывать на поддержку с воздуха. В течение дня германские подлодки трижды обнаруживались в непосредственной близости от конвоя, но всякий раз корабли эскорта заставляли их ретироваться или загоняли под воду. С наступлением сумерек над морем прогремел оглушительный взрыв, торпеда угодила в британский сухогруз «Шиллонг». Через две минуты судно ушло под воду, а на поверхности виднелись лишь красные сигнальные огни электрических лампочек на спасательных жилетах уцелевших моряков потопленного парохода.

«Мы прошли рядом с группой несчастных, барахтающихся в воде, и успели крикнуть им: „Держитесь! Мы еще вернемся“, — вспоминал Грэм Бенс. — Но первоочередной задачей оставалась защита конвоя. Останавливаться и подбирать из воды терпящих бедствие было опасно, потому что в строю эскорта образовалась бы брешь. Этим немедленно могли воспользоваться германские подводные лодки. Потерпевшим с „Шиллонга“ не повезло. Больше мы их уже не видели». Греттон позднее признавался, что воспоминания об этих крохотных красных огоньках в ночном океане, пожалуй, самые болезненные в его памяти с военных времен.

Через несколько часов после гибели «Шиллонга» вокруг НХ-231 уже собралась «стая» из 16 «волков». Несмотря на самоотверженную работу кораблей эскорта, немцы потопили 6 транспортов в течение следующих трех суток. Во второй половине дня 5 апреля над конвоем появилась противолодочная авиация, а 7 апреля подошли корабли подкрепления. Результаты усиления эскорта не заставили себя долго ждать: противолодочники потопили два «у-бота», пять субмарин вышли из боя с повреждениями.

Командованию Кригсмарине стало казаться, что успех, достигнутый в марте, начинает ускользать. И Дёниц бросил в океан беспрецедентную армаду из 87 подлодок. Результаты оказались удручающими. Из состава следующих трех конвоев немцы уничтожили только 6 судов. Гросс-адмирал понимал, что если так пойдет и дальше, то в будущем потери могут стать невосполнимыми, а успех невозможным. И тем не менее он упрямо приносил в жертву молоху войны людей и субмарины. С поставленных на прикол и разоруженных надводных кораблей на подводный флот перевели 250 офицеров и около 10 тысяч унтер-офицеров и матросов. Наспех обученные они шли в бой и погибали если не в первом, то втором, третьем походе. Подлодки новых типов еще находились в стадии разработки, и немцы продолжали сражаться на своих «рабочих лошадках» — «у-ботах» VII и IX сей. А Дёниц по-прежнему твердил командирам лодок о необходимости топить кораблей больше, чем смогут построить англо-американцы…

Днем 22 апреля эскортная группа «В-7» приступила к сопровождению тихоходного конвоя ONS-5, направлявшегося в Галифакс. В караван входили 43 транспорта, в основном устаревшие пароходы. Предполагалось, что он будет двигаться со скоростью в 7 узлов, но для «старичков» и этот ход оказался непосильным; против ветра они «гребли», едва вытягивая 5 узлов!

Первые четыре дня плавания прошли без происшествий, но ночью 26 апреля два парохода столкнулись во время шторма, один из них отправили в Рейкьявик без сопровождения.

27 апреля, когда погода несколько улучшилась, корабли эскорта дозаправились топливом с одного из двух имевшихся в составе конвоя танкеров снабжения. 28 апреля караван ONS-5 находился примерно в 400 милях юга-западнее Исландии. Около полудня радиопеленгаторы «Дункана» и фрегата «Тей» засекли радиосигнал с германской подлодки, находившейся недалеко от конвоя, прямо про курсу. Другой радиосигнал позволил Греттону сделать вывод: вокруг каравана собирается «волчья стая». Командир эскорта приказал судам изменить курс, но вечером англичане обнаружили вражескую субмарину. Греттон вспоминал: «У меня сложилось впечатление, что предстоит мощная атака противника. Что хуже всего, отвратительные погодные условия не позволяли вызвать из Исландии воздушное подкрепление».

