Генерал Николай Иванов

Генерал Николай Иванов

В связи с началом Первой мировой войны командующим Юго-Западным фронтом, действующим против Австро-Венгрии, был назначен бывший командующий войсками Киевского военного округа генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов, в распоряжение которого поступило основное количество армий, развернутых Российской империей на западной границе.

Николай Иудович Иванов родился 22 июня 1851 года. Существуют две версии его происхождения. Согласно официальным документам, он был сыном отставного штабс-капитана – потомственного дворянина Калужской губернии. Но близко знакомый с Ивановым бывший начальник штаба 12 армейского корпуса генерал К. А. Адариади утверждает, что Николай Иудович был сыном фельдфебеля 1-й гвардейской артиллерийской бригады, который трагически погиб во время парада войск на Царицынском лугу в Петербурге. Но перед смертью он успел попросить подъехавшего к нему великого князя Михаила Николаевича позаботиться о сыне. Великий князь исполнил последнюю волю умирающего. Он распорядился принять сироту вначале в Павловский кадетский корпус, а затем – в Михайловское артиллерийское училище, которое Иванов закончил в 1869 году. Усердие в учебе позволили молодому офицеру получить назначение в престижную для карьеры 3-ю гвардейскую гренадерскую артиллерийскую бригаду, где он в последующие восемь лет выслужил два чина, должность командира батареи и орден Св. Станислава 3-й степени.

С началом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов Иванов находился в составе действующей армии на Балканах. Непрерывно участвуя в боях, он отличился при осаде городов Калафата и Плевны, в ряде полевых сражений. Боевые заслуги офицера были высоко оценены командованием: он награждается орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Станислава 2-й степени с мечами, ему досрочно присваивается очередной чин капитана гвардии.

После окончания военных действий Николай Иудович некоторое время оставался на Балканах, отвечая за учет и сохранность турецкого военного имущества, захваченного русскими войсками в крепости Рущук. Благодаря хорошим знаниям материальной части артиллерии и большому трудолюбию ему удалось восстановить несколько десятков полевых и крепостных орудий. Позже они составили костяк артиллерийского парка создавшейся национальной болгарской армии. За эту плодотворную работу он был отмечен орденом Св. Анны 2-й степени.

Последующие два года Иванов состоял членом Варшавского окружного суда, затем 6 лет командовал гвардейской артиллерийской батареей. За успехи в службе он был произведен в полковники и награжден орденом Св. Владимира 3-й степени. В 1888 году Николай Иудович назначается заведующим мобилизационной частью Главного артиллерийского управления. Однако канцелярская работа была не по душе 37-летнему полковнику. Он сделал все возможное, чтобы вернуться в строй, и вскоре был назначен командующим артиллерией Кронштадтской крепости.

На новой должности Иванов оказался на виду у высших военных чинов столицы. Он был произведен в генерал-майоры, в сравнительно короткое время награжден тремя орденами: российским орденом Св. Станислава 1-й степени, французским офицерским крестом Почетного легиона и румынским большим крестом ордена Короны. Затем он был приглашен состоять генералом для поручений при генерал-фельдцехмейстере – главном начальнике артиллерии русской армии великом князе Михаиле Николаевиче. Эта перспективная должность не прельстила, однако, деятельного генерала.

В 1900 году резко обострилась обстановка в Маньчжурии, где незначительные формирования русских войск, охранявших Восточно-Китайскую железную дорогу, постоянно подвергались нападениям восставших китайских крестьян. Для наведения порядка в этом районе русское правительство решило выделить специальный экспедиционный корпус. Узнав об этом, Иванов подал рапорт о направлении его на службу в корпус. Вскоре он выехал во Владивосток, заняв должность начальника артиллерии корпуса.

Так для Николая Иудовича началась вторая в его жизни война. Он всячески стремился отличиться на поле боя. Однако ввиду того, что боевые действия носили преимущественно характер карательных экспедиций, а не крупных полевых сражений, возглавляемая Ивановым артиллерия применялась весьма ограниченно. По итогам войны в Китае он был награжден орденом Св. Анны 1-й степени и чином генерал-лейтенанта, после чего вновь вернулся к исполнению обязанностей генерала для поручений при великом князе Михаиле Николаевиче.

С началом Русско-японской войны Иванов подает рапорт с просьбой направить его в действующую армию. Летом 1904 года она была удовлетворена. Он направляется в распоряжение командующего Маньчжурской армией в Ляоян. Выполняя частные служебные поручения, Николай Иудович за отличие в августовских боях, происходивших у стен этого города, был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени, а за осенние бои – Золотым георгиевским оружием с надписью: «За храбрость». В июне 1905 года генерал-лейтенант Иванов был назначен командиром Восточного отряда Маньчжурской армии, который вскоре был переформирован в 3-й Сибирский армейский корпус. Он вошел в состав 1-й Маньчжурской армии, возглавлявшейся генералом от инфантерии Н. П. Линевичем. Во главе этого корпуса, а затем 1-го армейского корпуса Николай Иудович провел немало боев, участвуя в Шахейском и Мукденском сражениях. За боевые заслуги генерал Иванов был повторно награжден Золотым георгиевским оружием с надписью: «За храбрость», но на этот раз украшенным бриллиантами.

