Глава III Бритты 432–613 гг.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава III

Бритты

432–613 гг.

В это время саксы возрастали в численности и усиливались в Британии… В те дни сражался с ними военачальник Артур совместно с королями бриттов.

Ненний, около 800 г., «История бриттов»

На протяжении нескольких веков подряд после смерти св. Ниниана общий ход истории на наших островах в миниатюре отражает историю Европы эпохи Великого переселения народов. Перед нашими глазами мелькает хаотическая череда небольших возникающих и исчезающих, завоевывающих друг друга государств и новых народов, прибывающих из-за моря. Нелегко прояснить эту туманную картину, и, с методологической точки зрения, правильнее всего будет проследить развитие тех маленьких независимых королевств и народов, которые образовались на территории нынешней Шотландии в столетия, последовавшие за уходом римлян. Через 400 лет после смерти Ниниана таких королевств было пять. Каледония, или Пиктавия, римских времен разделилась на три части: норвежскую, пиктскую и ирландскую. Древняя область, располагавшаяся между двумя римскими валами и включавшая в себя современную Южную Шотландию, распалась на две части, одна из которых, западная, вошла в состав валлийской державы, а другая, восточная, попала под власть англов.

Каждый из этих пяти народов внес свей вклад в образование Шотландии. Позднее к ним добавились французские норманны (сам по себе достаточно смешанный этнос) и даже фламандцы; а процесс слияния этих народов в единую нацию осуществился путем смешанных браков, естественные в условиях маленькой страны, где у всех этих народов был один государь, была единая судебная система и где национальным различиям не сопутствовали различия социальные, в отличие от соседней Англии. Отчасти именно благодаря этому сложному составу элементов, заложивших основы шотландской нации, в нашем характере появилось то сочетание упрямства и приспособляемости, которое делает шотландца превосходным колонизатором, великолепным администратором во всех странах, кроме его родной. Вполне возможно, по этой же причине возникли и некоторые странные противоречия в нашем сознании. Я имею в виду необычное сочетание, проявляющееся не только в национальном характере, но и в отдельных индивидуумах: суровой скрытности и страстной откровенности, сдержанного юмора в момент душевного порыва и — в зависимости от личных качеств — силы с глубокой нежностью или насилия с сентиментальностью. Несомненно также и то, что такая противоречивость способствует подсознательному конфликту, который может затормозить или парализовать человека, даже свести его с ума (процент безумных в нашей стране довольно высок), или, будучи преодоленным, привести к осознанию полноты и единства бытия, способности связывать воедино на первый взгляд разрозненные вещи. Я вижу признак здоровья нации в том, что шотландцы никогда не доверяли узкой специализации. Сложно сказать, откуда пришла к нам характерная способность к дедуктивной логике, к проведению в жизнь абстрактных принципов. Как и многое другое, эта черта роднит нас с французами, и, как французы, мы время от времени жестоко расплачиваемся за нее.

Другие черты следует, скорее всего, отнести на счет многовекового осадного положения, в котором находились наша страна и наш народ. К таким особенностям нужно отнести чрезвычайную застенчивость и чувствительность к внешним контактам, что может проявляться как в форме деликатной учтивости, так и в виде грубой и угловатой неловкости. И возможно, самая характерная особенность шотландцев обязана своим возникновением именно этому сложному фактору — долгой осаде, которую выдержала вся наша нация в целом, и конфликту составляющих элементов внутри самой нации. Шотландцы — один из самых склонных к междоусобицам народов в мировой истории в пределах своей страны и одновременно один из самых сплоченных за ее пределами. Если бы Общество св. Георга возникло в Париже или Эдинбурге, это было бы удивительно. Но еще более удивительным было бы, если бы в Сюзанвилле, штат Оклахома (где живут два шотландца и один человек, тетка которого была шотландкой), не появился Клуб св. Андрея. Кажется, что сознание чужеродного окружения порождает в умах скорее единение, чем разрозненность… что и является еще одной причиной того, почему для шотландцев островной склад мышления несет в себе особенную опасность.

