ЛЕКЦИЯ 4 Украинские военные формирования на оккупированной территории УССР

ЛЕКЦИЯ 4

Украинские военные формирования на оккупированной территории УССР

^{Повстанческие формирования Т.Боровца-Бульбы и их деятельность в годы оккупации. Военная политика ОУН-М.}

Повстанческие формирования Т. Боровца-Бульбы и их деятельность в годы оккупации. Немецкая оккупационная политика, направленная на расчленение территории Украины, массовые репрессии фашистов вызвали справедливое возмущение со стороны украинских национальных сил и широких слоев населения, которые стали готовиться к вооруженной борьбе. Еще весной 1939 г. бывшие петлюровские офицеры, служившие в польской армии, разработали проект партизанской армии, которую надеялись создать после нападения Германии на СССР. В основу проекта была положена концепция Т. Боровца, согласно которой предусматривалось расположить повстанческую базу в полесских лесах. В июне 1940 г. на секретном заседании, состоявшемся в Варшаве, президент УНР в эмиграции А. Левицкий утвердил план Боровца.

Тарас Боровец в августе 1940 г. прибыл на Волынь для организации антибольшевистского повстанческого движения и вместе со своими соратниками разработал схему военно-революционной организации — УПА, в состав которой должны были входить территориальные формирования под названием Сечи. С началом Великой Отечественной войны Боровец стал командующим повстанческой армии и действовал под псевдонимом: «атаман Тарас Бульба». Быстро развернуть УПА было нелегко, удалось создать только Полесскую Сечь. Потому в первое время повстанческую акцию коротко называли «Полесская Сечь». Некоторое время каких — либо активных действий бульбовцы не вели, а занимались сбором оружия, боеприпасов, различного военного имущества и создавали склады.

В своих воспоминаниях Боровец пишет, что УПА была преобразована в «милицию» с центром в городе Сарны на Ровенщине. Гарнизоны этой милиции были созданы в различных районах области, а под ее контролем находилась значительная территория Полесья. По утверждению Боровца, немцы никаких препятствий созданию этих формирований не чинили и старались использовать их «для своих целей». Легализация деятельности данной милиции стала возможной благодаря успешным переговорам Т. Бульбы с немецким генералом Кицингером. Немцев устраивало то, что бульбовцы очищают территорию Полесья от солдат и офицеров Красной Армии, оказавшихся в тылу фашистских войск. Разрешая Бульбе создавать отряды милиции, немцы были против создания украинской армии. Сам же Боровец считал свои формирования армией, которая летом 1941 г. «стремилась использовать свое привилегированное положение» для того, чтобы «учить кадры, добывать оружие и очищать Полесье от российско-коммунистических диверсантов».[116]

Если с вооружением своих бойцов Боровец проблем не имел, то с кадрами командиров у него были большие затруднения. Кроме того, бульбовцы сталкивались с противодействием со стороны бандеровцев. Чтобы решить эти и некоторые другие вопросы, Бульба в конце июля 1941 г. едет во Львов и пытается наладить отношения с бандеровцами. В ходе переговоров с членами Провода ОУН-Б он просит оказать помощь офицерскими кадрами, а также не чинить препятствий бульбовским формированиям в их деятельности. Бандеровцы готовы были помогать Боровцу, но добивались, чтобы он и его силы подчинились ОУН-Б. Т. Бульбе предстояло сделать выбор между правительством УНР, с которым Полесская Сечь имела постоянную связь через сотника Раевского, и революционной ОУН Бандеры. Выбор был сделан не в пользу бандеровцев, что стало причиной прекращения переговоров.

Там же, во Львове, 5 августа Боровец имел встречу с представителями Провода ОУН-М Сциборским, Сеныком-Грибивским и другими. Переговоры дали положительный результат. Стороны пришли к согласию, что УПА Боровца будет подчиняться только правительству УНР, а в ее ряды открыт доступ военным кадрам ОУН. Лидеры мельниковской фракции обещали пополнять Полесскую Сечь офицерскими кадрами и приняли решение направить в УПА своего постоянного представителя. К концу лета 1941 г. немало офицеров бывшей западноукраинской армии уже находились в распоряжении Боровца.[117]

В процессе создания УПА штаб атамана Т. Бульбы подготовил текст политической платформы из 26 пунктов, которую предусматривалось поставить в центр пропагандистской работы среди населения. Она получила название «За что борется Украинская Повстанческая Армия». В данном документе УПА была названа «достоянием всего украинского народа», в ряды которой «имеют право вступать все украинцы». Подчеркивалось, что она не подчиняется никакой партии и борется за консолидацию среди украинцев и мобилизует их силы против внешних врагов Украины. Повстанческая армия выступала за право каждого народа иметь свое суверенное государство и заявляла, что «борется за общий революционный фронт всех народов, порабощенных московской компартией или какой-то другой империей».[118] УПА признавала основы демократии, отстаивала равноправие всех граждан независимо от национальности, признавала право на существование разнообразных форм собственности. Оценивая этот документ, Т. Боровец отмечал: «Эта скромная платформа очень нравилась как нашим бойцам, так и всему населению по обе стороны бывшей советско-польской границы. Люди знали, за что должны бороться… Многие принципы этой платформы сразу же начали вводить в жизнь целые общины и районы, которые были под влиянием и контролем Полесской Сечи».[119]

