Общее заключение

Общее заключение

План Верховного Главнокомандования Красной Армии по разгрому немецких войск в Белоруссии был полностью осуществлен.

В приказе 7 ноября 1944 года Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин указал:

«В историческом сражении на белорусских землях войска Красной Армии наголову разбили центральную группировку немецких войск в составе трех армий, перебив и пленив при этом 510 тыс. немецких солдат и офицеров».

По глубине и смелости замысла, по тщательности подготовки, по количеству привлеченных сил и средств, по размаху действий и мастерству выполнения Белорусская операция является выдающейся победой Красной Армии в Великой отечественной войне, одной из классических современных операций. В ней нашло свое применение искусное осуществление всех основных форм современного маневра и удара: прорыв, развитие успеха крупными подвижными соединениями, окружение и преследование.

1. За 23 дня, прошедшие с начала наступлении Красной Армии в Белоруссии до выхода ее на подступы к Двинску, Каунасу и на фронт Гродно, западнее Волковыска и Пинска, советские войска очистили от немецко-фашистских захватчиков обширные территории между Западной Двиной и Припятью протяжением более 400 км с севера на юг и около 400–500 км с востока на запад. Наступление Красной Армии на этом не остановилось, а развивалось дальше, распространяясь на все возраставшем фронте и на все большую глубину.

Центральная группа немецких армий, находившаяся на белорусском стратегическом направлении, была разгромлена. Потери немцев за первый месяц наступления Красной Армии в Белоруссии составили: только убитыми более 381 тыс. человек, пленными — 158 480 солдат и офицеров, в том числе 22 немецких генерала. Кроме того, противник потерял 631 самолет, 2375 танков и самоходных орудий, 8702 орудия разных калибров, 5695 минометов, 23071 пулемет, 57 152 автомашины и пр.

В результате первых двух этапов Белорусской операции немецкий стратегический фронт был расколот; в центре его образовалась обширная брешь более чем в 400 км, на важнейшем стратегическом направлении, ведущем к сердцу Германии.

Пытаясь закрыть эту брешь, гитлеровское командование вынуждено было снять с других направлений и фронтов и спешно перебросить сюда более 30 дивизий. Это облегчило наши последующие операции в Прибалтике и на юге.

В результате операций третьего этапа и последующих действий Красная Армия достигла границ Восточной Пруссии и вышла к Висле. Были перерезаны пути отхода северной группы немецких армий из Прибалтики, чем она была поставлена в трудные условия. Южная группировка немецких сил оказалась изолированной, чем облегчалось наше наступление против нее.

Таким образом, белорусская победа способствовала нашим дальнейшим успехам в Прибалтике, Польше и на Балканах.

В докладе 6 ноября 1944 года товарищ Сталин сказал:

«…Красная Армия наголову разбила немецкие войска под Витебском, Бобруйском, Могилевом и завершила свои удар окружением 30 немецких дивизий под Минском. В результате этого удара наши войска: а) полностью освободили Белорусскую советскую республику; б) вышли на Вислу и освободили значительную часть союзной нам Польши; в) вышли на Неман и освободили большую часть Литовской советской республики; г) форсировали Неман и подошли к границам Германии».

2. Наступление Красной Армии в Белоруссии представляет собой операцию стратегического значения и большого размаха, осуществленную в тесном взаимодействии четырех фронтов под руководством Верховного Главнокомандования. Как показывает опыт войны, главным организатором операции подобного масштаба являлась Ставка, а фронты вели свои операции в рамках общего оперативно-стратегического замысла, развивая наступление на одном или двух основных операционных направлениях.

Длина линии фронта в исходном положении (от озера Нещердо до реки Припять) составляла около 600 км. На этом протяжении, согласно оперативному замыслу, наносилось почти одновременно шесть мощных ударов, которые имели целью прорвать оборону врага, расколоть его фронт на отдельные, не связанные между собой куски, окружить немецкие войска и уничтожить их по частям.

Белорусская операция характерна высокими темпами ее проведения (в среднем за три недели по 20 км и более в сутки) и быстрым развертыванием крупных событий. В ряде случаев запланированные темпы были значительно перевыполнены, примером чего являются действия войск 3-го Белорусского фронта, которые вышли на березинский рубеж за три дня до намеченного срока, а также овладение войсками этого фронта городом Минск ранее срока. Подобные примеры имеют место и в действиях других фронтов. Таким образом, это одна из наиболее маневренных операций Великой Отечественной войны, в которой сила ударов и темпы наступления нарастали в ходе продвижения войск.

23 июня войска Красной Армии занимали исходные позиции восточнее Днепра (между Оршей и Быховым), а 15 июля они находились уже на Немане (между Каунасом и Гродно), а частью сил и за Неманом.

В рамках этой большой операции можно отметить целую серию меньших, вполне законченных операций фронтового и армейского масштаба (Витебская, Бобруйская, Полоцкая и др.), которые последовательно развивались и перерастали в следующие без заметных пауз.

Глубина операций (армейских, фронтовых) зависела от общего замысла операции, от задачи данной армии (фронта), а также от того, насколько удалось осуществить намеченный замысел. Так, глубина операции 39-й армии под Витебском составила всего 30–50 км, а 65-й армии под Бобруйском — 70–90 км. Глубина первых операций 5-й и 11-й гвардейской армий доходила до 140–160 км. Глубина фронтовой операции 3-го и 2-го Белорусских фронтов до Минска составила 250–500 км.