В течение всего V в. по всей Европе бродили германские и готские народы. Во второй половине этого столетия образовались: королевство вандалов в Африке, королевство вестготов в Испании (оно продержалось там два с половиной века, пока не пало под ударами наступающих арабов), королевство свевов к западу от вестготов и франкское королевство в Галлии, которое, в отличие от остальных небольших северных германских государств, официально приняло христианство почти с момента своего рождения[21]. Другие германские племена хлынули в Британию. За море отправились юты, англы и саксы, жившие на «ножке» Дании и к западу от нее. Еще два предшествующих поколения жителей острова видели, как германцы совершали набеги в качестве союзников пиктов или же в качестве бриттских наемников сражались против них. Теперь они пришли в качестве колонистов и начали заселять Британию, поначалу выкраивая для себя на ее территории небольшие государства. К 500 г. юты основали свое королевство в Кенте, саксам удалось образовать четыре государства южнее и в верховьях Темзы — Уэссекс, Суссекс, Миддлсекс и Эссекс; англы же осели по обе стороны залива Уош и по прибрежной линии продвигались на север за Хумбер; все три племени, постоянно получавшие подкрепления из-за моря, врывались в глубь страны, опустошая ее, грабя и угоняя в рабство местное население. Несчастные бритто-римляне, как мы уже говорили выше, пытались оказать захватчикам организованный отпор и преуспели в этом намного больше, чем принято считать, ибо их сопротивление длилось несколько веков — гораздо дольше, чем борьба англосаксов со скандинавами, которые, в свою очередь вторгшись в Британию, дважды покоряли своих родичей-германцев.

Традиции римской цивилизации продолжали свое существование; некоторое время организация имперской Церкви, пережившей болезненную смену двух эпох, связывала бриттскую Церковь с континентом. Приблизительно в середине V в. св. Герман Оксерский и св. Луп Труаский прибыли на остров для борьбы с пелагианской ересью, появившейся в Британии во времена миссионерских путешествий св. Ниниана. Даже в середине VI в. бриттский высший круг в повседневной жизни пользовался латынью, а латинские имена обнаруживаются, наряду с кельтскими, в генеалогиях одних и тех же семей. Но в течение V и VI вв. отголоски когда-то мощной римской цивилизации затухали одновременно с сужением ее границ.

Мы располагаем чрезвычайно скудными сведениями об этом периоде, а то, что нам известно, по большей части относится к захватчикам. Мы знаем, что они продвигались на север и на запад. Истории Шотландии их передвижения коснулись в тот момент, когда около 547 г. вождь англов Ида основал крепость Бамбург (ныне Бамборо), в семнадцати милях к югу от устья Твида и даже за пределами области, лежавшей между двумя римскими валами, — примерно в сорока милях севернее вала Адриана. Он распространил свою власть на территорию от Тиса до Форта, образовав небольшое государство под названием «страна Беорников», Берникия, со столицей Беорникавик в устье Твида[22]. Берникия, в период своего наивысшего расцвета, включала в себя современные графства Дарем, Нортумберленд, Берик, Роксборо, Селкирк, Пиблз и три Лотиана. Со временем оно объединилось с соседним королевством Дейрой, охватывавшим примерно территорию современного Йоркшира, в результате чего появилось королевство Нортумбрия. Ниже мы остановимся на этом подробнее.

Что касается бриттов, то во времена Иды они все еще удерживали приблизительно две трети территории римской Британии. К концу VI в. под их властью оставалось немногим меньше половины. По-видимому, бритты образовали нечто вроде конфедерации небольших княжеств, иногда объединявшихся под руководством одного военачальника и сознававших перед лицом захватчиков свое национальное единство, так как они называли себя Cymru, соотечественники. (Враги называли их Wealhas, «иноземцы», или W?lisces, «чужеземцы»[23].) Они все еще владели землями от Клайда до Ла-Манша, но их страна постепенно становилась все меньше и меньше, а V–VII вв. были эпохой непрестанной и безнадежной борьбы за сохранение не столько свободы, сколько цивилизации, слабевшей на их глазах.

