11.1. Испанская версия

11.1. Испанская версия

В испанских (то есть османских = атаманских) хрониках говорится, что Кортес в общем победил индейцев и покорил значительную часть страны [64:3]. Мешико, столица царства, была взята, войско ацтеков и их союзников потерпело несколько поражений от испанцев. Хотя не все противники конкистадоров-ордынцев были разбиты на поле боя, тем не менее, успех Кортеса-Ермака стал очевиден. Ему удалось установить свою власть во многих областях Центральной Америки. Кортес раздавал провинции испанцам, назначал наместников. Владения испанцев все более расширялись. Покоренные земли объявлялись принадлежащими великому императору Карлу V. Как мы теперь понимаем, царю-хану Ивану Грозному. В это время власть Карла V распространилась не только на Центральную Америку, но и на значительную часть Южной Америки. Даже с точки зрения скалигеровской истории эти американские владения были огромными, см. карту на рис. 4.32. При этом следует пояснить, что сегодня скалигеровская история начисто забыла тот факт, что начиная с XIV–XV веков значительная часть американского континента уже была колонизирована Русью-Ордой. Поэтому завоевание Ермака-Кортеса на самом деле было ПОВТОРНЫМ. Он встретился с Майя и Ацтеками — потомками первых ордынских колонизаторов, пришедших в Америку примерно двумя столетиями раньше и успевшими создать здесь цветущие цивилизации. Кстати, на карте, приведенной на рис. 4.32, отмечены европейские владения Карла V. Они считаются огромными с точки зрения скалигеровской истории.

Рис. 4.32. Карта владений императора Карла V, согласно скалигеровской версии. Вверху отдельно показаны (черным цветом) его американские колонии. Согласно нашим результатам, Карл V — это Иван Грозный. Взято из [64:3], с. 283.

Однако, согласно нашим результатам, скалигеровская история сообщает здесь далеко не всю правду. На самом деле Ивану Грозному в то время принадлежала практически вся Евразия и значительная часть Африки. См. нашу книгу «Империя». Но вернемся к испанскому жизнеописанию Ермака-Кортеса.

Несмотря на установление власти конкистадоров в Мешико, война в Америке все-таки продолжалась, хотя и не столь интенсивно. Некоторые индейские народности отказывались признать власть испанцев, установившуюся в Царстве Мешиков. Пришлось подавлять сопротивление военной силой, посылая отряды конкистадоров в разные стороны. Были совершены походы в Гондурас и Гватемалу.

Кортес фактически является наместником испанского короля и самого Карла V в Америке. Однако положение его непрочно. У него много завистников, плетутся интриги. Более того, его положение при испанском дворе неустойчиво. Испанский король испытывает к Кортесу двойственные чувства. С одной стороны вынужден признавать его выдающиеся успехи в покорении огромных заокеанских территорий, а с другой стороны прислушивается к врагам Кортеса и даже намеревается сместить его с поста фактического управляющего американскими колониями. Берналь Диас дель Кастильо говорит так: «Неоднократно уже пришлось указывать, что дон Хуан Родригес де Фонсека… был другом Диего Веласкеса (кстати, врага Кортеса — Авт.) и недругом Кортеса и всех нас… Дальше — больше: выяснились столкновения Фонсеки с Кортесом, все его несправедливости и подвохи…

Святой Папа Адриан готов был рассмотреть все дело…

Святой Папа решил: не только изъять из ведения Фонсеки решение спора между Веласкесом и Кортесом, но и самого Фонсеку освободить от должности в Королевском Совете по делам Индий, КОРТЕСА ЖЕ НАЗНАЧИТЬ ГУБЕРНАТОРОМ НОВОЙ ИСПАНИИ с условием, что он возместит Диего Веласкесу все его расходы по снаряжению экспедиции Кортеса…

Такая милостивая резолюция БЫЛА УТВЕРЖДЕНА ИМПЕРАТОРОМ» [64:3], с. 282.

Однако положение Кортеса оставалось непрочным. Через некоторое время «императору прожужжали все уши старыми и новыми кляузами; Его Величество разгневался и передал все на рассмотрение новой полномочной Комиссии.

