15. Арест

15. Арест

14 сентября 1307 года цивилизаторская миссия Тампля прекратилась.

Король Филипп IV Красивый приказал арестовать всех тамплиеров королевства.

Цивилизация Запада рухнула, едва набрав высоту.

Европа на века останется игорным полем разномастных суверенов; ареной кровавого сектаризма клерикалов, будь то католики, англикане, реформаторы; полигоном финансовых магнатов, не признающих ни правил, ни морали — ничего.

Анонимный автор начала ХIХ века писал: «Надо признать, деструкция ордена тамплиеров — событие куда более важное и политически значимое, нежели до сих пор предполагали. Даже спустя пять веков отдается эхо анафем, проклятий, мстительных воззваний».

Экстенсивная пролонгация Тампля очень серьезно угрожала сословным интересам, это очевидно, — угрожала не королевству, но представлению Филиппа Красивого о королевстве, равным образом феодализму вообще.

Светское духовенство рисковало потерять все свои «бенефиции» и остаться при жалких церковных доходах.

К тому же для постоянно безденежного Филиппа богатство Тампля — искушение капитальное.

И, на мой взгляд, немаловажна очень страстная «воля к власти» другого религиозного ордена, претендующего управлять христианством: орден сей, озаренный добродетелью куда скромней своего основателя, надеялся террором поправить свои дела. Тампль для этого ордена — кость в горле.

Так в исторических документах излагаются причины и поводы аннигиляции Тампля. Все они поражают вдохновенной низостью. И употребленные средства достойны подобной низости.

Поначалу старались так или иначе использовать — первая заповедь любой власти. Фридрих II Гогенштауфен, владеющий Южной Италией, решил подчинить тамплиеров и, не преуспев, разграбил имущество ордена, а заодно оклеветал.

Папа Иннокентий III хотел натравить тамплиеров на ненавистного Фридриха Барбароссу, потерпел неудачу и успокоился.

Орден Святого Доминика, прежде чем стать худшим врагом, решил вначале «направлять» Тампль, а затем действовать с его помощью. Грувель пишет в «Исторических мемуарах об ордене Тампль»: «Крайне любопытно: в свое время тамплиеры и доминиканцы даже дружили. В 1143 году генеральный капитул Святого Доминика утвердил следующее положение: всякий раз, как доминиканец исповедует умирающего, то способствует составлению завещания в пользу тамплиеров. Подобное бескорыстие повышало репутацию доминиканцев среди аристократов. Впоследствии они предавали, продавали, пытали и сжигали своих друзей, руководствуясь, надо полагать, иными интересами».

Когда роль друзей и наставников доминиканцам не удалась, создали они военный орден «Радостных братьев» (Gaudens). Случилось сие в 1209 году во время Крестового похода Симона де Монфора на альбигойцев. «Радостные», полностью послушные доминиканцам, мелькали в процессе и затем урвали приличный фрагмент имущества тамплиеров.

Филипп Красивый пребывал в тех же мыслях. Восточная армия тамплиеров, возвращенная на Запад, могла очень даже пригодиться в его великих планах.

Сначала король опробовал дальний прицел. По приезде Жака де Моле король встретил его более чем ласково и предложил одного из своих сыновей в армию Тампля, полагая, что благодаря столь высокому происхождению этот сын довольно скоро станет Великим магистром.

Жак де Моле отказался вежливо, но твердо.

Филипп изменил маневр, рекомендовал папе объединить тамплиеров и госпитальеров под началом одного из своих сыновей. Когда папа в 1305 году спросил мнения Великого магистра, Жак де Моле не очень убедительно сослался на преждевременность подобного шага.

Когда хитрости не удались, Филипп решился на открытую агрессию. Прежде всего, необходима поддержка Рима — папа еще оставался авторитетом для тамплиеров. Король добился избрания угодного ему папы — Бертрана де Го — и взялся за «общественное мнение», поначалу повторяя разнообразные мерзости Фридриха II Гогенштауфена. Затем в тайне и тишине подготовил (или ему подготовили) свидетелей еретических аморальностей тамплиеров.

Свидетелей навербовали из числа братьев, исключенных из Тампля за те или иные проступки и за приверженность ереси катаров, — среди братьев было несколько альбигойцев.

