§ 1. Первобытное общество и догосударственные формы социального управления

§ 1. Первобытное общество и догосударственные формы социального управления

История человечества складывается из двух основных пластов: первобытного общества и цивилизации. Первобытный строй, явившийся исходным и закономерным этапом развития человечества, охватывает огромный отрезок времени, насчитывающий, по современным данным, свыше 2 млн. лет. В эту эпоху не было государства и права, бытие которых исчисляется лишь несколькими тысячелетиями. Но их предыстория берет свое начало именно в сравнительно развитых социальных структурах первобытности.

За долгий срок своего существования первобытное общество прошло большой путь развития, в ходе которого значительные изменения претерпел его социокультурный и хозяйственный облик. В современной науке используются различные периодизации древнейшей истории человечества (культурологическая, археологическая и др.). Но для понимания социальных и экономических предпосылок возникновения государства и права принципиальное значение имеет выделение в первобытном обществе двух основных стадий: присваивающего хозяйства и производящего хозяйства, граница между которыми приходится на эпоху неолита (так называемая неолитическая революция). Ее обычно относят к VIII–III тысячелетию до н. э.

На первой из этих стадий шел еще процесс становления самого человека как биосоциального существа (лишь с XL–XXV тысячелетия до н. э. сложился неантроп, т. е. человек современного типа). Люди использовали простейшие каменные орудия и существовали главным образом за счет присвоения готовых продуктов природы (собирательство, охота, рыболовство). Они вели бродячий образ жизни, объединялись в небольшие локальные и изолированные группы под руководством вожаков. Эта простейшая форма социальной организации и регуляции (неупорядоченные половые связи и т. д.), отражавшая низкий уровень развития как культурно-производственных, так и общественных отношений, в литературе нередко называется праобщиной или первобытным стадом.

Несмотря на кажущуюся хаотичность внутренней жизни праобщины, в ней все больше проявлялись не только спонтанные, но и регулируемые процессы, предопределяемые заранее установленными правилами, запретами, стандартами и иными поведенческими стереотипами.

Внутригрупповые отношения носили эгалитарный характер. Равенство особенно проявлялось в процессе распределения скудных продовольственных и иных ресурсов. В основе этого равенства лежал присущий таким коллективам эквивалентный (реципрокный) обмен (женами, пищей, орудиями труда). Уже в ранних человеческих коллективах реально складывалась власть вожака над остальными членами группы. Они воспринимали его волю как норму, которой необходимо подчиняться по тому же принципу эквивалентного обмена.

Таким образом, в процессе длительной эволюции праобщины природные инстинкты уступили свое место социокультурным стереотипам, т. е. системе общественных связей, что сделало возможным существование и поступательное развитие человеческого общества.

Дальнейшее усложнение социальных связей, вызванное существенными изменениями в брачно-половых отношениях (введение экзогамии, т. е. запрещение брачных связей внутри кровнородственных объединений, установление брачных классов), а затем и неолитическая революция, означавшая переход к производящей экономике, привели на смену праобщине возникновение устойчивых семейно-клановых групп (родовых общин). Совокупность этих групп в литературе обычно называлась родовым строем.

В основе семейно-клановой группы лежали родственные отношения. Такие группы включали в себя несколько поколений сородичей, происходивших от общих предков, в ряде случаев и чужаков, принятых в состав общины. В зависимости от конкретных условий родообщинные отношения строились на принципах матрилинейности или патрилинейности.

Неолитическая революция и переход к производящей экономике обеспечили не просто выживание людей, но и создание регулярного производства продуктов питания и иных предметов, необходимых для удовлетворения потребностей коллектива. Это подготовило переход к оседлому образу жизни и к установлению контроля семейно-клановых групп над определенной территорией. Таким образом, ранняя родовая община потребителей (охотников, собирателей, рыболовов) сменяется более прочными, численно разросшимися, как правило, связанными с определенной территорией общинами производителей. Такая система семейно-родовых групп представляла собой более развитую форму социальной организации, основанную на сравнительно устойчивых системах самоуправления и саморегуляции.

В семейно-клановой общине складывалась строго фиксированная система труда, распределения пищи и брачно-семейных отношений. В ней получили дальнейшее развитие принципы равенства, эгалитарности и эквивалентности. Это не исключало того, что по мере роста производства распределение добычи и потребление пищи осуществлялись с учетом ролевых функций (по принципу пола, возраста и т. д.). На определенные преимущества в семейно-клановом коллективе (в родовой общине) мог претендовать и лидер группы, особенно если он успешно осуществлял властно-управленческие функции и обеспечивал надежное существование группы. По принципу эквивалентного внутригруппового обмена лидер получал в таком случае безусловную поддержку членов группы, которые за предоставленные им от вождя блага признавали его авторитет и власть. Эта власть выступала как догосударственная, потестарная. Сам вождь, как и другие члены семейно-клановой общины, должен был руководствоваться коллективными традициями и соблюдать практику реципрокных раздач. В противном случае он мог быть смещен и заменен другим.

Существовавшая в родовом обществе эгалитарность, в том числе выборность и сменяемость вождей, не позволяет еще говорить в категорической форме о существовании родовой демократии. В семейно-клановых общинах существовала жесткая дисциплина труда и поведения, духовный конформизм.

В семейно-родовых общинах на базе культов, обрядов, традиций и т. п. сложились несложные правила поведения, соблюдение которых было обязательно для всех членов группы. Эти родовые нормы, которые имели мифологически-символическую оболочку и были часто связаны с тотемистическими ритуалами, отражали естественные условия жизни первобытной общины. Они были проникнуты духом коллективизма, предусматривали взаимную поддержку членов родовой общины, регулировали хозяйственную деятельность и брачные отношения, устанавливали различные табу (запреты) и жесткие рамки поведения для членов общины. Строгой регламентации подвергался порядок распределения добытого общиной продукта, а также и сам ритуал его потребления, деление в связи с этим всех членов группы на ранги. К важнейшим функциям вождя относилась практическая реализация таких распределительных, дистрибутивных норм.

Общинно-родовые нормы имели синкретичный характер и содержали в себе одновременно религиозные, моральные и иные социальные императивы.

В прочных семейно-клановых группах общинные нормы отражали самонастраивающиеся социальные отношения, которые поддерживались силой интересов, религиозных представлений и иных нормативно-ценностных установок. Это не исключало властного характера этих норм и вытекающей из этого принудительности. В случае нежелания подчиняться правилам жизни семейно-клановой группы, совершения тяжкого проступка нарушитель мог быть подвергнут избиению, изгнанию или даже смертной казни по воле семейно-родового коллектива.