ONS-5 оказался на северном фланге 400-километровой завесы, образованной лодками «волчьей стаи» «Штар» между Гренландией и Исландией. Первой конвой обнаружила U-650, и вскоре уже 16 «у-ботов» преследовали его. Западнее подтягивались лодки группы «Амзель» и «Шпехт». В общей сложности в районе движения ONS-5 сосредоточилась группировка из 34 «волков». Ночью 28 апреля пять лодок группы «Штар» подошли к конвою вплотную. Греттон ожидал их появления. Он рассудил, что немцы будут атаковать по ветру, а значит, нанесут удар с правой стороны от каравана. Командир эскорта перевел на правый фланг все свои корабли, оставив левый фланг незащищенным. Риск полностью оправдался. Радар корвета «Санфлауэр» засек подлодку. Корабль немедленно устремился к ней, и «немка» срочно погрузилась. Затем последовали пять попыток германских подводников выйти в атаку на транспорты. В первые часы 29 апреля корвет «Сноуфлейк» начал преследование одной из немецких подлодок, заставил ее «нырнуть» и сбросил десять глубинных бомб. «Немка» выпустила по корвету торпеду, прошедшую рядом с бортом сторожевика.

Греттон вспоминал, что ночь выдалась беспокойной, но никто из его людей не дрогнул: «Я почувствовал, что немцы ошеломлены нашей ночной контратакой». В ту ночь два «волка» получили столь тяжелые «раны», что прекратили нападение и потянулись на базы «зализывать» их. Однако оставшиеся продолжали преследовать конвой. На рассвете 29 апреля погода вновь ухудшилась, что осложнило действия эскорта. «Особенно тяжело, — вспоминал Греттон, — пришлось расчетам бомбометов и бомбосбрасывателей». Сильная качка затрудняла их обслуживание, никак не удавалось добиться попаданий. Около 7.30 утра командир эскорта спустился в свою каюту, чтобы немного поспать. Но едва его голова коснулась подушки, как взрыв неподалеку и ревун сигнала «Тревога!» выбросили коммандера из койки. Немцы торпедировали американский сухогруз «Мак-Киспорт». Поиск лодки гидролокатором ничего не дал. К тонущему судну подошел спасательный траулер и подобрал всех оказавшихся в воде моряков.

Шансов оторваться от преследователей у тихоходного конвоя не было никаких. Предстоял затяжной бой. Адмирал Хортон, внимательно следивший за проводкой ONS-5, выслал эскортной группе «В-7» подкрепление: пять эсминцев от берегов Ньюфаундленда. Утром один из них — «Ориби» подошел к каравану с почти пустыми топливными цистернами. Ему удалось заправиться с танкера снабжения, однако попытки других кораблей пополнить запасы топлива сорвал начавшийся шторм. К утру 3 мая «Дункан» израсходовал почти весь мазут. Для того чтобы дойти до ближайшего порта, топлива хватало в обрез. Эсминцы типа «D» имели исключительно неэкономные энергетические установки и не годились для плавания в условиях Атлантики. Но использовались для сопровождения конвоев за неимением других. Все попытки дозаправиться с танкера так ни к чему и не привели.

Греттону предстояло решить, остаться ли с конвоем, что грозило полным израсходованием топлива и буксировкой потерявшего ход эсминца в штормовом море, или же покинуть конвой и идти в ближайший порт. Буксировка во время шторма означала риск для двух кораблей и их экипажей сама по себе, а кроме того, они могли стать лакомой добычей немецких подлодок. В конце концов скрепя сердце командир эскортной группы «В-7» решил покинуть конвой. «Дункан» всего на 8 узлах двинулся прочь от каравана. Позднее Греттон вспоминал о чувстве стыда и о глубокой депрессии, которые охватили его после того, как он покинул группу. Однако большая вина лежала на тех адмиралах-чиновниках, которые еще до войны одобрили проект эсминца со столь «прожорливой» энергоустановкой и недостаточной емкостью топливных цистерн.

Теперь командование эскортной группы перешло к командиру фрегата «Тэй», лейтенанту Роберту Шервуду. Это был тот самый Шервуд, который командовал прежде корветом «Блюбелл» и являлся свидетелем уничтожения немцами конвоя SC-7 осенью 1940 года.

Перед ним стояла сложная задача. Конвой теперь состоял из двух групп: основной из 30 судов и четырех отставших пароходов, которых пытался прикрыть корвет «Пинк». К утру 4 мая силы эскорта представляли эсминец «Видетт», фрегат «Тэй», корветы «Санфлауэр», «Сноуфлейк», «Лузестрайф»[53] из группы «В-7» и эсминцы «Ориби» и «Офф», присланные Хортоном. Несколько суток о противнике ничего не было слышно, но в это утро радиопеленгаторы эскортных кораблей «загудели», принимая сигналы вражеских радиоперехватчиков. Ничего хорошего конвою ONS-5 это не предвещало. Прямо по его курсу собралась самая крупная за всю историю Второй мировой войны группировка немецких субмарин — две «стаи» общей численностью 53 лодки! Первая — «Финк» насчитывала 29 «у-ботов», вторая — «Амзель» — 24.