О личностных качествах Иванова в этот период написано немного. Безусловно, он был храбрым генералом и достаточно грамотным командиром, умел ладить с начальниками и подчиненными. Граф А. А. Игнатьев, встречавшийся с ним на полях Маньчжурии, позже писал:

«Хитрый был мужик Николай Иудович: он в конце войны не раз заходил в нашу столовку в Херсу потолковать с молодежью, подышать штабным воздухом, и нелегко было разгадать, что таится за ласковым взором и еще более сладкими речами этого простака с величественной и уже слегка седеющей бородой».

Новый 1906 год Иванов встретил в Петербурге, куда прибыл со своим 1-м армейским корпусом, дислоцировавшимся в столице и ее окрестностях. На этом посту его и застало восстание матросов Кронштадтской крепости, начавшееся вечером 19 июля этого года. В его подавлении части корпуса генерала Иванова сыграли главную роль. По его указанию уже к утру 20 июля были арестованы свыше 3 тысяч восставших. По приговорам военно-полевых судов 36 человек были расстреляны, 130 сосланы на каторжные работы, 1251 – осуждены на различные сроки тюремного заключения.

Жандармские заслуги Николая Иудовича были высоко отмечены правительством. Он награждается орденом Св. Владимира 2-й степени и свитским званием генерал-адъютанта. Кроме того, в памяти царя «внезапно всплыли» подробности героических действий генерала при обороне Гаутулинского перевала в феврале 1905 года. Иванов задним числом награждается орденом Св. Георгия 3-й степени, на белой эмали которого явно была видна кровь расстрелянных матросов. В довершение ко всему Иванов назначается генерал-губернатором, главным начальником Кронштадта, членом Совета Государственной обороны.

События, столь способствовавшие служебному росту генерала, негативно отразились на его личной жизни. Женщина, любви которой он добивался долгие годы, узнав о причастности Иванова к кронштадтским событиям, наотрез и окончательно отказалась стать его женой. Все попытки изменить ее решение оказались тщетными. До конца своей жизни Николай Иудович остался холостым.

В 1908 году Иванову был пожалован чин генерала от артиллерии. Встал вопрос о назначении его командующим войсками Киевского военного округа. Но для этого требовалось предварительно сдать экзамен командования на больших маневрах, проводившихся ежегодно в Красном Селе. В распоряжение Николая Иудовича были выделены две гвардейские дивизии и одна стрелковая бригада. По количеству сил и средств это объединение ненамного отличалось от корпуса, которым командовал Иванов в Русско-японскую войну. Но то, что на этот раз приходилось действовать на глазах императора и военного министра, приводило генерала в смятение. Он никак не мог принять решение в довольно-таки простой тактической обстановке. А. А. Игнатьев, работавший в то время в штабе Иванова, вспоминал, что на предложение одной дивизией наступать с фронта, а остальными силами совершить глубокий обход противника с фланга, Николай Иудович не согласился.

– Опасно, а вдруг противник обрушится превосходящими силами с фронта. Что мы тогда будем делать? Ведь посредники сразу же начнут подсчитывать батальоны. Но главное, государь император уж непременно будет наблюдать за боем не со стороны обходной колонны, а с фронта. Получится конфуз. Поэтому в обход пошлем одну дивизию, а стрелковую бригаду я на всякий случай оставлю при себе, – решил он.

Спорили в тот раз долго. Пили чай, писали приказ, который много раз затем переписывался. По всему было видно, что страх перед начальством туманил голову опытного старика больше, чем страх перед принятием неверного решения. С годами эта черта в характере Иванова стала доминирующей.

Красносельские маневры завершились благополучно. В декабре 1908 года Н. И. Иванов был назначен командующим войсками Киевского военного округа, сменив на этом посту генерала В. А. Сухомлинова, вступившего в должность начальника Генерального штаба. В структуре Вооруженных сил России этот округ считался одним из основных. Боевая подготовка его войск, в основе которой лежали методы генерала М. И. Драгомирова, продолжительное время командовавшего округом, высоко оценивалась не только отечественными, но и зарубежными военными специалистами. Однако новый командующий сразу же заметил, что в последние годы она осуществлялась без учета опыта Русско-японской войны, требовавшего внесения серьезных поправок в тактику всех родов войск. Он потребовал учить войска быстрому маневру на поле боя, переходу от наступления к обороне и наоборот, совершению длительных маршей, ведению боевых действий не только днем, но и ночью. В основу одиночной подготовки бойца была положена тактика рассыпного строя в условиях применения противником огня пулеметов и скорострельной артиллерии. Кавалерия обучалась действовать как в конном строю, так и в пешем порядке, причем последнему отдавалось предпочтение.

Немало усилий Николаю Иудовичу пришлось приложить, чтобы исправить некоторые ошибки, допущенные прежним командующим, который больше заботился о создании видимости благополучия в войсковых делах, чем о его реальном достижении. Кроме того, Сухомлинов часто злоупотреблял своим служебным положением в корыстных целях, что создало его преемнику немалые материальные трудности. Однако Иванов, благоговея перед начальством (к тому времени Сухомлинов стал военным министром), предпочел «не выносить сор из избы», тем самым взвалив на себя и подчиненных большую дополнительную нагрузку. Но так в те времена поступал не один Николай Иудович. Безропотное смирение младших и откровенное хамство старших войсковых начальников было свойственно русской армии, подавляющее большинство офицерского корпуса которой жили исключительно за счет небольшого жалованья и поэтому целиком зависели от служебной карьеры и воли начальства.

