Глава 16 Боеспособность
Глава 16 Боеспособность
Естественно, возникает недоумение. Если Красная Армия по количеству и качеству боевой техники превосходила Вермахт, если советские генералы не уступали, а в массе своей превосходили германских генералов, если боевого опыта у РККА больше, чем у гитлеровских войск, то почему же в 1941 году Советский Союз чуть не проиграл войну?
Ряд новейших российских исследователей кануна и начала Великой Отечественной войны дали, как им кажется, убедительный и исчерпывающий ответ – всему виной, оказывается, «слабая боевая подготовка» и «низкие индивидуальные боевые качества бойцов и командиров».
Страстный поклонник Вермахта Б. Соколов буквально в каждой своей книге и статье пишет: «Наши летчики не научились толком управлять самолетом, а танкисты – как следует водить танк. К началу войны наши пилоты в западных округах имели средний налет за первые три месяца 1941 года от 4 до 15,5 часов, а общий налет их вместе с полетами в училище, как правило, не превышал 30 часов. Также и наши механики-водители танков. Вплоть до 43-го года получали практику вождения в 5—10 моточасов, тогда как для того, чтобы уверенно управлять боевой машиной, требовалось не менее 25…», «ситуация принципиально не изменилась и в последующем. Не случайно же в последние полтора года войны Люфтваффе рассматривали Восточный фронт как своеобразный учебный полигон. Там молодые пилоты могли обстреляться в относительно более спокойных условиях и налетать необходимый минимум часов прежде, чем вступить в куда более тяжелые схватки с англо-американскими «летающими крепостями» в небе над Германией».
Как следствие слабой выучки советских пилотов рассматривают и то, что истребители и бомбардировщики советских ВВС предпочитали «висеть с утра до вечера над полем боя и редко залетали за линию фронта более чем на 30 км».
Соколов, ссылаясь на мнение немецких генералов, приписывает Красной Армии «слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения». Впрочем, сей исследователь даже способность Красной Армии создавать плотность артиллерии в 300—400 стволов на 1 км фронта считает «глупостью и следствием «гигантомании», из-за которой предпочитали иметь как можно больше орудий, для которых не хватало боеприпасов, и вести стрельбу по площадям вместо того, чтобы как следует разведать цели».
Дальше – больше. Соколова теперь цитируют как эксперта высшего класса. Его слова о среднем налете советских летчиков за первые три месяца 1941 года кочуют из книги в книгу. Развернем пухлый том «Маршалы и генсеки» ( Зенькович. Смоленск: Русич, 1998). Страница 489-я:
«И хотя войск в Западном Особом военном округе было немало, по уровню подготовки они значительно уступали противнику. У летчиков, например, налет за первые три месяца 1941 года составлял всего 9 часов».
Некоторые историки внесли свои поправки в слова Соколова. Бешанов в книге «Танковый погром 1941 года» пишет: «…в первом полугодии 1941 года… «сталинские соколы» в приграничных округах имели всего 5—9 часов налета».
Вот так в России пишется история. С 15,5 часа за первые три месяца 1941 года налет пилотов аккуратно «довели» до 9 часов за первое полугодие.
Между тем непонятно, откуда уважаемый Соколов получил эти данные. А главное, что вообще означает фраза «за первые три месяца»?
Первые три месяца любого года, в том числе 1941-го, это январь, февраль, март. Война началась 22 июня! Так неужели за апрель, май и двадцать один день июня несчастные «сталинские соколы» не получили ни единого часа налета? А если получили – то сколько? Кроме того, даже если данные Соколова верны, январь, февраль и март – это зимние месяцы. Т.е. снегопады, метели, мороз или, на худой конец, дожди. Короче, большую часть времени погода нелетная. Что же удивительного, если за эти три месяца советские летчики налетали так «мало»? Ведь основные учения и тренировочные полеты в ВВС начинаются и проводятся как раз весной и летом. Так приведите данные на эти месяцы! К сожалению, именно этих цифр не найти ни в одном «труде».