В Адмиралтействе уже знали из расшифрованных радиограмм противника о небывалой концентрации его подлодок между Ньюфаундлендом и Гренландией. Но точных координат указать не могли из-за отсутствия более подробных данных.

В полдень 4 мая конвой оказался в самом центре линии патрулирования группы «Финк». Погодные условия оказались просто идеальными для немцев: умеренный ветер и волнение на море, хорошая видимость. Командиры подлодок обеих «стай» получили вечером радиограмму Дёница, вдохновлявшую на «резню»: «Я уверен, что вы будете сражаться до последнего. Не переоценивайте своего противника. Бейте врага насмерть!»

Первой жертвой «волков» стал сухогруз «Лорьян» водоизмещением 4635 тонн, отставший от конвоя на 10 миль. Он ушел на дно со всем экипажем. За ним последовал сухогруз «Норд Бритн». Затем немцы обрушились на основную группу конвоя. Вскоре после полуночи оператор радиолокатора на эсминце «Видетт» обнаружил германскую подлодку. Корабль приступил к ее преследованию. Субмарина укрылась под водой, англичане сбросили на нее 14 глубинных бомб. Лодка всплыла в миле от эсминца прямо по курсу. «Видетт» ринулся на таран, но «немка» вновь ушла под воду, «Видетт» промчался над ней и вывалил в море все содержимое кормового бомбосбрасывателя. Результаты атаки англичанам некогда было проверять — на левом фланге громыхнул взрыв торпеды. Сухогруз «Херби» получил повреждения.

В этот момент конвой атаковали сразу семь «у-ботов». Одной из субмарин, U-264, командовал 25-летний обер-лейтенант Хартвиг Лоокс, вышедший в третий боевой поход в качестве командира. Два предыдущих оказались малоудачными. Лоокс смог потопить лишь один корабль противника. Сейчас ему представилась возможность увеличить личный счет. Лоокс вспоминал: «Между кораблями охранения образовался довольно большой разрыв, и я успел проскочить внутрь конвоя. Выпустил четыре торпеды из носовых аппаратов двумя залпами по конвою, развернулся и выстрелил торпеду из кормового аппарата. Две торпеды поразили одно из судов. Взрыв поднял столб воды высотой с мачту, и пароход сразу стал тонуть. Нам удалось поразить еще один транспорт, и, насколько я знаю, он также затонул». Зафиксировать результаты атаки Лооксу не позволили корабли эскорта, немедленно контратаковавшие лодку. Корвет «Сноуфлейк» довольно быстро засек U-264 с помощью радара. Увидев приближающийся британский корабль, Лоокс погрузился под воду и на какое-то время потерял контакте конвоем.

А ночное сражение только разгоралось. Роберт Шервуд записал тогда в вахтенном журнале: «5 мая 1943 года. 02.15. „Санфлауэр“ обнаружил и атаковал субмарину по правому борту с носовых курсовых углов.

03.42. „Сноуфлейк“ стал преследовать немецкую подлодку. Догнать ее не смог и запросил помощи у „Ориби“. Оба корабля атакуют субмарину.

05.06. Радиопеленгатор обнаружил лодку по правому борту. Передано предупреждение группе.

05.15. Торпедированы два транспорта.

05.18. „Лузестрайф“ обнаружил и атаковал лодку.

05.28. „Тэй“ обнаружил субмарину гидролокатором и атаковал ее…»

За ночь «стае» удалось потопить 5 судов из главной группы конвоя и 2 отставших от него транспорта. Надежды на прекращение атак подлодок с рассветом рухнули. Шервуд записал в своем журнале: «Высокая активность радиопереговоров между немецкими подводными лодками». Из радиоперехватов стало ясно, что численность «стаи» увеличивается с каждым часом. Среди лодок, преследовавших ONS-5, была и U-264 Лоокса:

«Мне удалось занять позицию впереди конвоя. Все это время мы прослушивали переговоры других лодок, и я подумал: „Да ведь если мы все ринемся на караван, это закончится очередной „ночью длинных ножей““».