Правда, бывали моменты, когда Николай Иудович проявлял принципиальность несмотря ни на какие авторитеты. Так, в 1911 году, во время посещения Киева императором, военный министр решил показать Николаю II военные маневры. Иванов выбрал для их проведения район в 50 км от города на местности, наиболее удобной для действий больших масс войск. Узнав, что это «так далеко», В. А. Сухомлинов предложил провести маневры в 6–7 км от города, значительно уплотнив боевые порядки войск.

– Пока я командую войсками округа, я не допущу спектаклей вместо маневров, – сказал Николай Иудович. Военный министр остался крайне недовольным строптивостью командующего округом и в последующем постарался создать соответствующее о нем мнение в правящем Петербурге. Однако лично царю маневры понравились, и генерал Иванов заслужил высочайшую благодарность.

Важнейшим направлением деятельности Иванова на посту командующего войсками Киевского военного округа было стремление окружить себя грамотными и опытными подчиненными, способными самостоятельно решать ответственные задачи. Этим он как бы снимал с себя часть обязанностей по руководству войсками, перекладывая их на плечи непосредственных исполнителей и оставляя за собой право контроля. Такая политика была очень выгодна для человека, не отличавшегося решительностью и боявшегося личной ответственности. Однако она имела и свои положительные стороны. Благодаря ей в период с 1912 по 1914 год в штабы и войска округа пришло много опытных офицеров и генералов. Среди них генералы А. А. Брусилов, В. М. Драгомиров, А. М. Каледин, П. Н. Ломновский, Н. В. Рузский, Э. В. Экк, полковники М. Д. Бонч-Бруевич, А. И. Деникин, Н. Н. Духонин и многие другие, чьи боевые дела и имена стали хорошо известны в годы Первой мировой войны.

Молебен перед общим наступлением.

Об Иванове в период командования им Киевским военным округом остались воспоминания одного из его подчиненных генерала К. И. Адариади. Он пишет: «Николай Иудович не только никогда не скрывал своего происхождения, но до известной степени даже его подчеркивал, часто повторяя, что он «из мужиков». Это происхождение наложило свою печать на его манеру держать себя с подчиненными. С ними он всегда был прост, доступен и не считал свои мнения безошибочными и безапелляционными. Возражения даже младших чинов он всегда выслушивал и, найдя их основательными, соглашался с ними.

Присутствуя на занятиях войск, он разбирал их детально, может быть, даже с излишней подробностью, но замечаний в резкой форме не делал, а скорее, в виде отеческих внушений. Все взятое вместе вело к тому, что в войсках он пользовался уважением и любовью, страха же перед ним не чувствовали.

Условия прохождения им службы в артиллерии, главным образом в крепостной, не дали ему возможности познакомиться с некоторыми отраслями военного дела, например со службой Генерального штаба. В этом он прямо сознавался и старался восполнить этот пробел. С этой целью он присутствовал на ежегодных полевых поездках офицеров Генерального штаба, но, как он сам подчеркивал, не в качестве командующего войсками, а для того, чтобы учиться.

У себя он был любезным, гостеприимным хозяином, у которого посетители как-то сразу чувствовали себя как дома. Будучи холостым, Николай Иудович жил чрезвычайно просто, так сказать, по-спартански, не курил и в карты не играл. После окончания служебных докладов он зачастую приглашал посетителей, особенно приезжих, зайти к нему вечером совершенно запросто «поболтать за чайком». Это «поболтать за чайком» было вполне непринужденным оживленным разговором на всевозможные темы, кроме служебных, затягивавшимся иногда до позднего часа. Причем, кроме чая, который Иванов очень любил и пил всегда с сахаром «вприкуску», никаких других напитков не было».

К надвигавшейся войне войска округа готовились заранее, по мере нагнетания военно-политической обстановки на Балканах и в Западной Европе. Важнейшим мероприятием в этом плане стала военная игра, проведенная в Киеве 20–24 апреля 1914 года. В основу ее замысла были положены действия России в случае войны с Австро-Венгрией и Германией. Общее руководство военной игрой осуществлял военный министр А. В. Сухомлинов. Его ближайшими помощниками были начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Н. Янушкевич и генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-лейтенант Ю. Н. Данилов.

Для отработки оперативно-стратегических вопросов были созданы два фронта: Северо-Западный – под командованием командующего войсками Варшавского военного округа генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского и Юго-Западный – под командованием генерала от артиллерии Н. И. Иванова. Начальником штаба Юго-Западного фронта был назначен командир 8-го армейского корпуса генерал-лейтенант М. В. Алексеев, а во главе армейских объединений были поставлены генералы Г. А. Зальц, П. А. Плеве, А. Е. Чурин и Н. В. Рузский. Так в основном сформировался коллектив, с которым Николаю Иудовичу и пришлось вступить в Первую мировую войну.

Проведенная военная игра показала несоответствие ряда положений имевшегося мобилизационного расписания 1913 года. Они касались сроков развертывания и перехода войск округа в наступление, норм их снабжения боеприпасами, продовольствием, медицинским оборудованием и многое другое. По итогам военной игры Иванов подал Сухомлинову обстоятельную докладную записку. Однако действенных мер по реализации его предложений принято не было.

