Азербайджанское приданое
Азербайджанское приданое
Когда началась, так сказать, официальная дележка советского оружия между республиками, в наибольшем выигрыше оказался Азербайджан. На его территории дислоцировалось больше войск бывшей Советской армии, чем в Грузии и Армении. Он по количеству тяжелых вооружений, боевых самолетов, вертолетов, складов боеприпасов, запасных частей к ним, а также запасам горюче-смазочных материалов значительно превосходил своих соседей.
Например, тяжелых вооружений (танков, БМП, БТР, артиллерии, танковых мостоукладчиков) в Азербайджане находилось примерно на 15% больше, чем в Армении, и на 27% больше, чем в Грузии.
Приблизительно такое же соотношение было и по количеству стрелкового оружия (автоматы, пулеметы, гранатометы, карабины, снайперские винтовки и др.).
В бывших советских частях и на базах, размещенных в Азербайджане, насчитывалось более 160 тысяч единиц стрелкового оружия. Россия успела вывезти лишь процентов 30-40. Оставшегося хватало Азербайджану для того, чтобы вооружить примерно 7 дивизий по штатам военного времени. Одна только дислоцирующаяся в республике 4-я армия имела 1310 единиц тяжелого вооружения. Львиная их доля была национализирована или захвачена.
В соответствии с Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) в 1992 году были установлены квоты для всех закавказских республик: Азербайджан, Армения и Грузия получили право иметь по 220 танков, 222 бронемашины, 285 артсистем, до 100 боевых самолетов и 50 вертолетов.
Бдительно наблюдавшие за выполнением квот иностранные военные наблюдатели и комиссии уже в то время с тревогой констатировали, что «проконтролировать этот вопрос в полном объеме не представляется возможным». Да это при всем желании и нельзя было сделать. И не только потому, что наблюдателей зачастую не допускали в зоны военных конфликтов, где концентрировались техника и оружие. Была тут и другая, более существенная причина.
В ташкентском Соглашении (от 15 мая 1992 года), которое было заключено странами СНГ с учетом положений ДОВСЕ, говорилось: «Договаривающиеся Стороны передают друг другу по взаимному согласию и с соблюдением норм сокращения и других требований Договора и связанных с ним документов обычные вооружения и технику…»
Но в этом Соглашении не были определены условия и порядок передачи оружия и боеприпасов. К тому же ДОВСЕ был ратифицирован Верховным Советом РФ только 8 июля 1992 года. А только в феврале 1993 года распоряжением правительства РФ № 92 было определено, что на МО России возлагаются функции государственного органа, несущего основную ответственность за выполнение ДОВСЕ.
Из этого следует главный вывод: с декабря 1991 года (с момента официального роспуска СССР) до февраля 1993 года контроль за расползанием оружия бывшей Советской Армии по Кавказу был формальным. Более того, оружие нередко передавалось национальным армиям без соответствующих санкций российского правительства. Бывали и такие случаи, когда руководство Минобороны РФ и Генштаба по собственному усмотрению, в обход президента и кабинета министров, совершало такие шаги.
Судя по некоторым документам, в то время иностранные спецслужбы гораздо лучше, чем некоторые наши военачальники, были осведомлены о количестве и состоянии азербайджанских, грузинских или армянских вооружений. Иногда бывали забавные случаи: некоторые должностные лица МО и Генштаба, в чью компетенцию входили вопросы контроля за вооружениями на Кавказе, пользовались данными, добытыми нашими зарубежными «компетентными источниками» у иностранных коллег.
В частности, таким путем были получены сведения, что в Азербайджане в конце 1992 года было: танков — 325, боевых машин пехоты — 344, 78 боевых машин десанта, 38 разведывательных, 329 бронетранспортеров и бронетягачей. Артиллерия: 343 гаубицы и самоходных артиллерийских орудия, 63 реактивных установки «Град», 52 миномета. ВВС: 35 истребителей МиГ, 7 фронтовых бомбардировщиков, штурмовик Су-25 и 52 учебно-боевых самолетов Л-29, 18 ударных вертолетов МИ-24 и 15 военно-транспортных. ПВО — до 100 зенитно-ракетных комплексов.
