Глава 5 Судьба Ирана решается в Берлине
Глава 5
Судьба Ирана решается в Берлине
«Большая игра» вокруг Ирана велась на советско-германских переговорах в ноябре 1940 г. Гитлер решил по-своему разыграть иранскую карту, предложив Иран в качестве платы за создание невиданного по своей мощи и размаху блока Берлин — Рим — Москва — Токио.
Вряд ли Сталин будет упорствовать, как-никак, а Средний Восток традиционно считался одним из приоритетов российской внешней политики. После подписания соглашения ни о каком сотрудничестве между СССР и Англией не может быть речи — англичане уже несколько столетий оберегают Индию и ближайшие подступы к ней от любых посягательств России. К тому же передислокация нескольких армий на юг ослабит западную группировку Красной Армии, и опасность превентивного удара со стороны Советов сойдет на нет.
Примерно так рассуждал фюрер, когда в канун подписания «пакта трех» поведал ближайшему окружению о своих новых замыслах: «Я думаю, нужно поощрить Советский Союз к продвижению на юг — к Ирану и Индии, чтобы он получил выход к Индийскому океану, который для России важнее, чем ее позиции на Балтике»[93].
Германским руководством было решено провести с Москвой соответствующие переговоры. 13 октября В. М. Молотову направили приглашение посетить столицу рейха. И. Риббентроп писал: «…Я хотел бы заявить, что, по мнению фюрера, очевидная историческая миссия четырех держав — Советского Союза, Италии, Японии и Германии — заключается в том, чтобы принять долгосрочную политику и направить дальнейшее развитие народов в правильное русло путем разграничения их интересов в мировом масштабе. Мы бы приветствовали скорейший визит господина Молотова в Берлин для того, чтобы уточнить вопросы, имеющие столь решительное значение для будущего наших народов, и для того, чтобы обсудить их конкретно»[94].
Ответ не заставил себя ждать. 12 ноября того же года советский министр иностранных дел прибыл в Берлин.
Надо сказать, что в Москве серьезно готовились к переговорам. Неслучайно в «некоторых директивах», которые В. М. Молотов набросал в своем дневнике накануне берлинской поездки, мы находим характерные записи, например: «[…] 2. Исходя из того, что советско-германское соглашение о частичном разграничении интересов СССР и Германии событиями исчерпано (за исключением Финляндии), в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены: […] е) вопрос об Иране не может решаться без участия СССР, так как там у нас есть серьезные интересы. Без нужды об этом не говорить…»[95] Уже во время пребывания в Берлине В. М. Молотов получил от И. Сталина следующую инструкцию: «Советуем: 1. Не обнаруживать нашего большого интереса к Персии и сказать, что, пожалуй, не будем возражать против предложения немцев…»[96]
Уверенные в успехе немцы заранее подготовили текст соглашения, согласно которому мир был бы поделен на сферы влияния между Германией, Италией, Японией и Советским Союзом. К соглашению был приложен секретный протокол, в котором, в частности, говорилось: «Советский Союз заявляет, что его территориальные устремления обращены к югу от национальной территории Советского Союза по направлению к Индийскому океану»[97].
13 ноября Гитлер настойчиво внушал В. М. Молотову о тех радужных перспективах, которые ждут СССР после развала Британской империи. 14 ноября ему вторил И. Риббентроп. Министр иностранных дел Третьего рейха пытался убедить коллегу, что СССР мог бы беспрепятственно вторгнуться в Иран и занять его территорию вплоть до Персидского залива, а также изменить в свою пользу режим турецких проливов (Босфора и Дарданеллы) и тем самым добиться заветной цели русских царей.
В. М. Молотов внимательно выслушал германского министра, но конкретного ответа не дал. «Нужно подумать о разграничении сфер влияния. Однако по этому вопросу я (В. М. Молотов. — А. О.) не могу занять окончательную позицию, поскольку не знаю мнения Сталина и других московских друзей», — заявил он И. Риббентропу[98].
Как мы видим, И. Сталин в конечном счете решил повременить с присоединением к блоку стран «оси».
Почему? Может быть советский вождь разгадал коварный замысел Гитлера? Сама мысль о разделе мира на сферы влияния не была чужда старому большевику. По-видимому, Сталин просто решил поторговаться, надеясь получить из Берлина более заманчивые предложения. Если Германия так легко «жертвует» Ираном и Афганистаном, то почему не продолжить этот диалог дальше?
Эту версию подтверждает тот факт, что позднее В. М. Молотов несколько раз запрашивал немцев относительно ответа на советские контрпредложения. Но Гитлер молчал, ибо торг для него был неуместен, фюрер понял, что война с «красным колоссом» неизбежна. Последние сомнения окончательно рассеялись. Поэтому будем справедливы: если советско-германское соглашение о разделе мира так и не состоялось, то не по причине принципиальности Сталина и его боевых товарищей.
