Предыстория

Предыстория

Для того чтобы понять весь трагизм событий 1941 г., нужно представлять себе состояние противоборствующих сторон, а также знать их предвоенные планы.

К лету 1941 г. Краснознаменный Балтийский флот являлся самым мощным оперативно-стратегическим объединением советского Военно-Морского флота. За предшествующий год произошло несколько событий, в значительной мере повлиявших на его деятельность в начале Великой Отечественной войны.

Зимой 1939–1940 гг. Краснознаменный Балтийский флот участвовал в войне с Финляндией. Это был первый случай полномасштабного применения всех родов сил советского флота после завершения Гражданской войны. Советский Союз конфликт с Финляндией разрешил в свою пользу, и на этом фоне как бы осталось незамеченным, что КБФ из трех конкретных боевых задач выполнил только одну. Он должен был:

а) найти и уничтожить броненосцы береговой обороны Финляндии, не допустив их ухода в Швецию;

б) действиями подводных лодок и авиации у берегов Финляндии прекратить подвоз морем войск, боеприпасов и сырья;

в) с началом военных действий захватить, вооружить и удержать острова Гогланд, Большой Тютерс, Лавенсари, Сескар, Пенисари.

Так вот, острова захватили, а первые две задачи решали, но результата не добились. Тогда поругали, но всех устраивало сделать вид, что это просто случайность.

В августе 1940 г. в состав Советского Союза вошли прибалтийские государства, на порядок увеличилась протяженность морского побережья, а значит, и зона ответственности КБФ. Никто до начала Второй мировой войны даже не мог надеяться, что вот так, совершенно без каких-либо военных усилий Эстония, Латвия и Литва отойдут к СССР. Отчасти именно для войны с этими государствами существовал Краснознаменный Балтийский флот, который по своему составу уже в 1939 г. был явно избыточен для акватории восточной части Финского залива. После расширения зоны ответственности, ранее сконцентрированный в Кронштадте, флот рассредоточился по многочисленным базам. Само по себе это даже улучшило дислокацию сил флота, но вот сами базы оказались не готовы. В той же Лиепае с тех пор, как оттуда в Первую мировую войну ушли российские корабли, никто инфраструктурой ВМБ не занимался. Появление новых баз, естественно, поставило вопрос об охране их водного района, то есть о создании соединений ОВР. А это прежде всего тральщики, сторожевые корабли и катера. И при условии базирования на Кронштадт считалось, что их количество недостаточно, а теперь ситуация осложнилась многократно. Отчасти уповали на мобилизацию, но, как мы увидим далее, во многом зря.

Теперь давайте более подробно разберемся с тем, что представлял из себя Краснознаменный Балтийский флот по состоянию на 22 июня 1941 г. В тот момент его возглавляли командующий флотом вице-адмирал В.Ф. Трибуц, член Военного совета и начальник Политуправления флота, дивизионный комиссар М.Г. Яковенко, член Военного совета старший политрук А.Д. Вербицкий, начальник штаба флота контр-адмирал Ю.А. Пантелеев. К началу войны КБФ насчитывал более 300 боевых кораблей различных классов[3]. Основными объединениями и соединениями флота являлись: эскадра, отряд легких сил, две бригады подводных лодок, ВВС флота, четыре военно-морские базы: Главная, Кронштадтская, Ханко и Прибалтийская. Приказ о сформировании последней нарком ВМФ подписал лишь 21 июня 1941 г. Ее штаб находился в Риге, и она сама включала в себя еще одну ВМБ — Лиепайскую. Главная база флота, территориально расположившаяся в Таллине и Палдиски, своего управления не имела, и ее соединения подчинялась непосредственно Военному совету флота. Каждая база имела свой ОВР (Лиепайская только охрану рейдов) и части береговой обороны. В составе Кронштадской ВМБ находилась единственная в ВМФ бригада морской пехоты под номером 1.

ВВС флота имел более 598 боеготовых боевых самолета, в том числе 302 истребителя[4] и 173 бомбардировщика[5]. В береговой и противовоздушной обороне насчитывалось свыше 800 орудий различных калибров. Кроме того, в районах нового базирования строились батареи на островах: Гогланд, Найссар, Осмуссар, Руссарэ, Даго и Эзель.

Что бы теперь ни писали, но подготовка коалиции государств, возглавляемых фашистской Германией, к нападению на Советский Союз не осталась в тайне от руководства страны. Такие факты, как сосредоточение крупных сил германских и финских войск на наших границах, перевозка морем германских войск в Финляндию, усиление разведывательной деятельности, проведение финским правительством мобилизации и ряд других, были хорошо известны советскому командованию, которое правильно расценивало их как именно подготовку к нападению. Приходилось также считаться с позицией Швеции, заключившей договор с Германией о транзите морских и сухопутных перевозок.

Военным советам Краснознаменного Балтийского флота и 8-й армии Прибалтийского Особого военного округа (ПрибОВО) уже в середине августа 1940 г. на основании совместного решения народных комиссаров Обороны и Военно-Морского флота приказали разработать к началу сентября 1940 г. план взаимодействия по обороне побережья. Основной задачей действий КБФ и 8-й армии являлось не допустить высадку морского и воздушных десантов противника на советскую территорию. Достижение поставленной задачи предполагалось осуществлять нанесением противнику ряда ударов силами флота и авиации ПрибОВО. При этом удары в море планировало и проводило командование КБФ, а по базам противника — силами морской и сухопутной авиации совместно или самостоятельно по решению командующих флотом и округом. Планом взаимодействия предусматривалось, что действия авиации флота и армии при нанесении ударов по кораблям противника в море и при подходе к нашему побережью должны выполняться под руководством морского, а по жизненным центрам противника и объектам в прифронтовой полосе — сухопутного командования. Разработку подобных операций требовалось вести совместно.

