Людские потери

Людские потери

Беларуское население западных губерний оплатило войну России с Францией колоссальными жертвами — до 25 % жителей погибло во время сражений, от рук французских и русских оккупантов, от голода и холода, от болезней и эпидемий. В ряде городов и местечек население сократилось вдвое или даже втрое. Таких потерь в людях наши земли не знали со времен Северной войны 1700 - 1721 годов. В районах военных действий одни деревни, местечки и города были полуразрушены, другие уничтожены дотла.

Великая армия занесла болезни, ранее неизвестные здесь, иммунитета против которых у местного населения не было. Но главный ущерб причинила эпидемия так называемой «гнилой горячки», возникшая с весны 1813 года из-за великого множества неубранных человеческих трупов, останков лошадей и других животных. Один из очевидцев вспоминал:

«…по окончании кампании найдены были валяющиеся по улицам, огородам и в опустошенных домах многие мертвые тела, и никто не был встречаем, кого бы можно было заставить похоронить оные».

Жительница Минска М. А. Волкова в письме к супруге гродненского губернатора В. И. Ланской от 30 декабря 1812 (11 января 1813) года писала о ситуации в Минске и Минском уезде:

«Все госпитали переполнены, дороги покрыты трупами, деревни полны больными… крестьяне убегают в леса и мертвых оставляют без погребения».

В книге «Минск: исторический очерк» (Санкт-Петербург, 1905 год) сказано:

«В Минске… от разлагавшихся трупов распространялись различные болезни».

И это в городе! Что уж говорить о полях и лесах. В большинстве местностей останки долгое время никто не убирал, они разлагались, наполняя воздух зловонием, отравляя грунтовые воды, реки и озера.

Министр полиции А. Д. Балашов в 1813 году в рапорте императору «О захоронении павших» сообщал, что только вдоль «главной военной дороги» от Москвы до Вильни было погребено 430 707 человеческих трупов! А вот другой пример. Городничий города Лепеля сообщил Витебскому губернатору, что с ноября 1812 по май 1813 года в Лепеле и его окрестностях было закопано в землю 3429 человеческих трупов и 2490 — лошадиных. И это возле небольшого города, где за всю войну не было ни одного боя!

Губернаторы, губернские и уездные предводители дворянства (маршалы) в своих донесениях в вышестоящие инстанции сообщали о потере четвёртой части населения. При этом они учитывали не только гибель людей во время боевых действий, но и массовые жертвы от эпидемий весной - летом 1813 года.

Так, в Оршанском и Рогачёвском уездах (поветах) весной 1813 года умерло около 25 % жителей:

 «Почти четвертая часть людей умерла от занесенной гнилой горячки»; 

 «В уезде появились заразные болезни, так что почти четвертая часть жителей в продолжение одной весны 1813 года предалась земле».

А вот что сообщал предводитель дворянства Бабиновичского уезда Могилёвской губернии:

«…после сего нашествия... произошли разные эпидемические болезни, от которых четвертая почти часть крестьян, помещиков и разных сословий умерла» (44).

Министр народного просвещения граф Алексей Разумовский в своем письме попечителю Петербургского учебного округа графу Сергею Уварову от 25 января (5 февраля) 1813 года следующим образом характеризовал «гнилую горячку»:

«Свирепствующие ныне злокачественные болезни, по получаемым известиям, состоят в гнилых и жестоких нервных горячках, с оглушением, бесчувствием, в остром кровавом поносе, который повидимому произошел от простого, прежде свирепствовавшего поноса в соединении с вышеупомянутым горячками смешанного. Сии болезни весьма опасны: иногда из 5 больных 4 умирали».

Сравнение данных VI ревизии (1811 г.) и VII ревизии (1815 г.) — в пределах современных границ Беларуси (т. е. без Смоленской и Белостокской областей, без Виленского и Двинского краев) — показывает, что численность помещичьих крестьян сократилась на 20 %. Дворянские предводители разных уровней, указывая в своих отчётах сокращение численности крепостных крестьян-мужчин в уездах и губерниях, не лгали, когда сообщали о гибели четвертой части населения. В отдельных уездах (поветах) ситуация была просто ужасной. Так, потери населения в Могилёвском уезде составили 32 % населения, в Ошмянском — 10 160 мужских душ (около 27 % всего мужского населения), в Лидском — 22 %, в Браславском — более 20 %. (45).

Убыль городского населения тоже была огромной. Например, в Минске в 1811 году насчитывалось 11 200 жителей, а в декабре 1812 года осталось всего 3480 человек (т. е. оно сократилось на 69 %). В Лепеле на январь 1812 года было 3285 жителей, на январь 1815 ? 1635 (сокращение на 49,8 %). В Витебске из 7808 мужчин, проживавших в городе в начале 1812 года к началу 1813 осталось 2415 (произошло сокращение на 30,9 %)[74]. В Волковыске накануне войны были 391 мужчина, осталось 217 (погибли или умерли 174 мужчины, т. е. 44,5 %).

О массовой гибели населения свидетельствует также сокращение числа прихожан многих церквей. Так, в Пинском духовном управлении при трех церквях прихожан не осталось вообще. При восьми православных церквях Борисовского повета до войны состояло 1030 дворов, после войны осталось 766 (исчезли 264 двора, т. е. 25,64 %); при трех церквях Бобруйского повета был 521 двор — осталось 454 (исчезли 67 дворов — т. е. 12,85 %); в Слуцком повете число дворов прихожан сократилось на 49 и т. д. (46).

Довоенная численность населения восстановилась только через 20 лет. По данным проводившейся в 1833 году VIII ревизии общая численность мужского населения беларуских губерний превзошла уровень 1811 года на 210 тысяч душ. Но крестьянская часть населения выросла только на 59 тысяч мужских душ, а число помещичьих крестьян хотя и увеличилось, но так и не достигло довоенного уровня (47).