Объявление о вступлении России в войну застало Н. И. Иванова в войсках. Отдав последние распоряжения, он поспешил вернуться в Киев, где формировался штаб Юго-Западного фронта. Одновременно с этим происходило развертывание его армий. На правом фланге фронта в полосе от среднего течения Вислы до Люблина развертывалась 4-я армия под командованием генерала Г. А. Зальца. Далее на юг следовали 5-я армия генерала П.А. Плеве, 3-я армия генерала Н. В. Рузского и 8-я армия генерала А. А. Брусилова. Всего в составе этих объединений было 34 пехотных и 12 кавалерийских дивизий, в рядах которых насчитывалось свыше 600 тысяч человек личного состава и 2099 орудий. Правда, к назначенному сроку планируемые силы и средства могли развернуть не более, чем на 75 % от предусмотренных планом. Несмотря на это, войскам фронта ставилась задача наступать на территорию Австро-Венгрии и осуществить разгром ее армий.

Исходя из имевшихся разведывательных данных, Иванову было известно, что противостоявшая ему группировка противника также состояла из четырех армий. На ее правом крыле в районе Тарнополя находилась армейская группа генерала Кеверса. Далее на север сосредоточивались 3-я армия генерала Брудермана, 4-я армия генерала Ауффенберга и 1-я армия генерала Данкля. Всего в составе этих объединений было 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий, в рядах которых насчитывалось 850 тысяч человек личного состава и 1728 орудий. Таким образом, противник в полтора раза превосходил войска Юго-Западного фронта по численности личного состава, но незначительно уступал ему по количеству артиллерии. В этих условиях рассчитывать на успешное наступление можно было лишь в случае достижения его внезапности.

1 августа начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич телеграммой сообщил Иванову о том, что Франция просит поддержать ее готовящееся наступление наступлением русских войск, в том числе и Юго-Западного фронта. На эту просьбу военно-политическое руководство России ответило согласием. Было решено, не дожидаясь полного сосредоточения и развертывания армий, атаковать австро-венгерские войска в Галиции, нанести им поражение в приграничных сражениях, воспрепятствовать планомерному отходу за Днестр и на запад к Кракову.

Иванов со свойственной ему покорностью подчинился указаниям Верховного командования. Совместно с начальником штаба фронта генералом М. В. Алексеевым он уточнил разработанный в довоенное время план операции. Было решено, используя удобную конфигурацию линии фронта, нанести два удара по сходящимся направлениям на Перемышль, окружить и разгромить главные силы противника, а затем овладеть его наиболее сильными крепостями Перемышль и Львов. В дальнейшем предполагалось повести широкомасштабное наступление на Краков. На первом этапе операции 4-я и 5-я армии должны были наступать на Перемышль и Львов из районов Люблин и Холм, а 3-я и 8-я – в этом же направлении из районов Ровно и Проскуров. Особому Днестровскому отряду ставилась задача, действуя в междуречье Днестра и Прута, обеспечить левый фланг фронта.

Этот интересный сам по себе замысел наступательной операции не отвечал, однако, реально сложившейся обстановке. Позже выяснилось, что командующий и штаб фронта в своих расчетах исходили из ошибочного предположения относительно рубежа развертывания войск противника. На деле он оказался отодвинутым на 100 километров к западу и юго-западу. В результате этого операция Юго-Западного фронта не могла привести к окружению и разгрому главной группировки австро-венгерских войск, которая находилась за флангами намеченного маневра. В то же время она обеспечивала в ее начале достаточно быстрое и глубокое продвижение на территорию врага, что уже само по себе давало русскому командованию немало преимуществ. Именно поэтому Иванов не стал менять ранее принятого решения даже несмотря на то, что действия противника носили характер, не предусмотренный его планами.

7 августа 1-я австро-венгерская армия генерала Данкля с рубежа реки Сан начала выдвижение в северо-восточном направлении. Установив это, Иванов выдвинул ей навстречу 4-ю армию генерала Г. А. Зальца. Взаимное выдвижение войск сторон привело к ожесточенному встречному сражению, разыгравшемуся в районе Красника 10 и 11 августа. Первоначально бои протекали с переменным успехом. Затем неприятель путем маневра создал угрозу охвата флангов 4-й армии и она была вынуждена отойти на позиции, проходившие в 20–45 километрах южнее и юго-западнее Люблина. К этому времени противник, введя в сражение 4-ю армию генерала Ауффенберга, еще больше ухудшил обстановку на правом крыле Юго-Западного фронта.

Иванов не ожидал такого поворота дел. Он растерялся и запросил помощи у Ставки. При этом он обвинил генерала Г. А. Зальца в неспособности управлять войсками. Верховный главнокомандующий немедленно направил в распоряжение Юго-Западного фронта крупные резервы: три армейских корпуса и три отдельные пехотные дивизии. Престарелый и нерешительный генерал Г. А. Зальц был сменен энергичным генералом А. Е. Эвертом. Кроме того, великий князь приказал немедленно подключить к операции под Красником 5-ю армию под командованием генерала П. А. Плеве, находившуюся юго-восточнее.

Иванов, получив материальную и моральную поддержку вышестоящего командования, несколько воспрял духом. Он пригласил к себе начальника штаба, генерал-квартирмейстера фронта и выслушал их предложения относительно дальнейших действий. Алексеев настаивал на решительном продолжении наступления частью сил фронта. Предлагалось 4-й армией сковать противника, а 5-й нанести удар во фланг наступательной группировки австро-венгерских войск. 3-я и 8-я армии должны были продолжать наступление, изменив направления своих главных ударов, сместив их на север. 3-й армии намечалось наступать на Жолкиев, а 8-й – на Львов и Николаев. После некоторых колебаний Николай Иудович утвердил эти предложения и подписал соответствующие директивы войскам.