Несколько слов об этой известной истории.

14 сентября 1307 года король Филипп Красивый отдал приказ арестовать всех тамплиеров королевства «в виду предварительной и тщательной анкеты, необходимость коей была вызвана публичным возмущением». И далее: «В связи с таким делом, брат наш во Христе, Гийом де Пари, инквизитор по еретическим перверсиям, воззвал к нашей властной руке». И далее: необходимо арестовать «всех без исключения братьев, держать пленниками, удержать имущество движимое и недвижимое».

Потом, следуя инструкции, «призвать эмиссаров инквизитора, дабы экзаменовать истину досконально и с помощью пытки, если потребуется. Арестованных предупредить: они должны признаться в преступлениях своих либо приготовиться к смерти».

Вот в чем должно признаться: «в обетах и обещаниях при вступлении в орден; в отречении от Господа Нашего Иисуса Христа и плевании на крест; в раздаче непристойных поцелуев; в привлечении к содомии и адорации идолов».

«Эмиссарам надлежит посылать королю, сколь возможно спешно, заверенные печатью копии допросов тех, кто признал упомянутые обвинения, особенно же отречение от Господа Нашего Иисуса Христа».

Тех, кто признал, бросали в темницы, упорствующих убивали. Отрицать что-либо, по сути, новое преступление.

Мы еще вернемся к обвинителям и результатам допросов. Сейчас несколько слов о короле.

Некоторым историкам Филипп Красивый по душе — принципиальный, добропорядочный католик. Вот каков католик сей: отлученный от Церкви, он приказал слугам избить папу, затем арестовать; выборы другого, угодного ему, папы он попросту купил. Крови тамплиеров этот верный сын Церкви взалкал по резонам сугубо личным: деньги, злоба, мстительность; деньги прежде всего.

О Ногаре, который вел дело Тампля для короля, папа Бонифаций сказал: «патарин и сын патарина», то есть еретик-катар. Ему что папу оскорбить, что уничтожить католический орден — все едино.

Однако задуманный процесс есть религиозный процесс — здесь нужны специалисты по религиозному праву. Такое по плечу только Гийому Парижскому.

Итак, Гийом де Пари из ордена Святого Доминика. Великий инквизитор Франции после 1303 года, духовник короля после 1305 года.

Тучи над тамплиерами собираются с 1305 года. Всяких сортов подозрения и «достоверные слухи» передаются Хайме II, королю Арагонскому — ему предлагают стать выразителем общего негодования, он уклоняется от подобной чести.

Ногаре ищет и находит свидетелей обвинения, правда, у него самого не все в порядке, ибо он отлучен от Церкви как еретик, и Гийом Парижский в любой момент может натравить на него «псов господних», как впоследствии назовут агентов инквизиции. Между пинком и похлебкой Ногаре натурально выбирает похлебку: приказ об аресте тамплиеров подписан 13 сентября, через десять дней Ногаре назначают канцлером. Отлучение, понятно, снимают.

Инквизиции всегда хотелось единолично блюсти чистоту веры и единолично пасти стадо христово. Орден Тампля отличался строптивостью — орден Тампля подлежит уничтожению.

Донос и клевета — все процессы инквизиции начинались так, — процесс тамплиеров не исключение.

Клевета — оружие непобедимое, сопротивление бесполезно. Искусная доза клеветы отравляет любую славу, размывает любую репутацию.

Если тамплиеров далеко не всегда любили, то уважали всегда, — значит, надо посеять сомнение в их военной доблести. Святая земля потеряна только по их вине — из-за предательского соглашения с мусульманами…

На Западе почти ничего о мусульманах не знали, знали только, что они от дьявольского корня. Тамплиеры, отрицающие Иисуса Христа, их прямая родня. Это колдуны. Эвокация идолов дает им силу. Черные коты так и шастают по их капеллам.

Народ лихорадит от колдунов. Здесь полное взаимопонимание: колдунов надобно бросать в подземелья, потом сжигать.

Чем дальше, тем кошмарней — содомия! Именно для французов содомия почему-то особенно мерзостна.

Сеньорам, намертво привязанным к своему добру, стоит сказать: тамплиеры денно и нощно думают завладеть вашими землями, не брезгуют ничем, даже клятвопреступлением.