Впрочем, Соколов и его единомышленники отнюдь не сами все придумали. Они лишь повторяют слова немецких генералов. Наибольшей же любовью наших «историков» пользуется бывший генерал-майор германской армии Фридрих фон Меллентин, возведенный уже упомянутыми «историками» в ранг военного профессионала высшего ранга.
Несколько глав книги Меллентина «Танковые сражения» посвящены Красной Армии. Из этих глав новоявленные «правдоискатели» выбрали несколько наиболее оскорбительных для РККА фраз и теперь цитируют их направо и налево: «Командиры младшего и нередко среднего звена страдали нерасторопностью принимать самостоятельные решения – из-за суровых дисциплинарных взысканий они боялись брать на себя ответственность. Шаблон в подготовке командиров мелких подразделений приводил к тому, что они приучались не выходить за рамки уставов и наставлений и лишались инициативы и индивидуальности, что является очень важным для хорошего командира. Стадный инстинкт у солдат настолько велик, что отдельный боец всегда стремится слиться с толпой… Русские солдаты и младшие командиры инстинктивно сознавали, что, если они будут предоставлены сами себе, они погибнут. В этом инстинкте можно видеть корни как паники, так и величайшего героизма и самопожертвования… Стадный инстинкт и неспособность младших командиров действовать самостоятельно всегда заставляли русских вести атаки массированно, в плотных боевых порядках.
…Русский солдат-пехотинец не отличается пытливостью, и поэтому его разведка не дает хороших результатов. Возможно, причина кроется в отвращении к самостоятельным действиям и неумении обобщить и доложить в понятной форме результаты своих наблюдений». Ну и так далее и тому подобное.
После таких слов, естественно, создается впечатление о Красной Армии как о стаде баранов, абсолютно не способных к самостоятельным действиям. Невольно даже пожалеешь Сталина и Жукова: каким же «войском» они должны были руководить. Тут и впрямь иначе как подавляющим превосходством в численности и ценой колоссальных потерь победить бы не удалось.
Однако вернемся к началу. А точнее, к советской авиации. Насчет «налета за первые три месяца 41-го года» мы уже говорили. Напомним теперь, что к началу Великой Отечественной более трех тысяч советских пилотов обладали боевым опытом, причем многие из них помнили еще небо Испании 1937 года.
Но, может, остальные пилоты никуда не годились? Может, авиационная промышленность выпустила к началу войны столько самолетов, что опытных пилотов на них не хватило, а пришлось сажать вчерашних выпускников летных школ с минимальным налетом?
Давайте разбираться. Осенью 1940 года в ВВС РККА насчитывалось 37 558 летчиков и 81 563 авиаспециалиста на 24 тысячи самолетов (из них 16 тысяч боевых). На 22 июня 1941 года, как мы уже знаем, в СССР имелось 24 488 самолетов. Если бы даже ни одно летное училище, ни одна академия, начиная с осени 1940 года, не выпустила бы ни одного курсанта, то 37,5 тысячи имевшихся в наличии пилотов вполне бы хватило. Конечно, часть летчиков ушла из авиации по разным причинам, кто-то погиб, кто-то пошел на Колыму лес валить. Но, как кажется, не менее 30 тысяч пилотов остались бы в строю. И это были офицеры. Все авиашколы и академии только с февраля 1941 года стали выпускать пилотов в звании сержанта с налетом 30 часов. До этого таких коротких курсов не существовало. Но, может, советские пилоты не умели управлять как раз новыми самолетами? Да, действительно, большинство пилотов к началу войны не только не умели управлять самолетами «новых конструкций», но зачастую и не видели их. Но так ли это ужасно? Вот, например, в составе ВВС Западных округов находилось 142 новейших самолета Як-1. А переучено на них было 156 пилотов. Примерно та же ситуация была и с остальными типами советских самолетов новейших конструкций.
Если все было так прекрасно, спросите вы, то почему же с первых часов войны немцы захватили господство в воздухе?