На силы КБФ возлагалась оборона только своих объектов (аэродромов, складов, батарей и т. д.), Моонзундских островов и островов Финского залива. За противодесантную оборону всего остального побережья отвечала РККА.

ПВО района Таллин — Палдиски, Хапсалу и островов Даго, Эзель, Аэгна, Найссар и Осмуссар, осуществлял флот, а остальных важнейших пунктов и узлов железных дорог, расположенных на побережье Эстонской ССР — 8-я армия.

Инженерная подготовка приморского направления Балтийского театра целеустремлялась на быстрое создание необходимых условий для наиболее эффективного использования разнородных сил флота на случай войны. Более 90 % всех денежных средств, выделенных флоту в 1940–1941 гг. на строительство, вложили в освоение западных районов приморского направления. В Лиепаи, Ханко, Палдиски и Таллине, на Моонзундских островах форсированным темпом шло строительство новых баз, аэродромов, узлов связи, складов и береговых укреплений, главным образом береговой и противодесантной обороны. Соединения, части и подразделения береговой обороны, ПВО, СНиС[6] и гидрографическая служба на островах Эзель и Даго объединили под командованием коменданта береговой обороны Балтийского района (БОБР), подчиненного непосредственно Военному совету флота. Одновременно начали проводить перевооружение военно-воздушных сил флота.

В целях наилучшего использования сил флота при отражении готовящегося нападения нарком ВМФ приказал Военному совету КБФ разработать планы действий флота на морском направлении, а также совместных действий армии и флота. В директиве адмирала Н.Г. Кузнецова от 26 февраля 1941 г. говорилось, что при разработке планов следует исходить из предположения одновременного выступления против СССР на западе коалиции, возглавляемой Германией и включавшей в себя Италию, Венгрию, Румынию, Финляндию и Швецию, с одновременным выступлением против СССР на востоке — Японии. Исходя из этого, на Краснознаменный Балтийский флот возлагались следующие задачи:

— не допустить морских десантов противника на побережье Прибалтики и на острова Эзель и Даго;

— совместно с военно-воздушными силами Красной Армии нанести поражение германскому флоту при его попытках пройти в Финский залив;

— не допустить проникновения кораблей противника в Рижский залив;

— содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону противника;

— быть в готовности обеспечить переброску одной стрелковой дивизии с побережья Эстонии на полуостров Ханко;

— действиями флота в сочетании с оборонительными минными постановками, а также постановкой подводными минными заградителями минных банок на подходах к портам и базам, а на внутренних фарватерах — авиацией — затруднить развертывание и действия сил флота противника.

Обратите внимание, о завоевании и удержании господства на море или в его отдельных районах, а также о нарушении коммуникаций противника и защите своих — ни слова. Особенно не понятно по поводу морских перевозок — для каких же тогда целей в составе КБФ имелись столь мощные подводные силы? В действительности Военный совет КБФ задачу борьбы с судоходством своим подводным лодкам и авиации поставил, но это получалось как бы в инициативном порядке. Кстати, для Северного флота подобную задачу поставил нарком ВМФ.

5 апреля 1941 г. планы действий (оперативный план и план прикрытия) утвердили у командования ВМФ. Основным операционным направлением действий германского флота считалась Южная часть Балтийского моря — Финский залив. Предполагалось, что на этом направлении противник с целью выхода в тыл нашим сухопутным войскам будет стремиться прежде всего захватить путем высадки морского десанта Моонзундские острова, а также овладеть Ригой и Таллином. То есть просматривается некая аналогия с действиями Германии в Норвежской операции в апреле 1940 г. Считалось, что, используя выгодное положение Финляндии, противник может оттуда развернуть активные боевые действия на нашей коммуникации Кронштадт — Таллин — Ханко и против сил флота, базирующихся непосредственно на Главную базу. То есть уязвимость коммуникаций в Финском заливе осознавалась.

Возможность захвата Моонзундских островов и прорыва германского флота в Финский залив вызывали особую озабоченность нашего командования. Именно недопущение этого, а также входа кораблей противника в Рижский залив являлось главнейшей задачей КБФ на первые 10–12 дней войны. Это предполагалось обеспечить всесторонней организацией разведки, корабельных дозоров и наблюдением за морем. С этой же целью авиации флота ставилась задача систематически наносить бомбовые удары по войскам десанта, кораблям и транспортным средствам в пунктах их сосредоточения. Созданием минно-артиллерийских позиций в устье Финского залива (Центральная минная позиция), Ирбенском проливе, Соэлозунде, у Лиепаи и на рубеже Нарген — Порккала— Удд (Тыловая минная позиция) намечалось подготовить условия для боя с флотом противника. В дальнейшем предполагалось захватить остров Оланд с высадкой двух стрелковых дивизий. В то же время рассчитывали затруднить развертывание и действие кораблей противника постановкой подводными заградителями минных банок на подходах к портам и базам противника, а на внутренних фарватерах — авиацией.

При обнаружении основных сил германского флота (линейных кораблей, крейсеров и транспортов с войсками) в средней и северной частях Балтийского моря намечалось осуществить по ним предварительные удары частью сил флота во взаимодействии с ВВС ПрибОВО. Главный удар, имеющий целью уничтожить линейные корабли, крейсера и транспорты, предполагалось нанести главными силами на минно-артиллерийских позициях. При попытке противника высадить войска десанта до создания минно-артиллерийских позиций главный удар наносился бы всеми силами и средствами флота и ПрибОВО непосредственно в районе высадки.