Взаимодействие фронтов осуществлялось по-разному, в зависимости от задач и особенностей обстановки. Так, на первом этапе мы видим согласованные удары четырех фронтов по прорыву неприятельской обороны и разгрому противостоящих сил врага на огромном шестисоткилометровом фронте, и вместе с тем наиболее тесное взаимодействие (оперативное, а в отдельные моменты даже тактическое) войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов по окружению и уничтожению витебской группировки немцев.

На втором этапе исключительно четко осуществлялось оперативное взаимодействие трех фронтов (3-го, 2-го и 1-го Белорусских) путем концентрического наступления на минском направлении в целях окружения и разгрома минской группировки немцев.

Наконец, на третьем этапе, при преследовании остатков разбитого противника, взаимодействие носило более широкий характер: фронты, решая самостоятельные задачи на своих направлениях и в своих полосах действий, вместе с тем оперативно содействовали друг другу в достижении общей цели.

3. Работа командования в Белорусской операции была исключительно сложной и ответственной. В ходе наступления Верховное Главнокомандование твердо и искусно руководило напряженной борьбой огромного масштаба и размаха в условиях быстрого изменения обстановки и добилось блестящих успехов при разгроме трех армий врага.

Выбор направлений для главных ударов, организация наступления четырех взаимодействующих фронтов, своевременное сосредоточение и использование оперативных и стратегических резервов, наращивание сил из глубины в ходе операции, разгром врага и неотступное преследование на сотни километров его разбитых частей и соединений являются замечательными образцами советского военного искусства.

Представители Ставки Верховного Главнокомандования маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и А. М. Василевский руководили на местах операциями фронтов, объединяли и направляли их действия для наилучшего осуществления плана Верховного Главнокомандования по разгрому немцев в Белоруссии. В этой ответственной и сложной работе, давшей столь блестящие результаты, они еще раз проявили свой военный талант выдающихся полководцев сталинской школы.

Работа командующих фронтами (1-го Прибалтийского — генерала Баграмяна, 3-го Белорусского — генерала Черняховского, 2-го Белорусского — генерала Захарова и 1-го Белорусского — маршала Рокоссовского), а также многих командующих армиями ярко свидетельствует о высоком уровне оперативного искусства нашего высшего командования.

Войска Красной Армии в боях за Белоруссию показали возросшее воинское мастерство, большое мужество и редкую выносливость. Сражаясь зачастую в трудных условиях лесисто-болотистой местности и в сложной боевой обстановке, совершая длительные форсированные марши с преодолением речных преград и смелые маневры, наши воины оказались на высоте стоявших перед ними задач.

В свете блестящих побед Красной Армии, достигнутых на полях Белоруссии, стала особенно наглядна порочность немецко-фашистского стратегического и оперативного руководства.

Переходя к оценке действий немецкого командования, следует с самого начала указать на уже отмеченный ранее крупный просчет, допущенный гитлеровцами в оценке общего стратегического положения на Востоке и сил Красной Армии. Немецкое высшее командование считало возможным отразить наступление советских войск в Белоруссии наличными силами Центральной группы армии, в пределах главной полосы обороны, не допустив оперативного прорыва и его развития.

Между тем оперативных резервов у немцев в Белоруссии было недостаточно, и прорыв тактической обороны на широком фронте грозил им катастрофой.

Интересно напомнить, что из 22 танковых дивизий, которые немцы имели на Восточном фронте, к началу операции 20 находились к югу от реки Припять и только две — к северу от нее.

Когда прорыв был совершен и образовалась широкая брешь, немецкое командование стало лихорадочно снимать и перебрасывать дивизии с других направлений. Однако ввиду больших размеров понесенного поражения, а также стремительности наступления советских войск немцам приходилось перебрасываемые силы вводить в бой по частям, с ходу, без необходимой подготовки. Поэтому они быстро уничтожались в огне сражений, не будучи в состоянии выполнить поставленные перед ними задачи и задержать наше наступление.

Таким образом, серьезными просчетами со стороны немецкого командования были:

— неверная оценка намерений и возможностей Красной Армии;

— недостаток оперативных резервов, включая и авиацию;

— то обстоятельство, что своевременно не была спрямлена белорусская дуга — это позволило бы немцам сократить фронт и сэкономить силы.

Немецкое командование рассчитывало:

— на прочность оборонительной системы в Белоруссии, создававшейся длительное время, с образованием укрепленных районов на важнейших направлениях;

— на стойкость своих войск, защищавших «белорусский балкон»;

— на возможность быстрого маневрирования оперативными резервами[76].

Ни один из этих расчетов не оправдался.

4. Всякая современная операция, а тем более такого масштаба, как Белорусская, требует тщательной и всесторонней подготовки. Подготовка — основа успеха.

Следует отметить тщательную подготовку операции как в центре, так и во фронтах и армиях. Она во многих отношениях весьма поучительна.