По ряду вооружений Азербайджан намного перекрывал ограничения, установленные Договором ОВСЕ. Но неоднократные попытки международных контрольных органов привести их в соответствие с этим Договором успехом не увенчались.
В архивах Минобороны РФ и Генерального штаба хранится много документов, которые очень колоритно и убедительно передают атмосферу той вакханалии и морального разложения, которая царила в уже взятых под российскую юрисдикцию частях, дислоцировавшихся в то время в Азербайджане. Вот один из них:
«МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Из доклада штаба 4-й армии
20 июля 1992 года
…С 10 июня (1992 года. — В.Б.) в связи с резким обострением обстановки в Нагорном Карабахе по требованию МО Азербайджана ему были переданы части дислоцирующейся в Баку 295-й мотострелковой дивизии (два мотострелковых полка и отдельный батальон материального обеспечения), захвачен 23-й военный судоремонтный завод.
Ракетные части удалось вывезти с территории Азербайджана эшелонами. С 18 часов 20 июня 1992 года была блокирована вооруженными формированиями и населением 23-я мотострелковая дивизия (г.Гянджа) с требованием незамедлительной передачи техники и вооружений азербайджанской армии. Командование дивизии, чтобы исключить ненужные жертвы, уступило требованиям и в воскресенье 21 июня 1992 года, к исходу дня, передача техники каждого полка практически была закончена.
Соседняя воздушно-десантная часть в данный процесс не вмешивалась и продолжала заниматься повседневной деятельностью. На сегодняшний день все объекты дивизии захвачены (переданы) и находятся под контролем национальной армии (включая и контрольно-пропускной пункт дивизии), функционирует лишь штаб дивизии, занимающийся оформлением различных документов по расформированию и ликвидации дивизии.
Укомплектованность соединений и частей 4-й армии личным составом на начало июля 1992 года составляла: офицерами — 63 процента, прапорщиками — 69 процентов, солдатами — 5-15 процентов. Войска 4-й армии не получают пополнение с весны 1991 года. В каждой части и гарнизоне личный состав находится на грани возможного, чтобы не только обеспечить охрану и обороны объектов, но и защищать себя и свои семьи.
Социальное самочувствие личного состава и членов семей осложняется тем, что все жизненно важные социально-бытовые объекты 4-й армии (продовольственные и вещевые склады, все коммунально-эксплуатационные части, четыре военных госпиталя, склады горюче-смазочных материалов, гарнизонные Дома офицеров) находятся в руках национальной армии и местных властей. Имеющиеся в 4-й армии запасы продовольствия, горючего и материальных средств при минимальных расходах позволяют обеспечить оставшиеся части армии, не переданные Азербайджану, в течение 40-60 суток. Отдельные виды продуктов отсутствуют полностью. Практически невозможным стало обеспечение офицеров продовольственным пайком. Офицеры и их семьи не могут получить квалифицированную медицинскую помощь, денежное довольствие задерживается.
Руководство Азербайджана обещало выплатить компенсацию военнослужащим за оставленное жилье, однако еще никто из офицеров до настоящего времени ее не получил из-за отсутствия наличных денежных средств в финорганах Азербайджана.
На 10 июля 1992 года были эвакуированы 3468 семей, необходимо обеспечить отправку еще 970 семей. При отправке домашних вещей офицеров местными властями осуществляется произвол и откровенный грабеж. Подавляющее большинство оставшихся офицеров живет без семей и элементарных условий на протяжении 5-6 месяцев и более в ожидании перевода. Среди офицеров, выводимых в Россию, 92 процента не имеют жилья и многим просто некуда отправить вещи.