С тем чтобы упредить противника в его действиях на море, командующий флотом предполагал перевозку стрелковой дивизии из Таллина на Ханко, а также постановку мин первой очереди в устье Финского залива, Ирбенском проливе, у Лиепаи и Ханко начать до объявления войны или в момент ее возникновения. К этому же времени намечалось развернуть подводные минные заградители на подходах к базам и портам противника, а усиленные дозоры подводных лодок и надводных кораблей у своих баз выставить с момента нарастания угрозы нападения. Выполнение операции по созданию Центральной минной позиции возлагалось на эскадру и группу минных заградителей. Руководство операцией командующий флотом оставлял за собой. Задача постановки минных заграждений в Ирбенском проливе и у Соэлозунда ставилась Отряду легких сил, а у Лиепаи и Ханко — силам этих баз.

Центральная минная позиция предполагалась из трех основных линий протяженностью в 24 мили. Первые две предназначались против линейных кораблей, крейсеров и эскадренных миноносцев. Каждую линию планировалось поставить из двух рядов мин и одного ряда минных защитников. Третья линия предназначалась против подводных лодок. Она включала два ряда, каждый в три яруса. Для прикрытия минной позиции западнее основного минного заграждения предполагалось поставить восемь отдельных минных линий и две линии на флангах. Постановка первых восьми линий считалась первоочередной, и ее собирались закончить за девять дней. Линии 9,10,11 являлись постановкой второй, а остальные линии — третьей. Для них мины должны были поступить от промышленности, то есть запасами флота они не обеспечивались. Руководство минно-заградительными действиями Военный совет КБФ брал на себя.

Вот так в общих чертах представлялось Военному совету Краснознаменного Балтийского флота начало войны. Здесь уже видна одна роковая ошибка, хотя трудно в ней винить командование флотом. Она заключается в том, что война должна была начаться как бы по плану, то есть не внезапно. Ведь недаром целый ряд первоочередных мероприятий планировалось провести еще до начала военных действий.

Откуда это? Ведь именно нас учили японцы в 1904 г., как нужно начинать войну. Да и Германия в уже длившейся два года Второй мировой войне никогда никого заранее не уведомляла о своих намерениях. О том, что Советский Союз сам собирается первым напасть на Германию в данном случае говорить не приходится: в планах КБФ это не просматривается ни в каком виде, даже между строк, что для боевых задач совершенно не мыслимо. Похоже, все были абсолютно уверены, что в Москве все видят, все знают и заранее предупредят.

Однако надо отдать должное Военному совету КБФ, он, как в известной поговорке: верить-то верил, но и сам пытался не оплошать. Однако об этом чуть позже, а пока надо немного разобраться еще с одним кардинальным вопросом.

Из краткого описания планируемых действий видно, что их ядром должно было стать создание нескольких минно-артиллерийских позиций. Здесь, отдавая себе отчет, что легко быть умным теперь, много лет спустя после событий, все же хочется понять: из чего возникла уверенность, что флот противника попытается проникнуть главными силами, например, в Финский залив? И, кстати, для чего?

По поводу последнего обычно отвлеченно писали о Ленинграде как важнейшем политико-экономическом центре страны. По-видимому, считалось, что германский флот собравшись в единый кулак, будет ломиться через весь Финский залив, чтобы захватить Ленинград, как это произошло с Осло всего год с небольшим назад. На самом деле все обстояло несколько иначе. Идея перекрыть Финский залив минно-артиллерийскими позициями появилась задолго до захвата Осло и вообще до начала Второй мировой войны. Теорию этого вопроса разрабатывали еще в начале века и впервые осознанно реализовали в Первую мировую войну. По-настоящему минно-артиллерийская позиция «сработала» только однажды — когда силы Антанты не смогли прорваться в Дарданеллы. Однако Советский Союз в 20–30 годах, собираясь воевать одновременно со всеми ведущими военно-морскими державами, продолжал ориентироваться на подобные позиции. Ими планировалось прикрыть не только Ленинград, но и Севастополь, Одессу, Владивосток и еще ряд портов, а также целое Белое море. Казалось, что в условиях подавляющего превосходства противника на море минно-артиллерийская позиция позволит если не предотвратить удары по важным экономическим центрам страны, то хоть значительно их ослабить. Построению и применению сил на этих позициях обучали в Академии, их отрабатывали на многочисленных учениях с начала 30-х годов. За это время выросло целое поколение советских флотских военачальников. Они уже просто не представляли себе, как можно воевать на море, кроме как «из окопа» минно-артиллерийской позиции. Кроме того, организация боя на позиции значительно легче, чем организация маневренного боя в открытом море. Впрочем, Великая Отечественная война почти не представила нам возможностей оценить отечественных флотоводцев в морском бою ни на позиции, ни без нее.

В результате целенаправленной оперативной и боевой подготовки к началу 40-х годов создание минно-артиллерийских позиций считалось обязательным, причем без какой либо увязки с реально складывающейся военно-политической обстановкой. И никого не смущало то, что, укрывшись за минными полями в Финском и Рижском заливах, мы как бы оставляли все остальное Балтийское море за противником. Может, совсем не случайно в планах отсутствует задача по завоеванию господства на море? Кстати, для Черноморского флота такую задачу нарком ВМФ поставил первым пунктом.

