Испания времен Филиппа II

Испания времен Филиппа II

XVI в. стал для Испании веком процветания. Четыре великих правителя принесли в страну силу и мощь. Фердинанд (король Арагона, 1479–1516) и его жена Изабелла (королева Кастилии, 1474–1504) были основателями Новой Испании. Их внук Карл I, правивший в 1516–1565 гг. и более известный под своим германским именем Карл V, был самым могущественным королем в Европе в начале XVI в. Его сын Филипп II (правивший в 1556–1598 гг.) был самым влиятельным правителем конца XVI в.

Во время правления Фердинанда и Изабеллы две короны — Кастилии и Арагона — были объединены, Колумб открыл Америку. Когда на престол взошел Карл V, конкистадоры подчинили себе инков и ацтеков и начали добывать серебро Перу и Мексики, в то время как испанская армия отделила Францию от Италии и снискала себе славу лучших солдат в Европе. На протяжении своего сорокалетнего правления Карл только 16 лет провел в Испании — из-за многочисленных дел в Германии, Италии и Нидерландах.

Но его отеческий способ управления страной пришелся испанцам по душе — он гарантировал им стабильность и спокойствие. В 1556 г. Карл оставил в наследство своему сыну Филиппу западную часть владений Габсбургов: испанские королевства Кастилию, Арагон и Наварру; Балеарские острова, часть форпостов в Северной Африке; Сардинию, Сицилию, Неаполь и Милан: Голландию, Нидерланды, Люксембург и Франш-Комте; за морем — Мехико, Флориду, Центральную Америку, Западную Индию, все побережье Южной Америки (исключая Бразилию, которой в то время владела Португалия, а также Чили и Аргентину, оставленную коренным жителям). К этому добавились Филиппинские острова и огромное количество малых островов Тихого океана. Филиппу II несказанно повезло в том, что он не унаследовал восточную часть земель Габсбургов — Австрию, Баварию и Венгрию, — и Габсбург потребовал императорский титул, который Карл передал австрийской части семейства. Несмотря на то что владения Филиппа были объединены недавно, они были более управляемыми, чем земли его отца. Это была Испанская империя с центром в Мадриде, с абсолютной властью монарха, политически независимая, насквозь пропитанная католицизмом, защищаемая непобедимой армией и подпитываемая практически бесконечной поддержкой поступаемых из Америки драгоценных слитков, чему завидовали противники Филиппа.

Испания XVI в. совершенно не походила на единую нацию. Филипп II был королем трех независимых государств — Кастилии, Арагона и Наварры: каждое со своей формой власти, традициями, языком и культурой. Филипп управлял каждым из них независимо от других, более всего концентрируя внимание на Кастилии — самом богатом, крупном и наиболее влиятельном из них. В Кастилии проживало около 7 миллионов человек, в то время как в Арагоне и Наварре вместе едва набиралось больше миллиона. Более того, Кастилией было проще всего управлять. Знать Кастилии была богата и социально сильна, но совершенно ленива в политике. Корона освобождала их от налогов и подтверждала их право на владение крупным производством. Получая в обмен полное одобрение королевской власти, благородные идальго, тоже освобождавшиеся от налогов, были верными слугами короны. Коррехидоры Филиппа, представители короля, которые следили за управлением 66 кастильских городских советов, происходили из класса идальго. Кастильский кортес (парламент) был очень слаб. Только 18 городов присылали своих представителей, а знать и клерки были исключены из его состава. Филипп созывал парламент, чтобы собрать налоги, однако не давал разрешения депутатам менять законодательство. С другой стороны, в Арагоне знать представляла собой значительную политическую власть и парламент был более независимым. Филипп не трогал арагонскую знать, редко собирал парламент и избегал просить денег — небольшие суммы могли быть выжаты из Арагона и без этого. Итальянские подданные не могли дать большого дохода, в Голландии подданные отказывались помогать. Король зависел от серебра из Америки, но главный удар по власти Филиппа был нанесен доведенными до крайней нищеты крестьянами Кастилии.