Атакам подвергался и малый конвой из четырех отставших транспортов, охраняемых корветом «Пинк». Ночь прошла для них без происшествий, но утром 5 мая удача им изменила. Незадолго до полудня гидроакустик «Пинка» пригласил командира в свою рубку и показал на экран. 60 лет спустя Роберт Аткинсон вспоминал: «Картинка была самой четкой из тех, что мне приходилось видеть. То было чистейшее отраженное эхо. Мне предстоял довольно трудный выбор: остаться с конвоем или начать преследование подводной лодки. Я предпочел атаковать».

У Роберта имелся личный счет к немцам: двое его братьев-моряков погибли в этой войне. Второй из братьев погибал почти на его глазах: «5 марта 1943 года мы услышали сигнал бедствия с торгового судна, находившегося всего лишь в 30 милях от нас… Из посланной с борта транспорта „Ричард Блэнд“ радиограммы я понял, что корабль торпедирован и раскололся на две части. Одна затонула сразу, а другая осталась на плаву. По возвращении в порт я узнал, что мой брат остался как раз на той половине, что ушла на дно…»

Гидроакустик докладывал: «Вражеская подлодка приближается. Дистанция… Пеленг… Сигнал устойчивый. Сэр, она остановилась. Разворачивается и уходит прочь».

В эту атаку Аткинсон вложил все, что он пережил и прочувствовал за последние недели, всю свою боль и весь свой гнев. На «немку» обрушился град бомб, выпущенных из «Хеджехога».

Лодка постаралась уйти, активно маневрировала, погрузилась на большую глубину. «Пинк» не отставал. «Мы проявили настойчивость, — вспоминал Аткинсон, — и не оставляли вражескую подлодку в покое. После пятой атаки на поверхности появилось большое пятно мазута. Мы слышали, как немцы пытаются продуть балластные цистерны и всплыть». Корвет вновь зашел на бомбометание. На сей раз на корабле многие отчетливо услышали мощный подводный взрыв.

Аткинсон и его экипаж были уверены, что расправились с подлодкой. Через многие годы выяснилось — U-358 уцелела. Субмарина получила тяжелейшие повреждения, но смогла добраться до своих берегов[54].

Возня с «немкой» заняла полтора часа, и за это время подопечные «Пинка» транспорты ушли вперед миль на 15. Аткинсон приказал дать полный ход, чтобы поскорее догнать группу. Корвет находился уже в пяти милях от своего маленького конвоя, когда раздался грохот взрыва и над одним из транспортов поднялся гигантский столб дыма.

«Мои худшие опасения сбылись, — вспоминал Роберт Аткинсон, — американское судно „Вест Мадакет“ было торпедировано. Оно сразу загорелось и стало тонуть. Мы прошли вокруг него и сбросили глубинные бомбы, чтобы отпугнуть немецкую лодку и заставить ее уйти на глубину, а после этого начали подбирать оказавшихся в воде моряков…»

Вести спасательную операцию, когда рядом находится вражеская субмарина, было довольно рискованно. «Честно говоря, — продолжает Аткинсон, — американцы вызвали у меня раздражение. Они никак не хотели расставаться со своими чемоданами. Наш артиллерист обратился ко мне: „Нет! Вы полюбуйтесь на эту компанию!“ Вместо того чтобы думать о спасении, они вцепились в чемоданы! Тогда я крикнул в мегафон: „Можете подняться к нам на борт, но ради бога, оставьте свой багаж в шлюпках“. Признаться, им явно не понравилось такое заявление». До наступления ночи «Пинк» обнаружил еще одну подлодку и сбросил на нее серию бомб. Аткинсон решил не отвлекаться на нее надолго и поспешил к своим подопечным судам.

Понес потери и основной состав конвоя. Днем 5 мая «волки» растерзали еще четыре транспорта. Счет шел явно не в пользу союзников, но эскортной группе удалось нанести ответный удар. После очередной серии глубинных бомб, сброшенных корветом «Санфлауэр» на обнаруженную с помощью «Асдика» субмарину, на поверхности моря появилось нефтяное пятно и какой-то мусор. Обломки U-638 капитан-лейтенанта Оскара Штаудингера и тела 44 подводников легли на дно океана. Ближе к вечеру над конвоем появился «Либерейтор» из Исландии. Несколько часов он кружил над морем, высматривая немецкие подлодки. Очевидно, на самолете подходили к концу запасы горючего, и в 20.40 с него на борт «Тэй» поступила радиограмма: «Не хочу улетать, а приходится».

