Глава 41. КОНЕЦ ЕГО ТЕРПЕНИЮ
Глава 41. КОНЕЦ ЕГО ТЕРПЕНИЮ
Неплохо разбираясь в людях, Уилл Наст также был знатоком сельского хозяйства. Проезжая по тропинке, он глядел по сторонам и не мог скрыть своего восхищения акрами зеленеющих всходов. Так же как и любой другой, кому хоть раз приходилось проезжать этой дороге, он ещё помнил времена, когда по обеим сторонам от неё простирались лишь заброшенные, бесплодные поля. В его памяти свежи ещё были воспоминания и о том, когда на месте аккуратных заборов сиротливо стояли полусгнившие столбы, к которым были кое-как приколочены ветхие доски, вряд ли способные задержать нескольких вконец оголодавших коров, уныло бродивших по пустырю. Теперь же возделанная земля щедро отвечала на заботу, во всем чувствовалась сильная хозяйская рука. Подъехав поближе к дому, он обратил внимание на окружавшие его недавно высаженные взрослые деревья.
На то, чтобы доставить их сюда, Питеру пришлось потратить немало усилий, времени и денег — он не мог дождаться, когда фронтон старого дома приобретен тот благородный вид в сени раскидистых крон, как в далеком детстве, когда он впервые уехала из дома на учебу в колледж. Пеньки, оставшиеся от прежних деревьев были выкорчеваны — все, кроме одного, самого большого. Огромный пень остался стоять посреди небольшой лужайки, со всех сторон окруженной деревьями, и шериф Наст догадывался, для чего это было сделано, ибо он прежде всего имел дело с людьми; а увлечение сельским хозяйством носило вторичный характер.
Он понял, что единственный пень, оставленный в ухоженном дворе, был вечным символом беззаветного самопожертвования отца, который довел себя до истощения и добровольно загубил хозяйство ради единственного сына. Питер, глядя на этот пень, будет всегда помнить об этом. И другие, думающие люди, наделенные умом и воображением, тоже, наверное, догадаются об этом.
Мистер Наст созерцал эту картину ещё несколько мгновений, а затем, оставив лошадь у коновязи, открыл ворота. Они были аккуратно выкрашены все той же красной краской, что и весь забор вокруг, которым теперь были обнесены владения Росса Хейла. Он медленно пошел по дорожке, ведущей к дому. Вспоминая опыт других, шериф был до глубины души удивлен тем переменам, что произошли на ранчо за столь короткое время. Были в этих местах и другие, кто сумел наладить собственное хозяйство и нажить капитал, и, конечно же, самой заметной личностью из них был Энди Хейл. Энди начал с малого, потихоньку, рачительно складывая денежку к денежке и приумножая свои богатства, пока, наконец, не сделался обладателем внушительного состояния. Его хозяйство неустанно расширялось.
Но ведь Энди пошел по традиционному, испытанному пути. Немного ума, побольше терпения, острый глаз и удача в торговых делах, постоянное внимание к запросам рынка — в этом крылся секрет его благосостояния. К тому же, с ним рядом всегда был сын — первый помощник во всем. А вот с Питером Хейлом дело обстояло совершенно иначе. У него не было времени на то, чтобы долго и мучительно обучаться всем хозяйственным премудростям. Он пришел со стороны, и, как истинный гений, совершил такое чудо, полагаясь лишь на собственную интуицию. Конечно, достижения более скромные, чем Энди Хейла, если брать в сравнение масштабы хозяйств — и все же очень впечатляющие, если принимать во внимание время и обстоятельства.
Каких вершин смог бы ещё добиться Питер? Или, точнее сказать, какой могла бы стать его жизнь, если бы у него была возможность органично развивать все эти свои способности? Мысль об этом не давала шерифу покоя, и он с трудом удержался, чтобы не пробормотать что-либо подобное вслух, когда увидел высокую фигуру Росса Хейла, появившуюся на пороге дома. Наст остановился и приветственно взмахнул рукой. Ранчеро вздрогнул, и тогда шериф поспешил начать разговор:
— Не беспокойся, Росс, я приехал не по твою душу.
— Тебе нужен Питер?
— Разве стал бы я разыскивать его здесь?
— Нет. Что верно, то верно.
Росс Хейл потупился.
— Похоже, фасоль у вас удалась на славу. Всходы дружные, сильные.
— Да уж, хорошо взошла.
— Надо же! Кто бы подумал, Росс, что у нас здесь можно выращивать фасоль!
— Это точно! Уж я-то точно не додумался бы до такого!
— Но дело-то хоть прибыльное?
— А то как же!
— Я тут слышал, что будто и старый Сарджент, отвел под это дело целых сто шестьдесят акров.
— Ага. Питер был у него, посмотрел на то, что он делает и попытался объяснить, что они там делают неправильно, и почему. Но Сарджент, упрямый осел, не пожелал его слушать. Сказал, что сам знает, что к чему и обойдется без советчиков. Питер говорит, что весь его урожай выгорит в первую же засуху!
— Что ж, думаю, это будет хорошим уроком для Сарджента. Немногие из нас могут похвастаться жизненным опытом, приобретенным не ценой собственных ошибок, Росс.
— И кто же это?
— Да вот хотя бы, к примеру, и Питер.
— Да уж, — согласился отец, — у него есть голова на плечах. До всего доходит своим умом, без чужой помощи! А ты… уже… — Но замолчал.
— Нет, — сказал шериф. — Больше Питер не разрушил пока ни одного моста.
— А сейчас творится в Лоусоне?
— О Питере беспокоишься?
— Да. Я слышал, что там вроде даже отряд начали собирать, чтобы устроить облаву на него.