Дезертирство солдат и офицеров стало обычным явлением. Только за последние 5 месяцев покинули части 153 офицера и 300 военнослужащих срочной службы. Наблюдается резкое расслоение среди офицеров по национальному признаку, особенно в связи с проявлением реальной заботы об украинских офицерах.
По словам помощника командующего армией по работе с личным составом полковника Хвостикова Юрия Петровича: «Люди находятся в отчаянном положении. Если их будут задерживать, то офицеров заставят шантажом, подкупом, обещаниями и другими средствами воевать в Карабахе. И они становятся изгоями в России и чужими здесь».
Состояние брошенности, безысходности, разрушение в сознании всех идеалов о «добре и зле», чести и достоинстве, проволочки с назначениями и отправкой толкают некоторых офицеров искать «счастье» в боевых действиях на стороне азербайджанской армии. Имеются среди них уже и погибшие: майор Элькин А.А., ст. лейтенант Левкович, лейтенант Ермаков. У двух из них остались семьи с малолетними детьми, которым не могут материально помочь, так как они исключены из рядов Российской армии.
Передача техники и вооружения происходит как унизительная процедура и напоминает скорее сдачу оружия «победителю» или «Рижский рынок». Чем воспользовались разного рода проходимцы (некоторые начальники тыла и служб), чтобы списать все свои издержки, включая продажу и воровство. На этом фоне безнаказанности происходит разрушение у офицеров понятий о чести, порядочности, преданности Присяге и войсковому товариществу. Бациллы стяжательства, торговой психологии, устойчивые слухи о взятках при переводах и назначениях в верхнем эшелоне руководства, неопределенность положения, длящаяся месяцами, способны разрушить любой воинский коллектив и превратить его в толпу.
Морально-психологическое состояние в частях 4-й армии близко к критической отметке. Значительную часть офицерского состава, рабочих и служащих охватило отчаяние и озлобленность от безрезультатных комиссий, приездов высоких руководителей и пустых обещаний. Очень многие разочаровались в военном и государственном руководстве России, которое, по их мнению, не способно принимать своевременные разумные решения и доводить их до конкретного результата…»
* * *
Летом 1992 года обстановка в наших закавказских частях была такой, что многим у нас в Генштабе казалось — еще немного и командиры частей либо прикажут подчиненным стрелять в людей, разворовывающих оружие и технику, либо сами будут стреляться. Что-то гигантское, жестокое, бесчеловечное обрушилось на наши войска, которые молили Москву о помощи. На глазах у солдат, офицеров и их семей азербайджанцы голодными злыми волками набрасывались на наши военные городки, базы и арсеналы, шло наглое и циничное мародерство.
Папка с секретными шифровками наших «азербайджанских» командиров в Генштаб разбухала, как на дрожжах. Каждая строчка — крик возмущения и просьба вмешаться. Поначалу — лишь намеки на «родоначальников» такой ситуации. Затем — уже открытым текстом пошла хорошо известная всем фамилия.
Окажись в ту пору Верховный главнокомандующий в азербайджанской Гяндже, где стояла наша 23-я мотострелковая дивизия генерал-майора Юрия Пахомова, за его жизнь нельзя было поручиться.
Комдив Пахомов прислал в штаб ЗакВО секретную шифровку, в которой, возможно, впервые за многие годы службы метал громы и молнии в российские государственные «верха»:
«…Я неоднократно докладывал о тяжелом положении вокруг дивизии. Я не могу принять решение на открытие огня по народу, хотя у меня лично, подчиненных командиров и личного состава хватило бы мужества отстоять дивизию.
Когда, наконец, будут принимать решения в верхах для того, чтобы не доводить до подобного своих подчиненных, их семьи?!
Кто-то же должен нести за это ответственность!..»