Естественно, никакие минные банки, выставленные несколькими подводными лодками и авиацией на такой сравнительно большой акватории, действия сил противника не парализуют. А какая альтернатива такой оборонительной стратегии? Реальная наступательная, когда силы флота проводят массовые активные минные постановки, блокируют базы противника и этим самым создают благоприятные условия своим силам для решения всех поставленных задач, тем более что речь идет о самом мощном отечественном флоте. По-видимому, к таким действиям командование флота не было готово. Ведь нельзя же предположить, что нарком ВМФ и командующий КБФ заранее предвидели отступление наших Сухопутных войск до Риги, тем более до Ленинграда. Скорее всего, они верили в то, что будущая война будет вестись на чужой территории. Но тогда где место флота в этих военных действиях? Получается, как германский флот в 1941 г. ждал захвата Ленинграда, так балтийцы собирались ждать за своими оборонительными минными полями, когда Красная Армия захватит все побережье Балтийского моря. Как мы видим, в связи с планами применения КБФ сразу возникло несколько принципиальных вопросов, ответов на которые, скорее всего, в архивах нет. Об этом смогли бы рассказать только участники тех событий, но — увы…

Кстати, а как быть с теми силами противника, которые к началу военных действий уже окажутся в тылу минно-артиллерийской позиции, то есть в водах Финляндии? Ведь задача уничтожения кораблей противника в Финском заливе не ставилась. Опять же можно предположить, что она как бы подразумевалась сама собой, но кто и как должен ее решать? К сожалению, этот принципиальнейший вопрос ответа не имеет. Очень хотелось бы знать, почему, так как именно с этого все несчастья в Финском заливе и начались. Собственно, здесь могут быть только две причины: банальный просчет при планировании боевых действий или следствие мании величия, когда силами противника в заливе просто пренебрегли. Впрочем, обе причины взаимосвязаны. Таким образом, задача завоевания и удержания господства в Финском заливе перед Краснознаменным Балтийским флотом наркомом ВМФ не ставилась и командованием флота также не предусматривалась.

Действия военно-воздушных сил КБФ предполагалось начать сразу с возникновением войны. Главными объектами для частей ВВС КБФ в средней и северной частях Балтийского моря определялись линейные корабли и крейсера, в базах и море — транспорты. Постановку мин на внутренних фарватерах баз и портов противника планировалось производить после постановки мин в этих районах подводными минными заградителями.

Обеспечение фланга сухопутных войск в восточной части Финского залива возлагалось на Отряд шхерных кораблей, Выборгский сектор береговой обороны, 85-ю морскую отдельную авиаэскадрилью и учебный дивизион подводных лодок. Руководить этими боевыми действиями должен был командир Кронштадтской ВМБ. Он же отвечал за обеспечение перевозок в восточной части Финского залива на коммуникации Кронштадт — Таллин, а в остальных районах — командир ОВР Главной базы. На командиров ОВРа военно-морских баз возлагалась вся ответственность за противоминную оборону районов своих баз.

Остальные силы флота должны были оказывать содействие войскам ПрибОВО. За несколько дней до начала военных действий или сразу с их возникновением в Балтийском море намечалось развернуть торпедные катера, подводные лодки первой и второй бригад. Разграничительная линия действий между бригадами устанавливалась по параллели Хоборга. Управление боевой деятельностью подлодок Военный совет флота предполагал осуществлять через командиров бригад. Каждой лодке нарезалась индивидуальная позиция, внутри которой она могла вести «неограниченную подводную войну». Южная часть Балтийского моря и участок между островами Готланд и Эланд определялись основными районами для постановки активных минных заграждений с надводных кораблей. Однако сами такие действия, как мы уже знаем, реально не планировались.

За незначительными изменениями все дальнейшие мероприятия по подготовке флота к ведению военных действий проводились в соответствии с принятым Решением командующего КБФ и разработанными на его основе планами. В частности, откорректировали мобилизационные планы, определили организацию сил флота и их базирование, разработали планы обороны баз с моря, начали сосредоточение необходимых запасов мин, топлива и других видов снабжения и вооружения по обеспечению действий флота, провели несколько учений по переводу сил флота в высшие степени готовности.

Придавая большое значение использованию имевшегося в наличии минного оружия, по решению командующего флотом проверили готовность кораблей к выполнению задач минных постановок. При этом смотрели организацию подачи мин складами и приемку их кораблями, а также приготовление мин к постановке. Во всех базах специальными комиссиями проверили запальные команды кораблей, блокшивов и складов. Несмотря на предпринятые меры по перераспределению минного запаса по новым базам после вхождения в состав Союза ССР прибалтийских государств, работу эту завершить не успели.

Распределение запаса мин заграждения по складам и базам на 1 марта 1941 г.

Примечание: Склад № 146 территориально располагался в Большой Ижоре.

Запас мин на театре и их распределение по базам к началу Великой Отечественной войны изменились незначительно. Например, КБФ дополнительно получил 33 новые донные магнитные мины МИРАБ, а количество минных защитников увеличилось до 3605. Кроме этого, на флоте имелось 92 авиационные мины. Однако обратите внимание: наибольшее количество мин оказалось сосредоточенно в Риге и Выборге, а не в Таллине, откуда планировалось создавать центральную минно-артиллерийскую позицию. С началом войны положение усугубилось нехваткой в Главной базе минных защитников, что заметно повлияло на качество минных постановок, прежде всего на их противотральную устойчивость.

Основные запасы топлива для кораблей оставались в районе Кронштадтской военно-морской базы. Весь запас авиационного бензина также находился на складах восточного аэродромного узла.