На этот вопрос ответил немецкий историк Пауль Карелл в книге «Война Гитлера против России»: «В самый первый день войны советская истребительная авиация была уничтожена в «воздушном Перл-Харборе». Без этого внезапного удара советские ВВС были бы опасным противником. Достаточно взглянуть на потери Люфтваффе за первые четыре недели войны. С 22 июня по 29 июля немецкие ВВС потеряли 1284 самолета. Воздушная война на Востоке отнюдь не была легкой. 22 июня три воздушных флота совершили 2272 вылета, в которых участвовало 1766 бомбардировщиков и 506 истребителей. Через 7 дней оперативная мощь этих флотов упала до 960 самолетов».
В первый день войны советские ВВС потеряли минимум 1200 самолетов (свыше 800 уничтожено на земле, более 300 – сбито в воздухе). По западным источникам, потери советской авиации составили 1489 самолетов, включая 322 сбитых в воздушных боях и зенитной артиллерией. М. Мельтюхов говорит даже о 1811 уничтоженных советских самолетах (в том числе 322 сбитых в воздухе).
Как бы то ни было, все источники сходятся в одном. Основные потери советская авиация понесла на земле. В воздушных боях было потеряно лишь 300—322 самолета, включая сбитые зенитным огнем. При этом основной удар пришелся по авиации Западного Особого военного округа. На 26 аэродромах немцы сожгли 528 советских самолетов. Еще 210 было сбито в воздушных боях. Большинство машин принадлежало авиадивизиям первого эшелона армейской авиации. Так, в 9-й САД из 409 самолетов было уничтожено 347, в 10-й САД из 231 – 180, в 11-й САД из 199 – 127. Уже на следующий день эти соединения оказались полностью небоеспособны. Другие приграничные округа понесли хотя и крупные, но не такие катастрофические потери. Так, на территории Киевского Особого военного округа удару авиации противника подверглись 23 аэродрома 14-й, 15-й, 16-й, 63-й и 64-й САД и 62-й бомбардировочной дивизии. На аэродромах немцы уничтожили 204 самолета, еще 97 были сбиты в воздухе. Общие потери – 301 самолет. В полосе Прибалтийского военного округа атаке подверглись 11 аэродромов. К концу дня общие потери округа составили 56 самолетов уничтоженными и 32 поврежденными. Еще меньшего успеха добились немцы в полосе Одесского военного округа. Атаковав 11 аэродромов, они на земле и в воздухе уничтожили от 23 до 47 советских самолетов. При этом немцы всюду встречали жесточайший отпор. М. Мельтюхов, опираясь на зарубежные источники, оценивает потери Люфтваффе 22 июня в 135 сбитых и поврежденных самолетов. А Гуляс, изучив множество публикаций, архивных данных и мемуаров, насчитал как минимум 244 сбитых немецких самолета (при этом он считает, что на самом деле потери Люфтваффе составили не менее 300 самолетов, сбитых в воздушных боях, и около 50, сбитых средствами ПВО). Из них в полосе ЗапОВО немцы потеряли 143 самолета, в полосе ПрибОВО – от 12 до 26 (а возможно, и больше), в полосе КОВО – 77 самолетов, в полосе ОдВО – от 40 до 50.
При этом победы советские пилоты одерживали отнюдь не за счет численного превосходства, а в первую очередь за счет личного мастерства и массового героизма. Уже в 3.30 утра над Брестом звено лейтенанта Мочалова из 33-го ИАП сбило немецкий бомбардировщик. Около 4 утра в районе города Замбрув «Мессершмитты-110» из 26-й истребительной эскадры встретились с советскими И-16 из 124-го ИАП. В схватке 2 Bf.110 и 3 И-16 рухнули на землю, но 4-й И-16, который пилотировал лейтенант Кокорев Д.В., таранил немецкий самолет, и они оба упали вниз и взорвались.
За 8 часов с начала войны 15 немецких самолетов стали жертвами таранных ударов на всех фронтах.