— Они этого не сделают, — убежденно сказал шериф. — Люди любят поболтать о том, что они сделают да на что сподвигнутся, когда сорганизуются и возьмут правосудие в свои руки, но чаще всего до этого не доходит. Если им только не подвернется удобный случай, как, например, знаменитый мошенник, попавшийся им на глаза в самом центре их же собственного города, или что-нибудь в этом роде. Толпа ленива по природе своей. Не в её традициях тащиться куда-то за сотни миль от дома, только ради того, чтобы потом поглазеть на долгожданное зрелище. Она любит, когда все происходит быстро и легко. И, откровенно говоря, если брать толпу в целом, то, к твоему сведению, Росс, она достаточно труслива. Хорошо, если ей на пути попадается беспомощный да и ктому же невооруженный человек. Но когда у того же самого парня оказывается при себе пара пушек, которые он может в любой момент пустить в ход, тут уж ряды смельчаков значительно редеют. Вот и в Лоусон-Крик произошло то же самое. Они могут до одурения разглагольствовать о том, что теперь на их город легко пятно позора, что он стал всеобщим посмешищем. Но уверяю тебя, никто не станет гоняться за той компанией, что силами всего лишь троих человек сумела разрушить мост и сбросить его в реку!
Росс Хейл слушал, широко распахнув глаза от удивления.
— Так, значит, они не собираются выслеживать и убивать Питера?
— Абсолютно. И скажу тебе, старина, что твой сын такого страху нагнал в тех краях, что он может безбоязненно расхаживать на своих костылях по главной улице Лоусон-Крик, и никто не посмеет поднять на него руку!
— Ну а как же закон? Разве у властей нет претензий к Питеру и остальным?
— А что они могут сделать? — усмехнулся шериф. — Обвинить его в стрельбе на улице? Так ведь он никого не убил! К тому же он и не выстрели ни разу! Нарушение общественного порядка? Так он может сказать, что на него напали, и он был вынужден обороняться! Нет, Лоусон-Крик не станет поднимать шума и подавать в суд на тех троих, что сумели обвести вокруг пальца целый город. Они знают, что все и так уже зашло слишком далеко. Так что не в их интересах, чтобы история того вечера приобрела бы новое развитие! — Он снова усмехнулся и замолчал.
— Что ж, хорошая новость. — Росс Хейл вздохнул. — А я тут все ждал. Знаешь, Уилл, тут на днях мне в голову пришла идея о том, что, пожалуй, могло бы вернуть его. Но дело не выгорело!
— Идея вернуть Питера назад?
— Да.
— Знаешь, — серьезно сказал шериф, — я ведь и приехал сюда, чтобы поговорить с тобой именно об этом. Должен сказать, Росс, что самое главное для тебя на данный момент, это запастись терпением и быть готовым к тому, что ждать возвращения Питера придется довольно долго.
Ранчеро тяжело вздохнул и уставился в землю.
— Да, конечно, одному плохо, — продолжал шериф. — Но тебе придется смириться с этим. Потому что, между нами говоря, ждать Питера в скором времени не приходится!
— Что ты хочешь сказать этим, Уилл? И откуда тебе это известно?
— Просто я был там и сам разговаривал с ним.
— Ты виделся с Питером!
— Да. И это он попросил меня наведаться сюда, чтобы поддержать тебя. Но прежде всего хочу сказать, что твой Питер ничуть не изменился. А то ты, возможно, думаешь, что он сошел с ума.
— С ним ничего не случилось?
— Ничего. Он все такой же. Даже немного посерьезнел, стал молчаливее, что ли. Росс, вот ты бы посмеялся, если бы только увидел, с каким благоговением смотрит ему в рот тот черномазый амбал!
— Я бы не стал смеяться, — дрожащим голосом возразил Росс Хейл. — Только… ради Бога, скажи, что я такого сделал, почему он сбежал от меня!
— Ты? Да ты тут ни причем! Точно, ни при чем! Все дело в том, что Питер по какой-то причине оказался в зависимости от старого Джарвина. Питер сам сказал мне об этом. Так что ему придется пробыть там ещё какое-то время. Понятия не имею, как долго. Разумеется, он полезен Джарвину. Но ведь рано или поздно Джарвин его отпустить, не может же он вечно удерживать его там. Не знаю уж, что у них там произошло.
— Если уж он попал в когти к Джарвину, то живым он его уже не выпустит.
— Почему это?
— Потому что Джарвин — это же хуже всякого яда. Сам понимаешь.
— Но душу Питера он не отравил, и не отравит. Остается лишь ждать.
— Ждать? Ждать? — Ранчеро застонал. — Разве я мало ждал и терпел все эти годы? Но приходит время, когда терпению даже самого терпеливого человека наступает конец. Так-то, шериф. Это ты можешь понять?
— Да, — согласился шериф, — я понимаю!
И он действительно понял все так хорошо, что закончил свой визит раньше, чем это задумывалось им изначально, но на обратном пути все же не смог удержаться от того, чтобы остановиться на краю поля, окидывая удивленным взглядом акры дружно зеленеющей фасоль. Здесь была проделана огромная работа.
Оглянувшись назад он видел казавшуюся издалека совсем крошечной фигурку Росса Хейла, который теперь без устали расхаживал во дворе перед домом. Ради спасения сына отец вынашивал какое-то очень важное решение. Вспомнив, какие чудеса самоотверженности ещё совсем недавно демонстрировал этот человек, руководствуясь практически той же целью, шериф подумал о том, что и на сей раз от ранчеро следует ожидать чего-то необычного. Но даже обладая богатейшим воображением, он и представить себе не мог, на что в действительности мог решиться Хейл.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.