На урочище Байдарах-бельчир

На урочище Байдарах-бельчир

Выше мы отметили необъяснимость поведения Джамухи в первых столкновениях с Чингисханом: отход после победы при Далан-балчжутах и разграбление народа, выбравшего Джамуху в ханы, после поражения античингисовской коалиции при Койтене. Теперь обратим внимание на роль Джамухи в монголо-найманской войне 1202 г. Напомним, что после первой удачи набега монголов и кераитов на найманского Буюрук-хана союзники были настигнуты главной найманской армией Коксеу-Сабраха. Ванхан покинул Тэмуджина в опасности, но потерпел поражение от найманов, пустившихся его преследовать, и был выручен из беды великодушием Тэмуджина, за что и усыновил его. При этом Джамуха, его недавний враг, почему-то является в кераитскую ставку и даёт Ванхану советы, которые тот принимает, несмотря на противодействие своих вельмож, например Гурин-баатура, упрекающего Джамуху в неискренности. В результате же вместо укрепления дружбы между родственными и союзными племенами монголов и кераитов почему-то вдруг разразилась война, окончившаяся полным разгромом кераитов, несмотря на то что у них были численный перевес и инициатива.

История этих событий у Рашид ад-Дина и автора «Тайной истории» местами расходится довольно сильно[546], но что касается происшедшего на урочище Байдарах-бельчир совпадает до мелочей. Не только последовательность событий, но даже слова их участников переданы одинаково. Это не может быть случайным совпадением и потому заставляет насторожиться. Ведь цели и настроения обоих авторов, как мы видели выше, были противоположны, а тут нашли что-то важное для каждого из них. Если учесть, что для автора «Тайной истории» характерно стремление к психологизации, а для Рашид ад-Дина — тенденция к поверхностному объяснению, но именно объяснению, то становится ясным, во-первых, что данный рассказ обладает двойным смыслом — то, что внутри, и то, что сверху, и, во-вторых, что мы можем даже проникнуть в глубокий смысл, ибо для автора «Тайной истории» не было никакой нужды вставлять этот рассказ, если бы его глубокий смысл не становился явным, хотя бы и не сразу, а по мере дальнейшего повествования.

Что же касается Рашид ад-Дина, то он, вставляя повествование об этой истории, хотел лишь подкрепить своё утверждение о склонности Джамухи «к лицемерию и злонамеренности». Это становится особенно ясным, когда он передаёт слова Гурин-баатура, старшего нойона Ванхана. Рашид ад-Дин специально сосредоточивает внимание на Гурин-баатуре, потому что тот для него — главное лицо описываемого события: нойон Ванхана обвиняет Джамуху в клевете и лицемерии. Всё остальное Рашид ад-Дина интересует в гораздо меньшей степени. Вот почему мы имеем почти идентичные тексты.

Мы узнаем, что было сражение Чингиса и Ванхана с найманами, что оно не закончилось и противники заночевали друг против друга, с тем чтобы назавтра снова взяться за оружие. Мы узнаем далее, что вдруг ночью Ванхан со всеми кераитами почему-то покинул Чингиса. Затем Ванхана догнал Джамуха; между ними произошёл разговор. После этого нам сообщается о реакции Чингиса на отход Ванхана и разгром найманами кераитов.

Всё совсем не беспричинно. Главное: почему ушёл Ванхан? Почему Ванхан, связанный узами дружбы с Чингисом, покинул его? Ясно, что в тот вечер произошла ссора Ванхана с Чингисом. Из-за этого Ванхан и ушёл, не считая, однако, это событие окончательным разрывом (так же смотрел на эту ссору и Гурин-баатур). Ванхан, будучи разгромленным погнавшимися за ним найманами, обратился за помощью к Чингису, от которого он так, на первый взгляд, внезапно и предательски (если бы мы не обратили внимания на чрезвычайную внезапность происшедшего) ушёл. Если бы это было предательство, трусость, мог бы ли он рассчитывать на помощь Чингиса? И помог ли бы тот ему? Но Чингис послал войско на помощь Ванхану. Значит, тот имел право просить. Значит, он имел последнее слово в том вечернем споре. Он тогда сказал «нет» и ушёл. Его просьба о помощи — его «да»!

В самом деле, обратим внимание на то, что последовало за всеми событиями. Об этом рассказывает «Тайная история»: «…говорил Ван-хан: «Итак, один раз мой утраченный улус спас мне мой анда Есугэй-баатур, а в другой раз погибший улус спас мне сын Темучин… Сыновей у меня всё равно что нет: один-единственный Сангум! Сделать бы мне сына моего Темучина старшим братом Сангума!»»[547] Значение этого шага Ванхана не подлежит сомнению. Утверждение Чингиса старшим братом Сангума — это утверждение в кераитском наследстве. Вот предмет спора, вот почему Ванхан сначала сказал «нет»; вот истинная причина его ухода. Его «да» вынужденное, под давлением обстоятельств, оно — плата за помощь Чингиса. Его просьба о помощи и было его «да». Вот почему он позвал в трудную минуту Чингиса, а тот охотно откликнулся и добился того, к чему стремился. А затем: «После этих речей Ванхан сошёлся с Чингисханом в Тульском Тёмном Бору[548], и они дали друг другу обеты отцовства и сыновства»[549]. Ванхан делал это отнюдь не с радостью (но слово есть слово), и недаром мы потом находим у Рашид ад-Дина рассказ о том, что Ванхан готовил впоследствии даже покушение на Чингиса[550]. А «Тайная история» продолжает: «Чингисхан же задумал ещё усугубить их взаимную приязнь. Для этого он решил попросить для Джучи руки Сангумовой младшей сестры…»[551]. Чингисхан получает вежливый отказ, и «во время этих переговоров Чингисхан внутренне охладел и к Ванхану и к Нилха-Сангуму».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.