С 13 августа на широком фронте, простиравшемся от Вислы до Днестра, закипело ожесточенное сражение. Истекая кровью, 4-я армия с трудом сдерживала наступление противника в районе Красника. Предназначенная для флангового удара 5-я армия, столкнувшись с превосходящими силами австро-венгерских войск в районе Томашовки, после трехдневных напряженных боев оказалась под угрозой окружения. Иванов был в отчаянии от такого хода событий, но Алексеев настойчиво уговаривал его проявить терпение, тем более, что наступление левофланговых армий фронта проходило успешно.

Еще 7 августа войска 3-й и 8-й армий пересекли государственную границу и вступили на территорию Австро-Венгрии, практически не встретив сопротивления. Попытки противника задержать их продвижение на реках Золотая Липа и Гнилая Липа не увенчались успехом. Перед армиями открылись реальные перспективы по овладению Львовом и Галичем. И только критическая обстановка, сложившаяся в полосе соседней 5-й армии, ставила под срыв возможность реализации достигнутого успеха. Именно поэтому командующий 3-й армией генерал Н. В. Рузский, получивший директиву фронта с требованием немедленно изменить направление наступления и прийти на помощь 5-й армии, сознательно уклонился от ее выполнения, ввязавшись в бои за Львов.

Ряды колючей проволоки перед позициями. Война зашла в «позиционный тупик».

В столь сложной и противоречивой обстановке в полной мере проявился незаурядный талант военачальника командующего 5-й армией генерала П. А. Плеве, соединения которого практически остались одни на острие главного удара противника. Томашовское сражение продолжалось девять дней. Первые пять дней русские войска упорно удерживали свои позиции, нанося огромный урон врагу. Затем, чтобы избежать полного окружения, Плеве был вынужден решиться на отход в северо-восточном направлении. Ему предшествовала серия контратак, которая ввела неприятеля в заблуждение относительно замысла предстоящих действий армии и позволила осуществить организованный выход войск из боя и отход на новый оборонительный рубеж. Благодаря предпринятым мерам, мужеству и стойкости соединений 5-й армии, распорядительности ее командования, к 21 августа положение войск правого крыла Юго-Западного фронта стабилизировалось.

Этот и последующие дни стали самыми знаменательными в жизни генерала Иванова. 21 августа войска генерала Рузского овладели Львовом, а на следующий день соединения генерала Брусилова заняли Галич. Спустя два дня левофланговые части 8-й армии после непродолжительного боя вошли в Николаев. Так тяжело начавшаяся Галицийская битва стала приносить победы, которые с нетерпением ждали в Ставке, в Петрограде и в союзных с Россией государствах. Имена Иванова, Рузского, Брусилова звучали повсюду.

21 августа по приказу Ставки на правом фланге Юго-Западного фронта для повышения оперативности управления войсками из нескольких корпусов 4-й армии была развернута новая 9-я армия, в командование которой вступил генерал от инфантерии П. А. Лечицкий. Это был достаточно опытный военачальник, хотя, как и Иванов, не имел высшего военного образования. В начале века он участвовал в боевых действиях в Китае, а затем в годы Русско-японской войны командовал полком и бригадой. За отличие на полях Маньчжурии Лечицкий был награжден двумя боевыми орденами, в том числе и орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в генерал-майоры.

В последующие годы Платон Алексеевич командовал дивизией, корпусом, а с 1910 года был командующим войсками Приамурского военного округа. С назначением столь опытного военачальника командующим армией Иванов рассчитывал, что дела на правом крыле фронта пойдут еще успешнее. Он немедленно поставил перед всеми объединениями новые масштабные наступательные задачи. Согласно уточненному им решению, 9-я, 4-я и 5-я армии должны были наступать в юго-западном направлении на Нижний Сан. 3-я армия получила задачу нанести удар на северо-запад во фланг и тыл 1-й и 4-й австро-венгерским армиям. 8-я армия активными действиями должна была связать две остальные армии противника и тем самым обеспечить успешные действия остальных объединений фронта.

Реализация этого замысла привела к новым ожесточенным сражениям практически по всей линии Юго-Западного фронта. Особого напряжения они достигли 27 августа. Во второй половине этого дня корпуса 4-й армии генерала А. Е. Эверта наконец-то сломили сопротивление противника и вынудили его к отступлению. Одна из действовавших на данном направлении германских дивизий потеряла 5 тысяч человек только пленными и практически всю артиллерию.

Успехи в полосе 4-й армии позволили успешно решить задачи и ее соседям. Уже на следующий день в наступление, а затем и в преследование врага перешли 9-я и 5-я армии. Вскоре к наступлению присоединились остальные две армии фронта. Противник, пытавшийся провести контрудар в районе Равы-Русской, лишь ухудшил свое положение.

30 августа австро-венгерские войска начали общий отход за реку Сан. Иванов пытался продолжить преследование противника и с ходу овладеть этой водной преградой. Однако начавшиеся вскоре обильные проливные дожди привели к разливу рек, разрушению переправ, сделали практически непроходимыми полевые дороги. Противнику удалось оторваться от русских авангардов и к 15 сентября отойти на рубеж рек Дунаец и Бялы. На этом Галицийская битва Юго-Западного фронта была завершена. Эта стратегическая операция, продолжавшаяся почти 40 суток на фронте от 320 до 400 километров, стала одной из крупнейших операций Первой мировой войны. Она завершилась победой русских войск. В ходе боев противник потерял около 400 тысяч человек, в том числе более 100 тысяч пленными. Потери армий Юго-Западного фронта также были весьма значительными и составили 230 тысяч человек убитыми и ранеными.