Пять дней длились прения сторон. Наши поверенные так умело защищали Кортеса, что совершенно посрамили обвинителей, и Комиссия пришла к следующему решению…

Диего Веласкесу в его домоганиях — отказать… Кортеса же утвердить губернатором Новой Испании, дав ему полномочия распределять поместья по справедливости…

Это решение было одобрено и подписано императором… а также Его Величество написал Кортесу и всем нам, его соратникам, благодаря за многие добрые и значительные труды, совершенные нами…

Мы, конкистадоры первого призыва, разделявшие с Кортесом все радости и невзгоды с самого его отправления с Кубы, полагали, что теперь настало наше время: могучий Кортес, не имея теперь противников во всей Новой Испании, наградит нас в полной мере, тем более, что таково было и повеление короля. Но не тут-то было…

Нарваэс и Кристобаль де Тапия тоже возобновили свои жалобы Его Величеству на Кортеса… Фонсека со своей стороны тоже разжигал короля, а тут еще подоспели Нарваэс и Кристобаль де Талия. Невольно уступая столь единодушному мнению, король выразился так: „Хорошо. Ежели все это правда, я сурово расправлюсь с Кортесом. Пусть он знает, что справедливость выше всякого присылаемого золота!“» [64:3], с. 283–287.

Король хотел арестовать Кортеса, но за полководца вновь заступились влиятельные люди. На время опала отступила. Так повторялось несколько раз. Положение Кортеса при испанском дворе все более и более ухудшалось. Поступил приказ — выслать Кортеса из Мешико. «Приказ этот Кортес принял с величайшим спокойствием» [64:3], с. 307. Стало ясно, что придется сдать дела и лично явиться в Испанию.

«А тут еще пришли письма от друзей из Испании с печальным известием о смерти его отца, Мартина Кортеса, а также о новых наветах и клеветах, так что личное его прибытие становилось все более необходимым… С ним отправилось много народа. Переезд был отличный, и уже на 42-й день показался берег Испании. То было в декабре 1527 года…

Кортес сейчас же известил Его Величество… о своем прибытии…

Двор с величайшим интересом ждал прибытия героя. Герцог де Бехар и граф де Арельяна бросились к королю и так много и восторженно рассказывали о Кортесе, что Его Величество сменил гнев на милость и издал приказ, чтоб Кортесу повсюду по дороге оказывались подобающие почести, торжественные встречи и приемы…

Когда поэтому Кортес прибыл, он, по приказанию короля, был торжественно встречен…

Король отпустил его очень милостиво и вскоре, разобрав дело, не поскупился на отличия: Кортес был возведен в маркизы дель Валье-Оашаки, получил богатые поместья, большой крест Ордена Сантьяго и патент на чин генерал-капитана Новой Испании…

Но уже через несколько дней он так опасно занемог, что его считали погибшим» [64:3], с. 308–309.

Кортес выздоровел, но в отношении короля к нему вновь наступило охлаждение. Положение Кортеса стало неустойчивым. Он вновь отправился в военные экспедиции. Во время одной из них «страшная буря, как известно, уничтожила почти всю королевскую армаду; РАЗБИЛАСЬ И ГАЛЕРА КОРТЕСА, ПРИЧЕМ ОН, ЕГО СЫНОВЬЯ И ЕГО ПРИСНЫЕ С ВЕЛИКИМ ТРУДОМ СПАСЛИ ЖИЗНЬ, зато потеряли все богатое имущество. Военный совет… рекомендовал Его Величеству, ввиду громадности потерь среди рыцарей и солдат, ПРЕРВАТЬ ПОХОД. Но Кортес был иного мнения: с оставшимися немногими силами он ручался атаковать и взять Алжир, если командование будет передано ему. Предложение это принято не было, и Кортесу окончательно опротивел двор…

Все эти обиды сильно расстроили Кортеса, стали сказываться и годы, и последствия великих его военных тягот…

Умер он 2 декабря 1547 года» [64:3], с. 316.

Обратимся теперь к истории римлянина Германика.