Запасы топлива на 22 июня 1941 г., тонн

Примечание: ТД — текущее довольствие, предназначенное для обеспечения повседневной деятельности; Н3 — неприкосновенный запас, предназначен для использования по мобилизации для вновь формируемых частей и для частей, развертываемых до штатов военного времени; М3 — мобилизационный запас, предназначен для использования в первые месяцы войны в счет подачи промышленностью по план-заказу первого года войны.

Почти все, что вывезли из самой тыловой базы, сосредоточили в самой западной, то есть передовой Лиепайской ВМБ. А вот в Ханко и в Риге запасов топлива не было вообще. В главной базе флота также отсутствовали запасы основных видов флотского топлива: мазута и соляра. Забегая вперед, отметим, что их дефицит стал ощущаться с первых дней войны. Ситуация осложнилась тем, что флот фактически не имел танкеров и наливных барж. Железнодорожные цистерны часто задерживались в пути, а то и просто возвращались назад органами военных сообщений и особыми отделами Красной Армии, так как им трудно было понять: зачем транспортировать такое, по их меркам, огромное количество топлива в Таллин, если идет эвакуация из Эстонии? Отсутствие запасов отчасти объясняется недостаточностью емкостей для жидкого топлива в Таллине, Риге, Ханко и на Моонзундских островах. Непосредственно на кораблях имелось в среднем около 50 % топлива от полного запаса. Отдельные корабли, как, например, эскадренный миноносец «Ленин» и 3-й дивизион подводных лодок, стоявшие в Лиепае, оказались вовсе с пустыми цистернами. Аналогичная картина наблюдалась в отношении обеспечения зенитным боезапасом.

Порты, расположенные в новых западных районах театра, оставались без надлежащего ухода с 1917 г. Оборудование их пришло в ветхость. Значительная удаленность друг от друга портов и новых военно-морских баз требовала обеспечения многочисленными вспомогательными судами. Между тем Краснознаменный Балтийский флот имел только четыре танкера и два водолея. Недостаток вспомогательных судов создавал перебои в снабжении и ставил боеспособность флота в зависимость от наличия свободного тоннажа вспомогательного флота.

Боевая техника кораблей, береговой и противовоздушной обороны флота по своим тактико-техническим данным не уступала противнику, а морская артиллерия являлась весьма совершенной. Но и здесь имелись существенные упущения. Защищенность кораблей от средств воздушного нападения уже не соответствовала качеству современной авиации. Существовало явно выраженное отставание в области радиоэлектронных средств обнаружения и, что особенно обидно, минно-трального оружия. К сожалению, поверхностный анализ первых лет Второй мировой войны, часто по материалам газетных писак, не дал оснований для сильного беспокойства по этому поводу.

Общеизвестно, что на Краснознаменном Балтийском флоте особенно остро ощущался недостаток в тральщиках. Но если взять в архиве дела с перепиской штаба КБФ с Главным морским штабом или с документами на доклад руководителям страны, то ощущения катастрофического положения с тральщиками и их основным вооружением нет. Можно предположить, что определенное успокоение вносил мобилизационный план МП-41, согласно которому КБФ должен получить несколько десятков тральщиков. Однако качество этого плана и его практическая реализация явились еще одним фактором, который объективно способствовал трагическому развитию событий в Финском заливе.

В отечественной военно-морской литературе уделено на редкость мало внимания кораблям охраны водного района, в частности тральщикам, морским охотникам, отмобилизованным сторожевым кораблям… Поскольку именно эти корабли станут одними из главных действующих лиц будущего повествования, то остановимся на их состоянии более подробно.

К началу войны тральные силы Краснознаменного Балтийского флота состояли из двух дивизионов базовых или, как их тогда чаще называли, быстроходных тральщиков (БТЩ), двух дивизионов тихоходных тральщиков (ТТЩ) и одного дивизиона катерных тральщиков (КАТЩ). Всего КБФ имел 17 современных базовых тральщиков, и один аналогичный корабль завершал испытания, а также шесть тральщиков специальной постройки периода предыдущей мировой войны и десять кораблей этого класса, переоборудованных из гражданских буксиров. Шесть из последних являлись полностью боеготовыми. Кроме этого, на Кронштадт базировался 2-й дивизион катерных тральщиков в составе 15 единиц. Вот и все, что имел КБФ из тральных сил. И это при том, что для обеспечения ПМО на всем протяжении обороняемой зоны КБФ от Лиепая до Кронштадта, по самым скромным расчетам, требовалось иметь не менее 160 тралящих кораблей.

Тральщик пр. 3

В первые дни войны закончили отработку задач после вступления в строй три базовых тральщика, в начале июля — еще два таких корабля, а проходивший приемные испытания Т-217 вступил в строй в середине августа 1941 г. Уже 25 июня начали поступать на флот суда различных наркоматов для переоборудования в боевые корабли. Это позволило к 15 августа, с опозданием всего на трое суток, сформировать сразу семь дивизионов тральщиков и дивизион катерных тральщиков.