Так, например, командованием 1-го Прибалтийского фронта и армий в подготовительный период была осуществлена перегруппировка войск. С правого фланга на направление главного удара была выведена 6-я гвардейская армия. Внутри 43-й армии производился также ряд перегруппировок, в результате которых к правому флангу армии (где наносился главный удар) было сосредоточено два стрелковых корпуса (1-й и 60-й). Не менее сложная работа была проведена также на 3-м Белорусском фронте, связанная с вводом в первый оперативный эшелон 11-й гвардейской армии в составе трех стрелковых корпусов и с созданием ударных группировок на витебско-богушевском и оршанском направлениях. Все мероприятия, связанные с перегруппировкой войск, были тщательно продуманы, организованы и дали весьма положительный эффект.

Особенно большое внимание командованием и штабами было уделено вопросам обеспечения скрытности производимых перегруппировок. Следует отметить, что в целом эта задача была решена успешно. Немецкое командование не смогло своевременно обнаружить прибытия на ударные направления 6-й и 11-й гвардейских армий. Местные же перегруппировки, произведенные в 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, как, например, сосредоточение войск на правом фланге этой армии, немецкой разведке удалось обнаружить, что видно из захваченного у противника документа (развединформация 9-го армейского корпуса).

Опыт Отечественной войны показывает, что при длительном расположении противников друг перед другом, т. е. когда известны не только соединения и части, занимающие оборону в первой линии, их стыки и фланги, но и установившийся режим на переднем крае и в глубине, произвести скрытно перегруппировку довольно трудно. Как видно из того же трофейного документа, увеличение полосы обороны для 204-й стрелковой дивизии и вывод в резерв 306-й дивизии 43-й армии, а также ряд других признаков (стрельба на высоких разрывах, ведение пристрелки более крупными калибрами орудий и др.) позволили противнику догадываться о готовящейся операции. Но только благодаря тому, что командованию 1-го Прибалтийского фронта удалось скрытно сосредоточить 6-ю гвардейскую армию, противник не смог по обнаруженным признакам перегруппировок в 43-й армии определить масштабы готовящейся операции севернее Витебска. Немецкое командование предполагало, что севернее Витебска будет произведено наступление частного характера. В отношении 3-го Белорусского фронта противник, исходя из опыта предыдущих операций наших войск, ожидал активных действий на оршанском направлении. Сосредоточение же крупных сил и подготовка мощного удара в направлении Богушевска для него остались незамеченными.

В период подготовки к наступательной операции командование фронта и армий уделяло большое внимание подготовке начальствующего состава всех степеней, сколачиванию штабов, обучению войск в условиях, приближенных к действительности. Все эти мероприятия в ходе наступления дали положительные результаты.

Опыт подготовки наступления на 3-м и 2-м Белорусских фронтах еще раз подтверждает целесообразность и необходимость предоставления достаточного времени для планомерного осуществления всех подготовительных мероприятий. Еще до получения оперативной директивы Ставки на подготовку операции 2-й Белорусский фронт в течение более месяца находился в стабильном положении и мог проводить мероприятия по обеспечению возможных активных действий предстоящим летом. С получением директивы фронт имел на подготовку 22 дня. Такой срок давал возможность тщательно подготовиться к наступательной операции. 10 июня Военным советом фронта был утвержден план операции и доведен до сведения командующих армиями. Таким образом, командование армий имело в своем распоряжении 12 дней на подготовку (уже по конкретному решению). Это время войсками и штабами было использовано весьма эффективно. Скрытно и организованно были проведены перегруппировки соединений и частей усиления. Войска интенсивно и целеустремленно занимались боевой подготовкой и устройством плацдармов; большое внимание было уделено отработке вопросов взаимодействия войск. Одновременно, учитывая предстоящее форсирование ряда рек, была проведена большая работа по тренировке войск в преодолении водных преград, а также по заготовке переправочных средств. Проведенная операция подтвердила большое значение полной и тщательной подготовки тыла к предстоящим боевым действиям. Четкая система снабжения и создание достаточных запасов в непосредственной близости к фронту на направлении главного удара во многом способствовали успешному развитию операции.

Успех Бобруйской операции 1-го Белорусского фронта в значительной степени зависел от того, что командованию удалось обеспечить внезапность действий. Пленный немецкий генерал Вальтер показал, что «когда в начале июня нам стало известно о концентрации сил русских на нашем участке фронта, то и тогда мы были склонны больше думать, что это будут сковывающие силы, и на такой удар, который мы получили в самые первые дни, мы не рассчитывали».

Немецкое командование хотя и располагало некоторыми сведениями о концентрации на отдельных направлениях наших войск, но неправильно определяло их силы и не знало о том, на каких участках будет наноситься главный удар. Наоборот, рядом ложных мероприятий оно было введено в заблуждение и, ожидая удара наших войск в полосе Жлобин, Рогачев, сконцентрировало здесь основные силы, которые были вскоре сильными ударами с флангов окружены восточнее Бобруйска и уничтожены.

Чем была достигнута внезапность действий? Прежде всего тем, что войска, готовясь к наступлению, тщательно соблюдали все меры маскировки. Перегруппировка сил на 1-ми 3-м Белорусских фронтах, выход частей на исходные позиции, а также разгрузка прибывающих эшелонов производились, как правило, только ночью. Днем разрешалось движение к фронту отдельным машинам или небольшим группам пехоты. Танки и моторизованные соединения до начала наступления были сосредоточены в 30–40 и более километрах от фронта. Маскировка войск ежедневно проверялась с воздуха ответственными офицерами штаба фронта, а также офицерами Генерального штаба, которые немедленно ставили в известность соответствующих командиров соединений о нарушении их войсками маскировочной дисциплины. Строго запрещалось вести переговоры, касающиеся подготовки к наступлению, по радио и телефону. От командира дивизии и ниже все распоряжения подчиненным разрешалось отдавать только устно. С целью ввода противника в заблуждение войска ежедневно вели оборонительные работы во всей полосе своего расположения, возводили перед передним краем проволочные заграждения, минировали местность.