Украинской милицией в Сарнах Боровец руководил недолго. 20 августа он передал эту должность Диткевичу, а сам стал командовать УПА. Еще раньше атаман Бульба установил тесные контакты с аналогичными формированиями в Белоруссии, которыми командовали В. Родзько и М. Витушка. Белорусская самооборона выполняла такие же задачи, как и бульбовцы на украинском Полесье. Командования украинской УПА и белорусской самообороны согласовали свои действия по вытеснению на Восток остатков советских войск, находившихся на территории Полесья. По данным Т. Боровца в тылу фашистских войск было не менее 15 тысяч красноармейцев и офицеров под командованием генералов Клинова и Кулика.[120] Украинские и белорусские формирования начали наступление 20 августа и по окончанию операции должны были соединиться в районе белорусского города Мозырь. В акции по «зачистке» Полесья принимали участие до 10 тысяч бульбовцев. 21 августа они с боем заняли город Олевск на западе Житомирской области. Успешному продвижению на восток способствовало то, что бойцы УПА хорошо знали местность, на которой велись боевые действия. В ходе наступления бульбовские отряды пополнялись солдатами-украинцами, решившими порвать с Красной Армией. Пока продолжалась эта «зачистка», немцы присматривались к «неслыханной в истории войн операции». Из этой акции немцы извлекали для себя практическую выгоду, а для УПА ее проведение обеспечивало легальное существование.

После взятия Олевска продвижение бульбовцев дальше в восточном направлении прекратилось. Занятый город и его окрестности представляли собой «отдельную, абсолютно суверенную украинскую национальную республику», которая просуществовала до середины ноября 1941 г. На территории «Олевской республики» была создана и действовала украинская администрация, существовала своя армия, работал суд, была налажена хозяйственная деятельность. Три месяца немцы не появлялись на территории «республики».[121]

Но в ноябре 1941 г. оккупационная администрация приняла решение о ликвидации «Олевской республики». К этому времени фронт уже был далеко, Полесье очищено от «окруженцев», и немцы решительно потребовали от Боровца распустить вооруженные формирования. Ликвидация Полесской Сечи происходила в декабре путем раздела ее на две части. Часть личного состава УПА разошлась по домам. Немало офицеров перешло на службу в немецкие учреждения и полицию, где выполняли задачи, поставленные штабом УПА. Например, сотник Кабайда работал переводчиком в штабе немецкой полиции в Киеве. Другая часть УПА, по утверждению Боровца, после декабря 1941 г. перешла к рейдовым партизанским действиям.[122] Сам Боровец примеров рейдовых действий не приводит. Если они и были, то не против немцев, а против польского населения.

В конце декабря 1941 г. атаман Т. Бульба по фальшивым документам отбыл в Варшаву, где представил отчет о деятельности Полесской Сечи президенту УНР Левицкому. В своем докладе командующий УПА приводил факты жестокости фашистского «нового порядка» и предложил начать вооруженную борьбу против «деспота Гитлера». Со временем Боровец напишет, что в ходе совещания у Левицкого его предложение не получило поддержки. Но на следующий день в личной беседе Левицкий сказал Боровцу: «Как только Гитлер дойдет до Волги, начинайте бить, но не всеобщим восстанием, а отдельными отрядами».[123] Фашисты до Волги дошли, но приказ о начале вооруженной борьбы против гитлеровцев руководством УНР отдан не был.

Во второй половине января 1942 г. Боровец возвратился к руководству своей армией. Штаб УПА был расположен в Корецком районе Ровенской области в пяти километрах от автодороги Киев-Ровно, что позволяло легко связываться с Киевом и с Ровно. Сознательно распространялся слух, что штаб Бульбы находится в Пинских болотах, и в это верили немцы. С марта повстанческая армия готовилась к действиям, а в ее штабе был разработан Закон украинского партизана. В нем подчеркивалось, что украинский партизан будет всеми силами и средствами бороться с каждым оккупантом Украины так долго, пока не приобретет своей абсолютно ни от кого независимой державы — самостоятельной Украины. Была составлена инструкция «Как трактовать врагов», в которой говорилось: «Главными нашими врагами являются не мобилизованные бойцы регулярных армий Германии и России, а нацистская и коммунистическая партии и их преступная служба безопасности, партийные войска НКВД и эссесовцы».[124]

К апрелю 1942 г. была завершена реорганизация УПА и выработаны новые основные положения ее деятельности. Ушедшие из отрядов в ноябре 1941 г. снова были призваны в ряды армии Боровца. Шло создание отрядов численностью до 100 человек. Сотни УПА должны были действовать в первую очередь против гражданской оккупационной администрации. В ответ на усиливающийся террор против мирного населения командование УПА 16 апреля 1942 г. издало приказ о начале первой фазы вооруженной борьбы против гитлеровцев. Приказ требовал молниеносно провести операции контртеррора против представителей немецкой гражданской администрации. Такие операции проводились при поддержке со стороны населения и в контакте с украинской полицией, которая помогала бульбовцам оружием и боеприпасами, а также сообщала о планах карателей. После боевых операций летучие отряды УПА рассыпались на мелкие группы, с которыми трудно было бороться. Весной 1942 г. из разных регионов в администрацию гауляйтера Э. Коха шли донесения о боевых акциях «бандитов», которыми руководит какой-то «бандит Пульпа».[125]

Тарас Боровец отмечал, что активностью отличалась только его повстанческая армия, а бандеровцы под руководством Н. Лебедя были противниками вооруженной партизанской борьбы. При этом он ссылался на одну из бандеровских листовок, датированную июнем 1942 года. В ней было заявлено, что им с партизанами не по пути, и главной задачей ОУН Бандеры является пропаганда идеи национально-освободительной революции миллионов украинцев.[126] Действительно, бандеровцы в то время организационно еще не были готовы к партизанским действиям, но это не означало, что они отказывались от такой борьбы. Листовка, на которую ссылался атаман Бульба, могла отражать точку зрения какой-то отдельной бандеровской группы, а не всей ОУН-Б.

