Возможна ли подмена тела первого лица государства?

Возможна ли подмена тела первого лица государства?

Приходится признать, что без помощи венценосной супруги Елизаветы Алексеевны и, что важнее, Якоба Виллие такая подмена невероятна. Ведь даже если допустить, что девять медиков, подписавших заключение о смерти, недостаточно хорошо знали покойного императора в лицо, то это никак не относится к военному врачу, главному военно-медицинскому инспектору, президенту Петербургской медико-хирургической академии Виллие, близко знакомому с царственной четой. По крайней мере, кто-то же должен был перечислить в документе особые приметы почившего – след от удара конским копытом или рожистого воспаления.

Что касается Елизаветы, то можно допустить разные варианты развития событий. В недавно вышедших книгах «Жены русской короны», «Жена и муза» их автор Л. Н. Васильева приводит несколько версий этой легенды. Версия первая: Елизавета не заметила подмены тела, и ее излияния горя были искренни. Вторая версия: Елизавета заметила подмену, но никому ничего не сказала по каким-то своим соображениям. Третья версия: Елизавета была соучастницей Александра в его побеге с русского престола. И вполне возможно, пишет Васильева, вместе с нею он составил план своего ухода. Более того, исследовательница выдвигает четвертую версию, очень близкую ко второй: Елизавета не знала, что Александр задумал оставить престол и приказал подменить себя. Увидев чужое тело, она и бровью не повела, лишь посетовала, что он не предупредил ее. Взяв на себя ложь, она должна была, заключает Васильева, оберегать эту ложь до той минуты, когда он, живой, даст ей знак, как действовать дальше.

Кого же тогда похоронили в столице? Князь Барятинский, самый известный дореволюционный исследователь легенды о старце Федоре Кузьмиче, доказывал, что под видом праха царя в Петербург привезли тело фельдфебеля лейб-гвардии Семеновского полка Струменского. И впрямь – не зря же незадолго до официальной даты своей кончины государь посетил военный лазарет. Вполне возможно, что там он и нашел похожего на себя умирающего.

А как же мать, спросите вы? Могла ли пожилая женщина при дрожащем свечном освещении на панихиде 26 февраля (9 марта) 1826 года не узнать умершего за три месяца до этого сына? Конечно, такое вполне возможно. Кстати, целовала она ему не чело, а руку… Обратите внимание, уважаемый читатель, и на то, что кроме нее да все того же доктора Виллие больше никто из близких знакомых не видел открытый в Царском Селе для опознания гроб.