Такие телеграммы в ту пору и к нам на Арбат шли почти ежедневно. Командиры поначалу дружно молили свое высшее государственное и военное руководство о помощи. Потом так же дружно крыли матюгами. Но Кремль, Минобороны и Генштаб были бессильны.
Пожалуй, нигде так, как на Кавказе, дивизии и полки нашей армии не испытывали таких жестоких мстительных последствий крушения Союза и преступной бестолковости новой власти в России, оставившей наши части на произвол судьбы и растерзание местными националистами.
Пока еще не рассекречены многие документы Генштаба, подтверждающие это. Когда же придет время и потомки наши узнают всю правду, они ужаснутся от фактов, которые показывают, сколь авантюрна и эгоистична была высшая российская власть, денно и нощно пекущаяся о своем собственном положении и забывшая о своих солдатах.
* * *
Еще более внушительным у Азербайджана было превосходство над соседними республиками по запасам боеприпасов. Их у него было больше, чем у Армении и Грузии вместе взятых. На его территории находились 1 стратегический, 2 окружных и 3 дивизионных склада боеприпасов.
На стратегическом складе в Килязи было свыше 7200 вагонов, на окружных складах в Агдаме и Насосном — примерно по 1100 вагонов на каждом из дивизионных складов (Гюздек, Гянджа, Ленкорань, Нахичевань) — по 150-200 вагонов боеприпасов. В общей сложности — свыше 11000 вагонов.
Чтобы представить, что стоит за этими цифрами, достаточно сказать, что азербайджанской армии хватило бы и 1 тысячи вагонов, чтобы в течение года вести ежедневные боевые действия высокой интенсивности. И если взять теперь все количество боеприпасов и прикинуть, на сколько лет их хватит азербайджанцам, то получится, что их армия не будет испытывать голода в боеприпасах еще, по крайней мере, лет десять.
Некоторые российские офицеры, служившие в те годы в Азербайджане, полагают, что «не за красивые глаза» оружие из наших арсеналов нередко доставалось азербайджанцам. Например, со складов воздушно-десантной дивизии, дислоцировавшейся в Гяндже.
С некоторых окружных складов оружие и боеприпасы азербайджанцы средь бела дня вывозили грузовиками. В частности, в ходе следствия было установлено, что 23 февраля 1992 года без всякого сопротивления со стороны российского подразделения был сдан азербайджанским боевикам склад боеприпасов в городе Агдам. И таких случаев были десятки.
К тому времени не только азербайджанский, но и почти все парламенты бывших союзных республик приняли постановления, в соответствии с которыми вся боевая техника, находящаяся на их территории, переходила в собственность этих стран (ташкентское Соглашение от 15 мая 1992 года, предусматривающее дележку только по взаимному согласию сторон, все дружно «забыли»).
И даже компромиссное предложение Москвы поделить все оружие по принципу 50 на 50, не нашло отклика в Баку, как, впрочем, и в других столицах Кавказа.
Кавказ пользовался моментом и лихорадочно вооружался.
Но не все российские командиры безучастно взирали на то, как разворовывались или захватывались вооруженными группами местных «патриотов» войсковые арсеналы. Бывало так, что целые бригады и полки поднимали боевые знамена и колоннами, с полным вооружением прорывались в Россию.
А дома вместо благодарности наших командиров ждали выговоры и даже угрозы начальства отдать под суд.
Один из командиров авиационных частей самостоятельно поднял в воздух весь полк и рванул на авиабазу в Краснодарском крае. А вскоре пришла в штаб ГРВЗ из Генштаба грозная шифровка с требованием «несанкционированными действиями не создавать напряженности…».
После таких случаев в Азербайджане все аэродромы и дороги для «отхода» наших войск были заблокированы.