С духовенством совсем просто, следует только намекнуть: дигнитарии Тампля, даже светские, покушаются на ваши прерогативы, претендуют на право исповеди и даже отпущения, и главное: их капелланы — еретики, поскольку пропускают в чтении мессы слова консекрации.

Мимоходом лягнув обвиняемых за нарушение обета целомудрия — за что даже у кота жалко отнять молоко, — обвинение взлетело на высокой ноте: они жарили своих новорожденных, жир употребляя как мирру для поганых идолов.

Все прошло без помех. На таких «основаниях» строился процесс.

Таковы, кстати говоря, основания всех процессов, которыми инквизиция несколько веков терроризировала Запад.

Но кто взялся распространять эту клевету? Кто же еще, кроме бродячих проповедников Святого Доминика? Об этом говорит согласованность тематики и благородного негодования. Потом такая практика войдет в обычай у доминиканцев.

За всем этим скрывался вдохновитель. Теолог, разумеется, вполне искушенный в подобных процессах, который сумел закрыть защите все ходы и выходы. В документах имя обозначено: Гийом де Пари, Великий инквизитор Франции, духовник короля.

Для блага короля и государства.

Итак, арестовали.

Удивляются, почему они так просто дали себя арестовать.

Вероятно, захватили врасплох.

Но до какой степени?

Странно, денег нашли очень мало, и всего в нескольких командорствах. Еще более странно: пропали священные сосуды — королевский офицер Пласьян заявил даже, что тамплиеры их продали.

Ерунда, конечно, однако спрятать могли.

Выходит, их предупредили.

Говорят, вереница подозрительных сенных возов покидала парижский «дом» накануне ареста.

Поразмыслим.

Чтобы приказ об аресте исполнить в один день, надо примерно месяц готовиться — разослать копии провинциальным прево и т. д. Несмотря на несомненность печатей на письмах, вряд ли все копиисты или гонцы проявили необходимую скромность, особенно в Аквитании или Бретани.

Можно также предположить, что, кроме посланий официально запечатанных, кое-кто так или иначе шепнул на ушко «своим» из монастырской братии, в общем, можно что угодно предположить.

Трудно поверить в полную «герметичность» секрета. И вопрос остается: почему тамплиеры не воспротивились аресту?

Один епископ, современник процесса, уточнил: во Франции тогда находилось от двух до трех тысяч шевалье Тампля, трехкратное число оруженосцев и оружейной прислуги — все люди, испытанные в боях, безусловно превосходящие выучкой и мужеством королевских солдат. Надо прибавить хорошо вооруженных сержантов армии, да еще челядь командорств, пусть непривычную к невзгодам осады, но полезную при защите стен. К тому же часть «туркоплей» (отрядов легкой конницы) перевели из Палестины сначала на Кипр, потом во Францию, где бросили против мятежных альбигойцев.

Итак.

Почему же они сдались так просто?

Тамплиеры всегда ориентировались по уставу, который запрещает поднимать копье на христиан, вернее говоря, разрешает после трехкратного нападения.

Без приказа Великого магистра надо послушно следовать уставу.

Случаев сопротивления не наблюдалось, по крайней мере во Франции.

Тамплиеров бросили в тюрьмы на допросы с «пристрастием». Вольному воля, не хочешь признаваться, ступай на плаху или костер. Приказ короля. Допрос — признание, допрос — признание, третьего не дано.

Совершенно очевидно, подобное «дознание», проведенное неукротимыми следователями инквизиции и короля, верификации не имеет: интересны только те или иные обороты и формы, не отредактированные секретарями. Среди протоколов задерживают внимание показания весьма подозрительных «братьев»: эти люди чуть ли не с восторгом отрекаются от белого плаща шевалье, возводя на орден сказочные поклепы. Открытое лжесвидетельство.

Равно задерживает внимание очень скромное число арестованных дигнитариев: сохранились в основном протоколы служивой братии, знающей только бытовую и хозяйственную жизнь ордена.

Ход процесса и наглядная жестокость следствия возбудили подозрения епископата, и в конце концов папе Клименту V пришлось ограничить всевластие инквизиции. По его указанию в каждом диоцезе за процесс взялся трибунал в таком составе: епископ и два каноника; два доминиканца; два францисканца.

