Глава 7. КЛЕОПАТРА В ОТСУТСТВИЕ АНТОНИЯ

Глава 7. КЛЕОПАТРА В ОТСУТСТВИЕ АНТОНИЯ

Для Антония известия о нашествии парфян и о неудачном мятеже его жены и брата были самыми скверными, какие он мог себе представить.

Оказалось, что Луций и Фульвия решили выступить в защиту множества людей, обездоленных Октавианом, который пытался обеспечить землей 100 тысяч своих ветеранов. Мятежники полагали, что они действовали в интересах Антония. Ведь Италия, где были лучшие земли, на которых можно было поселить ветеранов, считалась совместным владением обоих триумвиров, однако Октавиан раздавал лучшие земли своим людям, не считаясь с договором между ним и Антонием. Многие жители Италии поддержали вооруженное выступление брата и жены Антония. Тем не менее, после их тяжелого поражения, Октавиан счел нужным пощадить Луция Антония и даже сделал его наместником в Испании. Но Фульвия бежала в Грецию, и ей предстояло объяснить свои действия мужу.

То обстоятельство, что она вовлекла в войну своего деверя, пытались объяснить просто ревностью Фульвии к Клеопатре или к Глафире из Каппадокии, которую еще прежде считали его любовницей. Ревность ревностью, но положение в Италии было настолько серьезным, что для его объяснения таких личных мотивов было совершенно недостаточно. Депутация ветеранов из Италии провела в Александрии всю зиму, тщетно пытаясь привлечь внимание Антония к этому опаснейшему кризису, но он ничего не знал о начавшейся войне, пока она не закончилась. Только теперь, в Афинах, он с ужасом узнал от Фульвии и от своей матери Юлии, которая вместе с ней оставила Италию, каким кровавым и бессмысленным способом был нарушен его союз с Октавианом. Обрушившись на Фульвию с бранью, Антоний оставил ее и со своими людьми отправился в Италию, готовый к новым военным конфликтам. Фульвия к тому времени уже была тяжело больна, а вскоре после этого скончалась.

Однако если Клеопатра надеялась, что Антоний будет по-настоящему воевать с Октавианом или что от смерти Фульвии она, Клеопатра, что-то выиграет, то эти надежды оказались пустыми.

После периода острых разногласий, когда действительно едва не началась вооруженная борьба между сторонами, Антоний и Октавиан помирились и в октябре 40 года до н.э. заключили договор в Брундизии. Были подтверждены полномочия триумвиров сроком на пять лет, а Лепид, которому Октавиан прежде временно передал в управление Северную Африку, сохранил свою власть в этом регионе. Октавиан по-прежнему оставался владетелем всей Западной Европы, но Антоний получил право свободно набирать солдат в Италии и наделять там землей своих ветеранов. Антоний остался властителем восточных регионов империи, где теперь ему предстояло вести войну с парфянами.

Осенью 40 года до н.э. у Клеопатры родились близнецы, мальчик и девочка, которых она назвала Александром и Клеопатрой. Имя мальчика было данью почтения к памяти Александра Великого, на родство с которым претендовали Птолемеи, но вместе с тем оно было отзвуком мечты Антония, который желал стать новым Александром. Клеопатра никогда не верила Октавиану, а потому с подозрением отнеслась и к договору в Брундизии. Но хуже всего для нее было то обстоятельство, что договор этот, в знак скрепления союза, обязывал овдовевшего Антония жениться на Октавии, сестре Октавиана. Эта молодая женщина считалась красавицей, наделенной к тому же прекрасным характером. Она слыла умной и высокообразованной женщиной и вращалась в обществе литераторов и людей искусства, которых поддерживал друг ее брата, знаменитый Меценат. Когда последний восхвалял естественные волосы Октавии, то он, возможно, косвенно задевал Клеопатру, чьи волосы, по слухам, не отличались подобными достоинствами. Октавия также недавно стала вдовой, и от первого мужа у нее осталось трое детей. По закону она еще не могла выходить замуж, так как не истек десятимесячный срок траура. Но сенат дал специальное разрешение на брак, и Антоний и Октавия стали мужем и женой.