Большое значение для той же цели имели выпущенные памятки и инструкции бойцам по организации обороны. Ежедневно по плану штабов фронтов проводились ложные движения железнодорожных эшелонов с макетами танков и автомашин, колонн пехоты и артиллерии от фронта к тылу. Разведка велась, как правило, на всем фронте, причем рекогносцировку на ударных направлениях разрешалось проводить небольшими группами в 2–3 человека. Танкистам и некоторым другим офицерам специальных войск запрещалось появляться на переднем крае в своей форме и т. д. Эти и подобные мероприятия оправдали себя.

5. Оперативный прорыв и его развитие стали основными способами действий наших войск на первом этапе. В подготовке и ведении прорыва армиями и фронтами мы видим многие знакомые нам по предыдущим операциям приемы, выработанные в ходе Великой Отечественной войны и обогащенные ее опытом. Наступление Красной Армии в Белоруссии летом 1944 года подтверждает, что основными требованиями для успеха оперативного прорыва являются:

— знание противника, системы его обороны, группировки сил, его возможностей для маневра резервами:

— удачный выбор направлений для главных ударов и участков для прорыва, позволяющих с наибольшими результатами и в кратчайший срок осуществить оперативный замысел;

— правильное определение времени для перехода в наступление;

— скрытность всей подготовки; меры по оперативной маскировке и обману врага, обеспечивающие внезапность удара;

— сосредоточение крупных сил на важнейших направлениях и достижение здесь решающего превосходства в силах и в средствах подавлении (артиллерия, танки, авиация) над врагом;

— искусное использование войск, организация взаимодействия на всю глубину удара; ведение наступления в быстрых темпах;

— обеспечение наступления в морально-политическом, оперативном и материально-техническом отношениях.

Прорывы, осуществленные советскими войсками в Белоруссии летом 1944 года, в ряде моментов дают дальнейшее развитие опыта операций 1943 года, вместе с тем отличаются некоторыми особенностями. Нередко прорывы совершались на лесисто-болотистых участках. Это требовало от наших войск большой сноровки и специальной выучки, а от командования — искусного использования крупных масс техники в неблагоприятных условиях местности. Широко применялись и сыграли существенную роль боевые действия разведывательных подразделений (передовых батальонов), проводившиеся накануне общего наступления. Эти действия позволили в ряде случаев уточнить немецкую оборону, прощупать слабые места в ней, вклиниться в главную оборонительную полосу врага. В отдельных случаях разведывательным отрядам (поддержанным частью сил первого эшелона) удавалось даже прорвать главную оборонительную полосу до начала генерального наступления.

Таким образом, на некоторых участках наступление главных сил в назначенный день и час начиналось не с артиллерийской и авиационной подготовки по первым траншеям немцев, а прямо с периода сопровождения атаки пехоты или с обеспечения действий пехоты и танков в глубине обороны противника. В этих случаях требовалась большая гибкость от общевойсковых, артиллерийских, авиационных и других начальников, уменье быстро перестроить заранее разработанный план наступления.

В развитии прорывов важную роль играли подвижные соединения — танковые, механизированные и кавалерийские корпуса, танковая армия. Опыт показывает, что основным способом использования подвижных соединений является ввод их в прорыв через брешь, проделанную общевойсковыми соединениями в немецкой обороне. В данных условиях борьбы, при наличии развитой обороны у противника и мощных средств подавления у наступающего, такой способ действий является нормальным, наиболее обеспечивающим быстрый выход подвижных соединений в оперативную глубину и сохранение их сил для решающих ударов по тылу или флангам врага. Так, в основном были применены в начале наступления: на 3-м Белорусском фронте 2-й гвардейский танковый, 3-й гвардейский механизированный, 3-й гвардейский кавалерийский корпуса и 5-я гвардейская танковая армия, а на 1-м Белорусском фронте — 1-й гвардейский танковый, 1-й гвардейский механизированный, 4-й гвардейский кавалерийский корпуса.

Особенностью явилось использование 9-го танкового корпуса на правом крыле 1-го Белорусского фронта. Здесь танковый корпус, подобно тому, как это делалось в некоторых операциях, проведенных в 1942–1943 годах, был применен совместно с общевойсковыми соединениями для «допрорывания» тактической глубины обороны немцев, уже ослабленной и поколебленной предшествовавшими ударами северо-западнее Рогачева.

Такой способ действий, вообще говоря, является нежелательным, так как нередко ведет к преждевременным потерям в подвижных соединениях, предназначенных для развития успеха в оперативной глубине — куда они выйдут в таком случае уже ослабленными. Тем не менее в данной обстановке решение о подобном использовании 9-го танкового корпуса обеспечило нам крупный успех, приведя к окружению бобруйской группировки врага, и его следует признать правильным.

