Мутинское сражение. Смерть обоих консулов. Возрастающие подозрения. Беспочвенность подозрений

Мутинское сражение. Смерть обоих консулов. Возрастающие подозрения. Беспочвенность подозрений

Сражение при Форуме галлов в корне изменило ситуацию. Антоний больше не управлял ситуацией и теперь вынужден был обороняться. Он все еще мог уморить голодом осажденную Мутину и если бы это сделал, то вернул бы себе утраченную репутацию. Гирций решил прорвать блокаду.

Шесть дней понадобилось на подготовку. Поскольку осадные работы полным ходом шли на южной стороне Мутины, Гирций задумал обогнуть город с правой стороны в северо-западном направлении, где стены были хуже укреплены. Антоний все еще отказывался от решающего сражения, но рассчитывал на свою конницу. Гирций теперь был полностью обеспечен войсками, поскольку сдерживал конницу Антония своей, а сам продвигался дальше со своими легионерами. Поняв, что он не может противостоять Гирцию силами одной конницы, Антоний выставил два легиона. Гирций не замедлил принять бой.

Марк Антоний был опытным воином, и если он сегодня терпел поражение, то это означало, что никто другой на его месте не смог бы поступить лучше. Всю свою армию Гирций двинул против двух легионов Антония и разгромил противника. В самом конце сражения Гирций погнал Антония с солдатами назад к его укрепленному лагерю, штурмовал его и поджег. Невдалеке от палатки Антония Гирция убили. Но рядом оказался Октавиан с резервом, он-то и выбил из лагеря сторонников Антония. В соответствии с традицией, именно Октавиан подхватил мертвое тело убитого Гирция. В ту ночь 21 апреля 43 г. до н. э. Марк Антоний с остатками своей армии бежал к Паду.

Панса умер в Бононии на следующий день, через неделю после полученного ранения.

Если сражение при Форуме галлов изменило ситуацию, то Мутинское сражение окончательно ее перевернуло. Осада была снята, и Децим Брут спасен. Однако спасение Децима Брута было ничем по сравнению с последствиями, вызванными гибелью обоих консулов. Оба консула, стоявшие во главе Римской республики, были мертвы; армии, которыми они командовали, теперь были в руках девятнадцатилетнего человека, почетного пропретора, который никогда не занимал официальной должности и чье преимущество в этих грозных обстоятельствах заключалось лишь в том, что он был наследником Цезаря.

Немногим удавалось подняться к вершинам без вмешательства фортуны. Не стоит поэтому удивляться, что будущему Августу сопутствовала удача. Многие в то время воспринимали его лишь как юношу и не могли поверить, что Гирция и Пансу убили в бою. Удача была слишком велика, чтобы быть правдой. С чего бы это им погибнуть именно в тот момент, который был наиболее благоприятен для Октавиана? Распространился слух, будто Гирция убили его же воины, но по чьему наущению? Врача, лечившего Пансу, арестовали по подозрению в том, что он поспешил объявить о его смерти, последовавшей именно в результате его лечения. Но когда дошло до дела, ни у кого не оказалось конкретных доказательств подтасовки. Марк Брут защищал врача Гликона, которого характеризовал как высоконравственного человека.

Возможно, что и сами эти выгоды для Октавиана существовали больше в умах наблюдателей, чем в действительности. В девятнадцать лет невозможно командовать армиями и направлять политику без помощи более взрослых и опытных людей. После пятидесяти лет неустанных трудов и успехов гений Августа перестали подвергать сомнению, и стало ясно, что это был не романтический гений молодости; он всегда обладал такими чертами гениальности, которые привлекают к нему талантливых людей, и они работают вместе над осуществлением общей цели.

Молодому Октавиану нужен был опыт и помощь таких людей, как Гирций и Панса; он мог полностью доверять им, поэтому их смерть ни с какой стороны не была ему выгодна. Он попал в гущу событий таким образом, что едва ли и сам был рад.

Удивительно то, что он спокойно принял положение, в котором оказался. У него все еще оставались советники, а изоляция, в которую он попал, привлекала к нему интерес ветеранов Цезаря, которых он теперь возглавлял. Их рвение удвоилось, усиленное отцовским чувством, которое они к нему испытывали. Вожди партий сторонников Цезаря в Галлии и Испании, наблюдавшие за борьбой в Мутине, начали яснее понимать направление предстоящих действий. Они не были готовы к тому, чтобы Антоний совсем ушел со сцены; однако теперь они видели, что и Антоний не готов стать истинным лидером партии. Мутинское сражение показало силу и возможности Октавиана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.