Однако неудовольствие Клеопатры по поводу этих событий едва ли могли разделить многие люди в римском мире. Новый союз был воспринят людьми как залог окончания гражданской войны и долгожданного мира. Вскоре объявили о беременности Скрибогии, жены Октавиана, а вслед за этим забеременела и Октавия, новая жена Антония. В эту пору надежд на лучшее будущее поэт Вергилий написал Четвертую эклогу, предвещавшую золотой век, который утвердит на земле тот, кто вскоре должен родиться. Стиль пророчества, в котором выдержаны эти стихи, поневоле создает многозначность относительно самого будущего мессии и его родителей. Возможно, что первоначальный ее вариант был более однозначным, в пользу только одного из двух будущих детей властителей, однако в дальнейшем, уже в эпоху Октавиана Августа, она подверглась редактированию. Но в любом случае эклога выражает глубокое и искреннее желание мира со стороны поколения, уставшего от войн. В такое время пессимистические настроения Клеопатры диссонировали с настроениями большинства римлян.

Существовала ли в этот период личная переписка между Антонием и Клеопатрой, матерью его новорожденных детей? Обязан ли был египетский царский двор поздравлять Антония со свадьбой? На эти вопросы точных ответов у нас нет. Нам лишь известно, что Клеопатра узнавала о делах Антония через одного египетского астролога, находившегося в свите полководца. Кроме того, он, по указанию царицы, время от времени напоминал Антонию, что ему следует вести свою игру и блюсти собственные интересы, не слишком подпадая под влияние Октавиана.

* * *

Оккупировав Сирию в 40 году до н.э. парфяне вторглись в Иудею и свергли Гиркана, Фазеля и Ирода. Гиркана они депортировали, Фазель был убит, а Ироду с трудом удалось бежать в Египет. Вместо Гиркана парфяне передали управление его племяннику Антигону, ставшему их марионеткой.

Неизвестно, встречалась ли Клеопатра с тридцатидвухлетним Иродом ранее, но на этот раз она приняла его без враждебности. Вообще говоря, Птолемеи без особого дружелюбия воспринимали Иудейское государство, которое всего лет двести назад было частью их империи. Но теперь, когда парфяне захватили Сирию и дошли уже почти до границ Египта, такие соображения в расчет не принимались. Парфян Клеопатра вовсе не собиралась поддерживать, так как Египет был им нужен как плацдарм для нападения на Рим. Между тем царица продолжала, как и ее отец, ориентироваться на Римскую державу и на человека, который олицетворял ее для Клеопатры, – на триумвира Марка Антония.

Ирод же более всего желал поскорее попасть в Рим, чтобы получить помощь с целью восстановить свою власть, отнятую парфянами. Клеопатра готова была ему содействовать и, но некоторым данным, предлагала ему возглавить египетскую армию (см. И. Флавий. Иудейская война). Хотя эта версия, вероятно, исходила от самого же Ирода, она не обязательно недостоверна: иудейские военачальники в птолемеевской армии не были новостью, а в создавшейся острой ситуации потребность в хороших командирах была особенно велика, тем более что Ирод уже успел хорошо зарекомендовать себя в Иудее. К тому же Клеопатра была подругой тещи Ирода, бежавшей вместе с ним из Иерусалима.

Но если Клеопатра и делала такое предложение Ироду, оно явно было отвергнуто, поскольку она дала ему корабль, на котором он добрался до Родоса, а оттуда отправился в Рим. Там, по предложению Антония, триумвиры не только передали Ироду власть над Иудеей, которой прежде обладал Гиркан, но и дали ему титул царя, что не разрешалось никому в течение уже двадцати с лишним лет. Теперь же римлянам был нужен надежный союзник в войне с Парфией, и они изменили этому правилу. Узнав об этом, Клеопатра, возможно, пожалела, что оказала гостеприимство и содействие Ироду – излишнее усиление Иудеи вовсе не входило в ее планы. Что касается самих римлян, в том числе сторонников Антония, таких, как Корвин и Атраний, поддержавших Ирода в сенате, то они не очень доверяли Клеопатре, и им, вероятно, нужен был противовес Египту на Востоке – сильная Иудея.

О событиях в самом Египте в этот период нам почти ничего не известно. После репрессий Антония против Арсинои и других врагов Клеопатры оппозиция не проявляла себя открыто, к тому же парфянская угроза в то время сплотила египтян вокруг царицы.

Тем временем Антоний снова оказался в гуще политической борьбы. Весной 39 года до н.э. Секст Помпей, захвативший Сицилию и Сардинию, своими пиратскими набегами поставил под, угрозу поставки хлеба в Рим. Триумвиры решили попытаться заключить с ним мирный договор. Действительно, такое соглашение было наконец подписано в Мизене, на берегу Неаполитанского залива (см. Плутарх. Антоний). В обмен на прекращение своих рейдов Секст Помпей получил легализацию своей власти над Сицилией и Сардинией, а также над Корсикой. Более того, Антоний обещал передать ему во владение Пелопоннес. Эта щедрость была вызвана удовлетворением по поводу того, что мировое соглашение лишило Октавиана возможности одержать победу над Помпеем, что принесло бы владыке Запада слишком много славы. Все акции Антония получили поддержку сената, а сам он тогда стал жрецом в храме обожествленного Цезаря. Таким образом, Антоний воздавал почести названому отцу Октавиана, а сенат, с благословения Октавиана, подтверждал надежды Антония, что он, благодаря его победам на Востоке, будет признан наследником военной славы Цезаря. Вскоре в Синопе (Малая Азия), находившемся под властью Антония, начали чеканить монеты, на которых были изображены Цезарь и Антоний. О сыне Клеопатры Цезарионе как о наследнике Цезаря за пределами Египта никогда не говорилось.