Тем не менее в этих трибуналах инквизиция все равно сохранила большинство.

Не допускались ни бенедиктинцы, ни цистерцианцы.

В похвальном рвении Мариньи — епископ Санса и брат королевского трезорьера Ангеррана де Мариньи — велел сжечь загодя, перед допросом, более пятидесяти тамплиеров, схваченных в Париже. Однако большинство епископов под любыми предлогами уклонялось от заседаний.

Замена допросов с «пристрастием» на обычные изменила тон признаний — многие обвиняемые взяли свои слова обратно. Правда, ретрактации не гарантировали ничего, обвинение в богоотступничестве висело, пламя костров маячило впереди. В сущности, выхода не было ни в том, ни в другом случае.

Папа пожелал побеседовать с главными дигнитариями ордена, однако особой решимости не выказал. Когда этих людей под пустяковым предлогом захватили на дороге в Пуатье — тогдашнюю резиденцию папы — и заточили в замок Шинон, Климент V протестовал довольно вяло.

Объясняют подобное поведение неуверенностью и прочим, но забывают следующее: в сентябрьские календы 1311 года Климент V адресовал письмо королю Кипра, епископам Фамагусты и Никосии с требованием пыток на допросах шевалье Тампля, более того, поручил легату, что направлялся на Родос, заглянуть на Кипр и проверить регламент экзекуции.

«Справедливость требует, — гласило письмо папы, — в целях полного признания следовать статьям 1, 2, 3, 4, 5 и 6 „Уложения о наказаниях еретиков“. Епископы и представители курии возмутительно пренебрегают данными статьями. Мы настаиваем на применении пыток против тамплиеров ради скорейшего выявления истины. Священные канонические правила диктуют в подобных случаях: персоны, задержанные на основании очевидных улик, передаются экзекуторам экклезиастического трибунала».

Это письмо взято Рейнуаром из секретных архивов Ватикана по делу тамплиеров — Наполеон привез эти архивы в Париж, затем их вернули после конкордата.

Его Святейшество в накладе не остался: он передал своей семье имущество и земли тамплиеров, реквизированные в Провансе и Конта.

В 1312 году Венский собор намеревался «осудить» тамплиеров. Правда, атмосфера была не особо враждебной. Тогда папа, не вдаваясь в дискуссию, воспользовался своей понтификальной ординацией и провизуарно «отменил» Тампль соответственной буллой, передав госпитальерам французскую собственность ордена.

Никто не поднялся в защиту тамплиеров. И все же Поместные соборы в Италии и Германии либо промолчали, либо проигнорировали буллу.

В Арагоне тамплиеры, по слухам, сопротивлялись королевским дивизионам, но это маловероятно, поскольку они тихо и спокойно вошли в Калатраву — рыцарский орден цистерцианской инициативы, и в орден Святого Иакова Компостелла.

В Португалии король создал специально для них орден шевалье Иисуса Христа, сохранив крест Тампля, наложенный затем на паруса каравелл великих мореплавателей.

В Англии аресты практиковались не столь увлеченно, как во Франции, однако многих братьев королевские официалы сдали инквизиции. В апреле 1311 года их допрашивали в колледже Святой Троицы монахи: кармелиты, августинцы, доминиканцы и минориты.

Во Франкфурте тамплиеров просто вызвали побеседовать: они предстали в полном вооружении с копьями наперевес — судьи предпочли разойтись.

Финал: 18 марта 1314 года Великий магистр Жак де Моле публично отрекся от предыдущих показаний и его сожгли в Париже на острове Сите за богоотступничество и ересь.

Братства компаньонов-строителей рассеялись. Впоследствии «Дети Соломона» переименовались в «Компаньонов долга свободы» и покинули Францию. Германия им обязана своей готикой.

Через несколько лет Столетняя война разорила Францию: Изабо де Бавьер подписала в Труа — в Труа! — отречение Капетингов в пользу Плантагенетов.

Цивилизацию сорвало с якорей.

Попытки реставрации, предпринятые в эпоху Ренессанса, пресекались духовенством посредством пыток и костров — церковью Святого Петра или Кальвина — безразлично.

«Наша Дама» стала посмешищем для одних, грошовой продажей образков для других.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.