Ночью с 5 на 6 мая вокруг ONS-5 опять засновали «волки». Шервуд докладывал: «Видимость снизилась до 800 метров. Радиопеленгаторы указывали на то, что нас окружили германские подлодки». Некоторые офицеры стали опасаться полного уничтожения конвоя в ближайшие часы.

Конечно, Дёниц возлагал большие надежды на эту ночную атаку. Все командиры лодок получили приказ максимально использовать блестящую возможность для нападения, пока у каравана нет воздушного прикрытия. После того как «стая» разделается с торговыми судами, гросс-адмирал приказал перетопить и корабли эскорта. Настолько он был уверен в успехе. Позже, в мемуарах, Дёниц будет сетовать на туман… Действительно, погода сыграла определенную роль в том бою. Утром 6 мая 1943 года Шервуд докладывал в Адмиралтейство: «23 судна в 10 колоннах. Скорость 7,5 узла. Море спокойное, ветра нет. Моросящий дождь, густой туман. В 00.41 первая атака. Сражение продолжалось до 6.20 утра».

На какое-то время видимость ухудшилась настолько, что и в трех сотнях метров ничего нельзя было разглядеть. Немецкие подлодки практически ослепли, зато радары кораблей эскортной группы «В-7» прекрасно позволяли «видеть» «волков» сквозь спасительный туман.

U-264 Хартвига Лоокса изготовилась для атаки конвоя. Лоокс вспоминал: «Была ужасно плохая видимость. Стоял густой туман. Пока мы топтались на месте, пытаясь что-то разглядеть, нас чуть не протаранил неизвестно откуда вынырнувший эсминец. Он осветил лодку прожектором и пронесся всего лишь в трех метрах от нас. Я сразу же отдал приказ о срочном погружении».

Эсминец сбросил на U-264 несколько глубинных бомб и помчался дальше. Он явно куда-то торопился. Именно так и учил действовать командиров кораблей своей группы Питер Греттон: молниеносно наносить удар, а затем сразу же возвращаться к вверенному под охрану конвою. Эскорт показал, что его не зря муштровали несколько недель подряд. События развивались с невероятной быстротой. Картина боя менялась, как в калейдоскопе. Напряжение физических и душевных сил членов экипажей эсминцев и корветов потребовалось неимоверное. Свидетельством этого стали записи в вахтенном журнале «Санфлауэра»:

«22.40. Радар обнаружил цель прямо по курсу. Приближаемся к ней со скоростью 14 узлов.

22.47. Доклад гидроакустика: „Лодка погружается“.

22.48. Атака.

22.52. Сбросили десять глубинных бомб. Разрывы на глубине 40 метров. Считаем атаку очень удачной. Радар обнаружил еще одну вражескую подлодку, дистанция около 3 миль прямо по курсу. Идем на сближение. Готовимся атаковать.

22.55. Гидроакустик сообщил о торпеде, выпущенной по нам с правого борта. Отвернули, и торпеда прошла мимо. Вторая лодка менее чем в трех милях от нас. Приступили к преследованию стрелявшей в нас субмарины.

23.00. Открыли по ней артиллерийский огонь.

23.05. Развернулись ко второй субмарине, пытаемся загнать ее под воду.

23.07. Гидроакустик доложил о залпе торпед, выпущенных первой лодкой. Совершили маневр уклонения. Торпеды прошли рядом с правым бортом».

На помощь крутившемуся как белка в колесе «Санфлауэру» подошел корвет «Сноуфлейк». «Волки» отступили и притаились. Но уже через полчаса «Санфлауэр» обнаружил сразу три субмарины. Одну атаковали глубинными бомбами, две поспешно отошли.

Эсминец «Видетт» и корвет «Лузестрайф» доложили о потоплении двух подлодок[55]. Победы в эту ночь добились также «Ориби» и «Сноуфлейк». Около трех часов ночи оператор радара «Ориби» засек «немку», находившуюся в надводном положении. Эсминец двинулся к ней на скорости в 22 узла. Командир корабля увидел, как из тумана показалась немецкая субмарина, и решил идти на таран. При ударе лодка перевернулась и скрылась под водой. Все на «Ориби» были уверены — лодка потоплена. Но каким-то чудом U-125 капитан-лейтенанта Ульриха Фолькерса ухитрилась уцелеть, правда ненадолго. Около четырех часов утра гидроакустик «Сноуфлейка» уловил эхо, отраженное от неподвижно застывшей подлодки. Ею оказалась поврежденная час назад U-125. Командир корвета Гарольд Честерман описал в вахтенном журнале последние ее минуты:

«Я пошел на таран и одновременно открыл огонь из пушек и пулеметов. Когда от подлодки нас отделяли несколько десятков метров, я заметил, что она тонет. Корма быстро уходила под воду, бурлившую от воздуха, травившего из балластных цистерн. Немцы в панике стали покидать лодку, но кто-то пытался развернуть палубное орудие и открыть огонь. Эта попытка была пресечена стрельбой нашей артиллерии. Немцы подняли руки, призывая тем самым прекратить огонь, но этот жест мы проигнорировали».