Распадающаяся Испанская империя была скреплена при помощи усиления бюрократизма. Король разослал своих наместников, преимущественно из кастильской знати, управлять дальними землями. Каждый наместник отвечал перед контролирующими советами в Мадриде — советами Италии, Фландрии, Индий. В каждом совете трудилось от 6 до 19 кастильцев, назначенных королем для управления законодательными, юридическими и религиозными делами на их территории. Также существовали советы Кастилии, Арагона и советы, занимающиеся каждодневными потребностями страны: военный совет, финансовый и совет инквизиции. Сам король редко посещал эти советы, но он просматривал все их решения и часто отвергал их. Только у него в руках находилась вся информация — настолько полная, насколько позволяла почтовая система, — со всех уголков его владений по каждому делу. Многие шутили по поводу медлительности испанского правительства и слишком неторопливого способа ведения дел. И в самом деле, тщательно продуманная бюрократическая система Филиппа исключала быстрые решения. Но, сталкивая министров и служащих между собой, король предотвратил саму возможность появления взяточничества и коррупции и заодно укрепил свою власть. Филипп был полноправным хозяином Испании.

Усиленное наблюдение Филиппа за своими удаленными колониями в Новом Свете продемонстрировало, насколько широко охватывает свои территории королевский парламент. Всего несколько десятков лет назад группа выносливых и хорошо подготовленных конкистадоров, возглавляемых Эрнандо Кортесом (1485–1547) и Франсиско Писсаро (ок. 1470–1541), захватила Мексику и Перу, подчинив миллионы послушных индейцев. Но Карл V и Филипп II решили воспрепятствовать конкистадорам и превратить колонии в развитые политические автономии, разделив страну на большие феодальные части или трансформировав королевскую власть в Америке. Для контроля за колонистами в Перу и Новую Испанию — Мексику — были высланы наместники из Кастилии. Чтобы они не становились слишком сильны, короли учредили в колониях суды, которые несколько ограничивали власть наместников.

Советы Индий держали в поле зрения как наместников, так и суды. Церковь, поддерживая государство, также выступала против порабощения индейцев колонистами. Корона получила одну пятую золотых слитков в Америке, защищая богатства от атак французских, английских и голландских мародеров. Военная мощь армии Филиппа II защищала его от появления колоний соперников в Индии и после 1600 г. Когда сэр Фрэнсис Дрейк напал на Карибские острова в 1570 г., по счастливой случайности ему удалось захватить испанцев в плен. Однако в 1595 г. он был с позором изгнан из Пуэрто-Рико и Панамы — там испанские укрепления были для него непреодолимы. Испанский флот был непобедим до 1628 г.

Испанское правительство настаивало на закрытии своих колоний для других поселенцев или торговцев. Карл V хотел открыть эти территории для любого жителя Габсбургской империи, но его политика быстро провалилась. Подданные Кастилии объявили Америку — открытую генуэзцем — своей монополией. Весь товар из Америки должен был проходить через единственный кастильский порт в Севилье, где он осматривался и контролировался королевскими служащими — представителями Торгового дома. Каждый торговый корабль, находящийся в водах Америки, должен был получить лицензию в Торговом доме. Грузы, приходящие в Америку и увозимые из нее, тщательно досматривались его сотрудниками, основная работа которых, по сути, состояла в поиске и распределении золота и серебра.

Торговцы из Италии и Фландрии, а также из Восточной Испании были лишены лицензии на торговлю. Мавры и евреи, не принятые некогда в Испании (более полумиллиона их были вынуждены эмигрировать с Пиренейского полуострова между 1492 и 1609 гг.), обнаружили, что им не найти убежища и в Америке.

Слабостью Испании, с которой Филипп ничего не мог поделать, была неразвитость ее экономики. Страна была и остается по сей день горной, неплодородной и засушливой. Несмотря на то что 95 процентов населения составляли крестьяне, Испания XVI в. не производила достаточного количества зерна, чтобы прокормить население, и ей приходилось ввозить его из Средиземноморских и Балтийских стран. Знать, владеющая практически всеми территориями, предпочитала вместо земледелия разводить овец, поэтому шерсть мериносов была основным товаром, вывозимым из Испании. Испанцы продавали нечесаную шерсть во Фландрию по очень низкой цене, а обратно ввозили одежду по очень высокой стоимости, отдавая таким образом большую часть дохода в другую страну. О промышленности в Испании XVI в. говорить не приходится: большая часть промышленных товаров ввозилась из других стран. Жители Кастилии всегда ставили бизнес ниже войн и молитв, и большая часть их доходов и средств находилась в неумелых руках. У империи Филиппа было три торговых пути: между Испанией и Италией, между Испанией и Нидерландами и между Испанией и Америкой. На первом пути доминировали генуэзцы, на втором — голландцы. И только американский путь полностью контролировался Кастилией. Но даже здесь большинство кораблей не были испанскими. В конце XVI в. почти 200 кораблей в год курсировали между Севильей и Америкой, это был длинный, но весьма оживленный торговый путь. Ввоз слитков в Севилью достиг своего пика между 1580 и 1620 гг. В 1594 г. золото и серебро составляли 95 процентов экспорта. К сожалению, мало что задерживалось в Испании из-за проблем в экономике, средства шли на уплату долгов и кредитов.