Ядро тральных сил КБФ состояло из базовых тральщиков проектов 3 и 53у, укомплектованных опытным личным составом. Эти корабли имели хорошую мореходность, наиболее мощное в те времена тральное вооружение, сравнительную быстроходность, позволявшую без задержки проводить за тралом новейшие подводные лодки. Однако одновременно базовые тральщики не имели охранителей от якорных мин, вследствие чего даже при тралении в строю уступа с подсекающими тралами (параванным или змейковым) головной тральщик мог подорваться на мелко поставленной мине. На попутной и боковой волне корабли проекта 53у сильно рыскали, из-за чего они с трудом удерживали свое место при совместном плавании — продолжительность перекладки руля с одного борта на другой достигала 22 секунд. Производительности водоотливных средств для корабля такого специфического предназначения явно не хватало. Отсутствовали эхолоты. Только Т-215, а с сентября еще и Т-211 имели гирокомпасы, на остальных тральщиках единственным средством курсоуказания оставались магнитные компасы. При этом девиация путевого компаса при проворачивании дальномера, расположенного на крыше ходовой рубки, изменялась на величину до 3°. В результате этого, а также в связи с влиянием на компасы близких взрывов мин в тралах постоянно существовала неуверенность в точности счисления. Наконец, сначала только на двух базовых тральщиках, а затем еще на третьем смонтировали размагничивающее устройство. Остальные корабли отчасти из-за нехватки кабеля, а также из-за почти непрерывного ведения боевых действий так и остались не размагниченными, вследствие чего подвергались угрозе подрыва на донных магнитных минах в районах с глубинами моря менее 25 м.

Тральщик пр. 5Зу

Имевшиеся в составе тральных сил КБФ катерные тральщики типа Р[7], несмотря на их тихоходность и ограниченную мореходность, хорошо зарекомендовали себя в период боевого траления в 1940 г. после войны с Финляндией. Катерные тральщики типа КМ и типа KЛT могли тралить только катерным тралом и только в тихую погоду. Находившиеся к началу войны в составе 2-го дивизиона катерные тральщики типа Р имели опытный личный состав, многие из которых с началом военных действий выделили для доукомплектования экипажей катерных тральщиков, поступивших от промышленности и по мобилизационному плану.

Реальная дислокация тральных сил флота в предвоенный период существенно отличалась от того, что предусматривалось планом, так как с началом летней кампании 1941 г. организовали повторное траление фарватеров и районов, уже очищенных от мин в период послевоенного траления 1940 г. Высокое качество произведенных тральных работ не вызывало сомнений, но тогда вытралили несколько мин, оказавшихся в стороне от официально показанных финнами заграждений. Уверенности в отсутствии других подобных мин не было, и поэтому приняли решение произвести в 1941 г. повторное траление, обратив главное внимание на фарватеры в Финском заливе. Эту задачу решили в период с 11 мая по 18 июня, причем обнаружили всего одну финскую мину, оказавшуюся в двух милях в стороне от официально заявленного района.

В повторном тралении в Финском заливе участвовали почти все тральные силы флота, включая отозванный из Лиепаи 1-й дивизион базовых тральщиков. 20 июня он вышел из Кронштадта для повторного траления в районе вытраленного в 1940 г. финского минного заграждения северо-восточнее Гогланда. Однако в связи с обострением обстановки траление прервали, и дивизион вернулся в Кронштадт для пополнения запасов.

В течение зимы 1940–1941 гг. командование ВМБ Лиепаи держало свои корабли в боевой готовности, поэтому тральщики 1-го дивизиона не прошли планово-предупредительного ремонта, а с весны 1941 г., как уже сказано, они приняли участие в повторном тралении. Вызванное этим ухудшение технического состояния механизмов кораблей сказалось сразу после начала войны. Но еще до этого, пришлось отправить на ремонт Т-204. В ночь на 22 июня, за два часа до первой бомбардировки, он пришел в Лиепаю.

К концу суток 21 июня тральные силы КБФ, в основном, находились в Кронштадте. В Риге стояли три тихоходных тральщика «Вирсайтис», «Вистурс» и «Иманта», а в Таллине — Т-208, Т-212, Т-213 и Т-218. В устье Финского залива нес дозор Т-216, который на следующий день, 22 июня, должен был сменить Т-218. Один тихоходный тральщик, «Мороз», случайно оказался в бухте Хара-Лахт.

Развернувшееся в предвоенные годы строительство флота позволило значительно усилить его корабельный состав. Однако к началу военных действий соединения флота, пополненные новыми кораблями, только что приступили к боевой подготовке.

Эскадренные миноносцы 4-го и 5-го дивизионов эскадры и канонерская лодка «Красное знамя» проходили заводские и государственные испытания. К стрельбам эти корабли не приступали, и только часть из них произвела отстрел материальной части. На боевой подготовке флота в предвоенные месяцы также отрицательно сказалась поздняя и холодная весна. Основные силы флота начали летнюю кампанию только в середине мая. Вообще боевая подготовка флота оказалась не на высоте. Так, по состоянию на 10 июня 1941 г. из проверенных 31 соединения и корабля КБФ на «хорошо» оценивались только две бригады торпедных катеров, береговая оборона Кронштадтской ВМБ и 2-й дивизион тральщиков ОВР Главной базы. Из 65 подводных лодок в первой линии официально числились только две «малютки». Еще 46 подлодок относилось ко второй линии, то есть они имели существенный перерыв в плановой боевой подготовке или значительную смену экипажа.