«Сноуфлейк» продолжал всаживать в «у-бот» снаряд за снарядом. Экипаж субмарины бросился в воду, а лодка через несколько минут взорвалась. В свете прожекторов Честерман видел, как около пяти десятков немцев барахтаются в воде, покрытой слоем соляра. Он запросил у командира эскортной группы разрешение подобрать их. Ответ пришел жесткий: «Не одобряю». «Сноуфлейк» развернулся и ушел, оставив немцев за кормой. Для них это стало смертным приговором, а для англичан в данный момент конвой казался важнее всего. Весь экипаж U-125 погиб. «Око за око, зуб за зуб».

На рассвете 6 мая к ONS-5 подошло подкрепление — четыре противолодочных корабля. К этому моменту эскортная группы «В-7» уже одержала победу. В ночь с 5 на 6 мая немцы не смогли потопить ни одного транспорта! Корвет «Пинк» также сберег трех из четырех своих подопечных.

В докладе командованию Роберт Шервуд скромно оценил боевую работу эскорта как «вполне удовлетворительную». Конвой лишился 13 судов. Однако результат сражения оказался очень плачевным и для противника. Немцы лишились 6 подводных лодок. Еще как минимум 3 субмарины были потоплены противолодочной авиацией и кораблями других эскортных групп на пути к району сосредоточения. Наконец, несколько «у-ботов» получили тяжелые повреждения. Такое соотношение потопленных транспортов и погибших лодок не могло не расстроить Дёница. Заветная цель — уничтожать больше кораблей англо-американцев, чем они строят, — ускользала и становилась недосягаемой.

В душах немецких подводников поселилось уныние. Бывший командир U-264 Хартвиг Лоокс вспоминал ту мрачную атмосферу всеобщего пессимизма:

«Мы хорошо знали многих командиров погибших подлодок. В тесном кругу на базе мы с обеспокоенностью обсуждали последние события. Мы поняли, что англичане добились положительного технического прогресса, и это внушало ужас»[56].

Дёниц также объяснял поражения своего подводного флота в мае 1943 года наличием у англичан радара, лишившего подводную лодку возможности атаковать из надводного положения. Действительно, семидневное сражение за конвой ONS-5 союзники выиграли во многом благодаря радиолокатору. Однако не следует сбрасывать со счетов и выросшее боевое мастерство английских, канадских, американских моряков-противолодочников, их мужество и волю к победе, кропотливую работу штабов, разведки, службы радиоперехвата и дешифровки.

Эскортная группы «В-7» заслужила много хвалебных отзывов. Сам премьер-министр У. Черчилль выразил благодарность «всем, кто неустанно сражается с германским подводным флотом». Адмирал Хортон так оценил действия подчиненных: «Профессионализм и решимость всех кораблей сопровождения, задействованных в этой операции, превыше всех похвал».

Командир эскортной группы Питер Греттон удалялся от места сражения на неудачнике «Дункане». Он не отрывался от радиоприемника, прослушивая радиопереговоры своих, ведущих бой кораблей. «Бледный Питер готов был рвать на себе волосы, — вспоминал Грэм Бенс, — мы слышали, как развивается битва, но ничем не могли помочь». Позднее Греттон написал о том, как он гордился своей группой, но тут же признался, что никогда не перестанет жалеть о вынужденном неучастии в том бою. Следует отдать ему должное — именно он превратил своих подчиненных в подлинных профессионалов, одержавших в водах Северной Атлантики победу, которую иные историки Королевских ВМС ставят в один ряд с победами адмиралов Хоука и Нельсона в XVIII веке.