Военную мощь империи Филиппа II подрывали неустойчивая экономика и несовершенная социальная структура Испании. Не хватало средств ни на поддержание армии, ни на крупные военные кампании. Во время его правления государственная казна была на грани опустошения. Филипп унаследовал от отца большие долги, и, отдавая их кредиторам в 1557 и позже, в 1575 г., он осознал порочность своей финансовой системы. Он был не в состоянии добиться былого богатства страны — знать была освобождена от налогов. Знать владела половиной земель в Кастилии, и средства, которые могли бы поступать от уплаты аренды 30 герцогами и 30 маркизами, составили бы миллион дукатов в год — это было больше, чем доходы от поставки слитков из Америки до 1580 г. Но эти деньги были недостижимы. Не мог Филипп взять достаточно и с торговцев и рабочих — в Испании этот класс был слишком мал по сравнению с остальными странами в Западной Европе. Единственным классом, с которого он мог брать налоги и делал это, были крестьяне. Он тратил американское золото очень быстро — как только оно появлялось в стране, — иногда даже закладывая будущие поставки. Но армия Филиппа поглощала все золото и все, вместе взятые, налоги. Когда жалованье военным стало задерживаться, армия погрязла в бесконтрольных бунтах и восстаниях. Лучше вообще не иметь армии, чем иметь армию, которую не можешь содержать, понял Филипп.

Одним из основных налогов во времена Филиппа был cruzada — сбор денег на священный поход, учрежденный папством для возобновления войны испанцев против ислама. Испанцы не могли понять настойчивости католиков в проведении церковной реформы. Испанская церковь опробовала свою собственную реформу в XV в., то есть раньше Лютера. С 1478 г. появляется испанская инквизиция, призванная очистить страну от ереси среди обращенных мусульман и евреев. Их ненавидели, их боялись, и к моменту начала правления Филиппа II проявились расистские действия против общественной деятельности всех, чья кровь была нечиста. Инквизиция действовала одинаково на территории и Кастилии, и Арагона, и Наварры, и, когда восстание протестантов было подавлено, инквизиция распространилась на огромную территорию, чтобы изгнать ересь из Испании. Все, что хотя бы слегка отклонялось от католичества, было объявлено лютеранством; жертвы подвергались пыткам и тайному суду, и, если была признана их вина и уклонение от нее, они передавались в руки светских властей для публичной расправы. Святой Игнатий Лойола был дважды осужден испанской инквизицией за пособничество в распространении ереси. Даже архиепископ Толедо, главный в Испании, был заточен в темницу своими врагами из инквизиции с 1559 по 1576 г. за помощь в распространении ереси. Несмотря на такую атмосферу, на горизонте страны ярким новым светом засияли двое святых конца XVI в. — святая Тереза из Авильи (1515–1582) и святой Иоанн Креста (1542–1591), так ярко показанные на полотнах Эль Греко (ок. 1548–1614). Испанская восторженность не распространялась на папство. Отношения между Мадридом и Римом постоянно оставались натянутыми. Как любой правитель своего времени, Филипп ревностно относился к любым вмешательствам в его церковь, и, кроме того, как утверждает Ж.Х. Эллиотт, «в своем сердце он считал религию слишком серьезным делом, чтобы доверить ее папе».