Первая фаза вооруженной борьбы бульбовцев против немецкой оккупационной администрации была не продолжительной, о чем свидетельствует письмо руководства УПА, направленное гауляйтеру Эриху Коху в июле 1942 г. В нем подчеркивалось, что действия украинцев были «ответом на преступную политику и бандитизм» немцев, который «выразился в форме репрессий против гражданского населения Украины». В письме также говорилось, что УПА не будет причинять немцам вреда, если те прекратят террор и грабеж. Руководство УПА предлагало немцам нейтралитет. Копии этого письма распространялись среди населения, а также были направлены в органы оккупационной администрации разных городов.[127]

На это дерзкое послание немцы ответили новыми репрессиями: продолжались реквизиции продовольствия, молодежь силой вывозили в Германию, уничтожались целые села. Командование повстанческой армии издало приказ своим отрядам начать вторую фазу военной акции. Это должны быть уже не удары по административным органам, а удары по пунктам военно-стратегического значения, и особенно по системам транспорта. В первую очередь следовало нападать на поезда, идущие с грузами на фронт, а также на поезда, в которых вывозили молодежь на работу в Германию. Сколько таких операций бульбовцы провели, и какова была их эффективность, судить трудно.

Сам же Т. Боровец в качестве примера эффективных боевых действий приводит Шепетовскую операцию, которая была проведена в ночь с 18 на 19 августа 1942 г. Главный удар бульбовцы нанесли по железнодорожной станции Шепетовка. Одновременно проводились отвлекающие операции на значительном расстоянии от Шепетовки. По оценкам гитлеровцев в акции участвовало несколько тысяч националистов. О нападении было немедленно сообщено начальнику полиции рейхскомиссариата «Украина» эссесовскому генералу Гальтерману, штаб которого находился в Киеве. Немцы не имели достаточного количества своих сил, чтобы бросить их против бульбовцев, и они вынуждены были обратиться за помощью к командованию венгерских частей. В район Шепетовки срочно была отправлена венгерская дивизия, но когда она прибыла на место, то бульбовцы уже отошли, а станция была разрушена.[128]

В конце августа 1942 г. командование УПА направило новое письмо Э. Коху, в котором подчеркивалось, что «новые диверсионные акты УПА — это ответ на преступную политику физического уничтожения целых наций». В письме говорилось, что если немцы перейдут на «методы нормальной военной оккупации, прекратят все свои массовые репрессии, мы будем строго придерживаться нейтралитета в их войне против красной Москвы».[129] Реакция на это письмо была иной, чем на первое. Э. Кох издал приказ своим подчиненным начать переговоры с УПА Боровца. Атаман Бульба считал, что на немцев подействовало и то, что до них дошли сведения о переговорах бульбовцев с советскими партизанами.

В октябре 1942 г. гитлеровцы предложили командованию УПА начать переговоры, право выбора места их проведения оставалось за украинцами. Ведение переговоров Кох поручил ровенскому гебитскомиссару Бейеру и шефу службы безопасности Волыни и Полесья эссесовскому офицеру Пютцу (по другим источникам-Пицу). Встреча делегаций проходила на Ровенщине в ноябре. По определению немецкой стороны «…переговоры преследовали цель — достижение договоренности и совместной работы с Боровцем по борьбе с большевистскими бандитами и достижения умиротворения в районах Костополь-Сарны». Неспокойствие в этих районах Пютц связывал с «бандитской жизнью» и «разбойными нападениями» Боровца и его отрядов, который к тому же «придерживался с большевистскими бандитами доброжелательного нейтралитета».[130] Не скрывали своей цели в ходе переговоров и бульбовцы. Они добивались, чтобы фашисты «… признали суверенную Украинскую республику».

О ходе переговоров, взаимных требованиях и предложениях свидетельствуют немецкие документы и документы штаба УПА Боровца. Если обобщить содержание данных переговоров, то мы получим представление о позициях сторон.

Немецкие предложения, изложенные Пютцем:

— прекратить вражду и антинемецкую пропаганду украинцев, а перенести ее острие против России и коммунизма;

— прекратить нелегальную деятельность УПА и преобразовать ее в полуполицейские украинские формирования в системе немецких полицейских войск;

— оказывать помощь немцам в борьбе с советским подпольем и партизанами и в поддержании порядка в тылах германской армии. Способствовать, чтобы в эту работу включалось население.

Гитлеровский офицер подчеркивал, что если штаб Боровца положительно воспримет данные предложения, то репрессии против населения будут прекращены, а после окончания войны германская сторона поддержит идею создания Украинского государства.

Штаб Боровца выдвинул свои контрпредложения:

— прекратить репрессии против гражданского населения и освободить из заключения всех украинских политических заключенных;

— признать суверенную украинскую республику с собственной внутренней и внешней политикой и армией;

— ликвидировать в Украине гражданскую немецкую администрацию, передать всю власть украинской администрации;

— прекратить экономический грабеж;

— УПА против превращения ее в полуполицейские формирования и будет подпольной армией.