Несмотря на все официальные заявления советского правительства о дружественных отношениях с Германией, Военный совет КБФ действовал достаточно предусмотрительно, правда, заручившись официальным согласием наркома ВМФ. В частности, Отряд легких сил и два дивизиона подводных лодок 1-й бригады с их плавучими базами, «Смольный» и «Иртыш», переводятся из Лиепаи в Усть-Двинск, а ремонтирующийся там же минный заградитель «Марти» срочно отбуксировали в Таллин. В начале мая в устье Финского залива, Ирбенском проливе, у Лиепаи и на подходах к проливу Соэлозунд выставили корабельные дозоры. Кроме того, авиация ежедневно просматривала по несколько раз прибрежные районы, среднюю часть Балтийского моря, Данцигскую бухту и Ботнический залив. В мае и июне проверили боевую готовность к боевым действиям Лиепайской ВМБ и 1-й бригады подводных лодок, а также провели тактическое учение по обороне базы совместными силами Лиепайской ВМБ и 67-й стрелковой дивизии. По согласованию с наркомом ВМФ Военный совет КБФ 19 июня 1941 г. ввел по флоту оперативную готовность № 2[8].

Дислокация сил и действия Краснознаменного Балтийского флота с 22 июня по 10 июля 1941 г.

Теперь посмотрим, кто противостоял Краснознаменному Балтийскому флоту. В директиве Гитлера № 21 (план «Барбаросса») предусматривалось уничтожение его корабельного состава путем захвата ВМБ сухопутными силами во взаимодействии с авиацией и при поддержке легких сил флота. Только в самый последний момент, когда советские корабли, потеряв базы, станут небоеспособными и предпримут попытку прорыва в нейтральные порты, предполагалось привлечь основные силы германского флота.

4 февраля 1941 г. на совещании у Гитлера при рассмотрении плана «Барбаросса» указывалось, что все минные заградители и торпедные катера вместе с частью противолодочных и тральных кораблей должны действовать на Балтике, в том числе из финляндских портов. Предлагалось выделить двадцать восемь торпедных катеров, пять подводных лодок, десять минных заградителей, три флотилии тральщиков специальной постройки, семь флотилий переоборудованных тральщиков и сторожевиков, три прорывателя магнитных минных заграждений и два тральщика с мотоботами на борту. Из этого количества пять флотилий: 5-я флотилия катерных тральщиков, 1-я, 2-я и 5-я флотилии торпедных катеров — 18 единиц и минная флотилия, шесть надводных заградителей, — предназначались для действий из финских шхер.

Основной задачей этой группировки являлась постановка минных заграждений с целью затруднить деятельность КБФ. Остальным силам ставились задачи защиты своих морских сообщений и нарушение советских морских коммуникаций подводными лодками и торпедными катерами. Минные заграждения намечалось поставить в устье Финского залива, у Кольберга и в Балтийском море, в районе южная оконечность о. Эланд, Восточная Пруссия. Захват военно-морской базы Ханко возлагался на финские вооруженные силы. Силы ВМС с воздуха поддерживала специально созданная группировка люфтваффе. Кроме морских разведчиков, в ее состав входила бомбардировочная группа KGr.806 в составе 26 Ju-88A-5.

Теперь, зная, какие силы германского флота выделялись для действий против Краснознаменного Балтийского флота, посмотрим, чем их могли усилить. Положение ВМФ Германии в июне 1941 г. было не из лучших. Буквально месяц назад потоплен линкор «Bismarck». Однотипный с ним «Тирпиц» еще не закончил курса боевой подготовки после вступления в строй и являлся не боеготовым. Линкоры «Scharnhorst» и «Gneisenau» вместе с тяжелым крейсером «Prinz Eugen» блокированы в Бресте. Тяжелые крейсера «Lutzow», «Admiral Scheer» и «Admiral Hipper» находились в ремонте: первый — после попадания торпеды, а «адмиралы» — после рейдерства. Все четыре легких крейсера, «Emden», «К?ln», «Leipzig» и «Nurnberg», являлись учебными, то есть большая часть их экипажа состояла из новобранцев, а потому корабли фактически были не боеготовы. Из имеющихся тринадцати эсминцев пять ушли на Север для действий против советского Северного флота, пять несли службу во Франции и на Северном море и только три находились на Балтике, где решали небоевые задачи: в основном, обеспечивали боевую подготовку вновь вступающих в строй подлодок.

Что касается германских подводных сил, то их полностью задействовали на британских коммуникациях и вопрос о перенацеливании на Балтику даже не поднимался. Для действий против КБФ выделялись пять учебных малюток IID серии. В отличие от учебных крейсеров они имели полноценные экипажи, фактически состоявшие из инструкторов, то есть эти корабли являлись вполне боеготовыми. Имеемые в наличие два десятка миноносцев с трудом справлялись с эскортными задачами в Атлантике. Таким образом, можно сказать, что выделенные силы для боевых действий на Балтике — это, собственно, все, чем располагал германский флот к июню 1941 г. Единственное на что могло рассчитывать германское командование, так это на ограниченное использование хотя бы трех легких крейсеров да нескольких эсминцев и миноносцев. Теоретически силы тоже не малые, но, согласитесь, не идут ни в какое сравнение с численностью корабельного состава советского Краснознаменного Балтийского флота.

На военно-морские силы Финляндии возлагались две основные задачи — обеспечение своего судоходства в северной части Балтийского моря, а также ведение активных действий на сообщениях советского флота в Финском заливе и в районе Аландских островов.

Выполнение первой задачи финское командование предполагало достигнуть путем введения конвоев, захвата Аландских островов и советской ВМБ Ханко, создания минно-артиллерийских позиций в районе Аландских островов и на подходах к шхерной коммуникации Финского залива, организации дозоров и траления мин в этих районах. Все это должно было исключить проникновение наших кораблей, особенно подводных лодок, в Ботнический залив. Вторую задачу намечалось выполнить путем уничтожения кораблей и судов подводными лодками и катерами, а также постановкой активных минных заграждений.