Между тем германское руководство понимало, что если произойдет утечка информации о готовящемся соглашении, то это произведет эффект взорвавшейся бомбы на Среднем Востоке. И были правы. Английская пропаганда заработала немало вистов, распространяя по всей стране слухи о большевистско-фашистском заговоре вокруг Ирана. «Гитлер продал Сталину Иран, отдал в лапы грузинского зверя — вот истинная цена германской дружбы», — трубила на тегеранском базаре английская агентура.
В Тегеране не замедлили сделать соответствующие выводы. «В связи с поездкой т. Молотова в Берлин в Тегеране циркулируют самые нелепые слухи. Упоминается, что т. Молотов в Берлине будет договариваться о германском господстве на Балканах и советском на Среднем Востоке. В „доказательство“ купцы ссылаются на то, что т. Молотов пригласил т. Деканозова будто только потому, что он ведает вопросами восточных стран, и в частности Ираном. Отдельные купцы говорят, что если ранее Германия имела три опоры, то после визита т. Молотова Германия будет опираться на четыре опоры. Они имеют в виду возможное присоединение СССР к тройственному союзу», — обрисовал сложившуюся в те дни в Тегеране обстановку М. Е. Филимонов[99].
Срочно успокоить Реза-шаха, убедить иранцев в собственном миролюбии, и если нельзя отрицать сам факт переговоров, то хотя бы исказить их суть, представив себя в выгодном свете, надеялись немцы. Статс-секретарь германского МИД Э. Вейцзеккер на этот счет рассуждал: «Будет правильным, если соглашения между нами и Советской Россией будут представлены как обман, интриги англичан»[100].
И, тем не менее, немцы сами допустили утечку информации с места проведения встречи. Сделали это вполне сознательно. Расчет был предельно прост — в случае провала переговоров обвинить И. Сталина в непомерных амбициях, желании установить коммунистический диктат над Средним Востоком, и тем самым нанести еще один удар по позициям СССР в Иране.
«Среди иностранных корреспондентов в Берлине широко распространено суждение, что в результате берлинских переговоров товарища Молотова СССР отказывается от заинтересованности на Балканах, получая взамен свободу рук в Азии за счет Ирана и Турции. На этом сходятся журналисты различных направлений: Абола и Чалич (Югославия), американец Лохнер, швед Сванстрем, подозреваемый по связям с гестапо Лекренье (немец) и другие […]. Сванстрем сказал нашему корреспонденту, что эти слухи исходят от самих немцев (подчеркнуто мною. — А. О.)», — телеграфировал в МИД 14 ноября 1940 г. советник посольства СССР в Германии B. C. Семенов[101].
Но зря изощрялась немецкая пропаганда. Реза-шах не был слепым диктатором, очевидные вещи не ускользнули от его внимания. Получив подтверждения об интригах Гитлера вокруг его страны, Реза-шах начал менять внешнеполитический курс иранского правительства, постепенно дистанцируясь от нацистской Германии.
Достаточно обратить внимание на следующий факт, замалчивавшийся советскими историками: 23 февраля 1940 г. по приговору суда был расстрелян лидер иранской фашистской молодежи Мохсен Джахансуз[102]. Он и его соратники были обвинены иранским судом в попытке осуществить действия, направленные против безопасности страны, и в организации антимонархического заговора.
Еще один немаловажный факт: шах отдал приказ о немедленном аресте премьер-министра М. Дафтари. Как принято на Востоке, заодно арестовали всю его семью. 26 июня 1940 г. был опубликован указ об отправке в отставку иранского правительства. Поводом к аресту стала информация о том, что брат премьер-министра оказался замешанным в продаже иранских паспортов в Берлине. Только через несколько дней Реза-шах проявил снисходительность, выпустив М. Дафтари на свободу и предоставив ему возможность заниматься преподавательской деятельностью в Тегеранском университете[103]. Все, конечно, понимали, что некрасивая история с паспортами всего лишь предлог и истинные причины ареста совсем иные. М. Дафтари, был самым высокопоставленным иранцем, которого общественное мнение относило к германофилам, и это многое объясняло.
К этому времени политика Гитлера в отношении Ирана претерпела существенные изменения. Несмотря на то что Третий рейх получал иранское сырье, в котором он остро нуждался, в Берлине стали всерьез подумывать о замене Реза-шаха на другого политика. Эту идею Гитлеру подсказывали некоторые иранские националисты, ярые сторонники «третьей силы». В самом начале войны ими был создан так называемый «Тайный комитет», находившийся под воздействием нацистской идеологии. Вскоре комитет направил в Берлин своего представителя в надежде добиться содействия Германии для свержения Реза-шаха[104].
В одном из донесений советской разведки отмечалось, что в июле — августе 1940 г. немцы с целью поставить во главе Ирана послушное странам «оси» правительство и изгнания англичан силами местных военных готовили путч в Иране. Во главе нового правительства предлагалось поставить теперь уже бывшего премьер-министра М. Дафтари, получившего от германской резидентуры приличную сумму в 3 млн риалов.
