II. Наследие Филиппа II

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

II. Наследие Филиппа II

Хорошо известно высказывание У. В. Тарна: «Главная причина, по которой Александр завоевал Персию, - это то, что ему никогда не приходила в голову мысль этого не делать». Этой фразой английский историк хотел подчеркнуть также, что идея завоевания сильно занимала и

34

Филиппа II. Именно эту мысль хотел выразить Полибий в своей «Всеобщей истории», пытаясь определить различие между внутренними причинами, поводом и началом войны с Персией. В сущности, Филипп II уже провел значительную подготовительную работу как в дипломатическом плане, так и в военном. После победы над греками в битве при Херонее (сентябрь 338 г. до н. э.) он созвал в Коринфе представителей греческих поселений и полисов. Результатом переговоров стало создание Коринфского союза.

Сведения о том, как действовал Союз и какие полисы в него входили, неполны. Главным органом был общий совет (Синедрион), в который входили представители полисов. Македония как государство не входила в Союз. С ним взаимодействовал только царь, действуя исключительно от своего имени. С другой стороны, договор запрещал изменение конституции, войны между членами Союза и какое-либо выступление против царства Филиппа и его преемников. Эти меры были предприняты для стабилизации отношений между полисами, которой Греции не удавалось достичь прежде.

Очевидно, что Филипп добивался установления длительного мира с Грецией. Но истинным предметом его стремлений на тот момент была война в Азии. После битвы при Херонее он «рас-

35

пустил слух, что хочет объявить войну Персии, чтобы отомстить варварам за греков, покарав их за надругательство над греческими храмами» (Диодор). Вот почему в 338 г. до н. э. Филипп заставил Синедрион Союза проголосовать за «войну отмщения» и настоял на одобрении военных операций под лозунгом strategos autocrator («полководец с неограниченными полномочиями»). Таким образом, в 338 г. до н. э. были жестко определены (если вновь вернуться к определению, данному Полибием) предпосылки войны. Просто Филипп официально действовал от лица греков, объединившихся в Pax Macedonica (Македонский мир). С другой стороны, уже была предусмотрена и финансовая сторона вопроса, поскольку каждый из полисов, являющихся членом военного союза, был обязан предоставить свой контингент. Но Филипп не только создает предпосылки для войны. Само ее начало следует отнести ко времени его правления. Ведь в 336 г. н. э. отец Александра послал в Азию авангард из 10 000 человек, поставив во главе верного Пармениона и Аттала. Несмотря на удар, который, по достоверным сведениям, Мемнон нанес ему в 335 г. до н. э., Парменион сумел сохранить Абидос, идеальное место для высадки армии, пришедшей из Европы. Так что Александр оказался втянутым в войну задолго до 334 г. до н. э.

36

К сожалению, трудно определить масштабы территориальных притязаний Филиппа. В 331 г. до н. э. Парменион, давний соратник Филиппа, оказался в оппозиции к Александру и добился от него, чтобы он благосклонно принял дипломатические предложения Дария, соглашавшегося отдать Александру азиатские территории вплоть до Евфрата. А вот Роде пишет, что «программа очерченных Филиппом притязаний с поразительной очевидностью сталкивалась с доктриной бесконечных завоевательных походов Александра». Однако мало того, что подобная трактовка является чисто умозрительной, она также базируется на текстах, сама фактологическая основа которых является одной из наиболее спорных (с. 63).

Многие также предполагают, что планы Филиппа были вдохновлены непосредственно речами Исократа. Этот афинский ритор, представитель и апостол панэллинизма, поняв, что греческие полисы сами не способны объединиться, в конечном итоге обратился с этим к Филиппу. Однако не следует делать поспешных выводов относительно роли Исократа. Филипп вполне был в состоянии самостоятельно понять греческую действительность (в формирование которой он внес весьма значительный вклад) и вести свою политику сообразно с этим пониманием. Разумеется, не Исократ навел Филиппа (а вслед за ним

37

и Александра) на мысль о войне против Персии. И вовсе не его влиянием объясняется создание Союза, основанного на «всеобщем мире». Кроме того, эти две программы в конечном счете вступали друг с другом в противоречие. В то время как Исократ надеялся использовать македонское влияние с тем, чтобы возродить у Афин волю к господству, сам Филипп серьезно намеревался использовать Коринфский союз в собственных целях. Таким образом, ничто не дает оснований утверждать, что Филипп позаимствовал свою программу у Исократа, который предполагал разве что завоевание и колонизацию Малой Азии «от Киликии до Синопа».

Начиная с этого момента, становится очевидным, что мечты Исократа оказались оттеснены на второй план соображениями потребностей Македонии. Филипп действует по двум направлениям. С одной стороны, ему как стратегу эллинов следует послать экспедицию, чтобы мстить за греков. Отсюда — изобретение (или, скорее, возрождение) гениального лозунга «войны отмщения». С другой стороны» он как царь македонян хочет (официально) покарать Персию за набеги на Ираклион и Фракию. У Александра к этим мотивам добавилась месть за смерть Филиппа, которую македонская пропаганда приписывала интригам двора Ахеменидов.

38