«Вопреки распространенному мнению, – пишет британский историк Роберт Джексон, – таран был не жестом отчаяния, а хладнокровно продуманным приемом боя, требовавшим высочайшего мастерства и железных нервов. Ряд советских летчиков успешно владел этим приемом, как, например, лейтенант Хлобыстов, который за один вылет успешно таранил два самолета противника… Хотя немецкие истребители Bf.109 и Bf.110 обладали более высокой скоростью, чем И-16 и И-153, советские пилоты умело использовали лучшую маневренность своих самолетов на виражах. Когда русский летчик оказывался в трудном положении, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший «Мессершмитт». Эта тактика обычно срабатывала, нервы немцев не выдерживали, и они резко выходили из боя».
Вообще роль тарана на Восточном фронте была очень велика, особенно в первые годы. Страх погибнуть в столкновении с советским самолетом буквально преследовал немецких пилотов. Это позволяло русским летчикам даже без использования оружия рассеивать боевые порядки бомбардировщиков, предпринимая ложные таранные атаки.
Всего за годы войны в советских ВВС таран совершил 561 летчик-истребитель. Из них 33 человека сделали это дважды, Герой Советского Союза лейтенант Хлобыстов – трижды, Герой Советского Союза лейтенант Ковзан – четырежды. Таран также совершили 19 экипажей штурмовиков и 18 бомбардировщиков. При этом 233 советских пилота благополучно посадили свои машины, 176 – спаслись, воспользовавшись парашютом, 216 погибли и 11 пропали без вести. Потери немцев составили 272 бомбардировщика, 312 истребителей, 48 разведчиков и 3 транспортных самолета. К слову, немцы за всю войну не совершили ни одного тарана.
Но таран был не единственным оружием советских пилотов. И даже на так называемых «устаревших» истребителях уже в первые часы войны «сталинские соколы» добивались отличных результатов.
Майор Б.К. Сурин (123-й ИАП) 22 июня провел четыре боя. Сбил три самолета противника, но, будучи тяжело ранен, посадить свою «чайку» на аэродром уже не смог и погиб при посадке. В 8.00 четыре «чайки» из того же 123-го ИАП схватились с восьмеркой Bf.109. Немцы сразу же подбили машину лейтенанта Жидова. Выручая товарища, капитан Можаев сбил одного немца, лейтенант Рябцев таранил другого, а сам Жидов успел сбить третьего. Итог боя – три сбитых «мессера» против одной «чайки».
Данилов (127-й ИАП) на своем И-153 сбил бомбардировщик, затем, возвращаясь на аэродром, встретил девятку Bf.110, два из них сбил, а третий таранил на уже горящей «чайке».
Лейтенант Мокляк уничтожил два румынских самолета и, таранив третий, погиб.
Капитан Карманов (4-й ИАП) в одиночку атаковал на МиГ-3 двадцать семь Ju-88, идущих под прикрытием девятки Bf.109. Он с ходу сбил один «Юнкерс», разогнал остальные и выдержал поединок с 9 «мессерами». Один Bf.109 он при этом уничтожил, и, хотя его самолет получил множество повреждений, Карманов благополучно приземлился на своем аэродроме.
Прекрасно дрались не только отдельные пилоты, но и целые подразделения. 12-й ИАП при первом ударе потерял 36 машин, но затем его пилоты уничтожили 11 вражеских самолетов, заплатив за это тремя «чайками». Два из неприятельских самолетов сбил младший лейтенант Бутелин. Второй он сбил тараном и погиб при этом. 21-й ИАП сбил девять немецких самолетов, потеряв пять И-16 из 10 участвовавших в бою. При этом все пять совершили вынужденные посадки по причине выработки топлива, а не были сбиты противником.
10-й ИАП в 7.00 возле Шяуляя сбил 7 самолетов противника, потеряв один истребитель. Его пилотом был лейтенант Василий Лобода, погибший, таранив Bf.109.