Финское командование планировало поставить 79 активных и оборонительных минных заграждений общей численностью 1898 мин, что составляло около 80 % от их общего запаса. Из этого количества в первые два дня после начала военных действий предусматривалось выставить в Финском заливе и в районе Аландских островов 38 заграждений — всего 1002 мины, на третий день — четыре заграждения, 170 мин, а остальные — по особому указанию. Минное оружие предполагалось использовать, главным образом, в оборонительных целях для создания минно-артиллерийских позиций. Для прикрытия побережья планировалось ставить минные заграждения с большой плотностью, а в радиусе наиболее эффективного действия огня своей береговой артиллерии — с малой.

С 10 июня под видом подготовки к предстоящим крупным маневрам с участием резервистов в Финляндии началась мобилизация, о которой официально объявили лишь через десять дней. Военно-морские силы в первой половине июня привели в боевую готовность и в соответствии с поставленными задачами 16 июня разделили на две группировки.

В группировку А (шхерный флот) вошли: броненосная флотилия (два броненосца береговой обороны); охранная флотилия, состоявшая из: 1-й полуфлотилии канонерских лодок (четыре единицы) и 2-й полуфлотилии сторожевых катеров (6 единиц); минная флотилия (шесть надводных заградителей); флотилия тральщиков в составе: 1-й и 2-й полуфлотилий (7 и 8 единиц). В шхерный флот также включался конвойный отряд, в который входили: конвойная флотилия сторожевых катеров (5 единиц), 1-я и 2-я флотилии ледоколов (по четыре вооруженных ледокола) и подвижная база снабжения (три плавучие базы и семь других судов). Эти силы, базируясь на военно-морскую базу Турку, должны были действовать на операционном направлении Ботнический залив — северо-восточная часть Балтийского моря. Руководство боевыми действиями шхерного флота возлагалось на командующего флотом, капитана 1-го ранга Е. Рахола и его штаб, расположенный в Турку; материально-техническое обеспечение — на командира ВМБ Турку. Командующему флотом подчинялись 4-я, 5-я, 6-я и 7-я береговые бригады, 14-й пехотный полк и 14-й легкий артиллерийский дивизион.

Главной задачей шхерного флота являлась защита судоходства и действий из Ботнического залива против советского флота. С этой целью за три дня до начала войны он должен был силами 4-й береговой бригады и 14-го пехотного полка, усиленного 14-м легким артиллерийским дивизионом, захватить Аландские острова и в дальнейшем не допустить проникновение кораблей, особенно подводных лодок, в Ботнический залив. Одновременно систематическим обстрелом ВМБ Ханко затруднить ее усиление и снабжение. Кроме того, шхерный флот должен был оказать содействие войскам «ударной группы Ханко» в захвате базы. На время выполнения этой задачи планировалось усиление шхерного флота подводными лодками и торпедными катерами.

Первоначально захват ВМБ Ханко предполагалось осуществить шхерным флотом совместно с 17-й пехотной дивизией усиленной артиллерийскими и саперными частями. Однако 17 июня большая часть сил дивизии отозвали из района Ханко и вместо нее создали «Ударную группу Ханко». В состав последней вошли 55-й пехотный полк 17-й дивизии, пехотные, артиллерийские и инженерные части со средствами усиления 1-й, 3-й и 5-й бригад береговой обороны общей численностью более одной пехотной дивизии. Артиллерия ударной группы располагалась на островах и материке и состояла из двух 305-мм, тридцати одного — 152-мм, двадцати трех — 120-122-мм, двадцати восьми 84-мм орудий береговой и полевой артиллерии, пятнадцати зенитных батарей и значительного числа крупнокалиберных зенитных пулеметных установок.

В группировку Б (отдельный отряд флота) вошли: 1-я полуфлотилия торпедных катеров (5 единиц), 2-я полуфлотилия сторожевых катеров (5 единиц); флотилия подводных лодок (5 единиц); группа надводных минных заградителей (2 единицы); группа тральщиков (10 единиц); группа минных катеров (4 единиц); группа сторожевых катеров (4 единицы); группа кораблей связи (2 единицы) и две плавучие базы. Руководство боевыми действиями отдельного отряда флота командующий ВМС Финляндии генерал-лейтенант В. Вальве принял непосредственно на себя. Ответственность за боевую подготовку возлагалась на командующего флотом. Корабли базировались на ВМБ Хельсинки и порты Финского залива, снабжение обеспечивали военно-морские базы Хельсинки и Турку. Основными задачами отдельного отряда флота являлись защита шхерной коммуникации и ведение активных действий на сообщениях советского флота в Финском заливе.

Состав своей береговой обороны финны довели до 7 бригад, из них одна бригада (6-я) обороняла побережье Ботнического залива, три бригады (4-я, 5-я и 7-я) — район Аландских островов и три бригады (1-я, 2-я и 3-я) — Финского залива. Каждой бригаде для траления и охраны фарватеров придавались сторожевые корабли, катера и вспомогательные суда. Всего в береговых бригадах насчитывались 18 сторожевых кораблей и 87 катеров, из которых только 4 сторожевых корабля и 15 катеров находились в составе 6-й береговой бригады, оборонявшей Ботнический залив. Все береговые бригады, кроме 5-й и 7-й, подчинялись непосредственно командующему военно-морскими силами.

Военно-воздушные силы Финляндии к началу войны имели 307 боевых самолетов, в том числе: 230 истребителей и более 30 бомбардировщиков. Командующему флотом предоставлялось право ставить задачи на авиационную разведку морских районов.