Принципиальные различия в этих предложениях и контрпредложениях были настолько существенны, что переговоры не дали желаемого результата никому, и потому в конце декабря 1942 г. были прерваны. Несмотря на отсутствие положительного результата, доктор Пютц сказал в адрес бульбовцев следующее: «Это не бандиты, а настоящая армия патриотов. Как жаль, что они не с нами».[131]

Во вторай половине 1942 г. бульбовцы вели переговоры не только с немцами. В это время на Полесье уже было заброшено несколько советских разведывательных и диверсионных групп и отрядов. В районе Ровно активно действовал отряд полковника Д. Медведева. Остановить заброску новых групп бульбовцы не могли, им приходилось вырабатывать новую тактику. Боровец писал: «Нам оставалось маневрировать между москалями и немцами так, чтобы было меньше жертв среди нас и гражданского населения».[132] Советские партизаны первыми стали выходить на контакты с бульбовцами, а в июне 1942 г. они предложили провести переговоры. Главный штаб УПА принял это предложение.

Переговоры начались в первых числах сентября. В состав советской делегации входило пять офицеров под руководством подполковника А. Лукина. В самом начале переговоров Лукин поприветствовал руководителей УПА и поздравил бульбовцев с успехами в боях с немцами. Офицер заявил, что советское командование может помочь УПА личным составом, командирами и оружием. Штабу повстанческой армии передан ряд конкретных предложений советского командования:

— Забыть прежние обиды и вражду, а тех, кто имел грехи, советская власть готова амнистировать;

— УПА должна координировать свои действия с планами советского командования;

— Повстанческой армии предлагалось прекратить антисоветскую пропаганду;

— Отряды Боровца должны вести постоянную партизанскую борьбу против немцев, а не ограничиваться проведением отдельных операций.[133]

Руководство УПА медлило с ответом на эти предложения, желая оттянуть как можно дальше начало активных действий советских партизан и тем самым обезопасить местное население. Кроме того, атаман Бульба не хотел укреплять позиции партизан на Полесье. Пока готовился ответ, Лукин и члены его делегации находились в расположении бульбовцев. Только в ноябре 1942 г. штаб атамана Бульбы в письменной форме изложил свои контрпредложения и вручил их Лукину.

Командование УПА заявило:

— что повстанческая армия не нуждается в амнистии, так как ее бойцы являются гражданами Украинской Народной Республики, а не СССР;

— что УПА может пойти на союз с советскими войсками, но только после того, как СССР признает УНР. В сложившейся ситуации повстанческая армия будет соблюдать нейтралитет;

— массовую партизанскую войну УПА не начнет, пока не будет открыт второй фронт.[134]

Во время второго раунда переговоров, который начался в конце ноября 1942 г., Лукин передал Боровцу ответ Москвы. В нем говорилось, что Москва признает суверенитет УССР и готова путем переговоров устранять противоречия. В Москве положительно отнеслись к нейтралитету УПА Боровца, но советское командование продолжало настаивать на активизации партизанских действий против немцев. В ответе было отмечено, что повстанческая армия может действовать самостоятельно. В ходе сентябрьских и ноябрьских переговоров подполковник Лукин настаивал на убийстве Э. Коха, которое должно быть сигналом к всеобщему восстанию. В декабре обе стороны поняли, что переговоры зашли в тупик. Советское командование убедилось, что подчинить себе УПА не удастся. Переговоры были прекращены. К положительным результатам этих переговоров можно отнести нейтралитет, который обе стороны соблюдали с конца лета 1942 г. до середины февраля 1943 г.

Относительно причин разрыва нейтралитета существуют разные мнения. Некоторые авторы считают, что подполковник А. Лукин прекратил отношения с Боровцом после того, как узнал, что последний одновременно ведет переговоры с немцами.[135] Сам же Боровец утверждал, что нейтралитет был разорван по вине советских партизан, которые имели приказ уничтожать украинские воинские формирования. Так, 19 февраля 1943 г. группа командиров и начальник штаба УПА Леонид Щербатюк-Зубатый попали в руки партизан и были расстреляны, а затем брошены в колодец. Щербатюк получил шесть ран, но выжил и рассказал о том, что случилось. В это же время акции против бульбовцев были проведены во многих местах. Потому, как писал Боровец, с 20 февраля 1943 г. «УПА официально вступила в открытую борьбу на два фронта — против двух социализмов: германского и советского». С этого времени бульбовцы вели бои с мелкими группами советских партизан, а большие отряды они «пропускали», чтобы с ними «воевали немецкие вооруженные и полицейские силы».

Остается невыясненным: был ли приказ партизанам уничтожать украинские формирования. Известно только, что в марте 1943 г. первый секретарь ЦК КП (б) Украины Н.С. Хрущев направил письмо командирам партизанских отрядов Украины. Обращаясь к С. Ковпаку, С. Рудневу и другим партизанским командирам он писал: «Отвечаю на поставленный Вами вопрос о нашем отношении к националистическим партизанским формированиям. В нашем отношении к украинским националистическим партизанским отрядам мы должны всегда помнить и различать: первое, что руководители украинских буржуазных националистов — это немецкие агенты — враги украинского народа; второе, что некоторая часть рядовых участников в этих отрядах искренне желает бороться с немецкими оккупантами, но они обмануты буржуазными националистами, пролезшими к руководству этими формированиями». Хрущев ставил задачу: «Всеми способами разоблачать руководителей этих формирований — буржуазных националистов, как врагов украинского народа, немецких агентов. Не вступать в контакт с этими отрядами. Не выступать вооруженно против этих отрядов, если они сами на Вас не нападают, что сейчас нашей главной и основной задачей является разгром фашистской Германии и изгнание немецких оккупантов с нашей территории».[136]

В этом письме нет прямого приказа об уничтожении украинских вооруженных формирований. Известно, что Хрущев рекомендовал партизанским командирам воздерживаться от конфронтации с украинскими формированиями, но не исключено, что некоторые командиры восприняли письмо Хрущева как приказ.