Конно-механизированная группа 3-го Белорусского фронта (3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса) входила в прорыв вслед за стрелковыми соединениями, когда оборона немцев на богушевском направлении была полностью прорвана. Эта группа сыграла исключительно важную роль в развитии успеха. Вырвавшись на оперативный простор, она разрезала вражеские войска, разъединила витебскую группировку немцев с оршанской и стремительными действиями обеспечила захват березинского рубежа ранее намеченного срока.

Конно-механизированная группа 1-го Белорусского фронта (1-й гвардейский механизированный и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса) была введена вслед за 1-м гвардейским танковым корпусом. Этот танковый корпус после прорыва общевойсковыми соединениями оборонительной полосы противника немедленно двинулся в прорыв, расширил его, углубил до 20 км и сковал своими действиями готовые к контрудару резервы немцев у Паричей. В результате конно-механизированная группа генерала Плиева встретила слабое сопротивление и, сохраняя плотные боевые порядки, быстро вышла в оперативную глубину, перерезав пути отхода противнику на юго-запад.

Намечавшиеся по плану участки прорыва для армий в данных условиях были невелики; в ряде случаев они были меньше 10 км для одной армии. В целях увеличения мощи удара и бреши прорыва применялся такой прием: две соседние армии наносили один общий удар своими смежными флангами и развивали его в эксцентрических направлениях. А в целях дробления на части всего неприятельского фронта мощные удары наносились почти одновременно на шести направлениях (1-й Прибалтийский фронт — один удар; 3-й Белорусский фронт — два удара; 2-й Белорусский фронт — один удар; 1-й Белорусский фронт — два удара). Таким образом, немецкая оборона в Белоруссии разрывалась сильными и глубокими ударами на отдельные куски, сразу же терявшие взаимодействие, и создавалась возможность окружать и уничтожать неприятельские войска по частям.

6. Оперативное окружение осуществлялось различными приемами, в соответствии с особенностями той или другой обстановки. Так, под Витебском мы видели поучительный пример окружения пяти дивизий противника, выполненного общевойсковыми соединениями при тесном взаимодействии смежных флангов двух фронтов и без участия крупных подвижных соединений. Это сравнительно редкий случай в современных условиях, когда окружение крупной оперативной группировки удается осуществить пехотой, без помощи подвижных войск. Успешности этого маневра способствовали:

— стремительность наступления и искусные действия наших общевойсковых соединений на заходящих флангах;

— охватывающее начертание линии фронта Красной Армии под Витебском;

— неповоротливость немецкого командования, запоздавшего с решением на отход.

Под Бобруйском окружение было осуществлено по-иному: во взаимодействии общевойсковых и танковых соединений. Первыми замкнули кольцо окружения у Бобруйска танковые корпуса. Вслед за ними подходили стрелковые дивизии и закрепляли фронт вокруг отрезанной группировки врага, освобождая подвижные соединения для более глубоких задач. Подобный способ окружения является наиболее частым в современных условиях. На такой точке зрения стоит и наш проект Полевого устава 1943 года.

Окружение немецких сил под Витебском и Бобруйском производилось непосредственно после прорыва фронта обороны и осуществлялось недалеко от тех районов, которые занимали немецкие войска в исходном положении; окружение под Минском было выполнено в иных условиях. Главные силы 4-й немецкой армии находились к началу нашего наступления восточнее Днепра (к востоку от линии Орша, Могилев, Быхов), а окружены они были под Минском, т. е. на удалении около 200 км от исходного положения. В этом случае окружение явилось следствием не только прорыва, но и оперативного преследования отступавшей неприятельской группировки, причем основным условием такого рода окружения явилось параллельное преследование, искусно проведенное нами в стремительных темпах. Само окружение было выполнено во взаимодействии подвижных соединений с общевойсковыми.

Во всех этих операциях мы видим возросшее искусство маневра войск Красной Армии.

Характерной чертой завершающего этапа окружений, осуществленных в Белоруссии, была быстрая ликвидация даже крупных окруженных группировок врага.

Этому способствовали:

— искусные действия наших войск, умело наносивших сильные удары и раскалывавших окруженные группировки на более мелкие части;

— мощная и совершенная техника Красной Армии, в частности привлечение для этой цели крупных соединений авиации, наносившей сокрушительные удары по стесненным немецким войскам, ускоряя процесс их деморализации и разгрома.

Опыт Бобруйской и Витебской операций показал, насколько эффективно может быть использована наша авиация для ликвидации окруженного противника. Известно, что немецкое командование нередко пыталось помочь своим окруженным войскам и спасти их от неминуемой гибели. Поэтому даже при весьма благоприятных условиях для дальнейшего развития наступления и преследования следует быстро ликвидировать у себя в тылу все остающиеся очаги сопротивления врага. Если эти очаги сопротивления окружены на небольшом пространстве и плотно насыщены вражескими войсками (как это было в районе Бобруйска), надо немедленно использовать авиацию и сильным ударом с воздуха уничтожить их. Но это не значит, что воздействие на окруженного противника с земли может быть ослаблено. Наоборот, кольцо окружения должно быть плотно обложено пехотой, артиллерией и минометами. На тех направлениях, где враг, используя свои танки, может попытаться вырваться из окружения, необходимо иметь сильный противотанковый резерв. Удар с воздуха целесообразно наносить:

а) немедленно после завершения окружения, чтобы не дать возможности противнику зарыться в землю и укрыться от потерь;

б) только после того, как наша пехота и другие наземные части точно обозначат свое расположение.