5 мая 1943 года в охранение тихоходного конвоя SC-129, следовавшего в Англию, вступила эскортная группа «В-2» под командованием Дональда Макинтайра:

«В тот день я был в ярости. Мало того что вражеская подлодка проникла сквозь нашу линию обороны среди бела дня, но к тому же впервые за девять месяцев, в течение которых я командовал группой „В-2“, мы потеряли два транспорта». К торпедированным судам поспешило спасательное судно «Мелроуз Эбби». Оно подхватило из воды терпящих бедствие моряков, недосчитались только двух человек.

В 1943 году спасательные суда сопровождали каждый конвой. Спасателям — маленьким пароходикам, специально переоборудованным для оказания помощи людям с потопленных кораблей, приходилось постоянно рисковать. Спасательное судно должно было длительное время оставаться на месте, представляя хоть и небольшую, но неподвижную мишень. Однако моряки, ходившие на спасателях через Атлантику, не дали тысячам жизней сгинуть в морской пучине.

«Мы очень гордились своим „сухим“ счетом, который теперь основательно „подмок“, и жаждали мести», — вспоминал Макинтайр.

Утолить жажду мести эскортной группе Макинтайра удалось сполна. Уже в ночь с 5 на 6 мая на флагманский эсминец «Хесперус» стали поступать доклады об установлении контактов с субмаринами противника. Одну из них U-223 капитан-лейтенанта Карла-Юргена Вахтера преследовал сам Макинтайр[57]. «У-бот» был обнаружен в надводном положении и в момент погружения обстрелян из реактивного бомбомета «Хеджехог». Лодку изрядно потрепало: вырубилось освещение, на время она утратила способность управляться. Гидроакустик «Хесперуса» засек «немку» крадущейся самым малым ходом на глубине 30 метров.

Эсминец промчался над ней и сбросил серию глубинных бомб. На сей раз на субмарине из строя вышло и аварийное освещение, командир получил доклады о поступлении воды в носовые отсеки и о пожаре в отсеке дизельных двигателей. Лодка стала проваливаться в глубину. Экипаж отчаянно боролся за спасение корабля и собственных жизней. А охотник сделал еще один заход и обрушил на немцев новую серию бомб. Вахтер понял, что следующая атака может стать для «у-бота» последней, и дал команду на всплытие. В это время на корме «Хесперуса» кипела работа: матросы подняли из погребов глубинные бомбы и трудились по пояс в воде, захлестывающей корму, заряжая кормовые бомбосбрасыватели и бомбометы. Эсминец заходил в новую атаку, когда лодка внезапно появилась у него прямо перед носом. Дистанция не позволяла англичанам использовать 120-мм пушки, и огонь открыли из «эрликонов». Ливень снарядов смел с мостика субмарины несколько подводников, неосторожно появившихся из рубочного люка, U-223 «протелепала» малым ходом у самого борта английского корабля. Рядом с ней разорвалось еще несколько глубинных бомб.

Макинтайр вспоминал:

«К моему глубокому удивлению, лодка оказалась крепким орешком. Она продолжала упрямо двигаться. Освещая непотопляемую железку прожекторами, мы открыли огонь из 4,7-дюймовок (120-мм орудия. — Р. Х.). Было отмечено несколько попаданий».

Оказавшись в таком отчаянном положении, немцы, имея убитых и раненых на борту, тем не менее не прекратили сопротивления. Более того, Вахтер пытался отбиваться: выпустил из кормового аппарата торпеду в приближающийся эсминец, а затем, с трудом развернувшись, и все четыре торпеды из носовых аппаратов. Торпеды промчались мимо «Хесперуса». И тогда немцы пошли на таран. Увы, из этой затеи ничего не вышло: лодка уже едва могла двигаться.

«Немецкая субмарина снова замерла в неподвижности, — вспоминал Макинтайр, — но явно не собиралась тонуть. Она покачивалась на волнах, угрожающая, опасная. Я никак не мог решить, что же теперь делать. Следовало что-то срочно предпринять, потому что мы могли стать мишенью для торпедной атаки.

В какой-то момент я размышлял о возможности тарана. Таранить лодку, рискуя получить значительные повреждения, было бы неразумно. Да и после трагической гибели „Харвестера“ нам было приказано не прибегать к этой мере без крайней необходимости».

«Что ты думаешь, Билл, — спросил я стоящего рядом Ридли (командира эсминца. — Р. Х.), — сможем мы протаранить ее как-нибудь деликатно? Немножко подтолкнуть эту жестянку на дно, не повредив при этом корабль?

„Попробуем, сэр“, — невозмутимо ответил он.

„Мы уже изрядно опустошили свой боезапас, а с конвоем еще предстоит долго возиться. Не хочется тратить снаряды на этого упрямого ублюдка“».