Отдельно следует остановиться на таком вопросе, как противостояние УПА атамана Т. Бульбы и польских военных формирований в местах совместного проживания украинцев и поляков. Причины конфликта имели глубокие корни. Фашистская администрация и спецслужбы в своих интересах разжигали украинско-польскую вражду. Гауляйтер Украины Э. Кох внушал подчиненным: «Нам надо добиться, чтобы поляк при встрече с украинцем желал его убить; чтобы украинец, увидев поляка, тоже горел желанием его убить. Если же по дороге они встретят еврея и убьют его, то это будет то, что нам нужно».[137] Оккупанты действовали изобретательно: создавали польскую полицию и при ее помощи осуществляли карательные акции в украинских селах. В свою очередь польские националисты, имевшие связи с эмигрантским правительством в Лондоне, создали вооруженные формирования: «Тайная армия польская», «Польская организация войскова», «Армия Крайова», которые оказывали сопротивление немцам и осуществляли террористические акции против украинского населения.

Отряды Боровца были первыми украинскими вооруженными формированиями в Западной Украине, потому они раньше бандеровцев вступили в столкновения с поляками. Вооруженные выступления против отдельных польских сел на Волыни были вызваны тем, что их жители стали помогать немцам в репрессиях против украинцев, и поддерживали красных партизан. Надо признать, что польское население особенно активизировало свою борьбу против украинцев на Волыни после того, как местная украинская полиция массово стала переходить на сторону УПА. Это дало повод полякам создать специальные польские подразделения вспомогательной полиции, руками которой фашисты организовывали систематические погромы украинского населения. Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что часть западноукраинского населения затаила обиду на поляков еще со времен господства Польши на западноукраинских землях.

Украинско-польское противостояние привело к кровопролитию в значительных масштабах. Добиться победы в этой борьбе никто не мог, потому с лета 1942 г. по зиму 1943 г. бульбовцы и поляки пытались наладить контакты и договориться о прекращении кровопролития. УПА атамана Бульбы в ходе переговоров с поляками преследовала ряд целей: прекратить украинско-польскую вражду, так как обеим нациям грозит уничтожение; наладить борьбу с общими врагами; установить контакты между УПА и Армией Крайовой.

Предложения командования УПА не нашли положительного отклика у польской стороны, которая заняла позицию, создавававшую серьезные препятствия ведению переговоров. Во-первых, польское подполье считало Западную Украину частью Польши и не хотело идти на переговоры с «изменниками Польши». Во-вторых, они называли УПА Боровца «бандой», которая покушается на целостность Польши.[138] В марте 1943 г. бульбовцы вновь пытались установить контакты с поляками, но и эта попытка завершилась неудачей. Положительным результатом этих переговоров явилось лишь то, что во время их проведения прекращались вооруженные столкновения. Такое положение сохранялось несколько месяцев.

С весны 1943 г. сотрудничество советских партизан с польским населением усилилось. Поляки стали чувствовать себя уверенней, и открыто стали воевать с бульбовцами и бандеровцами. Ответ последовал незамедлительно. Жертвами бульбовского террора стали польские семьи, вооруженные отряды, хутора и целые села. Весной-летом 1943 г. эти акции приобрели массовый характер. В документах штаба партизанских отрядов Житомирской области и Украинского штаба партизанского движения зафиксировано большое количество антипольских акций, а также имеются сведения о зверствах отрядов Боровца. В ходе налетов были сожжены Галинск, Карачук, Катериновка, Сахи, Яновка и многие другие польские села, убиты сотни поляков.[139] В докладе секретарю ЦК КП (б) Украины Хрущеву от 21 апреля 1943 г. читаем: «В Цуманском районе Волынской области сотне националистов было приказано до 15.04.43 г. уничтожить поляков и все их населенные пункты спалить. 25.03.43 г. уничтожено население и сожжены населенные пункты Заулек, Галинувка, Марьяновка, Перелисянка и др. 29.03.43 г. в с. Галинувка зарублено 18 человек поляков, остальные ушли в лес. В с. Пендики расстреляно около 50 человек поляков. Спасаясь от зверств националистов, поляки концентрируются в больших лагерях, которые охраняются местными польскими партизанскими отрядами». В таких лагерях собиралось население из многих сел. В лагере Гута-Степановская на Ровенщине насчитывалось около двух тысяч поляков.[140]

Бульбовцы представляли наибольшую опасность для польского населения. Одновременно они создавали проблемы советским партизанам и доставляли беспокойство немцам. В документах немецкой оккупационной администрации и советского партизанского движения зафиксированы отдельные факты боевых операций УПА Боровца против немцев в 1943 г. Так, в мае генерал-майор Сабуров сообщал, что в результате одного нападения на немецкий гарнизон бульбовцы уничтожили тридцать гитлеровцев. В разведывательном донесении № 62 Украинского штаба партизанского движения от 14 июля 1943 г. говорилось о боях бульбовцев за Степань на Ровенщине. В этом же документе указывались конкретные места дислокации отдельных отрядов, а также их количественный состав и руководители: «Береза»-400 человек, «Легенда» — 450, «Еромщень» — 325, «Орел» — 100, «Махорко» — 300. В районе Цуманских лесов располагались несколько бульбовских отрядов общей численность до 1000 человек. В разведдонесении отмечалось, что местное население оказывает содействие этим отрядам.[141]