О роли и месте командующего фронтом в этой операции говорить трудно. Личность командующего Юго-Западным фронтом четко не просматривается ни в процессе принятия решений, ни в ходе их реализации. Складывается впечатление, что победу Николаю Иудовичу подарили подчиненные, и прежде всего начальник штаба фронта генерал М. В. Алексеев, командующие армиями генералы А. Е. Эверт, П. А. Плеве, Н. В. Рузскй, А. А. Брусилов. Конечно же, эти военачальники в свою очередь опирались на многочисленных помощников, которые добросовестно и с большим усердием выполняли свой воинский долг, проявляя творчество и инициативу. Огромна в деле победы и заслуга простого русского солдата, тогда еще верившего своим командирам и не испорченного «демократией». Все они в те дни именовались героями, отмечались чинами и наградами. Однако, как это часто бывает, основная слава победы досталась старшему из военачальников.

24 сентября в Брест-Литовске Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич (младший) и генерал Иванов встречали императора. После доклада великого князь царь подошел к Николаю Иудовичу, заключил его в объятья, троекратно расцеловал, назвав полководцем и гордостью русской армии. Затем он вручил ему большой белый эмалевый крест и четырехугольную Золотую звезду ордена Св. Георгия 2-й степени. Это была первая столь высокая боевая награда, врученная военачальнику с начала войны.

Между тем общая обстановка в полосе Юго-Восточного фронта существенно изменилась. Неудачные операции австро-венгерских войск вынудили германское командование принять срочные меры, чтобы поддержать союзника. Из Восточной Пруссии в район Кракова в спешном порядке были перегруппированы значительные силы, за счет которых создается 9-я германская армия. В командование этим объединением вступил генерал П. Гинденбург. Замыслом союзного командования было предусмотрено крупномасштабное наступление на Средней Висле силами 9-й германской и 1-й австро-венгерской армий с целью выхода во фланг и тыл Юго-Западного фронта. В случае его удачного начала наступление должно было быть поддержано остальными австро-венгерскими армиями и приобрести стратегический размах.

Штабу Юго-Западного фронта своевременно стало известно о готовящемся наступлении противника. Однако Иванов вместо того, чтобы заняться подготовкой обороны, начал лихорадочно искать иные решения. Это привело к конфликту между ним и недавно вступившим в командование Северо-Западным фронтом генералом Н. В. Рузским. Николай Иудович не только настаивал на привлечении к операции части сил Северо-Западного фронта, что не входило в планы его командующего, но и просил временно отойти за реки Висла и Сан с целью «выравнивания линии фронта», что ухудшало положение северного соседа.

Для урегулирования этого конфликта и выработки наиболее рационального решения 13 сентября в Холм выехал Верховный главнокомандующий. Выслушав доводы Иванова, великий князь решил пойти ему навстречу. По его приказу на Средней Висле была сосредоточена мощная группировка русских войск в составе 4-й и 5-й армий Юго-Западного фронта и 2-й армии и Варшавского отряда Северо-Западного фронта. Общее руководство действиями этих войск было поручено Иванову.

15 сентября противник начал выдвижение в восточном направлении и через пять дней вышел к Висле на участке от Ивангорода до Сандомира. 26 сентября специально созданная группа генерала А. Макензена перешла в наступление на Варшаву, вынудив к отходу передовые части 2-й армии генерала С. М. Шейдемана. Такое начало операции очень встревожило Иванова. Он запаниковал и, несмотря на уговоры М. В. Алексеева, попросился на доклад Верховному главнокомандующему главным образом для того, чтобы заранее снять с себя ответственность за возможные военные неудачи. Встреча состоялась в Холме 29 сентября. Иванов, выгораживая себя, во всех неудачах винил Н. В. Рузского, а также командующего 2-й армией генерала С. М. Шейдемана. Никаких конструктивных предложений о том, как исправить создавшееся положение, он не высказал. По всему было видно, что их у него нет, хотя Алексеев имел несколько вариантов действий. Но, слушая беспомощный лепет Николая Иудовича, он только тяжело вздыхал и помалкивал.

Великий князь, выслушав Иванова, на этот раз принял довольно-таки неожиданное решение. Оборона Варшавского района была поручена командующему Северо-Западным фронтом генералу Рузскому. Иванов был вынужден передать в распоряжение Рузского свою 5-ю армию и конный корпус генерала А. В. Новикова. Юго-Западному фронту поручалась оборона Вислы от Ивангорода до Сандомира. Это решение положительно сказалось на ходе вооруженной борьбы. Рузский сумел остановить продвижение противника на Варшаву, а 7 октября его армии сами перешли в контрнаступление. За последующие двадцать дней противник, понеся поражение, был отброшен на Юго-Запад на 160 километров.

Николай Иудович решил использовать успех соседа в своих интересах. С началом отхода противника его армии также перешли в наступление и к исходу операции вышли на рубеж рек Пилица, Шренава и Вислака. Однако из-за того, что левофланговые 3-я и 8-я армии были скованы осадой крепости Перемышль, наступление в их полосах проходило крайне медленно. Поэтому результаты оказались не такими значительными, как у войск Северо-Западного фронта. Тем не менее, заслуги Николая Иудовича были отмечены орденом Св. Александра Невского с мечами.