В Бобруйской и Витебской операциях наши наземные части и авиация выполнили эти требования и поэтому достигли крупного успеха. Противнику были нанесены в короткий срок большие потери, и он вскоре вынужден был прекратить сопротивление.

7. Белорусская операция весьма поучительна в отношении ведения оперативного преследования остатков разбитого врага на большую глубину. В предшествовавшем изложении это преследование и достигнутые результаты были достаточно освещены. Преследование велось в стремительных темпах, на широком фронте, с обходом опорных пунктов и узлов сопротивления противника без затяжных боев. Каждый раз для ликвидации окруженных группировок выделялось необходимое количество войск, а главные силы, не задерживаясь в районах окружения, стремительно продвигались дальше, энергично преследуя остатки отступавшего противника. Этим достигались высокие темпы наступления, быстрый выигрыш пространства, и у противника не оставалось времени для создания обороны на промежуточных рубежах.

В Минской операции представляет интерес ведение параллельного преследования внутренними флангами 3-го и 1-го Белорусских фронтов. 4-я немецкая армия отступала по оси Могилев, Минск, последовательно отходя за Днепр, Друть, Березину и далее на запад. Она не могла задерживаться на промежуточных рубежах, так как с обоих флангов ее обходили наши стремительно наступавшие войска 3-го и 1-го Белорусских фронтов. Она не могла также быстро отскочить на Минск, так как с фронта ее дивизии подвергались энергичным атакам 2-го Белорусского фронта, войска которого сковывали врага, вклинивались между немецкими соединениями, дробили их фронт и уничтожали по частям.

Если немецкая группировка, отступавшая в условиях Березинского полесья, прошла за период с 29 июня по 3 июля около 100 км, то наши фланговые группировки покрыли за это же время 150 и более километров. Они обогнали противника и вышли на его коммуникации. В оперативном маневре, непрерывно развивавшемся в ходе наступательной операции, мы опередили немцев и вовремя замкнули кольцо окружения под Минском.

Остановимся на примере преследования, проведенного 1-м Белорусским фронтом. Прорвав оборону, наши войска перешли немедленно к стремительному преследованию, не прекращая его до конца июля, углубились в расположение противника на 500 км, овладев городом Брест. Это было достигнуто в результате того, что наши подвижные соединения, преследуя отходившие немецкие войска, не ввязывались с ними в затяжные бои, стремительно обходили опорные пункты и сильными ударами на нескольких направлениях все больше раскалывали оборону противника.

Завершив окружение крупной группировки немецко-фашистских войск в районе Бобруйска, командующий фронтом оставил для ее уничтожения одну треть своих сил (48-ю армию и 105-й корпус 65-й армии), а две трети немедленно направил для преследования противника на Минск и Барановичи. Уже 3 июля 1-й гвардейский танковый корпус вышел к Минску, а 4 июля конно-механизированная группа завязала бои на подступах к Барановичам. Такая стремительность в преследовании не только не позволила противнику оказать помощь своим окруженным войскам в районе Бобруйска, но и не дала возможности организовать подбрасываемыми резервами серьезное сопротивление в глубине.

Преследование войсками всех фронтов велось на широком фронте, что лишало возможности немецкое командование использовать на одном каком-либо направлении подходившие из глубины резервы. При этом подвижные соединения на флангах продвигались несколько уступом вперед по отношению к общевойсковым соединениям, наступавшим в центре. Это создавало в процессе преследования выгодные условия для охвата и окружения отдельных узлов сопротивления противника.

Например, в районе города Барановичи, когда главные силы завязали упорные бои на восточных подступах, с севера город был уже глубоко обойден дивизиями 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, а с юга силами 1-го механизированного корпуса. Противник попал в трудное положение и вынужден был прекратить сопротивление и оставить город. Участь Минска была предрешена тем, что наши подвижные соединения 3-го и 1-го Белорусских фронтов, стремительно преследуя отступавшего противника и глубоко обходя город с севера и юга, уже 2 июля перерезали основные коммуникации минской группировки врага на Вильнюс и Барановичи.

Ввиду того что немецкие войска в глубине оказывали слабое сопротивление, наши подвижные соединения нередко использовали для преследования шоссейные дороги. Это позволяло им увеличивать темп продвижения, решительно выходить на параллельные пути отхода противника и значительно облегчало обеспечение горючим и боеприпасами. Однако преследование по хорошим дорогам не всегда может быть успешно выполнено. Противник при отходе обычно оказывает сопротивление на дорогах, взрывает переправы, портит проезжую часть, оставляет большое количество мин. В результате передовые части бывают вынуждены делать частые остановки, несут существенные потери, особенно в материальной части. Поэтому, когда позволяют условия местности, часть сил обязательно следует направлять по дорогам, идущим параллельно основной магистрали.

На 3-м Белорусском фронте преследование, как правило, осуществлялось в армиях по двум направлениям. На каждом направлении действовало по одному стрелковому корпусу, но группировка сил на направлениях не была одинаковой. Она менялась в зависимости от обстановки. Создание главной группировки на том или ином направлении всегда подчинялось идее быстрейшего разгрома отходящего врага. Так, например, в 11-й гвардейской армии во время преследования немцев вдоль минской магистрали боевой порядок строился так: в первом эшелоне два стрелковых и один танковый корпуса, танковая бригада, два танковых полка и 80 % всей артиллерии; во втором эшелоне стрелковый корпус и 20 % артиллерии.