Обобщенные данные о деятельности украинских формирований на территории Ровенской области представил в мае 1943 г. генерал-майор А. Федоров. Оценивая численность УПА атамана Т. Бульбы, партизанский генерал докладывал, что она объединяет в своих рядах до 6 тысяч человек и контролирует четыре района области.[142] Оценочные данные численности армии Боровца можно встретить и в немецких документах, относящихся к маю 1943 г. Гитлеровцы пришли к выводу, что за короткий срок атаман Бульба может увеличить свою армию до 23 тысяч человек.[143] Таким образом, партизанское командование и оккупационные власти указывали на существование многотысячных вооруженных формирований бульбовцев, которые пользовались поддержкой украинского населения.

Правомерным будет вопрос: мог ли Боровец в мае 1943 г. собрать под свои знамена до 23 тысяч человек? Скорее всего, что нет. К этому времени уже набрала силу УПА бандеровцев. Боровец вступил с ними в контакт и предложил объединить усилия для борьбы с советскими партизанами. Бандеровцы согласились, но при этом попытались подчинить себе бульбовцев. Однако в ходе состоявшихся 22 февраля и 9 апреля 1943 г. переговоров между представителями бульбовцев и бандеровцев соглашение не было достигнуто.

По этому поводу Боровец писал: «Я вел переговоры в направлении объединения своих людей, партизан-бандеровцев и мельниковцев. Местные руководители ОУН под руководством Мельника и их вооруженные отряды приступили к сотрудничеству со мной, хотя непосредственного контакта с Мельником я не имел. ОУН-бандеровцев согласилась в основном на создание единой УПА при условии, что я буду работать в соответствии с ее линией. Я не мог согласиться с такой политической линией. В связи с этим возник конфликт между мною и бандеровцами. Я переименовал свои вооруженные отряды, называвшиеся УПА, в УНРА (Украинская народно-революционная армия), продолжал работать и далее в установленном мною политическом направлении. В этом плане со мной сотрудничали отряды ОУН-мельниковцев».[144]

По инициативе командующего УПА, полковника Дмитрия Клячкивского летом 1943 г. состоялись новые переговоры представителей трех украинских воинских формирований об объединении, но достичь полного согласия не удалось. В состав УПА Бандеры вошла только часть отрядов Боровца. Один отряд численностью две тысячи человек остался с атаманом Бульбой, и на его основе в июле 1943 г. была провозглашена Украинская народно-революционная армия.

Скоро между УПА бандеровцев и бульбовской УНРА начались столкновения. В одном открытом письме к бандеровцам атаман Т. Бульба обвинял их во враждебном отношении к его отрядам и приводил в качестве примера случай столкновения в селе Орвяница, Домбровицкого района, где бандеровцы хотели разоружить отряд бульбовцев, а когда последние отказались сложить оружие, хотели истребить весь отряд. Только то обстоятельство, что в это время на бандеровцев напали партизаны Ковпака, спасло бульбовцев от уничтожения, писал в письме Боровец. 18 августа 1943 г. подразделения УПА силой разоружили и присоединили к себе отряды Боровца и Мельника. С этого момента повстанческая армия превратилась в единое формирование, контролируемое бандеровцами.

Часть бойцов атамана Бульбы действовала под его командованием до ноября 1943 г. В ноябре Боровец вступил в контакты с абвером, надеясь, что немцы помогут бороться с советскими партизанами. Его пригласили на переговоры в Ровно, но начались они только после переезда в Варшаву. Из Варшавы Боровец согласился переехать в Берлин, где и был арестован. Вместе с другими украинскими националистами он находился в концлагере «Заксенхаузен» до середины октября 1944 г.

После ареста Боровца УНРА командовал атаман Щербатюк-Зубатый. Народно-революционная армия просуществовала до прихода в Западную Украину советских войск.

Военная политика ОУН-М. Второй силой, которая имела военные формирования, была ОУН мельниковского течения. В самом начале Великой Отечественной войны ОУН-М делала ставку на руководство походными группами, которым было поручено формировать вооруженные подразделения. Но каких-либо ощутимых результатов мельниковцы не продемонстрировали, более, того полковник А. Мельник и его окружение не являлись сторонниками обострения отношений с фашистской оккупационной администрацией, так как они рассчитывали на помощь Германии в создании Украинского государства. В 1941 г. своих вооруженных отрядов они не создали, но оказали помощь атаману Т. Боровцу офицерскими кадрами. После переговоров, которые провели во Львове Сциборский и Сенык-Грибивский с Боровцем, ОУН-М направлена в состав Полесской Сечи группу офицеров.