Последующие месяцы внимание Иванова было целиком занято осадой Перемышля. Она велась методично, из расчета на измор противника. О каком-либо военном искусстве при решении этой задачи войсками Юго-Западного фронта говорить не приходится. Наконец, 9 марта 1915 года, после непрерывной шестимесячной осады, Перемышль пал. Был пленен его 120-тысячный гарнизон, в том числе девять генералов и более 2,5 тысяч офицеров. Это событие широко разрекламировано военно-политическим руководством России, как большая победа. За нее Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был удостоен ордена Св. Георгия 2-й степени. Иванов получил также высокую награду – орден Св. Владимира 1-й степени с мечами. Она оказалась последней в жизни генерала.

В середине марта в связи с болезнью генерала Н. В. Рузского командующим Северо-Западным фронтом был назначен генерал М. В. Алексеев. Начальником штаба Юго-Западного фронта, по просьбе Иванова, стал генерал В. М. Драгомиров, с которым Николай Иудович имел большой опыт совместной работы в Киевском военном округе. Но, будучи грамотным штабным работником, Драгомиров, в отличие от своего предшественника, не обладал способностью добиваться реализации принятых решений, гораздо легче шел на компромиссы, умел ладить с вышестоящим начальством. Такой человек больше устраивал Иванова, стремившегося оградить себя от всяческих неожиданностей.

Тем временем, германское командование, обеспокоенное неудачами австро-венгерских войск в Карпатах, вновь решило помочь своему союзнику. К середине апреля, перебросив значительные силы с Западного фронта, противник создал мощную группировку войск в полосе 3-й армии Юго-Западного фронта. Она превосходила противостоявшие ей русские войска по живой силе в два раза, по легкой артиллерии и пулеметам – в три раза, по тяжелой артиллерии – в 40 раз. Различными были и возможности сторон по боеприпасам. Русская артиллерия могла отвечать одним выстрелом на 40 выстрелов противника. Все это делало угрозу сильного вражеского наступления весьма реальной.

О готовящемся наступлении германских войск в районе Горлицы Иванову было известно почти за две недели до его начала. Но только 16 апреля он отдал директиву о выдвижении навстречу противнику передовых отрядов 3-й армии и о создании в ее тылу второй оборонительной полосы. Эти меры были половинчатыми и явно запоздалыми.

19 апреля германские войска после мощной артиллерийской подготовки начали наступление и к исходу дня вклинились в оборону 3-й армии на три-четыре километра. В последующие дни противник начал боевые действия за расширение и углубление участка прорыва. Его дальнобойная артиллерия засыпала градом снарядов артиллерийские позиции русских, пехота проводила одну атаку за другой. Становилось совершенно очевидным, что одной 3-й армии наступление врага не остановить. Нужны были решительные меры, и, как обычно, Иванов обратился за помощью к Верховному главнокомандующему.

24 апреля в Холме состоялось совещание Верховного главнокомандующего с командованием Юго-Западного фронта. Великий князь Николай Николаевич, которому уже изрядно надоела беспомощность Иванова, прибыл на совещание явно не в духе.

Заметив это, хитрый Николай Иудович, сославшись на простуду, попросил В. М. Драгомирова сделать доклад. Великий князь, выслушав начальника штаба фронта до того места, где тот, ссылаясь на значительное превосходство противника в силах и средствах, предлагал отвести войска за реку Сан, вдруг взорвался. Он обрушился на Драгомирова с грубой бранью, утверждая, что штаб фронта не умеет правильно рассчитывать соотношение своих сил и противника и поэтому обычную трусость выдают за необходимость. Слабый здоровьем, не оправившийся после болезни, Драгомиров не мог противостоять разгневанному Верховному. От волнения генералу стало плохо. Его увели и уложили в постель. Через неделю Драгомиров был отстранен от занимаемой должности и заменен генералом С. С. Саввичем.

Иванов, дождавшись, пока, разрядившись на начальнике штаба, великий князь несколько успокоился, вместо того, чтобы заступиться за Драгомирова, постарался виновником военных неудач представить давно уже не нравившегося ему командующего 3-й армией генерала Р. Д. Радко-Дмитриева. По его просьбе этот генерал был также смещен с занимаемой должности. Вместо него в командование армией вступил генерал от инфантерии Л. В. Леш – старый знакомый Николая Иудовича по боевым действиям в Китае и Русско-японской войне. До этого он командовал 12-м корпусом в армии А. А. Брусилова, успел отличиться в боях и был награжден двумя боевыми орденами, в том числе орденом Святого Георгия 3-й степени.

Смена командующих не решила проблемы. Иванов пытался сорвать наступление врага подвижной обороной, в процессе которой последовательно отводил войска с одного тылового рубежа на другой. Однако из-за неподготовленности этих рубежей оборона на них зачастую не получалась. Это увеличивало темпы отхода, который мог превратиться в паническое бегство. Чтобы не допустить этого, командующий фронтом постоянно «подпитывал» войска за счет резервов, получаемых от Ставки, которые использовались по частям и быстро таяли в боях с превосходящими силами противника. Вскоре разрывы в оперативном построении войск заполнять стало нечем.

После боя.

К началу мая армии Юго-Западного фронта отошли на рубеж рек Сан и Днестр, где в очередной раз попытались остановить противника. И на этот раз их ждала неудача. 21 мая, после упорной двухнедельной обороны соединения генерала Брусилова оставили развалины Перемышля. Спустя еще две недели противник практически без боя занял Львов. И лишь после этого его наступление было остановлено.