Рассказывает генерал-майор Геннадий Климентьев, бывший заместитель командующего войсками Закавказского военного округа по боевой подготовке:
— Министерство обороны поставило задачу — создать оперативные группы по передаче и вывозу части вооружений с территории закавказских республик. Командовать было поручено мне… Вооружение вывозили теми же способами, которые использовали в свое время азербайджанские национальные силы. Ночью, без предупреждения, въезжали, можно сказать, врывались в воинскую часть, вскрывали склады и грузили в основном стрелковое оружие в машины. Прикрывала нас группа спецназа. Оружие переправляли на вертолетах в район Краснодарского края, в арочное укрытие, предназначенное для самолетов. Как только укрытие заполнялось, ворота заваривались, вокруг устанавливали мощное минное поле, ставили специальные таблички… А бронетехнику, наиболее новые санитарные машины, «Уралы», «КамАЗы» вывозили на ИЛ-76… Это продолжалось до тех пор, пока не произошло следующее. Однажды я приехал на аэродром, чтобы встречать наши самолеты из России, прибывающие за вооружением. Оружие, которое мы хотели переправить, спрятали в кустах, чтобы азербайджанцы ничего не заподозрили. И вот самолет заходит на посадку, выруливает на стоянку. И вдруг на полосу въезжают две военные машины с вооруженными азербайджанцами. Одна из них останавливается перед носом самолета, другая сбоку. Азербайджанцы высаживают экипаж самолета, подводят к ангару и ставят к стенке. И меня вместе с ними. Начинают оскорблять… Даже открыли огонь поверх наших голов… Когда они стрельбу прекратили и нам разрешили повернуться, я увидел среди них бывшего капитана Советской Армии и спросил: «Чего вы хотите?» Он ответил, что было получено задание арестовать экипаж самолета и людей, встречающих его, а затем отправить всех под арестом в одну из воинских частей…
* * *
Так вчерашние сослуживцы становились врагами.
Еще недавно они стояли в одном боевом строю и готовились к защите одной Родины. Теперь они все чаще направляли оружие друг на друга. За спиной у каждого уже была своя Родина, которая ненасытно объедалась суверенитетом и жадно глотала независимость…
Вчерашние кавказские республики-сестры лихорадочно расхватывали и грабили советское военное наследство, еще недавно считавшееся общим, и со злой, подчас иезуитской ревностью следили за тем, чтобы в этом мародерстве кому-то не удалось хапнуть больше. И часто в ход пускались жалобы и доносы Москве друг на друга, в которых вероломная ложь перемешивалась с желчной обидой, предательство — с провокационными фантазиями.
Ереван, который крайне ревниво отнесся к тому, что шустрый Баку сильно объегорил его и Россию по части «прихватизации» советского оружия, на весь мир заявил, что Азербайджан закупил у Украины 150 танков и 10 боевых самолетов и что это грубо нарушает Договор по обычным вооружениям в Европе.
Баку молча проглотил эту пилюлю и стал с пристальностью разозленной кобры поджидать момента, когда ему удастся нанести ответный удар. И такая возможность ему через некоторое время представится. Удача привалила такая крупная, что азербайджанцы стали похожими на очумевших от нежданной удачи рыбаков, которые вышли в море половить мелкой кефали, а в их сети неожиданно попался многотонный кит. Причем данные о засекреченной афере генералов Минобороны и Генштаба, несколько лет подряд эшелонами и военно-транспортными самолетами переправлявшими оружие и боевую технику «в район Арарата», азербайджанцы получили не от своей разведки, а из Москвы, от людей, которые давно и отважно боролись с военной мафией (о подробностях этой крупномасштабной операции я расскажу чуть позже)…
Читая секретные донесения нашей разведки на Кавказе и докладные записки тамошних наших командиров о разграблении оружейных арсеналов местными захватчиками, я часто думал о том, что ничто так не доводит людей до полуживотной злобы и вражды, как политические решения, которые разъединяют народы и их армии.
Когда-то я считал самыми вкусными азербайджанские яблоки и армянский коньяк.
Сейчас почему-то они кажутся мне кислыми и горькими…