Это было обычным явлением для Европы тех времен. И все-таки даже в эту эпоху всеобщего отчаяния появлялись святые люди. В 500 г. в Италии жил двадцатилетний юноша, ставший впоследствии св. Бенедиктом, придавшим форму и отчетливые очертания монашеству, которому суждено было спасти семена цивилизации. Григорий Турский, сохранивший от разрушения остатки гибнущей культуры, прожил долгую жизнь, а между датами его рождения и смерти прошла большая часть VI в. И именно в худшие времена правления Меровингов — во времена яростной, ужасной, эпической борьбы Брунхиль-ды и Фредегунды — добрый и образованный Венанций Фортунат написал один из самых прекрасных латинских гимнов, до сих пор исполняемых на древние мотивы, — великолепный гимн Salve festa dies для Пасхи и Троицына дня, наполненный весенним радостным чувством. Его же перу принадлежат превосходные батальные картины Страстей Господних — Pange lingua, Fidelis Crux и Vexilla Regis. Далеко на западе, в сравнительно спокойной и мирной Ирландии, таких людей было множество. Жили они и среди бриттов, например, св. Давид, трудившийся на территории современного Уэльса. Еще один святой распространял христианство в самом северном бриттском княжестве, в современном Клайдсдейле. Это был Киндирн, прозванный Мвинги, «учтивый» или «любезный»; нам же он известен под именем Кентигерн или Мунго. Согласно одному преданию, его отцом был Оуэн, сын Уриена, а матерью — Теног (Тенеу или Енох), дочь Лота, князька бриттского Лотиана. По-видимому, Кентигерна воспитал св. Серф в Кулроссе, а затем он принял духовный чин и стал епископом Катуреса (ныне Глазго), где основал монастырь. Затем оттуда его изгнал Маркен, король той области. Некоторое время Кентигерн проповедовал в окрестностях Каерлеола (ныне Карлайла), где девять церквей до сих пор носят его имя, но враги продолжали его преследовать, и он нашел убежище со св. Давидом в Манью или Меневии. Он не оставил свои миссионерские труды и основал Лланелви на территории, ныне входящей в Северный Уэльс. Затем преемник Маркена, Риддерх Хаэл (Родрик Благородный), призвал его обратно, и в 573 г. он вернулся в долину Клайда, оставив своего ученика Асафа во главе валлийского монастыря. Позднее эта обитель стала известна под названием Сент-Асаф. Больше о жизни Кентигерна почти ничего не известно. Мы знаем лишь, что он вновь водворился в своей старой епархии в Катуресе и жил там, любимый королем и народом. Около 584 г. другой святой, Колумба, из небольшой ирландской колонии, которую основали ирландцы из Дал Риады к северу от Клайда, посетил его близ Молендинар Берна, где они вели дружеские беседы и обменялись посохами. По-видимому, Кентигерн прожил примерно до 612 г., и все это время северные бритты удерживали свои позиции.

И все же вскоре наступила пора поражений. В более южных районах острова захватчики неуклонно продвигались на запад, и еще при жизни Кентигерна, в 577 г., они достигли западного побережья Южной Британии, ибо в том году король западных саксов Кевлин нанес бриттам поражение при Деорхэме, между Багом и Бристолем, расширил пределы своего государства до эстуария Северна, отрезав «Западный Уэльс» (то есть юго-западный полуостров Англии) от бриттских областей, располагавшихся северней. Сразу же после смерти Кенгигерна сходные события надолго раскололи на две части и северные бриттские земли. Король Берникии Этельфрит женился на сестре короля Дейры, а около 590 г. изгнал своего шурина и объединил под своей властью оба королевства, отныне получившие единое название — Нортумбрия. Территория Нортумбрии простиралась от Хумбера до Форта, а в глубь страны — до Пеннинских гор и верховий Твида. В 613 г. или, может быть, в 616 г. он нанес бриттам сокрушительное поражение под Честером и создал проход к Ирландскому морю, отделив тем самым Камбрию (приблизительно современный Уэльс) от Кумбрии (также называемой Стратклайдом).

Последнее название, хотя и кажется более привычным уху, на самом деле обманчиво. Оно совмещает в себе два значения, одновременно обозначая как довольно ограниченную географическую область, так и часть существующего Шотландского королевства. Мы же должны понимать под этим скорее отдельное королевство, располагавшееся выше современных рубежей Шотландии и простиравшееся от устья Клайда до самых его южных истоков — до зыбкой и подвижной границы где-то между реками Риббл и Мерси. Заглядывая в будущее на 200 лет вперед, мы все еще обнаруживаем границу примерно на том же месте, идущую на восток с юга от самой вершины залива Моркам. Таким образом, еще в 800 г. Кумбрия, со временем ставшая частью Шотландии, включала в себя территории современных графств Ренфрью, Эр, Ланарк, Дамфрис, оба Голуэя, Камберленд, Уэстморленд и часть Ланкашира. Хотя и постепенно сокращаясь, она продолжала свое существование в качестве отдельной политической единицы еще два столетия после этого, до начала XI в. Естественно, у Кум-брии, буферного государства между молотом и наковальней — между набирающими силу ирландцами и англами — и соседа воинственных пиктов, была бурная история, и почти всегда это королевство находилось под чьим-то сюзеренитетом. И тем не менее только в 1018 г. большая часть земель, на тот момент остававшихся у Кумбрии, окончательно перешла во владение шотландской короны и со временем стала современным Юго-Западным Лоулендом.