Горлицкая операция, продолжавшаяся более пятидесяти суток, завершилась неудачно для войск Юго-Западного фронта. Они были вынуждены оставить Галицию, растеряв тем самым победы, достигнутые в 1914 году. Велики были их потери. Только в полосе наступления 11-й германской армии русские войска всего за месяц боев потеряли 150 тысяч человек пленными, 160 орудий и 403 пулемета. Общее же количество убитых, раненых и пленных за операцию превысило миллион человек.

Трудно быть объективным при определении вины Иванова за неудачный исход Горлицкой операции. Безусловно, командующим и его штабом было допущено немало ошибок. В то же время не следует забывать, что операция проходила в условиях большой нехватки артиллерии и боеприпасов, что уже весной 1915 года стало одним из главных бедствий для русской армии.

Так, уже на второй день операции, 20 апреля, Радко-Дмитриев писал Иванову, что выделенных 3-й армии боеприпасов совершенно недостаточно для решения огневых задач. В тот раз штаб фронта смог удовлетворить запросы войск менее чем наполовину. Спустя три дня Радко-Дмитриев сообщил, что на фронте его армии у противника почти исключительно тяжелая артиллерия, против которой русская легкая артиллерия практически бессильна, а имеющиеся запасы мортирных снарядов не удовлетворяют и суточной нормы. На это Иванов вынужден был ответить, что «положение дел с боеприпасами вам известно по прежним моим предупреждениям. Ваши требования по размерам неосуществимы». После этого начальник 3-й армии в самый разгар боев отдал распоряжение об отправке в тыл значительной части артиллерии, не обеспеченной боеприпасами. Подобные случаи в истории войн встречаются не часто. Поэтому вполне понятно, что решать сложные оборонительные задачи в таких условиях было крайне трудно.

Неудачные действия войск фронта угнетающе действовали на его командующего. Иванов все дни ходил мрачный, сторонился своих даже ближайших помощников, в деятельность командующих армиями почти не вмешивался. С жалобами к Верховному главнокомандующему он больше не обращался, хотя по всему было видно, что накопилось их у Николая Иудовича немало. Истинное настроение командующего Юго-Западным фронтом прояснилось, когда в Ровно проездом прибыл великий князь Андрей Владимирович. Обрадовавшись новому человеку, имевшему определенное влияние в придворных кругах, Николай Иудович буквально рассыпался в жалобах на все и на всех. Не обошел он и Верховного главнокомандующего, обвиняя его в необоснованной смене начальника штаба фронта.

– Драгомиров был талантливый человек. С ним работать было легко и приятно. И поговорить можно было и высказаться. Зря его верховный погубил, – сокрушался Николай Иудович, совершенно позабыв о том, что сам сознательно «подставил» начальника штаба под удар разгневанному Верховному. Затем он заговорил о командующем 9-й армией.

– Лечицкий упрямый, тупой человек. Сколько сгубил напрасно людей! Не понимает своей задачи и выполняет ее иногда прямо-таки безрассудно. Мне не раз приходилось преподавать ему уроки самой элементарной тактики. Но разве я могу постоянно контролировать и поправлять каждый шаг командующего армией?

Свои отношения со Ставкой Иванов характеризовал следующим образом:

– Ни они меня не понимают, ни я их. Мы говорим на разных языках. Сколько раз говорил я Верховному: раз я вас не понимаю, так назначьте на мое место другого. Ведь еще до войны, когда встал вопрос о командующих фронтами, я просил меня не назначать, так как я вовсе не подготовлен для решения такой задачи. И теперь, как только обстановка нормализуется, я снова попрошу меня уволить. Наверное, другой на моем месте будет лучше, – обиженно причитал генерал, по-видимому, рассчитывая, что царский родственник его успокоит и поддержит. Но Андрей Владимирович, записав содержание беседы в своем дневнике, дальше этого не пошел.

С каждым днем положение командующего Юго-Западным фронтом становилось все более неустойчивым. Верховный главнокомандующий не скрывал своего неудовольствия его деятельностью. Николай Иудович, в свою очередь, во всех беседах винил командующих армиями. Неизвестно, чем бы закончилась эта неприятная история, если бы не случилась смена верховных главнокомандующих.

В августе 1915 года Н. И. Иванов с радостью узнал о решении Николая II вступить в Верховное командование действующей армией. Правда, вскоре он был несколько огорчен известием о назначении начальником штаба Ставки генерала М. В. Алексеева. Хорошо зная Михаила Васильевича по прежней совместной службе, он не мог рассчитывать на его поддержку в интригах, посредством которых Иванову до этого не раз удавалось отвести от себя гнев начальства. Поэтому, желая заручиться поддержкой царя на случай разногласий с Алексеевым, Николай Иудович прибегнул к старому, хорошо испытанному средству. Уже на второй день после прибытия Николая II в Ставку он доложил ему о крупной победе, одержанной 11-й армией генерала Д. Г. Щербачева, которая под Тернополем нанесла поражение двум германским дивизиям, захватив в плен свыше 150 офицеров, 7 тысяч нижних чинов и 30 орудий. Царь был в восторге от первой победы, одержанной войсками при его Верховном командовании. Иванов удостоился его благодарности и несколько дней ходил счастливый. Тогда он не догадывался, что эта небольшая победа была последней в его жизни.

Сложная обстановка на Юго-Западном фронте заставила Николая II в октябре 1915 года совершить поездку в его армии. Вместе с ним следовал наследник цесаревич Алексей, который по замыслу императора своим присутствием в войсках должен был повысить их боевой дух.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.