Доказательством низкой боеспоспособности пилотов МиГ-3 из 15-й САД считают данные, что советские пилоты сбили всего десять немецких самолетов, потеряв пять своих. Конечно, соотношение потерь один к двум в пользу советских пилотов говорит об их крайне низкой боеспособности. Однако как тогда оценивать подготовку германских летчиков?
Кстати, 149-й ИАП на тех же МиГ-3 сбил восемь германских самолетов, потеряв лишь две свои машины.
И вновь повторим, основными причинами потерь советской авиации в первые дни войны были отнюдь не действия германских истребителей. «Советская авиация в первую очередь наносила удары по скоплениям фашистских войск, а также по мостам и переправам через реки». Для этих ударов привлекались даже истребители, которые несли огромные потери по причине мощной противовоздушной обороны противника. Кроме того, танковые прорывы немцев вынуждали спешно перебазировать боевую технику с приграничных аэродромов, а неисправные и поврежденные самолеты приходилось бросать или уничтожать. По этой причине количество самолетов в округах быстро таяло. Но и в таких условиях «красные соколы» дрались отчаянно. Советские пилоты навязывали немцам свои собственные, жестокие методы боя. Не случайно по самой результативной эскадре Люфтваффе JG-54 «Grunherz» ровно через месяц после начала войны был отдан приказ, в котором говорилось: «Нельзя приветствовать увлечение некоторых наших товарищей маневренными боями с «крысами» и «Иванами». Рыцарские поединки не для Востока. Мы должны просто побеждать». Приказ появился не на пустом месте: к 22 июля 37 летчиков эскадры из 112 были убиты или пропали без вести, а тенденции к снижению потерь не наблюдалось.
Кстати, уже на второй день войны свою первую победу одержал будущий прославленный советский ас Александр Покрышкин. Вместе с напарником он вступил в бой с пятью «Мессершмиттами» в районе реки Прут и сбил один Bf.109, хотя его МиГ-3 и получил повреждения. Советские летчики продемонстрировали также свою способность наносить внезапные удары по аэродромам противника.
Например, 25 августа 1941 года сорок истребителей совершили налет на немецкий аэродром в районе Спасская Полесть и уничтожили на земле сорок самолетов, из них 14 – на взлете. В разгоревшемся вслед за этим бою с 12 Bf.109, взлетевшими с соседнего аэродрома, было сбито еще шесть немецких самолетов. Советские потери составили восемь машин, включая сбитые зенитным огнем. 22 сентября того же года 12 И-16 и 3 Ил-2 под командованием прославленного аса Шестакова Л.Л. (29 побед лично, 45 – в группе) нанесли удар по базе Зельцы, уничтожив на двух аэродромах двадцать один самолет Люфтваффе.
О том, что советские пилоты одерживали победы в первую очередь за счет личного мастерства и мужества, а отнюдь не благодаря численному превосходству, свидетельствуют следующие боевые эпизоды из истории элитной истребительной эскадры JG-54 «Grunherz» (Зеленое сердце), которая считается немецкими историками лучшим из всех соединений Люфтваффе. Показательна эта эскадра еще и тем, что из всех соединений ВВС Восточного фронта она понесла меньше всего потерь.
12 марта 1942 года унтер-офицер Бартлинг (67 побед) и лейтенант Лейште (29 побед) попытались атаковать И-16 старшего лейтенанта Голубева (4-й ГИАП). На счету советского летчика, уже имевшего 8 сбитых «мессеров» и 2 финских «Хоук-75», стало двумя победами больше.
6 мая 1942 года. Пятерка И-16, возглавлял которую старший лейтенант Голубев, выдержала бой с 81 бомбардировщиком и истребителем Люфтваффе.
«Если бы мы сбивали все самолеты противника, попадавшие в прицел, – рассказывал Голубев, – боекомплекта не хватило бы и на три минуты. Однако нашей задачей было прикрытие караванов, а не уничтожение «Мессершмиттов» и «Юнкерсов», поэтому мы разгоняли вражеские группы, имитируя таран».
Тем не менее Голубев сбил один «Юнкерс» и истребитель обер-лейтенанта фон Бюлова (61 победа).