Каким человеком был Филипп II? Внешне застенчивым и скрытным, внутри — уверенным в своей католической вере и королевском величии. Он был худ, обладал неяркой внешностью, говорил медленно и мягко, редко улыбался, был начитанным и более одаренным духовно, нежели физически, и чувствовал себя самым счастливым человеком. Зачитывая постановления со своего трона, он никогда лично не управлял войсками. Он не любил путешествовать или общаться с людьми и после 1559 г. никогда не покидал Пиренейского полуострова. Но он жадно впитывал все сведения, которые смогли собрать его представители. Каждый день он погружался в массы бумаг, многие из которых были до абсурда тривиальны, и писал объемные комментарии на полях, иногда даже исправляя грамматические и орфографические ошибки. Король, как жаловались его подданные, желал управлять страной не вставая с трона. Он благоговел перед отцом, но не имел и десятой части общительного и энергичного нрава Карла.

Филипп перенес много разочарований и горестей. Он пережил четырех жен, сочетаясь браком лишь для продолжения династии. Будучи двадцатисемилетним юношей, он выбрал себе тридцативосьмилетнюю невесту. А после того как она умерла, тридцатидвухлетний король женился на девочке 14 лет. Шесть из его девяти детей умерли в детстве. Его первый сын, Карлос (1545–1568), имел физические изъяны и психические отклонения. Дон Карлос люто ненавидел отца, и, когда началось восстание в Голландии, он намеревался сбежать туда и присоединиться к восставшим. Однажды ночью в 1568 г. король ворвался в спальню сына со стражей, нашел оружие, и принца арестовали. С тех пор Филипп не видел более Карлоса. Шесть месяцев спустя принц умер. Историки до сих пор спорят, был ли это яд или самоубийство. Враги Филиппа тотчас воспользовались этим случаем. Они объявили короля жестоким тайным убийцей. С этих пор англосаксонские историки рисуют Филиппа в темных красках. Испанцы, напротив, помнят его как благоразумного короля и признают, что он был достойным и добросовестным правителем. Последняя точка зрения, как считают историки, ближе к правде, хотя его борьба против протестантов была явно не самым благородным и разумным поступком.

Филипп основал свой двор в Мадриде, в центре Испании. Но он страстно желал уединения, где мог бы пренебречь утомляющими его дворцовыми церемониями и надоедливыми аудиенциями с просителями и послами. Поэтому он выстроил Эскориал, огромное сооружение из серого гранита, вознесшееся над унылыми холмами на севере Мадрида. Здание, на строительство которого ушло 20 лет, полностью соответствовало желаниям и темпераменту Филиппа. За его суровыми, прочными стенами скрывались дворец, церковь, часовня и монастырь. Под огромным куполом церкви — она представляла собой одну из первых копий собора Святого Петра в Риме — король хоронил членов своей семьи и приготовил свою могилу. Он обретал мир и одиночество, уходя в монастырские кельи, построенные в одной из частей здания. В Эскориале находились роскошные комнаты, библиотека и картинная галерея. Но любимым местом Филиппа была скудно обставленная маленькая комната, из окна которой он мог наблюдать за высоким алтарем своей церкви, пока шла месса.

Несмотря на свою любовь к одиночеству, благоразумный король был движим своим усердием и способностью сыграть не последнюю роль в национальных конфликтах благодаря военной мощи страны. Первая часть его правления ознаменовалась войной против ислама, вторая — борьбой против протестантов. На Средиземноморском фронте Филипп поступил очень умно, выслав войска и флот против воинов Мухаммеда. Когда в 1568 г. мавры в Гранаде подняли восстание, королевские войска быстро погасили бунт и более 150 тысяч мавров были заточены в тюрьмы во всех уголках Испании. На долю Филиппа выпало участие во встречах с пиратами у берегов Северной Африки. Он не смог остановить их атаки на испанские города и испанский флот, но он усилил защиту торгового флота в западных водах Средиземного моря. За пиратами стояла мощная Османская империя. Как и Испания, в первые годы правления Филиппа она находилась на пике своего развития. Турция занимала три четверти средиземноморского побережья, от Адриатики до Алжира, и ее территория постоянно расширялась. В 1565 г. она поглотила Мальту, в 1571 г. — Кипр. Для спасения ситуации Филипп объединился с Венецией и папством против Турции.