Несколько активней действовали мельниковцы в 1942 г. К лету они создали несколько партизанских лагерей — один в южной Кременетчине (под руководством поручика «Блакитного»), второй — на Волыни (под руководством поручика «Белого»), третий — на Ровенщине (под руководством поручика «Волынца»). В июне 1942 г. ОУН-М провела конференцию в Почаеве на Тернопольщине, в ходе которой обсуждался вопрос о тактике в условиях фашистского террора по отношению к мирному населению. Участники конференции пришли к выводу, что «не отвечать на немецкие зверства нельзя», но воевать с немцами нецелесообразно, так как это на руку большевикам. В то же время было признано, что открытое столкновение с немцами неминуемо и к нему «надо готовиться».[145] Практические результаты этой «подготовки» были мало заметными. В 1943 г. мельниковские вооруженные формирования имели только пять отрядов, которых было недостаточно, чтобы играть существенную роль в повстанческом движении. Но отдельные операции они уже проводили. Так, например, в марте было совершено нападение на тюрьму в Дубно и освобождены заключенные.[146]

Одним из известных мельниковских отрядов был отряд под командованием Недзвецкого-Хрона, который действовал в районе Кременца. Сам Хрон, по оценкам офицеров, был командиром слабым, но его отряд, насчитывавший несколько сотен человек, действовал активней других. 1 мая 1943 г. данный отряд совершил нападение на село Куты, находившееся под контролем вооруженных фашистами поляков. Без тяжелого вооружения мельниковцам не удалось взять костел, в котором укрылись поляки, но они сожгли село, оставив только целым дом украинской семьи. Удачно для этого отряда завершилась акция в районе сел Лишня и Стижок на Кременетчине, где 9 мая в засаду мельниковцев попала колонна немецких карателей. Немцы в ходе боя потеряли около 90 человек убитыми и раненными. 8 июня две сотни отряда Хрона под командованием Журбы и Лысенко обратили в бегство немцев и поляков, которые готовились сжечь село Лишня.[147] Этими примерами и ограничивалась история вооруженной борьбы мельниковцев с гитлеровцами.

Особое место в действиях отряда Хрона заняла операция 4 июля 1943 г. в Вишневце. Гарнизон гитлеровцев в составе 120 человек не решился вступить в бой с превосходящими силами мельниковцев и укрылся в местной крепости. Тем временем бойцы Хрона заняли без боя местечко, загрузили 200 возов различным имуществом, продовольствием, медикаментами и ушли из Вишневца. Целью налета на Вишневец являлось не нанесение удара по гитлеровцам, а захват необходимого имущества. Во время отхода колонна мельниковцев столкнулась с партизанами соединения генерала С. Ковпака. После непродолжительного боя между ними начались переговоры, которые были выгодны мельниковцам, так как их отряд значительно уступал советским партизанам по количеству людей и вооружению. Комиссар Руднев и другие командиры пытались убедить людей Хрона, что их общим врагом являются немцы, но добиться согласия на совместную борьбу против гитлеровцев им не удалось. В ходе переговоров мельниковские командиры передали ковпаковцам ценную информацию о расположении фашистов в районе Вишневца. По распоряжению Хрона партизанам были выделены мука и сахар.[148]

Отряды мельниковцев постоянно испытывали на себе сильное давление со стороны бандеровцев, которые считали только себя единственным политическим и военным центром. Бандеровцы силой подчиняли себе формирования мельниковцев, захватывали их базы, отнимали оружие и имущество. Так, например, 6 июля 1943 г. отряд Хрона был окружен бандеровцами Энея, и под угрозой расстрела вынужден был разоружиться. Основная масса отряда Хрона разошлась по домам, а желающие воевать под бандеровским командованием, тут же были зачислены в состав УПА. На переход к бандеровцам согласились некоторые офицеры: Гаркавенко, Лысенко, Орлик, Скорупский, Хрон.

Разоружение отряда Хрона отрицательно сказалось на боеспособности и единстве других отрядов ОУН-М. Сотенный командир Яровенко ушел от преследований бандеровцев и некоторое время действовал самостоятельно. Осенью 1943 г. Яровенко перешел в УНРА Боровца, но вскоре был схвачен бандеровской службой безопасности и казнен. Мельниковские командиры, перешедшие в УПА, констатировали: «В данной ситуации бандеровцы были сильнее… и простому человеку тяжело идти против них».[149] Националистически настроенное украинское население, которое являлось свидетелем борьбы между ОУН-Б и ОУН-М, было огорчено и говорило, что «когда наши хлопцы между собой дерутся, то Украины не будет».[150]

После разоружения мельниковских подразделений, их небольшие отряды еще продолжали действовать. К числу таких можно отнести отряд поручика Малого, который действовал в районе Дубно. Некоторые представители ОУН-М на местах в целях защиты мирного населения приняли решение сблизиться с немцами. В ноябре 1943 г. они провели в Луцке переговоры с гитлеровцами и добились права на создание вооруженных подразделений для борьбы с советскими партизанами и польскими террористами. В селе Сапанов Кременецкого района был создан отряд под названием «Украинский Легион», который начал борьбу с поляками на Кременетчине, а затем и в районе Луцка. Подразделения этого легиона действовали возле Цумани и Грубешова.[151]

Лишившись своих вооруженных подразделений, руководители ОУН-М в конце 1943 г. определили план действий в условиях приближения к Западной Украине советских войск. Мельниковцы взяли курс на «революцию в народе», а не на «революцию в лесу», как это делали бандеровцы. А. Мельник желал своим оппонентам удачи, но не верил в их успех.[152]