Однако Мизенское соглашение оказалось фикцией. Вскоре Антоний (поддержанный в этом Октавианом) не только стал оттягивать передачу Пелопоннеса Помпею, но и велел основать на острове Закинф в Ионическом море военно-морскую базу, чтобы не допустить Помпея в этот регион. Когда Секст Помпей возобновил в ответ на это враждебные действия, Октавиан развелся с его родственницей Скрибонией и женился на Ливии Друзилле, светской красавице аристократического происхождения, бросив тем самым вызов республиканским традициям.

В августе (или сентябре) 38 года до н.э. Октавия подарила Антонию ребенка – девочку, которую назвали Антонией. После этого Антоний наконец уехал из Италии в Афины вместе с женой, и они провели зиму в Афинах. Октавия посещала собрания философов и встречалась с Нестором из Платоновской академии и стоиком Афинодором. Антоний приобрел популярность благодаря своему увлечению эллинской культурой и обычаями, в его честь были проведены панафинские игры в 38 году до н.э. В память о провозглашении Антония Новым Дионисом были выпущены монеты с изображением Октавии и Антония с дионисийской символикой (см. Дион Кассий). Кроме того, был отпразднован символический сакральный брак Антония с богиней Афиной (которая в глазах афинян отождествлялась с Октавией). Торжественная встреча Антония и Клеопатры, олицетворявших собой Диониса и Афродиту, теперь казалась эпизодом из далекого прошлого Антония.

* * *

Находясь в Афинах, Антоний предпочел не сам вести кампанию против парфян, а поручить это своим военачальникам на Востоке, которыми он руководил на расстоянии. Это могло бы показаться странным для человека, который считал себя наследником военной славы Цезаря. Однако Антоний хотел в недалеком будущем сам руководить вторжением в Парфию, а слава человека, который просто выгнал парфян из Малой Азии, его не устраивала.

Октавиан так бы, конечно, не поступил. Он в это время активно вел боевые действия против Секста Помпея, хотя и без особых успехов. Однако план Антония был успешно проведен в жизнь благодаря тому, что он поручил командование выдающемуся военачальнику Публию Вентидию. Сначала этот полководец разгромил перебежчика Лабиена (и тот погиб). А после этого 9 июня 38 года до н.э. в решающем сражении нанес сокрушительное поражение парфянскому царевичу Пакору и убил его. Парфяне полагались в основном на тяжелую кавалерию, а не на конных лучников, и эта перемена тактики оказалась для них роковой. Позднее, в том же году, и сам Антоний отправился на Восток (не повидавшись с Клеопатрой), чтобы сломить продолжавшееся сопротивление города Самосаты на Евфрате. Оказалось, что Вентидий получил крупные взятки от властей этого города. После своих славных побед он не мог быть лишен триумфа (тем более в честь первой победы римского военачальника над парфянами). Однако скандал из-за взяток лишил Антония возможности пользоваться в дальнейшем услугами этого полководца. Это было для него большой потерей, так как в это время у римлян было всего два действительно первоклассных военачальника – Вентидий и Марк Агриппа. Но последний верно служил своему другу Октавиану.

После того как парфяне нашли поддержку многих жителей Сирии и Малой Азии, стало ясно, что в восточных зависимых государствах срочно требуются реформы. Антоний еще не был готов к проведению их в полном объеме, но он поручил управление областями Малой Азии, в которых проходили важные дороги на юг, двум эллинизированным азиатам, которые доказали свою преданность во время гражданской войны и войны с парфянами, – Аминте и Полемону. Впервые оба правителя не только не происходили из местного царского рода, но и не были уроженцами тех областей, которые им передали в управление. В Сирии Антоний вознаградил город Апамею за сопротивление парфянам и принял репрессивные меры против города Арада, постоянного источника беспорядков. Клеопатре, которая не любила этот город, из которого происходил Лже-Птолемей, должно быть, приятно было узнать об этом событии.