В октябре 1571 г. три сотни кораблей с 8 тысячами солдат и моряков вошли в пролив Лепанто для сражения с турецким флотом, имевшим большее количество кораблей и людей. Сражение при Лепанто вошло в историю как самое крупное морское сражение века между европейцами Запада и Востока. Оба флота состояли из галер, управляемых гребцами, и они сражались по старинному шаблону, стараясь протаранить корабль противника, зацепиться крюком и перебраться на корабль врага.

После нескольких часов беспощадной борьбы турецкий флот был уничтожен: три четверти кораблей с экипажем были потоплены или захвачены. Всегда осторожный, Филипп не подкрепил победу попыткой взятия Константинополя. Но он остановил экспансию Турции и доказал, кто король Средиземноморья. Среди солдат, воевавших в Лепанто, был молодой человек по имени Мигель де Сервантес (1547–1616). Много лет спустя в прологе к своим «Назидательным новеллам» Сервантес гордо написал о своем поражении: «В морской битве при Лепанто выстрелом из аркебузы у него была искалечена рука, и, хотя увечье это кажется иным безобразным, в его глазах оно — прекрасно, ибо он получил его в одной из самых знаменитых битв, которые были известны в минувшие века и которые могут случиться в будущем»[1].

Успех Филиппа II пришел к нему в 1580 г., когда он присоединил Португальскую империю. Мать Филиппа была португальской принцессой, и, когда в 1580 г. умер король Португалии, не оставив после себя прямого наследника, Филипп имел право претендовать на трон. Португалия и Кастилия долгое время были политическими и экономическими врагами, и португальцы были настроены против кастильцев. Но ввоз серебра и обещания будущих наград завоевали доверие знати и высшего класса. И, что более важно, испанский король отправил армию для защиты страны. За четыре месяца испанские солдаты распространились по стране, и Филипп был коронован в Лиссабоне. Его новое королевство было маленьким — страну населяло чуть более миллиона жителей, зато, объединив Португалию, Кастилию, Арагон и Наварру, Филипп завершил объединение Пиренейского полуострова. Более того, Португальская империя была очень влиятельна, по размерам и главенству уступая только Испании. Теперь Филипп имел свои земли в Бразилии, на Азорских и других островах Атлантического океана, колонии с рабами в Африке, торговые пункты в Индии, острова со специями в Малайзии… Португальская торговля специями с Азией идеально дополняла испанские доходы от продажи американского серебра. У португальцев не было своего серебра, и им нужны были испанские деньги, чтобы закупать в Азии специи. Испанские колонисты в Америке желали иметь португальских рабов из Африки, а испанскому правительству нужен был Лиссабон (что было намного выгоднее, чем порты в Севилье или Кадисе) и португальский военный и торговый флот.

Но обещания 1580 г. не были выполнены. Включение Филиппом в состав своей империи Португалии было исключительно личным решением. Чтобы завоевать расположение португальцев, он пообещал сохранить независимость власти и экономики, назначая только должностных лиц. Не было предпринято попыток разрушить границы или соединить испанскую и португальскую казну. Вначале приняв своего нового короля без особых волнений, спустя несколько лет португальцы стали видеть все меньше и меньше плюсов от объединения, особенно когда испанцы не смогли сдержать атаку голландцев на португальские колонии. Поэтому то, что должно было перерасти в долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество, продлилось всего 6 лет.

Присоединение Португалии направило внимание Филиппа на запад и север, а не на восток. Португалия была ближе к Атлантике, чем Испания, и Филипп в первое время собрал неплохую армию для битв со своими протестантскими противниками в Северной Атлантике — Англией и Нидерландами. К тому же в 1580 г. импорт слитков из Америки увеличился вдвое. Филипп получал в год теперь 2 миллиона дукатов серебром. Филипп почувствовал, что может добиться более масштабных и амбициозных целей на военном поприще, нежели раньше. Теперь настало время разрешить ситуацию, которая, по мнению Филиппа, постепенно ухудшалась с 1559 г. Мы должны понимать, что испанское правительство долго пыталось подавить еретические бунты в Голландии. Английские каперы совершали налеты на испанских индейцев с отчаянной безрассудностью. Французские Религиозные войны достигли критической стадии. В итоге в 1580 г. Филипп сделал своей целью решение всех этих проблем с помощью военной мощи. Его солдаты и моряки подавят бунт в Голландии, сомнут Англию и прекратят войну во Франции. Так католико-протестантский конфликт достиг своего пика.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.