Главный удар наносился левым флангом силами стрелкового корпуса, танкового корпуса (2-й гвардейский танковый корпус), танковой бригады или танкового полка и двумя третями имевшейся артиллерии. Корпус, действовавший в первом эшелоне на правом фланге, наносил вспомогательный удар. Второй эшелон следовал на внешнем левом фланге за главными силами, обеспечивая их от фланговых ударов противника с юга.

С выходом 11-й гвардейской армии за Березину, когда становилось вполне вероятным образование для немцев минского котла, главные усилия 11-й гвардейской армии переместились на правый фланг. Этим достигался глубокий обход противника с севера и быстрый выход на его коммуникации.

Большое значение для успеха преследования имело применение подвижных передовых отрядов в корпусах и армиях. Эти отряды нередко прорывались через походные и боевые порядки противника, выходили на его тылы, захватывали важные узлы дорог, переправы и удерживали их до подхода наших главных сил.

Во время преследовании войскам приходилось форсировать ряд водных рубежей. Ввиду того, что при быстром продвижении понтонно-мостовые части отставали, особо важное значение для переправы пехоты и легких грузов имело использование подручных средств (плотов, рыбачьих лодок, бочек из-под горючего, бревен и др.). Успех форсирования речных рубежей во многих случаях обеспечивался стремительностью действий. Примером таких действий, обеспечивших крупный успех, могут служить действия 3-го гвардейского механизированного корпуса и 5-й армии 3-го Белорусского фронта на реке Березина, а также форсирование 11-й гвардейской армией реки Неман.

В целом последний этап Белорусской операции являет чрезвычайно поучительный пример оперативного преследования, проведенного с высоким искусством на большую глубину и при широком применении маневра. Здесь мы видим полное использование достигнутой победы.

8. Соотношение сил в воздухе резко изменилось в нашу пользу по сравнению с операциями прошлых лет. Наша мощная авиация господствовала над полями сражений в Белоруссии летом 1944 года. Немецкая авиация в основном проявляла себя в ограниченных масштабах. Цифры самолето-вылетов, характеризующие активность авиации с обеих сторон, приводились многократно на протяжении настоящего труда.

Благоприятные для нас условия воздушной обстановки во многом облегчали ведение операций наземным войскам и способствовали нашим победам. Советские войска, свободные от воздействия неприятельской авиации, могли полностью осуществлять свои смелые маневры. Наоборот, господство нашей авиации в воздухе и ее мощные удары по немецким войскам сильно затрудняли и осложняли для них ведение боевых действий.

Это важное влияние воздушной обстановки следует иметь в виду для правильного понимания общего хода боевых действии в Белоруссии.

Однако действия авиации не были равномерно распределены в течение всей операции; напряжение ее работы было разное в различные периоды. Особая активность нашей авиации проявлялась на первом этапе операции и резко снижалась в дальнейшем. Наряду с соображениями оперативного порядка серьезную роль играли перебои в подвозе горючего для авиации. В качестве примера приведем некоторые данные по 3-й воздушной армии. Так, в период с 23 по 27 июня только ночная бомбардировочная и штурмовая авиация делала ежедневно от 472 до 759 самолето-вылетов, Уже с 5 июля (вследствие значительных перебоев в обеспечении горючим) активность нашей авиации резко снизилась. Это относится в первую очередь к штурмовой авиации, которая с 6 по 15 июля производила ежедневно всего от 7 до 36 самолето-вылетов. Такое снижение активности нашей авиации отрицательно сказывалось на развитии операции, особенно на двинском направлении, где сопротивление противника в этот период значительно возросло. Противник, воспользовавшись ослаблением деятельности кашей авиации (особенно штурмовой), беспрепятственно подтягивал резервы в район юго-восточнее Двинска, производил перегруппировки вдоль фронта, а также усилил действия своей авиации.

9. К началу операции войска были обеспечены в материально-техническом отношении. Боеприпасы всех видов, горюче-смазочные материалы, продфураж и прочие необходимые запасы были подвезены в больших количествах к войскам, на армейские и фронтовые склады и базы. Соответствующие цифры были приведены в начале настоящей работы.

Расход боеприпасов на различных направлениях был разный. Там, где бои принимали длительный и упорный характер, расход соответственно возрастал. Наоборот, на тех направлениях, где сопротивление врагов было быстро сломлено и операция развивалась в быстрых темпах, там расход боеприпасов резко снижался.

Для иллюстрации приведем некоторые данные по 1-му Прибалтийскому фронту.

Вследствие успешных действий разведывательных подразделений 22 июня (особенно в полосе наступления 6-й гвардейской армии), а также стремительного продвижения войск в последующие дни не были израсходованы боеприпасы, подвезенные на огневые позиции и ДОП.

Расход боеприпасов по 6-й гвардейской армии был следующим.

Общее количество боеприпасов, запланированных на операцию — от 4 до 5 б/к.

Наличие боеприпасов в армии к 22 июня — от 2,5 до 4 б/к.

Запланированный расход боеприпасов на первый день операции, — от 2 до 2,5 б/к.