17 июня семь «Харрикейнов» 485-го ИАП атаковали группу Ju-87, прикрываемую четверкой «Мессершмиттов» из JG-51 «Мельдерс». Советские истребители, возглавляемые майором Зиминым, успели сбить пять «Юнкерсов», прежде чем на помощь немцам подошли еще 12 «мессеров» из JG-54. Однако 16 немецких истребителей из двух самых результативных эскадр Люфтваффе потерпели сокрушительное поражение от семерки советских истребителей, потеряв четыре «Мессершмитта», а сбив всего один «Харрикейн».
Также и 10 августа 6 «Харрикейнов» из того же 485-й ИАП в бою с 12 «мессерами» JG-54 сбили 4 немецких самолета, потеряв один свой.
15 июля 1943 года 8 Fw.190 атаковали шестерку бомбардировщиков Пе-2, прикрываемую четырьмя Ла-5. Пара капитана Мищенко осталась прикрывать «пешки», а пара капитана Харченко связала немцев боем. Тяжелейший бой двух советских истребителей против восьми германских окончился победой «красных соколов». Два «фокке-вульфа» были сбиты, в том числе самолет командира 1.JG-54 майора Зейлера (109 побед), погибшего при этом.
30 июля два «фокке-вульфа» атаковали одинокий советский истребитель лейтенанта Сидоренко (254-й ИАП). Однако молодой советский пилот с честью вышел из боя, сбив гауптмана Юнга (68 побед) и обратив в бегство его ведомого.
4 августа с 12 «фокке-вульфами» схватились 8 «яков» из 18-го ГИАП. На базу возвратились лишь 5 Fw.190. Советские потери составили два истребителя, причем оба летчика остались живы. 8 июля 1944 года четыре летчика из 927-го ИАП провели бой с восьмеркой «фокке-вульфов» и три из них сбили, потеряв один Ла-5. 9 августа двенадцать «фокке-вульфов» не смогли вытеснить из зоны патрулирования четверку Ла-5 Фн 10-го ГИАП, при этом обер-лейтенант Хофман(37 побед) был сбит и погиб. 25 августа шестерка Ла-5 из 927-го ИАП провела бой с 30 бомбардировщиками и прикрывавшими их 12 истребителями. Советские летчики сбили два «Юнкерса» и два «фокке-вульфа», не потеряв ни одного своего самолета.
19 сентября восьмерка «фокке-вульфов» атаковала восемь Ил-2, прикрываемых парой Ла-5. Немцы сумели поджечь один советский истребитель, но старший лейтенант Островский скольжением сбил пламя и вновь вступил в бой. В итоге немцы потеряли три «фокке-вульфа», один из которых сбили стрелки «илов». Советские летчики потерь не имели.
Уточним еще раз. Все вышеперечисленные боевые эпизоды произошли с самой лучшей, элитнейшей истребительной эскадрой Люфтваффе. Причем противниками ее были в основном самые обычные истребительные авиационные полки. В ходе войны JG-54 потеряла 416 летчиков и 2135 самолетов. Отмечу, что на 22 июня в эскадре насчитывалось 112 пилотов. Из них до капитуляции Германии дожило только четверо. Можете ли вы представить, что делали советские летчики-истребители с германскими пилотами из менее элитных эскадр? Вот, например, в ходе 12-дневных боев в районе станции Крымской на Кубани с 29 апреля по 10 мая 1943 года советские летчики сбили 368 немецких самолетов ценой семидесяти своих истребителей!
Страстные поклонники Люфтваффе наверняка возмутятся. Как же так! Лучшие советские асы Покрышкин и Кожедуб сбили всего лишь 59 и 62 самолета соответственно, а немецкий ас Эрих Хартман – 352!
Вот тут мы подошли к одному из самых спорных моментов в истории Второй Мировой войны.
Дело в том, что насчет трехзначных чисел побед асов Люфтваффе существует как минимум три различных мнения противоположного характера. Попробуем вкратце коснуться каждого из них, а выводы сделать позднее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.