Вероятно, ей приятно было узнать и о том, что 38 год до н.э. удачный для Антония, начался с больших неприятностей для его коллеги по триумвирату: флот Октавиана потерпел несколько поражений от Секста Помпея и пострадал от бури на море. В трудном для него положении Октавиан попросил Антония о новой встрече, опять в Брундизии, но не явился на встречу, на которой сам же настаивал. Впоследствии Октавиан уверял, будто он просто опоздал. Вполне возможно, однако, что он, после возвращения своего помощника Агриппы, который успешно подавил мятеж в Южной Галлии, решил, что теперь можно будет обойтись и без помощи Антония. Октавии, которая всегда хотела быть в хороших отношениях и с братом, и с мужем, теперь трудно было объяснить мужу странное поведение брата.

На следующий год сложилась похожая ситуация. Потерпев новое поражение, Октавиан снова обратился к Антонию с просьбой о встрече, на этот раз в Таренте. Октавиан снова не явился вовремя, но на этот раз Антоний (возможно последовав совету жены) терпеливо ждал его появления. На это у Антония были свои причины – для продолжения войны на Востоке ему требовались подкрепления, и он, намереваясь передать Октавиану часть флота (о чем тот просил), надеялся, в свою очередь, получить в Италии несколько тысяч новых солдат. В то же время Антоний позаботился о том, чтобы сохранить свою военно-морскую базу на Закинфе, которая служила своеобразным рубежом между владениями обоих триумвиров.

Антоний и Октавиан все же достигли соглашения и заключили Тарентский договор, по которому Антоний передавал Октавиану 120 кораблей для войны с Помпеем, а Октавиан обещал Антонию послать ему в помощь 20 тысяч человек (4 легиона). Кроме того, по договору союз триумвиров продлевался до 33 года до н.э. Союз этот был скреплен помолвкой старшего сына Антония, Антилла, и дочери Октавиана, Юлии (хотя ему было девять лет, а ей – два года).

Осенью 37 года до н.э. Антоний отплыл из Италии, оставив Октавиану обещанные корабли. До Керкиры его сопровождала Октавия, после чего он уговорил ее вернуться в Италию. Она снова была беременна, и морское путешествие могло отрицательно сказаться на ее здоровье. К тому же Антоний на этот раз сам отправлялся на войну. Ничего странного в их разлуке не было: жены римских полководцев обычно оставались дома, когда мужья отправлялись воевать. Кроме того, Октавии следовало присмотреть за шестью детьми (от первого мужа и от Антония). Удивительно скорее то, что жена сопровождала Антония до Керкиры, но возможно, после этого ее здоровье ухудшилось.

Есть основания полагать, что Антоний в этом случае охотно расстался с супругой, поскольку он, через своего друга Гая Фонтея, вызвал Клеопатру в Антиохию. И на этот раз (как в 41 г, до н.э.) для подобной встречи были формальные основания. Теперь, когда новая операция против Парфии должна была начаться со дня на день, Антонию снова понадобилась помощь зависимых восточных стран, а Египет среди них занимал особое положение не только из-за своих огромных ресурсов, но и благодаря сравнительной политической стабильности. Антоний позаботился и о других восточных территориях. Регионы, контролируемые его ставленниками Аминтой и Полемоном, были расширены. Каппадокию также контролировали люди Антония – Архелай Сиссен и Глафира, с которой у Антония прежде была любовная связь. Ирод, назначенный триумвирами иудейским царем три года назад, теперь, после поражения парфян, смог наконец с помощью римлян занять престол в Иерусалиме и основал новую Идумейскую династию.

Антоний проводил политику укрепления зависимых государств у границы с империей в интересах Рима. Ему нужны были сильные союзники. И для местного населения такие формально независимые правители были, конечно, более приемлемы, нежели римляне, тем более что многие из наместников отличались поразительной алчностью. Эти четыре вассальных государства должны были играть важную роль в новой войне с парфянами, хотя особое значение имел здесь Египет, которым правила Клеопатра. И все же, конечно, для Антония их новая встреча представляла не только деловой, но и личный интерес.

Он тем более нуждался в ее помощи, что ситуация на Западе складывалась не очень благоприятно. Октавиан не прислал обещанных легионов Антонию и, похоже, вовсе не собирался выполнять своего обязательства. Не помогло, видимо, и посредничество Октавии. Поэтому Антоний еще острее нуждался в людских и материальных ресурсах Египта. Кроме того, встречаясь с Клеопатрой, он мог Отдохнуть от напряжения, неизбежного во время общения с Октавианом.

Таким образом, после четырехлетней разлуки Антоний и Клеопатра провели вместе в Антиохии зиму 37/36 года до н.э.