На самом малом ходу «Хесперус» приблизился к U-223 и легонько «стукнул» ее форштевнем. Лодка медленно перевернулась. Но, когда эсминец дал задний ход, на глазах изумленных англичан субмарина вновь приняла нормальное положение. Правда, сидела она так глубоко в воде, что Макинтайр решил — конец ее близок.

«Когда же мы немного увеличили расстояние, чтобы снова дать возможность артиллерии открыть огонь, лодка выпустила торпеду, которая прошла совсем рядом. Я невольно почувствовал нечто вроде уважения. Воистину бесстрашный и очень опасный враг!»

Поднявшись на мостик, капитан-лейтенант Вахтер понял, что лодка обречена, и с тяжелым сердцем приказал покинуть корабль. Двое первых матросов прыгнули за борт, один из них, раненый, тут же утонул, а другого волны отнесли от борта субмарины. И тут, к величайшему изумлению Вахтера, английский эсминец повернул и скрылся в темноте. Немцы бросились по местам и продолжили борьбу за живучесть корабля. Как одержимые они работали в течение двенадцати часов и спасли U-223. Через двенадцать дней воскресшая из мертвых, она прибыла в базу Сен-Назер во Франции.

Макинтайр поражался живучести и упорству немцев: «Если бы их история не подтверждалась самыми разными очевидцами событий, ей никто бы не поверил»[58].

Удивительной оказалась и судьба матроса, прыгнувшего за борт подлодки. Все в экипаже U-223 были уверены, что он утонул. Бедолага провел несколько часов в ледяной воде и уже потерял всякую надежду на спасение, когда рядом с ним всплыла субмарина U-359, подобравшая его. Нет! Чудеса все-таки бывают.

Утром 12 мая радисты на кораблях эскорта стали перехватывать массу немецких радиограмм. Вокруг конвоя кружило более 10 вражеских подлодок. Около полудня «Хесперус» установил гидроакустический контакт с одной из них. Макинтайр вспоминал: «Не успели операторы классифицировать отраженный сигнал, как я с удивлением заметил прямо по курсу перископ, рассекавший водную гладь. Я приказал установить взрыватели глубинных бомб на малую глубину. „Вечерняя звезда“ на полном ходу понеслась к противнику. Когда мы приблизились, перископ ушел под воду, но я на глазок определил удачный момент для атаки и сбросил глубинные бомбы. Был уверен, что лодка как минимум получила серьезные повреждения.

Вернувшись на прежнее место, чтобы завершить начатое, мы снова быстро установили контакт. Теперь наша цель оказалась значительно глубже. Наши акустики слышали шум выходящего воздуха и другие звуки, свидетельствующие о том, что лодка терпит бедствие. Чтобы быть полностью уверенными в успехе, мы провели еще одну атаку. Явственно почувствовали подводный взрыв на большой глубине.

Мы еще немного покружили на месте и с глубоким удовлетворением заметили расплывающееся на воде нефтяное пятно, в котором плавали обломки. Мы подобрали несколько кусков дерева, чтобы и меть доказательства своей победы. Кстати, за один из них зацепился кусочек человеческой плоти… Таким был конец U-186». Командовал подлодкой капитан-лейтенант Зигфрид Хеземан. Субмарина погибла во втором боевом походе, потопив 3 судна. Вместе с лодкой ушли на дно остатки 53 подводников.

Весь световой день корабли эскорта успешно отгоняли «волков» Дёница от конвоя, загоняли их под воду. Дональд Макинтайр писал в мемуарах: «Небритые физиономии офицеров и членов команды выглядели измученными. Люди были на ногах уже тридцать шесть часов, ночью ни один из нас не сомкнул глаз. Со стороны мы, наверное, больше напоминали команду пиратов, с волнением ожидающих очередной схватки с врагом».

Но, несмотря на доклады о контактах с субмаринами, атак на конвой не последовало. «Остаток ночи пролетел незаметно. Наступило утро, и наш конвой продолжал неторопливо идти своим путем, — вспоминал Макинтайр. — Вся суета накануне уже казалась пустыми хлопотами.

А быть может, дело обстояло так же, как и с настоящей волчьей стаей? Смелый отпор, убийство одного из членов стаи удерживает других от нападения.

Как все изменилось! Даже не верится, что в первые месяцы битвы за Атлантику горстка вражеских лодок была способна причинить громадный ущерб нашим конвоям.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.