Руководство ОУН-М предлагало свои услуги немцам по участию в совместной борьбе против большевиков, но гитлеровцы пренебрежительно отмахивались от «союзников». Так продолжалось до начала 1943 г., когда стало ясно, что пополнять потери за счет одних немцев Германия уже не может. Только с 1 ноября 1942 г. по 31 марта 1943 г. потери фашистов убитыми, раненными и пропавшими без вести, составили более 960 тысяч человек. После поражения под Сталинградом немцы отбросили «расовый» принцип создания дивизий СС. Они пошли на создание таких соединений в Латвии, Эстонии, Боснии и Герцоговине. Обергруппенфюрер Бергер подчеркивал: «Германская мать не будет плакать по погибшему чужестранцу».[153] Под эгидой гитлеровцев были созданы: югославская горная дивизия СС «Хандшар», албанская горная дивизия СС «Скандербег», голландская танковая дивизия СС «Нидерланде», французская стрелковая дивизия СС «Шарлемань», две стрелковые дивизии СС «Латвия». Были также созданы туркестанские, кавказские, румынские и болгарские батальоны.[154]

В феврале 1943 г. полковник Мельник обратился к начальнику генерального штаба вермахта генерал-фельдмаршалу Кейтелю с предложением побыстрее «сформировать боеспособное украинское войско», он предлагал себя «в распоряжение верховного командования вооруженных сил».[155] Аналогичное предложение исходило также от руководителя Украинского Центрального Комитета профессора Кубийовича. Обращаясь к Кейтелю, Мельник понимал, что окончательное решение будет принимать не начальник генерального штаба, а фюрер. Потому в марте 1942 г. он направил телеграмму лично Гитлеру, в которой писал, что создание украинской освободительной армии и украинского государства укрепит оборону Европы от большевиков и предотвратит «московскую опасность».[156] Гитлер Мельнику не ответил, но через некоторое время он одобрил предложение губернатора Галичины Вехтера о создании украинской дивизии. При этом высокопоставленные гитлеровские чиновники подчеркивали, что украинцы «не станут союзниками, и мы не будем с ними на «ты».[157] Чтобы не пробуждать в украинцах идею независимости, Берлин поставил условие: дивизия должна называться не «украинская», а «галицкая». В ее состав предполагалось включать только жителей той части Украины, которая входила ранее в состав Австро-Венгрии.

О решении Гитлера создать дивизию СС «Галичина» Вехтер объявил 28 апреля 1943 г. В тот же день он вместе с Кубийовичем издали воззвание к молодежи вступать в ряды дивизии. Решение, принятое фюрером, Кубийович расценил как «отличие и одновременно особую честь» для украинцев. Он говорил об активном сотрудничестве с немецкими государственными органами «вплоть до победного окончания войны». Акцию по созданию дивизии «Галичина» поддержали митрополит А. Шептицкий и А. Мельник, который считал ее зародышем украинской армии в составе вермахта по примеру легиона сечевых стрельцов времен Первой мировой войны.

Для организации набора в дивизию во Львове был создан Войсковой комитет, руководителем которого немцы назначили полковника Бизанца. Формальным создателем украинского соединения являлся УЦК, но фактически всю работу взяли в свои руки немцы. На середину июля 1943 г. количество добровольцев достигло 62 тысяч человек.[158] Называются и другие данные. Так, канадский украиновед Субтельный пишет, что количество добровольцев превысило 82 тысячи человек.[159] Но не все исследователи согласны с тем, что в список попали исключительно одни добровольцы. Еще летом 1943 г. немцы отмечали, что молодые украинцы не очень охотно шли в ряды «союзников», их отталкивал тот факт, что создавалась дивизия СС, а не дивизия вермахта. В итоге оказалось, что один из полков был создан в результате облав и арестов, запугиваний и угроз. Значительную агитационную работу проводила греко-католическая церковь. В мае-июле 1943 г. в честь создания «Галичины» проводились богослужения, в ходе которых священники призывали молодежь вступать в ряды дивизии, а тем, кто не изъявлял желания надеть военную форму, угрожали отправкой на принудительные работы в Германию. Дивизия только формировалась, но уже были случаи дезертирства, на которые немцы реагировали немедленно и весьма жестко. Командир дивизии бригаденфюрер СС Фрейтаг заявил: «Кто покидает нас — тот трус. Трусы — это предатели, которые заслуживают только смерти».[160]

В отличие от мельниковцев, Провод ОУН-Б и командование УПА выступали против создания дивизии и называли вступление в ее ряды «капитуляцией перед немцами». Бандеровцы говорили: «Украинский народ не хочет и не будет своей кровью спасать Германию». Руководство ОУН-Б считало, что план немцев по созданию дивизии «Галичина» используют большевики, чтобы показать, что украинское национальное движение создается и поддерживается немцами.[161] Одновременно бандеровцам удалось привлечь в ряды УПА часть «дивизионщиков», которые не желали воевать под немецким командованием.

На формирование дивизии ушло несколько месяцев. 13 тысяч украинцев стали ее рядовыми бойцами, а командные должности были заняты исключительно немецкими офицерами. После обучения в специальных лагерях в Австрии и Франции дивизия была переброшена на Восточный фронт под город Броды на Львовщине. До участия в боях на фронте два куреня дивизии вместе с немцами участвовали в акциях против советских и польских партизан на Холмщине. 17 июля 1944 г. «Галичина» вступила в бой против советских войск и через пять дней была разбита. Ее потери убитыми и ранеными составили 7–8 тысяч человек, сотни солдат ушли в отряды УПА.[162] Часть личного состава дивизии отступила с немцами и со временем составила основу новой украинской дивизии, сформированной на территории Чехословакии. В марте 1945 г. командир этой дивизии генерал Шандрук приказал называть ее «Первая украинская дивизия». Немцы не протестовали против этого, хотя продолжали употреблять старое название. В последние дни войны украинская дивизия сдалась союзникам и была интернирована в Италию.[163]