Действительный расход боеприпасов в первый день наступления — 0,3 до 0,5 б/к.

Общий расход боеприпасов с 22 июня по 25 июля — от 2 до 3,5 б/к.

Как мы видим, до начала наступления было завезено достаточное количество боеприпасов, которых хватило больше чем на месяц успешно развивавшейся операции. В долях обеспечения быстро наступавших войск боеприпасами последовательно выбрасывались вперед отделения армейских складов. Так, в 6-й гвардейской армии последовательно организовывались склады в Ловше, Улле, Ветрино, Погост-Новы. Такая система выдвижений отделений армейских складов перекатами позволила обеспечивать войска боеприпасами на всю глубину операции.

Быстрое продвижение войск на лепельском, а затем на свенцянском направлениях привело к значительной растяжке тылов и удлинению путей подвоза. Так, например, уже к 10 июля, когда войска 43-й армии вышли на рубеж озеро Дрисса, Игналино, Нове-Свенцяны, пути подвоза растянулись до 400 км (от основной базы снабжения, находившейся в Прудке). При такой растяжке коммуникаций стал резко ощущаться недостаток в автотранспорте.

Для того чтобы обеспечить быстронаступавшие войска всем необходимым, были приняты решительные меры к мобилизации автомобильного и гужевого транспорта и его лучшему использованию. Так, например, командование 43-й армии было вынуждено принять решение перевести дивизионную артиллерию на конную тягу, а освободившиеся автомашины использовать для подвоза грузов, создать автогруппы подвоза из автотранспорта дивизий, мобилизовать местный гужевой транспорт, организовать гужевой батальон на 1000 подвод, шире использовать трофейные автомашины.

В ходе операции выявились также значительные трудности в связи с обеспечением войск и тылов горюче-смазочными материалами. Запасы горючего непрерывно снижались, и уже к 14 июля в той же 43-й армии имелось всего 0,5 заправки бензина и 0,2 заправки автола. Это приводило к простоям автотранспорта и перебоям в снабжении армии боеприпасами.

Подобные трудности с подвозом вследствие большой глубины наступления и растяжки тылов сказывались в той или иной степени и в других армиях и фронтах на третьем этапе операции, в особенности при выходе наших войск к Неману.

Восстановление железных дорог вслед за наступающими войсками 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов и изменение условий подвоза в ходе операции были освещены в конце шестой главы.

10. Большое сосредоточение войск, массовая и разнообразная техника, быстрые темпы наступления на большую глубину предъявляли высокие требования к управлению войсками.

Проведенные еще в подготовительный период сборы командиров частей, соединений и штабов, а также ряд отданных приказов и указаний по управлению войсками сыграли положительную роль. Благодаря хорошей организации управления, быстрому перемещению штабов вслед за наступавшими войсками, гибкому использованию всех средств связи, а также четко и своевременно отдаваемым распоряжениям штабы фронтов и армий могли осуществлять бесперебойное управление, организовывать взаимодействие и обеспечивать успешное выполнение поставленных задач.

Большой размах операции, быстро меняющаяся обстановка и вместе с тем возраставшие трудности со снабжением наступающих войск боеприпасами, горючим и продфуражом потребовали высокой оперативности в управлении войсками, чтобы сохранить высокие темпы наступления. В ходе операции штабы фронтов осуществляли управление методом коротких приказов и боевых распоряжений, передаваемых в армии шифром. Широко также использовался телефон ВЧ. На определенных этапах операции в штабы танковых и механизированных корпусов от штаба фронта высылались представители — ответственные старшие офицеры со средствами радиосвязи. Эти представители сопровождали корпуса в период их активных действий, а приданные им мощные радиосредства зачастую являлись единственным каналом связи со штабом фронта.

Быстрый темп продвижения войск требовал частой смены командных пунктов и приближения их к действующим войскам. Так, например, в течение месяца с 23 июня по 23 июля штаб 1-го Прибалтийского фронта сменил шесть раз свой командный пункт. Смена командных пунктов в армиях производилась еще чаще. Так, за время операции войска 43-й армии прошли около 450 км; штаб армии менял свой командный пункт 13 раз.

Среднее удаление командных пунктов штабов армий от войск в период преследования было различно — от 20 до 30 км.

Связь штаба фронта с армиями осуществлялась проводными, радио и подвижными средствами связи. Вследствие быстрого наступления войск и частых перемещений командных пунктов не всегда удавалось устанавливать постоянные линии связи.

Чтобы избежать траты времени на развертывание, на 3-м Белорусском фронте средства связи в штабе фронта и в штабах армии были поставлены на специально оборудованные автомашины (включительно до аппаратов СТ и «Бодо»). Работа их могла производиться непосредственно с автомашин. Это мероприятие оказалось весьма эффективным для сохранения, непрерывности управления.

Слабым местом в ходе операции оказалось поддержание связи с тылами, так как растяжка коммуникации в некоторых армиях достигала 300–400 км. Поддержка устойчивой связи на такие расстояния требовала больших усилий и дополнительных средств.

Следует отметить, что штабы всех степеней даже в таких трудных условиях успешно справились с управлением войсками. Неоценимую услугу оказали самолеты связи (По-2). Это средство связи было наиболее маневренным и безотказно действующим на всех этапах операции и при любых условиях.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.