В мае 1940 г. английский посланник в Тегеране Р. Буллард в своем циркуляре предупреждал консулов о возможности переворота со стороны немцев, обосновавшихся в Тегеране. «Будьте готовы сжигать все секретные документы»[105] — эти указания не оставляли сомнений в том, насколько серьезно британцы отнеслись к полученной информации.
Путч, однако, провалился, и некоторые заговорщики подверглись аресту. Иранская полиция арестовала трех немцев: Гайберта, Грельмана и Хальца, а также двух итальянцев: Балане и Ольвани. Кроме того, было арестовано несколько высокопоставленных иранских военных.
Несмотря на неудачу готовившегося переворота, Гитлер не оставил надежд на отстранение от власти Реза-шаха. С лета 1940 г. фюрера больше не устраивал сторонник «третьей силы», ему была нужна марионетка, готовая во всем следовать указаниям из Берлина. Гитлер понимал, что после начала агрессии против СССР Иран потеряет свое значение как источник стратегического сырья. В перспективе Иран виделся фюреру как один из активных участников фашистского блока, что нельзя было представить, пока на иранском престоле находится политик-прагматик, готовый получать из рук нацистов военно-экономическую помощь, но не желающий проливать кровь за интересы «германского рейха». Поэтому он направил в Иран специального уполномоченного из ведомства Г. Гиммлера с задачей сколотить террористическую группу, которая совершала бы систематические убийства неугодных для Германии лиц. По данным советских разведчиков, члены этой группы получили задание подготовить убийство шаха с тем, чтобы поставить во главе Ирана немецких агентов[106].
В 1941 г., когда подготовка к осуществлению плана «Барбаросса» вышла на первый план, немцы вновь вернулись к идее переворота в Иране. Заслуживает внимание факт прибытия в Исфахан в первых числах июня 1941 г. шефа абвера Ф. Канариса. За три месяца до этого Ф. Канарис побывал в Ираке, вслед за его посещением в стране произошел переворот Рашида Аль-Гайлани.
К тому времени руководство немецкой агентурой в Исфахане перешло в руки доктора Эйлерса — бывшего директора тегеранской археологической школы в Тегеране. В короткий срок бывший археолог, а ныне большой знаток местных племен организовал встречу своего шефа с одним из местных авторитетов.
Ф. Канарис — руководитель одной из крупнейших разведок мира — встретился с богатейшим помещиком Фарса и вождем конфедерации племен «хамсе» Кавам-оль-Мольком Ширази, который, как казалось тогда многим, придерживался проанглийской ориентации. Переманить же на свою сторону столь влиятельного шейха было заманчивым делом для немецкой военной разведки. Поэтому Ф. Канарис столь тщетно пытался добиться его согласия возглавить иранское правительство[107]. Удался ли этот план? К сожалению, у нас нет сведений о результатах этой встречи. Но сам факт визита Ф. Канариса говорил нам о том, насколько серьезное внимание уделяли Ирану в Берлине.
Имеются также сведения, что примерно в это же время Иран посетил видный представитель германской дипломатии — граф фон Ф. Шуленбург. Истинные цели его визита нам неизвестны, но можно с уверенностью сказать, что поездка в страну «ариев» была явно не туристической.
Тем временем в Берлине стали прорабатывать возможность склонить на свою сторону наследника иранского престола — принца Мохаммеда Реза. Его стали рассматривать как «запасной вариант», который, по мнению берлинских стратегов, вполне подходил на роль марионетки. Способ был предложен традиционный и, пожалуй, самый эффективный для Востока — подкупить наследника с помощью дорогих подарков. В торжественной обстановке Мохаммеду Резе были вручены ключи от шикарного автомобиля известного германского бренда «Мерседес-Бенц». Поразителен тот факт, что после небольшой аварии немцы выписали принцу новую машину для замены поврежденной[108]. Был сделан спецзаказ на последнюю тогда модель «Мерседес-Бенц-770К» с двухдверным кузовом «кабриолет».
К огорчению для наследника престола, автомобиль так и не попал к заказчику. Ввод советских войск в Иран разрушил эти планы — машина сменила нескольких владельцев (побывав и в России) и в настоящее время принадлежит одному американскому коллекционеру.
Принимались меры к подкупу других высокопоставленных иранцев. Среди германской агентуры этим деликатным делом занимались Мюллер, Ортель, Шнель и Штуцнакер[109].
Здесь надо сказать о том, что подкуп был излюбленным методом германской разведки в Иране. Многочисленные представительские суммы тратились на подкуп иранских чиновников. Иногда немцы просто сорили деньгами, раздавая деньги местной бедноте. «Деньги от фюрера», который к тому же «мусульманин», делали свое дело. По Тегерану стал ходить миф о Германии как о самом богатом и щедром союзнике.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.